Вдребезги

- Знаешь мою историю? - как-то раз спросил Тарталья. Девушка интересно, как же она выглядела? Это было так давно... посмеялась в ответ. Ну, Тарталья был уверен, что она знает. На её губах медленно сохла кровь тысячи расплавленных звёзд. И когда она улыбалась, то они переливались от красного спектра до леденящих фиолетовых оттенков и обратно, как и полагается всем небесным телам, что испускают свой собственный свет. Чего не скажешь о её глазах - это были необъятные чёрные дыры, куда засасывалось всё измерение вокруг. Ну, Тарталью это ни в коей степени не пугало. Она моргала изредка, так что эффект её невероятных глаз ослабевал, и его затягивало не так уж и сильно. - Ну давай, удиви, - она усмехнулась. Как будто уже слышала от него что-то такое. Но сколько бы не усмехалась, Тарталья всё равно готов был рассказывать снова и снова. Он взял её за холодную руку - у неё руки, почему-то, ледяные, словно в них сосредоточен весь холод его родной снежной пустоши. Создавалось впечатление, что Снежная сейчас воплотилась в человека. Ну, что сказать... В отличие от рук, весь её образ был таким тёплым, что сам Тарталья почти что плавился. Да. Вот, что значит "влюблённый". Синоним слова "несчастный идиот". Да и всё равно ему. Плевать. Обнимет за плечи, чтобы продрогшие её руки покрылись мурашками от тепла. Может, даст свою куртку, и пусть кутается на здоровье. Зато потом одежда будет пахнуть её гелем для душа - духами девушка пользоваться брезгует. Они идут по пляжу, и иногда песок забивается в кроссовки, да и плевать, что уж тут. Подумаешь, домой придёт - носки в стирку, кроссовки вытряхнет, а зато сколько сейчас удовлетворения. Мир прекрасен. Правда, девушка же на него смотрит злобно и пихает в рёбра (да она только до туда и достаёт своими локтями, боже мой). - Чего замолчал? Давай. Говори. - Я думал, тебе надоело, - отвечает он и щурится. На её фоне солнце не такое яркое. Это что, уже закат? Неужели, вечер наступает? - Нет, я всё забыла, - наивно сообщает она и зачем-то прижимается ближе. Уже и в его одежде, и в его объятиях, она сейчас его кожу заберёт себе, ей богу! Улыбается, а на губах кровь невинных погибших звёзд. Хотя, может она её в качестве блеска для губ использует. С запахом космоса, знаете. За ресницами не видно ни единой черной дыры. Да и в волосах лучи медового заката запутались так, что, наверное, больше не выпутать. Тарталья мягко притянул её ближе, чтобы и ему теплее было, потому что она оставила его почти голым на этом песчаном пляже, и втянул носом воздух. Что ж, пахнет морем. А чем ещё тут пахнуть? И ухмыльнулся. - Ну давай я тебе больше расскажу о китах. Знаешь про 52 Герца? - Положим, что нет, - неубедительно, потому что слишком язвительно, ответила. Дурёха. - Всё ты знаешь. Это частота, на которой разговаривает самый одинокий в мире кит. - Но это не твоя история, - хихикает она и бьёт в предплечье кулаком, - ну давай, скажи, какой ты одинокий! - Дорогая моя, - отвечает он с умным видом, - ты, возможно, не в курсе, но недавно кто-то нашёл второго такого кита с частотой 52 Герца. Так что, выходит, он не так уж и одинок! Они замолчали. Она - скептически. Тарталья - боялся испортить момент, но ему было слишком смешно. Выражение лица этой девушки сейчас можно было бы выложить в любую соц.сеть с предложением придумать подпись. - Ладно. - Ладно. - То есть, ты кит в душе? - Без души. Просто кит. Солнце, видимо, устало от них, поэтому его наполовину закрыли небольшие багровые облака. - Нет, серьёзно, почему кит? Тарталья вздохнул. Во-первых, он не мог ответить. Во-вторых... Его киты плавали по просторам ночного неба и мешали в кашу северное сияние. А самим олицетворением и неба, и северного сияния, и всего прочего мира была она. Мелкая, противная, с неподражаемой улыбкой. И огромнейшими, ужасающими черными дырами. Блин. Да его, кажется, давным-давно засосало. Но не то, чтобы Тарталья считал подобное проблемой.