Game on

Одна из причин, по которой Джейн так любила Мэри, заключалась в том, что Морстен попросту не умела долго обижаться на кого-либо. Не обладай Мэри десятком-другим недостатков, уже за одно это ее можно было счесть практически святой. Ведь вряд ли кто-либо другой в этом мире сумел бы раз за разом прощать Джейн Ватсон за наносимые обиды. Когда Ватсон вернулась из Хогсмида, совершенно промокшая, сбитая с толку, и с нарастающей в висках горячей болью, она одновременно ждала и страшилась встречи с Мэри. Приготовившись встретить шквал обвинений и обиды, Джейн однако не успела произнести и слова извинений, как оказалась в теплых объятиях подруги. С ее души в этот момент словно свалился тяжелый камень. — Да я все понимаю, — вздохнула Мэри, когда чуть позже тем же днем девушки, устроившись в своей комнате, принялись обсуждать события дня. Приняв горячий душ, Джейн, сонная и разморенная, лежала в своей постели, завернувшись в теплое пуховое одеяло. В горячей голове тяжелым потоком ворочались и неслись бессвязные мысли. Мэри, пристроившись на краешек ее кровати, неловко комкала в пальцах кисточку от балдахина. — Просто я надеялась, что у вас с Марком все сложится, и тогда, ну знаешь, мы с тобой бы стали совсем как настоящие сестры, — Морстен нервно взъерошила свои коротко стриженные волосы на макушке, отчего стала напоминать ежа, и поспешно принялась оправдываться, — Но я не хотела вас друг другу навязывать, ты прости, надо было тебя предупредить, что он придет сегодня. — Нет, ничего, — Джейн протянула подруге руку в знак того, что совершенно не сердится, — Марк классный. Правда. Просто я… это я. Джейн вздохнула, не зная, как объяснить все то, что она испытывала по отношению к брату Мэри и к самой себе, но больше объяснений не требовалось. Понимающе сжав руку Джейн, Мэри тепло улыбнулась и переключила тему, за что Джейн была ей крайне признательна. Следующие полчаса Морстен с увлечением пересказывала истории Марка из Аврората — о том, как проходят его тренировки, какие забавные истории с ним приключались, и с кого из знаменитых волшебников он успел повстречать в Министерстве. Джейн лишь слушала с улыбкой и лишь изредка вставляла отдельные реплики и вопросы. Было здорово просто лежать вот так, в тепле и покое, и слушать беспечную болтовню подруги. По окнам и крышам гулко и тяжело барабанил дождь. Солнце уже даже не пыталось пробиться сквозь завесу туч и устало катилось к горизонту. Один за другим гриффиндорцы, промокшие, уставшие, но вполне довольные прошедшим днем, возвращались в замок. Мэри как раз рассказывала историю про то, как ее брата, заблудившегося в первый же день в Аврорате в поисках уборной, вызволял из коридоров Отдела тайн сам Гарри Поттер, когда в комнату, брызгая водой с полы мантий и с зонтов, шумно ввалились Эшли Джонсон и Роуз Калвертон. Со стоном о том, как же она устала, Роуз плюхнулась на кровать прямо в мокрой мантии и принялась лениво стаскивать с себя грязные ботинки, а Эшли первым делом зашарила по вымокшей сумке, чтобы проверить, не пострадали ли от дождя новые купленные журналы. Вскоре в комнате воцарился привычный веселый девчачий хаос — наперебой гриффиндорки принялись делиться впечатлениями о погоде и о прогулке, на ходу сбрасывая прямо на пол мантии и свитера, и устраивая споры из-за очереди в душ. У девочек день прошел куда лучше, чем у самой Джейн — Роуз и Джефф воспользовались моментом и сходили на свидание в кафе мадам Паддифут, а Эшли вполне удовольствовалась компанией других одногруппников, позволивших ей к ним присоединиться. Вечер субботы еще только начинался, но покидать башню или даже комнату никому не хотелось, разве что только для того, чтобы поужинать. До ужина однако еще оставалась уйма времени, так что, приведя себя в порядок, высушившись и переодевшись в домашнее, девочки лениво устроились на своих кроватях, беспечно болтая и занимаясь обычной вечерней рутиной. Из заколдованного радио негромко играла музыка. Эшли с волнением и тревогой наблюдала, как Мэри красит ей ногти ярко-фиолетовым лаком. Только что вышедшая из душа Роуз заплетала свои влажные волосы в длинную косу и рассказывала подробности своего свидания с Джеффри, как вдруг распахнувшаяся дверь заставила ее рассказ оборваться на полуслове. На пороге стояла Салли. Она вернулась позже всех, — промокшая, но сияющая, Доннован казалось, вовсе и не заметила непогоды. Словно никакой дождь и холод не могли погасить и остудить освещающее ее изнутри счастье. Дыхание ее было сбивчивым и прерывистым, широкая улыбка играла на губах. Розовая помада, столь тщательно наносимая Салли сегодня утром, совершенно смазалась. Стоило припозднившейся соседке войти в комнату, как все взгляды тут обратились к ней, и все предыдущие темы для разговоров оказались забыты — ведь ничто так не возбуждало интерес девчонок, как свежие романы. Даже Джейн заставила себя вынырнуть из горячей полудремы, в которую медленно сползала под аккомпанемент разговоров и музыки, сливающийся в ее спутанном сознании в неразборчивый монотонный гул. Салли вовсе не возражала против внимания. Не заставив себя дважды упрашивать, девушка в деталях пересказала историю своей любви — как Грег неожиданно пригласил ее пойти в Хогсмид вместе, как они гуляли, держась за руки, и как он поцеловал ее в первый раз. Внимательные слушательницы ловили каждое слово, то и дело вставляли вопросы и комментарии и по-доброму подкалывали Салли. Сияющая, мечтательная улыбка не сходила с ее губ на протяжении всего рассказа, вся она дышала счастьем первой взаимной влюбленности, но Джейн просто не могла найти в себе сил в полной мере порадоваться за приятельницу. Это откровенное и безоговорочное счастье одновременно и радовало Ватсон, и причиняло боль. Если бы только Джейн могла знать наверняка, что на самом деле испытывает к Салли Грег, она бы не ощущала сейчас такую тяжесть на душе и такую вину. Но прямо сейчас ей не оставалось ничего другого, кроме как надеяться, что у Грега достанет благородства не давать влюбленной в него девушке ложную надежду. Шансов выйти из ситуации, не разбив сердце, у Салли оставалось мало, но, быть может, у этой истории еще был шанс на счастливый конец. Ведь Лестрейд действительно мог влюбиться в Салли и сделать счастливыми их обоих. А если нет, то будет честнее сказать ей правду сразу, и Джейн верила, что Грег поступит правильно. Как бы ни тяжело ей было наблюдать за этой ситуацией со стороны, Ватсон надеялась, что у Грега и Салли все сложится как нельзя лучше. — Так, значит, у вас все серьезно? — осторожно спросила Ватсон, когда основной поток откровений и восторгов наконец оказался исчерпан, и в разговоре повисла пауза, достаточно долгая, чтобы появилась возможность вставить слово. Разом очнувшись от мечтательности, Салли резко повернулась в сторону Джейн, и смерила ее настороженным взглядом, словно лишь сейчас заметила ее присутствие. — Да, — чуть резче, чем следовало, ответила Доннован и с вызовом подняла подбородок, — У нас с Грегом все абсолютно серьезно. — Я так за вас рада, — Джейн нашла в себе силы, чтобы проглотить свои подозрения и тревоги и подарить подруге теплую улыбку. Слова эти слетели с языка неохотно, но в них оказалось достаточно искренности, чтобы не прозвучать фальшиво. С пару мгновений Доннован настороженно вглядывалась в лицо Джейн, ища в ее выражении признаки ревности, злости или обиды, но не найдя ни намека на затаенный негатив, смягчилась: — Спасибо, — улыбнулась в ответ она и, только теперь заметив усталую позу Ватсон и изнеможение в ее голосе, с вполне искренним участием поинтересовалась ее самочувствием, — Ты в порядке? — Кажется, приболела немного. Несмотря на то, что в последнее время общение девушек не слишком задавалось, сейчас Салли проявляла искреннее сочувствие к Джейн, и все напряжение последних недель почти испарилось. Теперь Ватсон ясно понимала, почему в последнее время Доннован игнорировала ее и едва ли перемолвилась с ней хотя бы одним словом — все это время Доннован попросту ревновала к ней Грега и злилась за причиненную ему боль. Однако теперь все изменилось. Теперь, когда Салли более не видела в Джейн соперницу, она была способна проявить сопереживание и беспокойство по отношению к ней. Расспросив Джейн о самочувствии, Доннован даже предложила отвести ее в больничное крыло к мадам Помфри, на что Ватсон ответила отказом. Настаивать Салли не стала и оставила одногруппницу в покое, вновь переключившись на себя и свои более приятные переживания. Уже проваливаясь в тяжелый сон, Джейн продолжала слышать обрывки ее разговора с Эшли и Роуз. Мэри же куда-то исчезла — наверняка ушла прямиком ко второму участнику этой любовной истории, выбивать из него подробности и выяснять его намерения. И если так, Джейн знала — завтра же подруга доложит ей обо всем. Мысль о том, что возможно уже завтра Мэри принесет ей надежду на возобновление дружбы с Грегом, согрела Джейн перед тем, как сон тяжелой волной утащил ее в темноту. Как и ожидалось, прогулка под дождем, наложившись на стресс последних недель, обернулась для Ватсон простудой. Горячий тяжелый сон, в котором гриффиндорка тонула, как в омуте, не принес ей ни малейшего облегчения. Сны, лихорадочные и странные, мучали ее всю ночь. Ей снился дождливый лес. Вековые мшистые стволы стрелами уходили высоко в небо, буйная зелень листвы закрывала солнце, погружая лес в вечные сумерки. Из мокрой рыхлой земли толстыми змеями выступали корни. Лес напоминал Запретный, но каким-то, поддающимся только логике сна, образом Джейн знала, что это не так. С отвесной обрывистой скалы мощным потоком срывался водопад. Во сне Ватсон стояла на самом краю узкой каменистой площадки на самом верху этой скалы. Вода била прямо под ее ногами, близкая и смертельная. Горячий водяной туман опалял ее слезящиеся глаза. Сердце заходилось от какого-то безотчетного ужаса. Во сне Джейн была не одна. Рядом стоял профессор Мориарти. Как всегда элегантный и величавый, он стоял на самой кромке обрыва, но ни тени страха не сквозило ни в его позе, ни во взгляде, ни в недоброй полуулыбке. Профессор что-то говорил Джейн, что-то очень важное, но как бы Джейн ни тщилась разобрать его слова, смысл их ускользал. Воды срывались с обрыва, били по ушам, заглушая все остальное, и отдавались болью где-то за горящими веками. Дождь сбивал с ног и грозил столкнуть прямо в бурлящий поток. Джейн пыталась отойти назад, но дождь и ветер упрямо толкали ее ближе к краю. Она пыталась схватиться за профессора, но тот лишь улыбнулся и сделал шаг в сторону. Мгновение казалось нестерпимым, но тут Мориарти вдруг умолк и посмотрел на кого-то позади Джейн. Она обернулась и увидела, как из сумрачной зелени леса к водопаду выходит Шерлок Холмс. И в этот миг она проснулась. Голова раскалывалась, словно по ней били молотом в такт стучащему в окно дождю. В комнате царила духота. Заложенный распухший нос отказывался дышать. Одеяло, скинутое ночью в порыве жара, валялось смятое на полу, простыни пропитались потом. Обрывки сна горячим туманом висели перед глазами, но смысл его уже оказался забыт. Через полузадернутые шторы бил туманный дневной свет. Часы на прикроватной тумбочке указывали, что день уже перевалил за половину. Комната пустовала. Никто не потрудился разбудить Джейн, ведь стояло воскресенье — один из немногих дней, когда можно было позволить себе с чистой совестью проспать до полудня. Невыносимо хотелось провалиться обратно в сон, но Джейн уже физически больше не могла спать. С большим трудом она выползла из постели, набросила мантию прямо поверх пижамы, умылась холодной водой, чтобы остудить горячие щеки, и на слабых ногах поплелась в больничное крыло. Судя по всему, вчерашняя прогулка в дождливую погоду дала начало сезону простуд в Хогвартсе, так как не одной Джейн сегодня потребовалась медицинская помощь. Мадам Помфри, строгая пожилая лекарша, осуждающе качала головой на пациентов и выдавала стеклянные склянки с бодроперцовым зельем. Отстояв небольшую очередь, Ватсон выпила свою порцию без промедления. Острое и жгучее, зелье обожгло рот и словно прошило электрическим током каждую клеточку тела. На миг Джейн показалось, что она горит изнутри, а потом из ее ушей и носа клубами повалил пахнущий перцем дым. В ту же секунду она почувствовала, как противная слабость, поселившаяся в ее теле, отступает. Дышать разом стало легче, а жар спал, словно угасшее пламя камина. Вскоре Джейн почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы даже созвать команду и провести небольшую тренировку. Первый матч сезона уже маячил не за горами, так что не стоило упускать драгоценное время из-за какой-то простуды или льющего дождя. Стадион пустовал — остальные студенты, должно быть, решили устроить себе отдых после вчерашнего, чему стоявшая сегодня совершенно нелетная погода только добавляла соблазна. Тренировка вышла довольно вялая. Хотя команда и разделяла мотивацию победить в первом матче, играли сегодня без особого энтузиазма. Джейн не стала сегодня долго мучить игроков стратегиями и отработкой приемов, а позволила расслабленно покидать мяч и немного полетать в свое удовольствие. Сама она воспользовалась моментом, чтобы понаблюдать за Грегом. Он держался все так же отстраненно и хмуро. Салли все время маячила рядом с ним, не отлетая от него дальше, чем на метр, но Лестрейд, казалось, все время пытался отстраниться от нее, словно ее присутствие ограничивало его. Впрочем, Джейн не могла быть уверенной в своих выводах. Лил дождь, ветер то и дело менял траекторию и грозил сбить волшебников с метел, так что капитан не стала долго держать команду на поле и закончила тренировку менее чем через час после ее начала. Грег снова ушел самым первым, Доннован последовала за ним. Задержавшись, чтобы помочь подруге сложить инвентарь, Мэри тут же принялась рассказывать выведанное вчера. Как Джейн и предполагала, Морстен устроила другу допрос с пристрастием, и тот ясно дал понять, что Салли ему очень нравится. Однако, по мнению Мэри, Грег уж слишком старался убедить ее в своих словах, чтобы показаться убедительным. Морстен озвучила ему те же мысли, которые тревожили вчера Джейн — о том, что будет неправильно вводить Салли в заблуждение, но Грег упорно стоял на своем. Джейн не знала, радоваться ей этим словам или расстраиваться, но ей ничего не оставалось, кроме как ждать и наблюдать со стороны. Она лишь надеялась, что Грег искренен в своих чувствах, и, что смягчившись этой новой любовью, Лестрейд все же решит дать их с Джейн дружбе еще один шанс. Когда девушки вернулись в замок, Грег и Салли демонстративно целовались в гостиной на лестнице, но Ватсон, какие бы тяжелые чувства она ни испытывала, не собиралась уходить и прятаться, а намеревалась вести себя, как ни в чем ни бывало. Устроившись в привычном кресле у камина рядом с Мэри она принялась за домашнее задание и попыталась сосредоточиться на учебнике по истории магии. Однако взгляд ее то и дело скользил к лестнице, и, когда вскоре парочка разошлась по комнатам, Джейн испытала облегчение. Впрочем, сфокусироваться на главе об очередном гоблинском восстании ей все же не удалось. Теперь вниманием Ватсон завладел Макс Вестерхаус. Расположившись за одним из широких столов в центре гостиной и обложившись книгами со всех сторон, Макс что-то писал на длинном свитке пергамента, поминутно обмакивая тонкое перо в тяжелую чернильницу. Теперь, когда Джейн знала тайну Вестерхауса, она невольно присматривалась к нему, подмечая детали, на которые раньше не обращала внимания. То, как сутулился гриффиндорец, низко склоняясь к пергаменту, как близко подносил к глазам страницы книг — прежде Ватсон считала, что Вестерхаус делает это исключительно, чтобы демонстративно игнорировать окружающих, но теперь его проблема со зрением становилось очевидной. А вечный прищур водянисто-голубых глаз, прежде кажущийся презрительным, теперь виделся совершенно в ином свете. Теперь, зная историю Макса и его семьи, Ватсон не могла не испытывать к нему хотя бы толику сочувствия, несмотря на то, что дружбу они отнюдь не водили. Теперь гриффиндорка осознавала, как мало на самом деле она знала о своих одногруппниках. Даже проучившись бок о бок и прожив в одном общежитии столько лет, она и не представляла, какие драмы могли скрываться за внешним фасадом. Зато профессор Мориарти, который не провел в школе и двух месяцев, откуда-то знал все. И Джейн не могла отделаться от ощущения, что он знал куда больше про каждого в этом замке. Вот только зачем Мориарти рассказал ей про Макса? Уставившись в книгу и не видя страниц, Ватсон мыслями вернулась во вчерашний вечер и будто вновь оказалась под тем дождем. Вокруг бушевала буря, но в тот момент, стоя под одним зонтом с профессором, Джейн чувствовала себя как никогда защищенной, когда они шли вдвоем, надежно укрытые от всего остального мира. Вновь и вновь Джейн воспроизводила в голове тот разговор. Голос профессора, бархатный и вкрадчивый, снова звучал в ее ушах. Ей льстило его внимание и в то же время смущало — почему из всех в этом замке он выделил именно ее? Профессор сказал Джейн, что видит в ней потенциал — ее хвалили учителя и раньше, но еще никогда прежде никто не выделял ее вот так. Джейн вспоминала устремленный на нее взгляд его темных блестящих глаз, пристальный и вдумчивый — словно Мориарти видел в ней что-то, о чем она и сама не подозревала. От одного воспоминания об этом взгляде даже сейчас сердце ее ускоряло темп, а к щекам приливала кровь. Вот только дальнейшие слова звучали не столь воодушевляюще. Мориарти видел в ней потенциал, но считал, что этого потенциала недостаточно. Джейн и сама это прекрасно сознавала. Она не питала иллюзий на свой счет — она старалась хорошо учиться, прилагала все усилия и неплохо (даже вечные сомнения и неуверенность в себе не мешали это признать) научилась разбираться в зельях, травах и целительных чарах. Но усердие не могло изменить сути — Джейн была всего лишь пришлой в этом мире — маглорожденной (грязнокровкой, как назвали бы ее некоторые), без денег и без связей. И Мориарти видел это не менее ясно. Как бы Ватсон ни старалась, она не могла понять, куда же профессор клонил дальше. Он словно на что-то ей намекал, будто было что-то, что она должна сделать. Но как бы Джейн ни ломала голову, она никак не могла понять, что же все-таки он хотел сказать этим. Чем дольше она об этом думала, тем сильнее начинала болеть у нее голова — загадки Ватсон всегда ненавидела. Теперь она невольно возвращалась к этим размышлениям каждый раз, когда видела профессора, однако он более не заговаривал с ней, и вскоре более насущные проблемы вытеснили тот разговор из головы Джейн. Привычный школьный водоворот вновь затянул ее, время полетело стремительно, и вот уже наступила середина октября, ознаменовавшаяся первой квиддичной игрой сезона. День игры обрушился на Хогвартс проливным ледяным дождем и порывистым ветром. Собравшись утром за завтраком, гриффиндорская команда то и дело устремляла хмурые взгляды на зачарованный потолок, словно надеясь, что погода успеет поменяться до выхода на поле. Но тяжелые сизые тучи и не думали таять. Периодически беззвучные вспышки молний разрезали плотную завесу и ветвями расползались по всему потолку. Приглушенные раскаты грома с опозданием доносились с улицы. Джейн нервничала. Кусок не лез в горло, но она все же с преувеличенно бодрым видом ковырялась в своем омлете с беконом и даже проглотила несколько кусков, исключительно чтобы подать пример команде. Наконец, поняв, что нет смысла сидеть и размазывать еду по тарелке, девушка поднялась из-за стола и позвала команду за собой. Снаружи погода оказалась еще хуже, чем можно было предсказать по зачарованному потолку. Дождь лил сплошной стеной, примешивающаяся к нему ледяная крупа града больно била в лицо. Быстрой перебежкой добравшись до раздевалки, Джейн, дрожа от холода, поспешно сбросила с себя вымокшую одежду и переоделась в золотисто-алую спортивную форму, вытканную из плотной шерсти. Дополнив облачение специальными защитными наколенниками и налокотниками, Ватсон собрала волосы в тугой высокий хвост и, дождавшись, пока остальные тоже переоденутся, собрала команду в тесной комнатушке, разделяющей мужскую и женскую раздевалки. Пристальные взгляды шести пар глаз тут же устремились на Джейн, и девушка невольно смутилась. Ей еще не доводилось стоять по другую сторону от команды в такой момент. Напутственные речи предыдущего капитана мало помогали ей справиться с нервами, но вот теперь ей самой предстояло вселить уверенность в победе и поднять боевой дух команды. Нервничали все, только кто-то явно, а кто-то скрывал свои эмоции с большим успехом. Особенно переживали новенькие — загонщик Дэниел Болдер, присоединившийся к основному составу команды только в этом году, то и дело нервно ерошил себе волосы или заламывал пальцы. Его младший напарник Уолтер Каннинг выглядел куда спокойнее — для него это был уже второй год в роли игрока, так что опыт давал о себе знать. То и дело подбадривающе хлопая напарника по плечу, Уолтер с нетерпеливым видом поигрывал битой в руках, словно уже ждал-не дождался возможности пустить ее в дело. Венди Темплтон, новоиспеченный ловец команды, очень маленькая и худенькая второкурсница со светло-русыми волосами, казалась совершенно зеленой. Она совершенно не производила впечатление той, кто способен удержаться на метле, не говоря уже о том, чтобы поймать снитч. Более опытных членов команды волнение тоже не обошло стороной. Мэри, играющая за охотницу, казалась наэлектризованной энергией и в нетерпении ерзала на скамейке. Грег и Салли держались чуть в стороне, оба сосредоточенные и серьезные. Салли держала парня под руку, но Лестрейд будто не замечал этого, лишь хмуро сверлил взглядом пол под своими ногами. За все это время Джейн так и не удалось поговорить с Грегом. Вскоре после похода в Хогсмид Джейн подошла к нему с твердым намерением высказать все ему напрямую, однако не могла ничего сказать в присутствии Салли, которая отныне, как тень, всюду следовала за ним. Это невероятно раздражало, — оглядываясь назад, Джейн ума не могла приложить, как же они дошли до такого — ведь именно Грег поддерживал ее больше всех, когда она получила значок капитана, а теперь он даже не смотрел на нее в такой важный для нее момент. Однако сейчас это не имело значения. Для Ватсон это был первый шанс показать себя в роли капитана, так что она собиралась выложиться по максимуму и, с Грегом или без него, она собиралась доказать всем и себе самой, что справится. Она с волнением оглядела ждущую ее слов команду. Сердце гулко колотилось в груди, ладони вспотели, и Ватсон пришлось сжать пальцы крепче, чтобы рукоятка ее старенькой, но надежной «Вспышки», не выскользнула из ее хватки. Чувствуя себя крайне странно, Джейн откашлялась. Она несколько вечеров напролет репетировала напутственную речь, но, как назло, именно сейчас все слова напрочь вылетели из ее головы. — Итак, сегодня первый матч сезона, — неуклюже начала Ватсон и постаралась добавить в голос твердости, — И мы все долго и упорно готовились к нему. Могу с уверенностью сказать — сейчас у нас один из сильнейших составов в истории, ведь каждый из вас здесь — лучший в своем деле. Робкие улыбки появились на лицах собравшихся, и Джейн почувствовала себя увереннее, поняв, что нашла нужные слова. — Поэтому сегодня я хочу, чтобы каждый из вас вышел на это поле и показал все, на что способен. Стратегия проста — придерживаемся того, что отрабатывали на тренировках. Венди, — Джейн обратилась к девочке-ловцу, — Поймай снитч как можно раньше, чтобы закончить игру поскорее. Ты более быстрая и ловкая, чем ловец Когтеврана, так что я в тебя верю. Темплтон усердно закивала, щеки ее порозовели от похвалы. — Дэниел, Уолтер, — продолжила Джейн, обращаясь к загонщикам, — Вы отлично спелись в команде, продолжайте в том же духе, — парни с готовностью стукнулись кулачками и подхватили биты. — Девчонки, — теперь капитан посмотрела на Мэри и Салли, — Мы самые крутые охотницы, каких видела эта школа. — Это точно, — со смехом поддержала Мэри. — И у нас лучший вратарь, какого только можно найти, — на короткий миг взгляды Джейн и Грега встретились, впервые за долгие недели, и хотя бы на этот миг вся неловкость между ними стерлась без следа. Кажется, Лестрейд тоже решил забыть об обидах и недопонимании ради сегодняшней игры, и это уже ощущалось как победа. — Верим в себя, прикрываем друг друга, и у нас все получится, — закончила Джейн свою речь, и ответом ей был гул одобрения. Видя, как приободрилась ее команда, Ватсон и сама почувствовала уверенность, которой ей так не хватало. — Давайте сделаем этих слабаков, — дерзко усмехнувшись, Уолтер вскинул руку в центр круга, и с одобрительными возгласами команда соединила руки и тряхнула ими, завершая момент сплочения. С бодрым настроем под крики и овации гриффиндорцы вышли на поле. Джейн оглядела трибуны. Дождь, льющий сплошным потоком, застилал ей взор, но все же Ватсон сумела разглядеть издалека профессор Долгопупса, выделяющегося в своей огромной шляпе с заколдованным рычащим львом на ней. Шляпу эту, совершенно нелепую, по рассказам самого профессора, ему подарила одна из его хороших подруг, и с тех пор она всегда надевал ее на все игры, чтобы выразить поддержку своему факультету. Выглядел профессор при этом презабавно. Рядом с ним под навесом сидел профессор Флитвик, размахивающий огромным синим флажком с изображенным на нем парящим орлом, а рядом восседала сама директор МакГонагалл. В отличии от своих пристрастных коллег директор не выказывала явно предпочтений какой-либо команде, однако все в школе знали, на чьей стороне ее симпатии. Все трибуны негласно поделились на два лагеря, четко разделенные на два цвета — красные и синие флажки и плакаты колыхались и трепетали в руках воодушевленных болельщиков, словно волны бурного моря. Казалось вся школа собралась сегодня ради этой игры, несмотря на, мягко говоря, ужасную погоду. Холод пробирал до самых костей. Шерстяная форма немного грела, однако ледяной дождь вымочил Джейн до нитки в один миг. Одно радовало — команде противников предстояло играть в тех же условиях. Когтевранская команда, облаченная в синее, тоже показалась на поле, ежась и дрожа, но можно было не сомневаться — погода вовсе не ослабляла их решимость победить. Запасные игроки из команды тоже вышли на поле, чтобы пожелать удачи, перед тем как уйти на трибуны под защиту широкого навеса. Как бы им ни хотелось покинуть скамейку запасных и присоединиться к игре, все же они не могли не радоваться, что не им предстояло летать под таким дождем. Макс Вестерхаус, тоже зачем-то вышедший на поле, не произнес и слова поддержки, а уходя, нарочно прошел мимо Джейн и ощутимо задел ее плечом. Буркнув неискреннее извинение, Вестерхаус лишь ухмыльнулся и ушел прочь. Ватсон ощутила вспышку злости. Узнав злосчастную историю Макса и его семьи, Джейн не могла не испытать к нему жалость. Пусть она и не могла ему никак помочь, все же Ватсон хотела хотя бы попробовать наладить с ним отношения, однако тот вел себя как придурок, так что ее сочувствие быстро испарилось. А уж как капитан команды Ватсон и вовсе не могла испытывать к одногруппнику положительных чувств. Не явившись ни на одну тренировку, Вестерхаус, — Ватсон не сомневалась, — сегодня пришел на матч исключительно, чтобы посмотреть, как она не справится и с позором проиграет. Что ж, — Джейн расправила плечи, позволяя злости разжечься и согреть ее изнутри, — придется разочаровать Макса, ибо сегодня Ватсон намеревалась привести свою команду к сокрушительной победе. Под пристальным взглядом мадам Трюк, — сухой пожилой ведьмы, занимающей должность преподавателя полетов и неизменного судьи квиддичных матчей, — Джейн обменялись рукопожатием с Дианой Келлер — капитаном команды Когтеврана. Тонкая и сосредоточенная, похожая на эльфа, Диана с равной силой крепко, но дружелюбно пожала руку Джейн, и, поправив синюю теплую бандану на коротко стриженных волосах, быстро улыбнулась сопернице. Мадам Трюк поднесла к губам свисток, и пронзительный сигнал возвестил начало игры. Резким точным движением оттолкнувшись от земли, Джейн стремительно взмыла в небо. Не отставая ни на долю секунды, то же сделала ее команда и команда соперников. Выпущенные в тот же миг из обитого железом ящика бладжеры смертоносными кометами со свистом рассекли воздух. Игра началась. Дождь бил в лицо, порывы ветра грозили сшибить с метлы, но в полете переносить его оказалось куда легче. Оказавшись в воздухе, Ватсон сразу же почувствовала себя намного увереннее, словно все переживания, сомнения и тревоги остались на земле. Отработанными маневрами, не дожидаясь особых указаний капитана, команда рассредоточилась по позициям. Грег сразу же направился к тройным кольцам ворот и с самым суровым видом принялся защищать свой пост. Уолтер и Дэниэл тут же погнались за бладжерами, готовые в любой момент пустить в ход тяжелые биты. Ловец Венди быстрее ветра помчалась ввысь, прочь от остальных, памятуя о наказе держаться подальше и повыше от основного действия. Окончание матча зависело именно от того, насколько быстро ловец одной из команд поймает самый коварный из мячей — крылатый золотой снитч — так что на хрупкие плечи Венди возлагалась едва ли не самая ответственная миссия матча. Игра началась вполне стандартно. Стоило мадам Трюк пустить на поле мячи, как охотники обеих команд привычно сцепились за квоффл — сегодня эта задача усложнялась тем, что мокрый от дождя мяч то и дело норовил выскользнуть из рук. Ловко перехватив квоффл из рук когтевранской охотницы, Джейн ринулась в атаку, полностью захваченная азартом игры. Мэри и Салли, преследуемые соперницами, не отставали ни на шаг. Где-то, словно совсем в другом мире, отделенном пеленой дождя, доносились крики болельщиков. Кто что кричал — разобрать было решительно невозможно даже при всем желании. Все сливалось в сплошной неразборчивый гул, одновременно и одобрительный, и разочарованный, — так, по-разному, реагировали болельщики противоборствующих команд на каждый выполненный пас и маневр. Усиленный волшебным рупором голос комментатора перекрывал общий гвалт и уверенно освещал происходящее на поле. Кажется, комментатор в этом году тоже сменился, потому что Джейн не узнавала голос. Впрочем, возможности и желания вслушиваться у нее все равно не имелось. Успешно обойдя когтевранских охотниц, Джейн перебросила квоффл Мэри, и под взрыв аплодисментов та успешно забила первый гол матча, открывая счет в пользу гриффиндорцев. Команда возликовала, но останавливаться, чтобы порадоваться, времени не было. С удвоенным рвением когтевранцы бросились за мячом, и гриффиндорки поспешили на перехват. Развернув метлу, Ватсон направилась на подмогу своим, но в этот миг молния вдруг вспыхнула прямо рядом с ней, ослепляя ее привыкшие к дождливой полутьме глаза, и электрический разряд прошил все ее тело. Не ожидавшая этого Джейн резко дернулась на метле и тут же едва не попала прямо под траекторию пролетающего мимо бладжера. Оглушительный раскат грома сотряс поле, и на миг весь окружающий шум потонул в этом громыхании. Еле сумев увернуться от бладжера, Ватсон трясущимися руками со всей силы вцепилась в мокрую рукоятку метлы и с трудом выровнялась. Не вполне понимая, что только что произошло, девушка оглянулась по сторонам. В угрожающе низко нависшем небе то и дело электрическими змейками расползались молнии. Должно быть, одна из них только что ударила Джейн. Удар оказался не слишком сильным, но достаточным, чтобы заставить сердце пуститься в панический пляс. Квиддич представлял собой весьма опасную игру, и Ватсон не единожды приходилось лечить сломанные бладжерами и падениями кости, но сталкиваться с опасностью зажариться заживо молнией ей еще не доводилось. Ей случалось играть и в грозы пострашнее, однако Джейн не припоминала, чтобы хоть раз молнии били столь близко к полю. Впрочем, времени рассуждать не было. Пока Ватсон пыталась отдышаться и прийти в себя, когтевранцы перехватили инициативу. Отложив размышления на потом, Джейн бросилась обратно в гущу игры. Ловко обойдя Диану, пытающуюся передать квоффл своим напарницам, гриффиндорка выхватила мяч у самой земли, вновь набрала высоту и сделала передачу ждущей наготове Мэри. Увернувшись от пущенного прямиком в нее бладжера, Морстен пулей помчалась через все поле, однако тут же угодила в блок не желающих сдаваться соперниц. Поняв что к когтевранским кольцам ей не пробиться, Мэри сильным броском спасовала квоффл Салли, маячившей позади, но вместо того, чтобы поймать мяч, та вдруг с испуганным видом метнулась совершенно в другую сторону поля. Джейн в этот момент находилась слишком далеко, так что пас Мэри угодил прямиком в руки когтевранской охотнице, — кажется, это была Эстер Паттерсон. Мэри выругалась, не понимая, что произошло. А вот Джейн прекрасно видела, как один из бладжеров едва не вырубил Грега, что и стало причиной столь странного поступка Доннован. — Салли, какого черта? — заорала капитан, подлетая ближе, — Вернись на позицию! Лестрейд тоже казался сбитым с толку, и вовсе не оценил беспокойства Салли. — Простите, — пролепетала та, смущенно оглядываясь на Грега. Тот, однако, уже не обращал на нее внимания, — воспользовавшись замешательством в стане противника, когтевранцы попытались забить гол, и вратарю потребовалась вся его сноровка, чтобы отбить удар. Минутное замешательство миновало. Тут уже Джейн была наготове. Перехватив мяч, она поспешила перевести игру в другую часть поля, подальше от гриффиндорских колец, и Салли последовала за ней. Закладывая виражи, Джейн бросилась к воротам противника. Обманным движением заставив вратаря Когтеврана, массивного неповоротливого шестикурсника, броситься на защиту левого кольца, Ватсон стремительно забросила гол в центральное. Голос комментатора вместе с аплодисментами потонул в шуме бури где-то на заднем плане. Долго ликовать Ватсон не удалось. Очередная молния, слабее предыдущей, вдруг сверкнула где-то рядом, и несколько слабых электрических импульсов, прошедших по телу, заставили Джейн вздрогнуть. Она оглянулась по сторонам — кажется, никто этого даже не заметил, все внимание приковала развернувшаяся в этот момент краткая, но яростная гонка ловцов за снитчем. Никого более на поле молнии не преследовали, лишь Джейн — должно быть, свойственная ей вечная невезучесть снова дала о себе знать. Однако пока переживать и сетовать на свои неудачи не было ни повода, ни времени, ведь игра продолжалась, и продолжалась с новой силой и с возросшим энтузиазмом. Ветер и дождь тоже усилились, температура воздуха, кажется, понизилась сразу на несколько градусов. То и дело разряды молний раскалывали затянутое грозовыми тучами низкое небо. Пролетая в один из таких моментов возле трибун, Ватсон с удивлением заметила среди зрителей профессора Мориарти. За игрой он наблюдал в компании директора МакГонагалл, а также профессоров Долгопупса и Флитвика, однако в отличии от них не демонстрировал ни грамма энтузиазма, не говоря уже о том, чтобы болеть за кого-то. В этом, впрочем, не было ничего удивительного — ни одной из команд декан Слизерина благоволить не мог по определению. И все же он пришел сегодня, внимательно наблюдал за происходящим, не сводя глаз с поля, и Джейн вопреки себе ощутила, как ее сердце пропускает удар, а к и щекам приливает кровь. Желание выиграть этот матч и показать себя с как можно лучшей стороны отчего-то возросло, и Ватсон с удвоенным рвением кинулась в схватку. Какое-то время все шло без происшествий. Квоффл метался по полю, переходя из рук в руки, бладжеры рассекали воздух, грозя сломать кости какой-нибудь незадачливой жертве и то и дело напарываясь на биты загонщиков. Где-то на краю поля на миг мелькнул золотой снитч, но тут же потерялся из виду прежде, чем хотя бы один из ловцов успел его заметить. Учитывая, как сильно задувал ветер, Джейн бы и вовсе не удивилась, если бы маленький крылатый мячик унесло куда-нибудь к маглам, положив конец шансам когда-нибудь закончить эту игру. Удача, тем временем, изменила гриффиндорцам. Словно обозлившись из-за неудачного начала, когтевранцы с удвоенным ожесточением ринулись в бой. Вскоре счет сравнялся, и теперь гриффиндорцам приходилось прилагать все усилия, чтобы не дать противникам вырваться вперед. Никто не мог одержать верх. Время уходило, и на скорый исход игры уже можно было не надеяться. А непогода и не думала прекращаться. Обе команды уже изрядно устали вымокли и замерзли, и только азарт игры единственный поддерживал боевой дух и не давал сдаться. Джейн вполне могла гордиться своей командой — практически каждый демонстрировал свои лучшие качества и навыки. Даже новички не жаловались и продолжали вкладывать все усилия и играть, не жалея себя. Парни-загонщики без устали размахивали битами, защищая своих, ловец Венди коршуном парила круг за кругом над основной сценой, высматривая, хоть и безуспешно, золотой снитч. И лишь одно звено в этом стройном механизме то и дело выдавало сбои. Словно намагниченную стрелку компаса, Салли то и дело притягивало в сторону гриффиндорских колец. Каждый раз, стоило шальному бладжеру пролететь в опасной близости к гриффиндорскому вратарю, или молнии сверкнуть неподалеку от его поста, — в тот же миг третью охотницу будто ветер сносил с нужного курса. Стоило и говорить, что игре на пользу подобные ситуации отнюдь не шли. Очередная молния вдруг со страшным грохотом ударила в одно из колец рядом с Грегом, и Салли в ужасе бросилась прямо к нему, роняя мяч прямо в руки когтевранской охотнице. К этому моменту и Джейн и Мэри уже не на шутку злились. Последние полчаса игры лишь быстрая реакция Морстен то и дело спасала положение, когда ей приходилось ловить адресованные Салли пасы Джейн. И сейчас чаша терпения Мэри переполнилась. С видом разъяренной фурии она на полном ходу направилась к Доннован, уже даже не пытаясь догнать выхватившую квоффл Диану и попробовать ее остановить, а переключила всю свою ярость на напарницу по команде. Разлад в гриффиндорском стане отнюдь не оказался незамеченным противниками, и воспользовавшись моментом, когтевранки тут же перехватили инициативу. Мигом оценив ситуацию, Ватсон жестом попросила мадам Трюк о тайм-ауте. С большим облегчением команда опустилась на размокший песок. Все дрожали и тряслись от холода, усталые ноги подгибались, а кто-то уже начал чихать и кашлять. Джейн и сама уже проклинала эту игру, однако противовесом октябрьскому холоду ей служила растекающаяся по жилам горячим огнем злость, согревающая ее изнутри. — Что ты творишь? — прикрикнула Ватсон на Салли. Доннован, вся промокшая и растрепанная, уже вконец растеряла боевой пыл, и сейчас держалась и вполовину не так дерзко и сильно, как на тренировках. — Грег чуть не пострадал, — слабо попыталась оправдаться она, растерянно вновь повернувшись в сторону Грега, словно в поисках защиты от яростного взгляда Джейн. — Я в порядке, — попробовал вмешаться он, но Джейн его прервала. — Никому не легко, — прошипела она, призвав на помощь свой самый строгий и уверенный капитанский тон, — Соберись, иначе отправишься на скамейку запасных! Мэри, — Джейн перевела взгляд на подругу, — Ты страхуй Салли. Салли безропотно соглашалась, даже не пытаясь спорить. Вряд ли этот выговор подействует в нужном ключе, и, возможно, стоило удалить Салли с поля, но Джейн хотела дать ей еще шанс. В конце концов то была для нее первая настоящая игра, и, прогони Ватсон Доннован сейчас, уверенности в своих силах ей это явно не придаст. И обострения отношений после этого точно избежать не удастся. Впрочем, это обстоятельство сейчас волновало Джейн не столь сильно. Но она все же еще надеялась, что Венди вскоре сумеет поймать снитч, так что можно было еще немного потянуть время и дать Салли возможность взять себя в руки и отыграться. Мэри таким решением явно осталась недовольна, но спорить с капитаном не стала, понимая, что в данной ситуации пререкания нанесут больше вреда, чем пользы. Поэтому Морстен лишь недовольно цокнула языком и метнула в Доннован полный угрозы взгляд. — Венди, — продолжала инструктаж капитан команды, — Поймай мне этот гребанный снитч, и поскорее! — Венди сейчас изрядно походившая на промокшего зверька, но все еще сосредоточенная и серьезная, чихнув, активно закивала. — Грег, ты продолжай в том же духе, а вы, парни, — напоследок Джейн повернулась к загонщикам, — Сшибите с метел каждого когтевранца, если понадобится, но не давайте им приблизиться к нам, — загонщики отсалютовали ей битами и обменялись зловещими ухмылками. Пронзительный свист оповестил об окончании тайм-аута, и Ватсон вновь оттолкнулась от земли и взмыла в воздух. Тут же ей захотелось обратно на землю, ведь здесь, на высоте, ветер задувал куда ощутимее, ну а полет и вовсе напоминал плавание в открытом океане — настолько сильно лил дождь. Ледяные потоки били в лицо и глаза, мешая видеть. Ослепительная вспышка вдруг полыхнула где-то слева, и Ватсон, каким-то шестым чувством словно почуяв, что сейчас произойдет, вслепую бросилась в сторону, уворачиваясь от удара. Молния с оглушительным треском ударила в песок. На мгновение потеряв ориентацию, Ватсон чудом умудрилась увернуться, но едва не врезалась в трибуны. В стремительно угасающем электрическом свете среди толпы зрителей Джейн успела разглядеть ошарашенное лицо Шерлока Холмса. Его лицо, обрамленное шапкой темных влажных кудрей, казалось призрачно-бледным, в почти сюрреалистичном холодном свете молнии. Джейн даже не успела удивиться его присутствию — в этот миг, казалось, разлитое в воздухе электричество прошило ее тело ощутимой горячей болью. От неожиданности Ватсон дернулась в сторону, едва не потеряв контроль над метлой. Вот это уже было странно. Что бы сейчас ни произошло, списать это на грозу уже не получалось. Еще ни в кого молнии не попадали столько раз за одну игру, а ведь Джейн доводилось играть и в грозы посильнее. Вот только, что делать, она понятия не имела. Быть может, стоило попробовать сотворить какой-нибудь щит, однако пользоваться волшебными палочками во время игры категорически запрещалось. А просить новый тайм-аут вряд ли имело смысл — нет, единственным выходом было продолжать играть и надеяться на скорое завершение. Рядом откуда-то появилась Мэри. Стремительная и быстрая, она возникла из-за пелены дождя на своем новом супер-быстром «Нимбусе» и встревоженно посмотрела на Джейн. — Что такое? — крикнула она, стараясь перекрыть шум грозы, — Тебя, что, молнией ударило? — Не знаю, по-моему, да. — Надо остановить игру, — тут же взвилась Мэри, но Джейн поспешила остановить подругу. — Не страшно, надо доиграть. Не тратя более ни секунды на разговоры, Ватсон бросилась обратно в центр поля. Мэри последовала за ней, и очень вовремя, ведь у Грега дела шли не лучшим образом. Пока гриффиндорки отвлеклись, их соперницы пользовались шансом и активно пытались забить гол за голом. Лестрейд храбро защищал ворота, но, оказавшись в меньшинстве без всякой поддержки, он уже начинал выбиваться из сил. Джейн смело бросилась наперерез Саре Сойер, когтевранской охотнице, миловидное лицо которой сейчас искажала азартная злость. Ветер свистел в болящих ушах, дождь бил в лицо и глаза, но Ватсон этого даже не замечала. Буквально вырвав у той мяч из рук, он отвлекла на себя огонь и стремительно помчалась прочь. Нос к носу они летели с Сарой, толкаясь и выбивая квоффл друг у друга из рук. Поняв, что оторваться не удастся, Ватсон решилась на отчаянный маневр и направила свою метлу вниз, практически под прямым углом. Земля стеной угрожающе понеслась прямо на нее. Не выдержав напряжения, когтевранка замедлилась и отстала, но Джейн не сбавляла ходу, не давая шанса кому-либо еще последовать за ней. В самый последний момент Ватсон резко дернула рукоятку метлы на себя и вышла из пике. Кажется, трибуны взорвались аплодисментами, но гриффиндорка не остановилась, чтобы искупаться в лучах славы. Резко рванув вверх, уворачиваясь от пущенных ей в спину бладжеров, Ватсон полетела прямо к воротам противника. Диана и Эстер попытались догнать ее и зажать — их метлы были куда новее и маневреннее, — но Ватсон ловко ушла от преследования. Теперь ей только и оставалось, что забросить мяч, однако в этот миг очередная молния вспыхнула прямиком над ее головой, и электрический разряд вновь прошил тело Джейн. На этот раз удар ощущался куда болезненнее, чем прежде. Еле удержавшись на метле, Ватсон вынужденно затормозила полет, чтобы не упасть, и в один миг ее тут же догнали противницы. Одной рукой изо всех сил держась за рукоятку метлы, а другой прижимая норовивший выскользнуть к себе квоффл, Джейн растерянно озиралась по сторонам. Уверенность, еще недавно кипящая в ее крови, покинула ее. Сердце тревожно и болезненно ударялось о ребра, каждый вдох отдавался болью. К счастью, Мэри, на которую всегда можно было положиться, уже оказалась рядом, в отличие от опять где-то потерявшейся Салли. Неловко кинув подруге мяч, переключая внимание когтевранок на нее, Ватсон ушла в сторону, хватая ртом воздух вместе с дождем и пытаясь восстановить контроль над дрожащим телом. Теперь ей становилось по-настоящему не по себе. Как никогда прежде Джейн хотелось закончить игру поскорее, однако ловцы бесцельно летали по полю, явно потеряв снитч в очередной раз, и завершение матча снова откладывалось на неопределенный срок. Когтевранцы, тем временем, стремительно вырвались вперед. Плохая видимость не позволяла разглядеть табло со счетом, однако голос комментатора, пробивающийся сквозь шум бури, заботливо оповестил, что гриффиндорская команда теперь отставала по очкам. Теперь поймать снитч было просто необходимо, прежде чем разрыв увеличится и отставание станет катастрофическим. Еще одна молния ярко осветила небо, однако в этот раз вспыхнуло где-то выше и дальше от поля. Все же изрядно перепугавшись, Джейн нервно дернулась в сторону и едва не словила лицом бладжер. От перспективы сломать нос или челюсть ее избавил Дэниел. Ловко сработав битой, загонщик отбил мяч-вышибалу буквально в сантиметре от лица капитана. От неожиданности и потрясения Ватсон даже не нашлась со словами благодарности, которые все равно бы перекрыл раздавшийся следом за молнией запоздалый раскат грома. Мысли разбегались, каждая клеточка тела болела, руки дрожали, а сердце колотилось так сильно, что грозило остановиться. Однако Ватсон, сцепив зубы, сделала несколько глубоких вдохов и буквально заставила себя сфокусироваться на игре. Вцепившись в метлу изо всех немногих оставшихся сил, она сосредоточилась на том, чтобы удержаться. О том, чтобы играть в полную силу уже не шло и речи, однако в этот момент к своему большому облегчению Джейн вдруг заметила, как встрепенулись ловцы и бросились в стремительный полет. Уже уставший голос комментатора тоже оживился и, захлебываясь от нетерпения, принялся описывать погоню за снитчем. Часть слов терялась в шуме ветра и дождя, однако главное девушка уловила — ситуация складывалась не в пользу Гриффиндора. В панике Ватсон вгляделась в ту сторону — кажется, все остальные игроки из обеих команд тоже застыли в предвкушении и надежде на то, что эта игра вот-вот наконец-то закончится. Дождь застилал обзор, однако даже отсюда Ватсон видела, как отчаянно мчится маленькая фигурка в бордовом, и какое расстояние ее отделяет от противника. Крылатая трепещущая вспышка сверкнула золотом в отблесках молний, намокшие крылья отяжелели, и снитч двигался уже не столь проворно, как обычно. Ловец Когтеврана — худощавый юркий третьекурсник — стремительно сокращал расстояние между собой и своей добычей и уже тянул руку, чтобы перехватить заветный приз. Не требовалось большого ума, чтобы понять, что Венди ни за что не успеть, а значит, победа сегодня ускользнет от Гриффиндора. С замиранием сердца Ватсон лихорадочно соображала, как спасти ситуацию. Прежде, чем в ее голове успел оформиться какой-либо четкий сознательный план, Джейн метнулась к нерешительно зависшим в напряженном ожидании девчонкам, вырвала квоффл из рук Дианы и бросилась в сторону ворот противника. Опомнившись, охотницы вспомнили, что игра еще не завершилась, и кинулись в погоню. В стремительном полете гриффиндока перерезала путь крылатому снитчу, заставив того сменить направление. Пугливо встрепыхнувшись, золотой мячик, как напуганная птичка, заметался по сторонам, а затем резко свернул с намеченного курса прямо в сторону мчащейся за ним Венди. Маневр был крайне рискованным — существовала высокая вероятность снова потерять снитч из виду, однако перспектива продолжать становящуюся мучительной игру привлекала Джейн куда больше, чем риск проиграть этот матч. Не останавливаясь, чтобы взглянуть на результаты своего маневра, Ватсон бросилась к воротам мимо уставшего заторможенного вратаря и с силой швырнула квоффл, забивая гол. Лишь после этого она развернулась, и краем глаза успела заметить, как когтевранского ловца, сумевшего быстро сориентироваться и все же едва не поймать мяч, сшибает с метлы бладжер. Кто бы ни запустил шар-вышибалу — Уолтер или Дэниел — Джейн не знала, но испытывала к обоим прилив благодарности и гордости. Злорадно улыбнувшись в сторону несчастного ловца, Ватсон развернулась, намереваясь подхватить квоффл, но не успела. Сильнейший удар вдруг сотряс ее. Со слепящей глаза вспышкой молния ударила прямо в древко метлы Джейн, раскалывая его напополам. Не удержавшись, Ватсон мгновенно слетела с метлы, лишь каким-то чудом сумев зацепиться одной рукой за нагревшееся расколотое дерево. Прутья метлы вспыхнули. Все завертелось и перевернулось. Грозовое небо смешалось с темной землей, ледяной дождь, казалось, бил сразу со всех сторон одновременно. Выровнять метлу не представлялось возможным, и Джейн лишь отчаянно пыталась не упасть окончательно, однако в этот миг что-то тяжелое и мощное с силой врезалось ей в ногу. Боль взорвалась миллионом звезд перед глазами. Рука соскользнула, теряя последнюю опору, и в стремительном свободном падении Джейн более не имела никаких ориентиров. Оглушительно прогрохотал гром, словно зловещая симфония, довершающая ее падение в стремительно сгущающуюся перед глазами тьму. Падение оказалось коротким. Следующее, что ощутила Ватсон, был удар о землю. Воздух мигом выбило из легких. Лежа спиной на размокшем грязном песке, отчаянно девушка хватала ртом воздух, но лишь захлебывалась потоками дождя. В далеком мрачном небе причудливыми ветвистыми цветами распускались молнии, но Джейн их не видела. Алые вспышки плясали во тьме перед ее глазами, колено пульсировало адской агонией. Каждая клеточка тела, тяжелого и неповоротливого, ныла противной болью. Где-то вдалеке, в совершенно другом мире, трибуны вдруг содрогнулись грохотом. Сквозь боль и испуг прорвалась паническая мысль, приводя Джейн в чувство — неужели все-таки проиграли? Шум бури, собственное оглушительное сердцебиение и заливающий уши дождь мешали слышать, однако в следующий миг до ее слуха донесся ликующий голос комментатора: — … ловит снитч… и Гриффиндор побеждает!.. Волна облегчения стремительно нахлынула, смывая все остальные переживания и остатки сил, и Ватсон обессиленно закрыла глаза, позволяя дождю затопить ее целиком. Однако спуститься в блаженную пучину забытия ей не дали. В следующий момент свист метел, топот ног и шум голосов заставили Джейн вынырнуть обратно на поверхность сознания. Чьи-то руки затрясли ее, чьи-то голоса звали ее по имени, и Ватсон нехотя приоткрыла глаза. Множество размытых фигур столпилось над ней. Дождь и слезы туманили зрение, перед глазами темнело, однако Джейн все же сумела различить среди десятка размытых лиц раскрасневшееся круглое лицо лучшей подруги. — Джейн! — в голосе Мэри звенела настоящая паника, — Ты жива? Ватсон попыталась ответить, но голос не слушался, однако для Морстен уже одного этого было достаточно. — Слава Мерлину, — обессиленно простонала она, хватая подругу за руку, — Мы победили, кстати, слышишь? — А ну расступились, — раздался встревоженный суровый голос профессора Долгопупса, и в следующий миг декан Гриффиндора оказался рядом, — Мисс Ватсон нужно отвести к мадам Помфри. — Я в порядке, — слабым голосом просипела Джейн и исключительно из упрямства попыталась встать на ноги, но тут же ойкнула и осела обратно. Ногу опалило болью, мышцы содрогнулись и отказались подчиняться. Из горящих глаз звездами брызнули слезы, тут же смешиваясь с дождем. Лишь неодобрительно покачав головой на упрямство пострадавшей, профессор парой взмахов палочки сотворил из воздуха носилки и, не успела Ватсон возразить хоть слово, заклинанием поднял ее в воздух и опустил на них. Сил сопротивляться уже не осталось, и Джейн пришлось, мучительно претерпевая всю унизительность этой ситуации, позволить отлевитировать себя в замок. Слегка встревоженная за своего капитана, но ликующая команда, разумеется, последовала за ней. Вымокшие до нитки, уставшие и измученные, тем не менее каждый член команды поистине ликовал. Раскрасневшаяся Венди хватала Джейн за руку и, захлебываясь словами, рассказывала, как она сумела в последний момент поймать снитч. Золотой мячик трепыхался в ее маленьком кулачке, пытаясь вырваться на волю, но ловец крепко держала свою добычу. Ухмыляющиеся, довольные Уолтер и Дэниел не могли идти спокойно от переполняющей их радости и энергии. То и дело протягивая Джейн ладони, чтобы отбить «пять», они вприпрыжку следовали за носилками, поигрывая битами в руках так активно, что рисковали случайно отправить еще кого-нибудь в больничное крыло. Мэри, все еще переживавшая за подругу, шла рядом. Радость от победы захлестывала и ее, и Морстен в деталях пересказывала Джейн все, что случилось в последние минуты игры, то и дело перемежая свой рассказ вопросами о ее самочувствии. Все слова, однако, сливались в ушах Джейн в единый белый шум. Вымученно улыбаясь каждому, кивая и переводя взгляд с одного лица на другое, она то и дело устремлялась глазами к одному человеку. Грег, какой-то ошеломленный и перепуганный, держался чуть в стороне, позади Мэри, однако он был здесь и столь явно переживал за Джейн, что у той потеплело на сердце. Впервые за долгое время она видела столько эмоций в свой адрес на лице ее когда-то лучшего друга, и уже одно это стоило всей сегодняшней боли. А вот Салли рядом не оказалось — только сейчас заметила Ватсон. Кажется, Доннован была на поле, когда Джейн упала, однако сейчас в дружных рядах команды ее не наблюдалось. Впрочем, задумываться об этом Ватсон не стала, сосредоточившись лишь на тех, кто был сейчас рядом. Каждый член команды счел своим долгом поздравить Джейн, дотронуться до нее, похлопать по руке, дать ей пять или стукнуться кулачком. И Ватсон, несмотря на боль, изможденность и унижение, тоже радовалась и безмерно гордилась своей командой. Выкрикивая поздравления, обнимаясь, хлопая друг друга по плечу, такой шумной процессией они наконец добрались больничного крыла. Вдохнув давно знакомый запах трав и эликсиров и оказавшись на привычной жесткой больничной койке, Ватсон ощутила, как усталость и боль берут над ней верх. Кость, судя по ощущениям, явно была сломана не в одном месте, колено распухло и пульсировало, толчками разгоняя боль по нервным окончаниям. Мышцы почти не слушались, противная слабость затапливала тело. Попасть в лазарет вот так, на носилках, для Джейн вовсе не было в новинку, однако сейчас это ощущалось по-другому, куда более унизительно. Ведь теперь она была не просто одним из игроков — она была капитаном. Однако, кажется, остальные вовсе не считали ее падение чем-то, заслуживающим насмешек или снисхождения. Теперь в больничное крыло набились не только члены команды — вокруг койки Джейн столпились ее однокурсники. Эшли, Майк, и даже Роуз с Джеффри тоже пришли поддержать Ватсон, несмотря на то, что Джефф наверняка должен был потом пойти утешить сестру — Эстер сегодня играла за команду проигравших. Кто-то заклинанием высушил вымокшую одежду Джейн и ее волосы и очистил грязь, кажется, это был профессор Долгопупс. Мадам Помфри, хмурясь и неодобрительно ворча по поводу опасных игр, заставила посетителей отойти и приблизилась к пациентке. Долгий осмотр не понадобился, чтобы опытный глаз старой целительницы определил диагноз. — Кость раздроблена, — вынесла вердикт Помфри. — В нее еще молния попала, я видела, — встревоженно добавила Мэри. Хмуро качая головой, целительница вышла из комнаты за лекарствами. — А где моя метла? — вдруг вспомнила Ватсон. Окружающие обменялись виноватыми взглядами, и сердце Джейн заныло. Выступив вперед, Грег вытащил откуда-то из-за спины изрядно пострадавшую «Вспышку» Джейн и протянул ей. Как бы сейчас Джейн ни было больно, от зрелища ее погибшей метлы ей по-настоящему захотелось плакать. Древко раскололось надвое огромной трещиной и обуглилось, прутья сгорели и осыпались. Пусть и совсем не новая, особенно на фоне нынешних навороченных моделей, но метла эта верно служила Ватсон с самого второго курса, и Джейн выиграла на ней не один матч. Помимо сентиментальных чувств расстраивало и другое — новая метла наверняка будет стоить целое состояние, которого у Ватсон отнюдь не имелось. Осторожно, почти нежно, она провела кончиками пальцев по обожженному искалеченному древку. Метла слабо завибрировала под ее прикосновением, словно раненный, умирающий зверь. У Джейн защемило сердце. Заметив расстройство, должно быть, отразившееся на лице гриффиндорки, профессор Долгопупс решительно забрал у нее останки несчастной метлы: — Поговорю с коллегами, посмотрим, можно ли ее починить, — пообещал он, — Ну а вы поправляйтесь и не переживайте ни о чем, мисс Ватсон. И кстати, отличная игра! — Спасибо, сэр, — с искренней благодарностью ответила девушка, в душе ее затеплилась искорка надежды — можно было не сомневаться, что профессор действительно приложит все усилия, чтобы починить метлу. Еще раз напоследок похвалив команду, профессор ушел. Дождавшись, пока за ним закроется дверь Ватсон перевела взгляд на команду и нашла в себе силы, чтобы подарить каждому искреннюю теплую улыбку. — Вы все молодцы, ребята. Венди — ты просто наша героиня! — от похвалы девочка засияла и победно вскинула руку с зажатым в ней снитчем, — Уолтер, Дэниел — отлично сработано, — парни довольно стукнулись кулачками, — Грег, Мэри — вы просто звезды, — Мэри самодовольно пихнула друга локтем, и в этот момент почти можно было забыть о том, что в этой дружбе пролегла трещина — во взгляде, который подарил Грег Джейн, читалось теплота и некая гордость. Отсутствие Доннован, как и ее сегодняшнее, совсем не блестящее выступление, Ватсон решила пока что проигнорировать. Однако Салли непременно ждал тяжелый разговор, как только Ватсон выйдет из больничного крыла. — Так, ну хватит, — тяжело шаркая подошвами, в палату вернулась мадам Помфри, держа в одной руке знакомую огромную бутылку с выцветшей этикеткой, гласящей «Костерост», и стеклянный граненый стакан — в другой. Наполнив стакан до краев прозрачной бесцветной жидкостью, похожей на простую воду, целительница протянула его Джейн. — Ну-ка не кривись, дорогуша, — велела она, заметив, как поникло выражение лица пациентки, — Не впервой тебе, сама знаешь, как оно действует. У тебя кость раздроблена в осколки, так что ночь придется провести здесь. Нехотя взяв стакан, Ватсон помедлила миг, затем задержала дыхание и залпом осушила стакан. Горько-кислое зелье кислотой обожгло рот и пищевод, Джейн тут же скривилась и едва сдержалась, чтобы не выплюнуть лекарство. — Ну все, разошлись, — забрав стакан и бутылку, мадам Помфри принялась выгонять посетителей. — Ты была просто крута, Ватсон! — под поторапливания целительницы быстро шепнул Уолтер, напоследок протянув ладонь, чтобы отбить очередную «пять». Остальные последовали примеру, и, наконец, после обмена поздравлениями и пожеланий скорейшего выздоровления, команда покинула больничное крыло. Задержавшись, чтобы крепко обнять подругу, Мэри, сочувствующая, но радостная, поспешила догонять остальных. Не стоило труда догадаться, что сегодня в гриффиндорской башне закатят шумную праздничную вечеринку, на которую Джейн не попадет. Мадам Помфри поставила на тумбочку несколько флаконов с укрепляющими зельями, которые предстояло выпить позже, положила рядом чистую больничную пижаму и тоже ушла. Джейн осталась одна. Костерост уже начинал действовать, кости во всем теле тянуло и покалывало, а по больной ноге медленно расползался жар, который, Джейн знала, вскоре раскалится и станет по-настоящему нестерпимым. Но пока девушка еще могла его игнорировать, и этим временем стоило воспользоваться, чтобы обустроиться с максимально возможным комфортом. Осторожно поднявшись, стараясь не напрягать ногу, гриффиндорка переоделась в пижаму и залезла под одеяло на приготовленную для нее кровать. Очень хотелось принять горячий душ, несмотря на то, что очищающие заклинания вполне справлялись, но ни сил, ни возможности у Джейн все равно не было. Белая ширма задвинулась сама собой, отгораживая пациентку от остального мира. Ватсон откинулась на подушку и закрыла глаза. В голове гудело. Только теперь Джейн осознала, что ее самый первый матч в роли капитана команды, которого она так боялась, уже позади. Более того, ее команда выиграла этот матч. Казалось бы, все прошло лучше некуда, однако Ватсон вовсе не чувствовала себя победительницей. И дело даже не в том, что она упала с метлы и сломала ногу, — больше чем на себя за это Джейн злилась только на Салли Доннован. Окажись Салли сейчас здесь, Ватсон бы не поскупилась на крепкие слова, которых та более чем заслужила. На протяжении всей игры Доннован только и делала, что саботировала всю команду. Конечно, у нее были и удачные моменты, вроде успешных пасов и подач, однако каждый раз, когда появлялся малейший намек на опасность для Грега, Салли забывала обо всем на свете. И как бы Джейн ни старалась, она не могла простить ей этого, списав на волнение от первой игры. Ведь именно она, Джейн, взяла Салли в команду, что явно демонстрировало ее просчет, как капитана. И несмотря на то, что в конечном счете матч оказался выигран, Ватсон не могла не засомневаться в очередной раз в правильности ее назначения на эту роль. Закрыв глаза, гриффиндорка вновь и вновь проигрывала в голове каждый момент игры. Воспоминания казались размытыми и смутными, сливающимися воедино в бесконечной туманной дождливой пелене. Гнетущие мысли тяжело плыли в гудящей голове. Огонь, тем временем, окончательно захватил ногу, сконцентрировавшись очагом в поврежденном колене. От боли хотелось выть. Периодически в больничное крыло кто-то приходил, однако мадам Помфри никого не пускала к своей пациентке, лишь передавала ей принесенные открытки, цветы и конфеты. Это немного подбодрило Джейн, хотя она все равно никак не могла проникнуться общим ликованием. Кажется, сегодня все считали ее крутой, однако сама Ватсон ощущала себя иначе. За окном день медленно сменился вечером, дождь колотил в окна, словно пытаясь пробить стекло и ворваться внутрь. Молнии сверкали даже сквозь задернутые занавески, и гром все не смолкал. Поднявшись лишь, чтобы поужинать безвкусной овсянкой и запить ее зельями, Ватсон вновь улеглась и принялась прислушиваться к звукам снаружи. Наконец, двери перестали хлопать. Мадам Помфри зашла проверить больную в последний раз на сегодня, пожелала спокойной ночи и ушла спать в свою каморку. И вот Джейн теперь точно осталась одна, наедине со своими мыслями и болью. Минуты тянулись мучительно медленно. Джейн вскоре потеряла счет времени. Она не знала, сколько пролежала вот так, считая секунды в ожидании конца агонии. По ощущениям прошла целая вечность, однако за окном и не думало светать, и вряд ли часы перевалили хотя бы за полночь. За шесть лет ночевать в лазарете для Ватсон вошло в привычку, однако сегодня ночью Джейн ощущала себя особенно опустошенной и одинокой. Лишь боль составляла ей компанию. Выпитое снотворное зелье уже должно было оказать эффект, однако боль, антидота от которой среди зелий не существовало, эффективно прогоняла любой сон. Ногу с каждой минутой жгло все сильнее, несмотря на то, что, казалось, сильнее уже попросту некуда. Ощущалось это так, словно осколки кости сдвигались и сплавлялись вместе прямо на открытом огне. Стараясь дышать медленно и неглубоко, Джейн то и дело смаргивала с глаз слезы. Даже отвлечься на мысли, пусть и неприятные, уже не получалось. Среди зловещих раскатов гремящего за окном грома ей вдруг померещился еле слышный скрип двери. Вздрогнув, Ватсон открыла глаза и приподнялась на кровати, стараясь игнорировать боль. Было в стерильном одиночестве больничного крыла нечто жуткое, однако Джейн, в отличие от многих других, ночевать здесь никогда не боялась. Однако сейчас ее сердце невольно пропустило удар, несмотря на иррациональность подобного страха. Какое-то время девушка вслушивалась в звуки ночи и вглядывалась в тени за пределами узкого круга света, отбрасываемого зажженной свечной лампой, прежде чем опуститься обратно и вновь плотно закрыть глаза. Всего лишь показалось — проделки измученной нервной системы. Ватсон почти удалось себя в этом убедить, когда вдруг она поняла, что в комнате кто-то есть. Чье-то присутствие Джейн скорее ощутила, нежели услышала — ни шаги, ни неосторожный вдох не выдали гостя, лишь еле ощутимое движение воздуха, заставившее все ее существо замереть в панике. С испуганным вздохом девушка резко распахнула глаза, одновременно выхватывая из-под подушки палочку и нацеливая ее на темный силуэт, теряющийся в тенях. Силуэт, нисколько не испугавшись, издал негромкий смешок и шагнул вперед, ближе к свету. Теперь на фоне белеющей ширмы ясно различалось бледное лицо с острыми скулами, обрамленное темными кудрями, и четкие очертания высокой фигуры, облаченной в черную мантию. — Что ты здесь делаешь, Холмс? — прошипела Ватсон, обращаясь к тому, кого менее всего на свете ожидала здесь увидеть. — Ты всегда спишь с волшебной палочкой под подушкой? — спросил он, делая шаг еще ближе, на губах его играла усмешка. — Только когда ко мне подкрадываются среди ночи, — Ватсон опустила палочку, чувствуя себя крайне глупо за этот испуг. Она устало потерла глаза, словно пытаясь прогнать наваждение, однако когда она опустила руки, Шерлок Холмс все еще стоял перед ней. Если бы не мучительная боль, Джейн определенно решила бы, что происходящее ей снится, однако пылающий огонь, сжирающий ее правое колено, делал ситуацию слишком реальной. — Что тебе надо? — Джейн приподнялась на кровати, чтобы не смотреть на незваного гостя снизу вверх, стараясь при этом не морщиться от боли, и выжидающе уставилась на него. Извиняться за то, что напугал ее и за то, что вообще пришел сюда в такой час, Холмс, ожидаемо, даже не собирался. Под его взглядом Ватсон почувствовала себя крайне некомфортно. Прямо сейчас ей меньше всего хотелось, чтобы кто-нибудь видел ее в таком виде — в больничное пижаме, растрепанной и уязвимой. И уж тем более ей не хотелось предстать такой перед насмешливым проницательным взглядом Шерлока Холмса. Теперь Джейн поняла, зачем он пришел — исключительно, чтобы позлить ее. В последнее время Ватсон вполне успешно удавалось избегать слизеринца, так что он наверняка пришел доставать ее здесь, ведь теперь убежать и скрыться от него Джейн точно не удастся. — Разве я не мог прийти просто так? — кажется, раздражение Ватсон его лишь забавляло, что лишь доказывало верность ее предположений. — Да с чего бы ради? — фыркнула она и постаралась добавить в голос суровых угрожающих ноток, — Ты невовремя, Холмс. Тебе нельзя здесь находиться. — А что будет? — в его глазах мелькнули озорные искры, — Проклянешь меня, Ватсон? — Я мадам Помфри позову, — буркнула Джейн, тут же осознавая, как по-детски это звучит. Холмс тихо рассмеялся. — Не позовешь, — уверенно заявил он. — Это еще почему? — Потому что тогда к завтрашнему утру все в этой школе будут знать, что я приходил, и угадай, какие слухи снова поползут о нас с тобой, — ухмыльнулся Холмс. — Боже, — отчаянно простонала Ватсон и откинулась на кровать, закрывая стремительно краснеющее лицо подушкой. Все это казалось каким-то сюрреалистическим бредом. Слухи о ее с Холмсом тайном романе, активно бушевавшие после злосчастного эксперимента на Астрономической башне, уже успели утихнуть с течением времени, однако происходящее сейчас действительно грозило обернуться очередным витком интереса к личной жизни Ватсон. — Вот что ты ко мне привязался, Холмс? — вопросила она в отчаянии, — Зачем ты это делаешь? — Зато заметь, ты забыла о боли. У тебя перелом, а действие Костероста весьма болезненно, не так ли? Джейн отняла подушку от лица и растерянно заморгала. А ведь и правда. Вся та гамма эмоций — смущения, злости, раздражения, которые Джейн испытывала по отношению к Шерлоку Холмсу — совершенно вытеснила мысли о мучащей ее боли. Однако теперь, едва слизеринец напомнил ей об этом, огонь в колене вспыхнул с новой силой, заставив девушку поморщиться и сморгнуть слезу. — Но если ты предпочитаешь остаться с ней наедине… — Холмс равнодушно пожал плечами и демонстративно повернулся к выходу. — Нет, стой, — выпалила Джейн, громче, чем стоило, и тут же смутилась собственной импульсивности. Слизеринец медленно повернулся к ней, самодовольная ухмылка играла на его губах. Никаких слов в мире Ватсон не смогла бы подобрать, чтобы выразить, как сильно бесил ее этот несносный слизеринец. Однако если выбирать между перспективой провести лишнюю минуту, страдая от боли, и возможностью хотя бы ненадолго от нее отвлечься, то компания Шерлока Холмса уже не казалась настолько ужасной. — Хочешь, чтобы я остался? — усмехнулся Холмс и подошел еще ближе к ее кровати, ступая бесшумно, как охотящийся в ночи тигр, — Тогда попроси меня об этом как следует. — Еще чего! — от души возмутилась Ватсон и с силой швырнула в слизеринца подушку, — Проваливай отсюда, Холмс! Тот легко увернулся от снаряда и ухмыльнулся еще шире. И не ушел. Обведя глазами этот небольшой укромный уголок, отделенный ширмой, служащий Джейн палатой, Холмс остановил взгляд на прикроватном столике, заставленном вазами с цветами и заваленным различными сладостями и записками. — Да ты, оказывается, популярна, Ватсон. — Это от команды, — Джейн отчего-то снова смутилась, — Мы все-таки победили сегодня. — Да, я видел. — Ты, вроде, не играешь в квиддич, — Ватсон подозрительно прищурилась и в упор посмотрела на своего ночного посетителя, — Приходил поболеть за Когтевран? — Почему именно за Когтевран? — слегка озадаченно спросил Холмс. — Ну а за кого еще? Слизерин за Гриффиндор не болеет. Как и наоборот. — Опять твои стереотипы, — слизеринец укоряющее покачал головой, однако спорить не стал, — Видел, как ты упала с метлы. — Ну еще бы, — Ватсон поморщилась, но на этот раз не от боли, а от унижения при воспоминании об этом моменте, — Это все видели. — Скажи, Ватсон, а в тебя часто молнии бьют? Вопрос оказался неожиданным, и девушка не сразу нашлась с ответом. — Каждый день, — наконец, саркастически протянула она, — Знаешь, если до ужина меня не ударит хотя бы раз, считай, весь день насмарку. Холмс озадаченно уставился на нее, явно не поняв сарказма, и Джейн закатила глаза: — Нет, конечно. Но ты же сам видел, какая погода была, — словно в подтверждение ее слов из-за окна донесся отдаленный раскат грома. Судя по всему, гроза уже утихала и уходила дальше, прочь от Хогвартса. — Дело не в грозе, — не согласился Холмс, — Ты не видела, как это выглядело со стороны. Казалось, что молнии просто притягиваются к тебе, как к магниту. Не похоже на случайность. — Хочешь сказать, что кто-то пытался меня проклясть? — Джейн нахмурилась. Такая мысль ей и в голову не приходила, однако в голосе Холмсе звучала убежденность. Ватсон задумалась и вновь обратилась к воспоминаниям о тех моментах. Она припоминала, что, действительно, в какой-то момент у нее возникло ощущение неправильности происходящего, но в пылу игры ей могло показаться что угодно. В конце концов игра выдалась крайне напряженной, а гроза была действительно сильной. — С чего ты это взял? Ты что-то видел? — Нет, — нехотя признался он, — Я не видел, кто мог тебя проклясть, но это точно было магическое воздействие. — Быть не может, — упрямо покачала головой Джейн, — Иногда молнии — это всего лишь молнии. Если бы кто-то пытался меня убить — или кого-либо другого из игроков — игру бы сразу остановили. На самом деле это звучало не слишком убедительно даже в голове Джейн. Квиддич недаром считался опасной игрой — опасные и травматичные моменты случались сплошь и рядом, но в этом и заключалась особая пикантность этой игры. Никто не стал бы останавливать зрелище из-за небольшого риска для здоровья кого-то из игроков, особенно учитывая то, что практически любой ущерб легко исцелялся буквально по волшебству. — Не будь идиоткой, Ватсон, — Холмс раздраженно закатил глаза. Судя по всему, Шерлок Холмс относился к тому разряду людей, которые считали себя во всем правыми и не выносили, когда кто-то отказывался во всем соглашаться с ними. Это лишь подкрепляло упрямство Ватсон и ее нежелание верить в его выводы. — Не всем же быть такими умными. И вообще, с каких это пор ты заделался в детективы, а, Холмс? — Подумай, кому ты могла насолить, — настаивал он. — Никому, — твердо ответила гриффиндорка, однако червячок сомнения все же поселился в ее мыслях, даже если она отказывалась это признавать. — Ну-ну, — вопреки ее ожиданию Холмс не разозлился на ее упрямство, а лишь усмехнулся, — Ты ведь у нас само очарование. — Кто бы говорил, — Джейн фыркнула в ответ. С пару мгновений они сверлили друг друга взглядами, а потом вдруг оба рассмеялись. Почему-то это было до удивительного легко — смеяться вместе с Шерлоком Холмсом. Напряжение, которое Джейн испытывала рядом с ним все это время, как-то незаметно рассеялось. Его присутствие уже не казалось гнетущим и некомфортным, а напротив — она вдруг почувствовала себя легко, словно пала какая-то одна из многих невидимых преград между ними. Вытащив из кармана мантии волшебную палочку, слизеринец очертил в воздухе контур, материализуя стул, а затем сел на него, придвинувшись поближе к кровати Джейн. — Когда мне было десять, соседский мальчишка, Карл, утонул в бассейне в собственном доме, — начал он, — Все считали, что это был просто несчастный случай, однако я знал, что это не так. — Ты раскрыл дело в десять лет? — удивленно вскинула брови Джейн. — Ну, не совсем раскрыл, — с неохотой ответил Холмс, — Убийцу я так и не нашел, да и никто мне все равно не поверил. Но я знал, что это было убийство. — И как ты это понял? — заинтересованно спросила Ватсон, — Зачем кому-то убивать ребенка? — Все выглядело так, будто он утонул. В доме шел прием, родители были заняты гостями, а домовые эльфы — уборкой, поэтому за мальчишкой никто не присматривал. Вполне естественное предположение, учитывая, что следов насилия не обнаружили. Однако вот что странно — его кроссовки пропали. — Кроссовки? — Именно. Одежда Карла лежала на шезлонге возле бассейна, а вот обувь так и не нашли. — Может, он просто вышел из дома босиком? — неуверенно предположила Джейн, чувствуя себя сбитой с толку, — Или он их потерял. Или порвал и выбросил. — Глупости, — воскликнул Холмс, — Это были его любимые кроссовки, он не мог их просто потерять или выбросить. А в доме их не было, как и нигде в другом месте. — Ты знал его? Этого Карла? — вдруг спросила Джейн, пристально вглядываясь в лицо собеседника. При чем тут кроссовки, она так и не понимала. Однако по тому, как рассказывал Холмс об этом случае — с жаром и оживлением — она ясно видела, как много значило для него то дело, которое он так и сумел раскрыть. — Он был твоим другом? — Совсем нет, — Холмс лишь небрежно отмахнулся и слегка отвернулся, так что часть его лица теперь скрывала тень, — Мы жили по соседству и только иногда играли вместе. Теперь Джейн ничего не могла прочитать ни по его лицу, ни по небрежному тону, но решила не давить, поэтому переключилась на детективную составляющую историю, о которой Холмс был более расположен говорить: — Но все же, кто мог его убить? И зачем убийце прятать кроссовки? — Я думаю, на них могли остаться какие-то улики. Вот только меня никто и слушать не стал, — слизеринец вздохнул, в голосе его звучала какая-то совсем детская обида. — Вот ведь идиоты, — пробормотала Джейн. Она намеревалась произнести это саркастически, однако вопреки воле прозвучало слишком искренне. На секунду Ватсон прикрыла глаза и попробовала представить себе десятилетнего Шерлока Холмса. Каким он был, совсем юным мальчишкой, худощавым, с теми же черными вьющимися кудрями и острыми скулами, и уже тогда столь наблюдательным и самоуверенным, отчаянно пытающимся доказать, что он умнее всех. Наверняка он вырос в каком-нибудь величественном мэноре с мраморными полами и хрустальными люстрами, среди столь же высокомерных богатых чистокровок, которые мнили себя лучше других и вряд ли когда-либо снисходили до мнения ребенка. Должно быть, те взрослые считали Холмса просто смешным. Джейн представила это всего лишь на миг, но и этого оказалось достаточно, чтобы по сердцу остро царапнула несправедливость, которую испытал тот десятилетний мальчишка, который всего лишь пытался выяснить, как погиб его друг. — Вот именно! — с жаром согласился слизеринец, не уловив сарказма, который Ватсон не сумела вложить в свои слова, — Все они просто идиоты! Я подозревал в убийстве отчима, но так и не смог ничего доказать. Он принялся рассказывать, как пробирался в соседский дом, расспрашивал эльфов-домовиков, членов семьи и гостей, как пытался добраться до тела и провести анализ на яд в его крови, и как искал те самые кроссовки, убежденный, что в них и сокрыт ключ к разгадке. Джейн слушала с искренним интересом, периодически задавая вопросы и пытаясь представить в деталях всю картину того далекого лета, омраченного трагедией. Потом как-то незаметно с рассказа о своем первом в жизни настоящем расследовании Холмс переключился на рассказ о доме — о Масгрейв-Хилл, с его поросшими вековыми дубами, соснами и можжевельником скалами, мшистыми тропами и многочисленными бурными ручьями, образующими водопады, и о бушующих там восточных ветрах, приносящих с гор туманы и запах вереска. Голос Холмса – его приглушенный глубокий баритон – звучал успокаивающе и как-то уютно, и Ватсон еще долго слушала его, прежде чем поймала себя на том, что у нее слипаются глаза. К тому моменту гроза за окнами успокоилась, а боль в ноге давно утихла, или же Джейн попросту о не позабыла. Медленно проваливаясь в глубокий безмятежный сон, она вслушивалась в голос, уже не различая слов. Последнее, что Джейн запомнила, перед тем как окончательно погрузиться в объятия Морфея, было теплое дыхание где-то на ее щеке и тихий баритон, желающий ей спокойной ночи. Чья-то рука осторожно поправила на ней сползшее одеяло, но к этому моменту грань сна и реальности уже оказалась размытой настолько, что Джейн уже не знала, было ли это взаправду.