Полгода спустя
Внутри у Саши образовалась чёрная дыра размером с Марианскую впадину, и он старался залатать её всеми всевозможными способами. Во-первых, нужно было исключить из жизни Кирилла. Сделать это оказалось не так легко, когда с Гордеевым связывает столь многолетняя дружба. Мужчина в один миг лишился самого близкого для себя человека. Конечно, спустя пару недель после того самого вечера Суханов всё же убрал мужчину из чёрного списка, но их общение теперь проходило сугубо на рабочие темы. Во-вторых, с приближением премьеры «Шахмат» Саша окончательно перебрался в свою небольшую квартирку в Москве, выбрав пока для места жительства именно столицу, бросив столь любимый Петербург. Летом в музкоме было не так много спектаклей с его участием, а на репетиции нового проекта Сергиевский был нужен почти каждый день. Были всё новые и новые изменения, вводы и все пытались привыкнуть друг к другу. И самое главное, что сделал Саша — попытался отвлечься от чувств к Кириллу, заменив его хоть кем-то. Он и не понял, как так вышло, что уже через пару недель после переезда в Москву стал всё чаще и чаще приглашать свою коллегу и давнюю знакомую на кофе. Юля Ива были отличным пластырем, который хоть немного заглушал тоску по Кириллу. Саша даже с трудом верил в успех своей миссии по склонению актрисы к чему-то серьезнее, чем полуулыбки и флирт, но позже выяснилось, что блондинка [пусть и не натуральная] когда-то была влюблена в Суханова, но у того была жена. У Юли затем появился муж, дочь… и в чём-то их с актёром жизни были похожи: оба союза дали трещину. Теперь он был свободен, она тоже. Ухаживания Ива приняла не сразу, оставляя Сашу на расстоянии вытянутой руки. И тут сыграло ещё одно качество мужчины и его принцип. Он ненавидел проигрывать, а ещё доводил всё до конца. Его целью стало покорение сердца холодной и недоступной Ивы. Она сдалась после того, как Суханов задарил её букетами и сводил пару раз на ужин. Нет, конечно, она ему нравилась. И пока в поле зрения не появлялся Кирилл — улыбчивая Юля отогревала и его сердце. Саша и правда думал, что наваждение прошло. Стоило Юле обнять его, как все мысли, буквально все, уходили из головы. И это помогало, тянуло со дна. Они много времени проводили вместе на репетициях, вне сцены, но стоило Иве уехать домой, либо убежать по своим делам, как Суханов снова уходил в себя. Стена между ним и Кириллом уже могла бы похвастать тем, что стала куда длиннее китайской. Он хотел бы снова с ним общаться, но стоило только подумать об этом, как становилось по-настоящему неловко и стыдно. За свое поведение, порыв и эти неправильные чувства. Саша понимал, что собственноручно всё испортил, но он не видел другого выхода из ситуации. Как им снова доверять друг другу, когда они оба отлично помнят о случившемся в поезде и квартире Гордеева? Можно ли вообще подобное забыть?Там где я был или там где я буду
Я никогда о тебе не забуду
Это любовь или мне это снится
Руки Кирилла скользят по шее, сжимая кожу. Его тёплое, почти горячее дыхание обжигает губы. Сердце стучит быстро, а воздух в лёгких заканчивается. Саша смотрит в бездонные зелёные глаза, привставая на носочки, чтобы дотянуться до очередной порции поцелуев. Дышать становиться тяжело. Он ощущает, как пальцы Гордеева ведут по затылку, зарываясь в волосы. — Саш, — зовёт его Юля, а затем по волосам скользят пальцы блондинки, — ты опоздаешь на репетицию, если сейчас не поднимешься. Суханов всё ещё чувствует обжигающие следы от поцелуев на губах, по коже ползут мурашки. Это всего лишь сон. Снова. Мужчина морщится и утыкается носом в подушку. Ему опять снился Кирилл. Ива заботливо обнимает Сашу, поцеловав в макушку. Вчера она решила остаться у него — пока дочь гостила у отца. Актриса уже успела приготовить завтрак и даже почти собралась на репетицию. — Если я опоздаю, то ничего плохого не случится. — Он улыбается, потерев глаза, отгоняя последние призраки сна. — Тем более мы же не ходим вместе. Когда-то я порицал подобное поведение… и думал, почему коллеги скрывают отношения. И где теперь мы? Саша, конечно, знал, что скрывать их с Юлей роман нужно не из-за каких-то соображений разума, а потому что он не хотел ранить Гордеева. Почему-то он вообразил себе, что новость про отношения с Ивой поставят ту самую пресловутую жирную точку в их с Кириллом общении. Они и так теперь перебрасывались лишь парой фраз на репетициях, либо в гримёрке. Дежурные: как дела? Как прошла поездка? Как погода в Петербурге? — О нас знает Настя, — Юля загнула палец, — пара девочек из ансамбля, а ещё, кажется, Маракулин догадывается. Или у него всегда такой пронзающий взгляд? Суханов рассмеялся, усевшись на кровати. Формально об их отношения уже трубили все, кто так или иначе работал с ними на сцене. Конечно, всё это передавалось из уст в уста и подавалось с добавлением «я не знаю, но мне кажется, что между ними что-то есть». Саша пытался сам себе объяснить, что это за мифическое что-то? Они вроде и были похожи с Ивой, но порой не понимали друг друга вовсе. Мужчина знал, что пока всё в порядке — это конфетно-букетный период, в котором недостатки второй половинки ты не замечаешь. А что будет потом? Он не мог сказать, что любил её. Нет, она была лишь возможностью забыть о Гордееве. Юлия Ива вдруг стала олицетворением того, что «я нормальный и люблю женщин». Этой связью Суханов будто сам себе пытался доказать, что с ним всё в порядке, а тот поцелуй — это случайность и какое-то наваждение. — То есть о нас знает весь театр, а мы прячемся по углам? — Саша потянулся, вставая с кровати, подходя к столику, на котором его ждали омлет, чай и пара бутербродов с какой-то непонятной ерундой. Юля питалась здоровой пищей, поэтому иногда Суханову тоже перепадало что-то из этого несъедобного на первый взгляд рациона. — Мы всё ещё можем сказать, что просто репетируем… — она встала и подошла к Саше, положив свои хрупкие ладони на его плечи, — правда у Анатолия и Светланы нет таких сцен. Мужчина натянуто улыбнулся, уплетая еду. Хоть какой-то плюс в отношениях — тебя кормят. Ива начала щебетать про то, чтобы Саша не забыл поздравить Стоцкую с днем рождения, а потом всё же решила подождать Суханова, чтобы добраться до театра вместе. В МДМ все стояли на ушах. Саша даже немного переживал, а ведь это не первый его крупный проект. Он до сих пор пел в «Бале вампиров», но тут что-то новое и необычное. Анатолия мужчина принял как-то сразу, пусть ему и было тяжело его понять в каких-то моментах и поступках. Суханов был без ума от актёрского состава, режиссёрских решений, оркестра и атмосферы этого всего. И ему даже было легче от того, что с Кириллом они теперь почти перестанут пересекаться. И это касалось не только «Шахмат», ведь мюзикл будет идти каждый день, а значит в спектакле в музкоме — Саша точно не сможет быть, если там Гордеев. — Сань, — его окликнул Ростик, с которым у Суханова в последние месяцы наладилось общение, — а можешь мне потом помочь? Мужчина улыбнулся и кивнул. Это было необычно и забавно, если учесть, сколько всего они вместе прошли, но Колпаков до сих пор видел в Саше «того самого педагога ГИТИСа, который может научить всему». Суханов в шутку говорил, что он как-то преувеличивает его навыки, но Ростик настаивал. Иногда у него не получалась какая-то нота, либо он зажимался. Мимо прошёл Александр Леонидович, которого все в театре ценили и уважали. Вот у кого точно не бывает фальшивых нот. — Мне нужна Юля, — сказал Маракулин, а затем посмотрел на Сашу, будто тот знал, куда упорхнула блондинка, — она вчера мне одолжила… Окончание предложения Суханов не услышал, потому что мимо промчался Кирилл. Точнее он шёл своим обычным шагом, но стоило тому появиться где-то рядом, как мужчина терял сосредоточенность. И пусть эти дурацкие мысли уже не так глубоко заседали в голове, но… — Я её найду и отправлю к тебе. Мужчина похлопал Ростика по плечу, мол, давай тогда позже договоримся о времени. И пока все вокруг бегали готовились к спектаклю — Саша сумел таки найти Иву. Как не странно, но она была в гримёрке — правда мужской, где никого уже не осталось. Юля старательно прятала под стол какую-то коробку, а Суханов замер в дверном проёме, изогнув левую бровь, мол, что это за тайны тут творятся. — А… это ты. Напугал. Я просто Насте подарок купила, но она такая любопытная, что точно полезла бы смотреть, если я оставила его у девочек, — Юля улыбается и подходит к Саше ближе, — только не пни его случайно. Он под твоим столом. Если что, то это от нас… Мужчина хотел было запротестовать, мол, он бы и так нашёл что-то для Стоцкой, либо спросил совет по выбору подарка у Юли, но та приложила палец к губам Суханова. — И не спорь, — Ива улыбнулась, убирая пальчики на подбородок Саши, — снова оброс щетиной, но мне даже нравится, — она буквально на секунду прижалась губами к губам Суханова, но как раз в это самое мгновение в гримёрку кто-то зашёл. Юля убрала руки от «коллеги», приветливо улыбнувшись Кириллу. — Я побежала… — Тебя Маракулин искал. Блондинка крикнула из коридора что-то вроде: спасибо, оставив Кирилла и Сашу наедине. Суханов отвернулся к окну, вытирая губы после поцелуя. Кирилл не должен был вот так узнать обо всём этом, но и сказать ему об отношения он просто не мог. Язык не поворачивался. Мужчина оборачивается и смотрит в зелёные, всё ещё тянущие к себе глаза, Кира. «Прости. Я правда хотел, как лучше», — думает Саша, но молчит. Игра в молчанку теперь была любимой у них. Даже в такой большой Москве невозможно было скрыться от Гордеева, да и чего Суханов хотел — они вместе играют в одном мюзикле. Актёру же теперь точно хотелось провалиться под землю, чтобы только не испытывать стыд и смущение.***
Человек не собака, привыкает ко всему. Сначала скулит, потом умоляющим взглядом смотрит в глаза, а затем покорно сворачивается клубочком у ног и привыкает. Кирилл не любил собак, но в манере быстро адаптироваться они были похожи. На календаре менялись месяца, театральные афиши перепрыгивали с одного спектакля на другой, жизнь вертелась каким-то бешеным ритмом. Сначала Гордеев решил сопротивляться течению — построить плотину, которая загородит его от всех перемен. Но в какой-то момент он понял, что расслабиться и получать удовольствие — не такой уж и плохой жизненный девиз. Тем более, что всё было хорошо. Пусть не со знаком качества, пусть и не на «отлично», но вполне приемлемо. Начались «Шахматы», и Кирилл официально закрепил за собой право жить на два города. Спектакль в Питере, сапсан или поздний рейс самолета, несколько часов сна, синяки под глазами, но вместе с тем — приятная усталость, которая присуща премьере. Гордеев перестал запинаться на сцене и научился быть советским человеком в длинном драповом пальто и меховой шапке. Премьера завершилась, начались насыщенные будни с афишей-простыней, которая начиналась первого числа и бурлила энергией до последнего календарного дня месяца. И так по кругу. Невозможно находиться в двух местах одновременно, но Гордеев не следовал этому правилу. Он успевал успешно играть в родных стенах музкома и покорять московскую сцену, на которую не ступала его нога со времён гастролей «Бала вампиров». И когда коллеги спрашивали «как дела» — этот вопрос, сидящий постоянно у всех на языке, служащий лейкопластырем для любой беседы, Кирилл отвечал «хорошо». И был прав. Пусть это хорошо было не на всегда. На многое в жизни он научился закрывать глаза. Не коситься в сторону коллеги, когда тот забывает слова, потому что сам был такой же. Не пудрить Вере мозг и разговаривать с ней прямо и без притворств. Не осуждать Суханова за его выбор. Последнее было самым сложным Гордеев почти смирился с той колкой фразой «отстань от меня», но те злые дикие глаза Саши всё гонялись за ним в воспоминаниях. Они замуровывали Кирилла в темницу, включали тусклый свет фонарика и подсвечивали всё самое неприятное, что произошло тогда. А произошло многое. В один день Гордеев закрыл сразу два жизненных этапа, отпустил на волю из своей жизни сразу двух Саш — старшего и младшего. Суханов ушёл сам, по пути растоптав всю дружбу, Казьмин — по обоюдному согласию (как при расторжении трудового договора).полгода назад
Казьмин — неунывающий человек с энергетиками вместо крови. Проснуться в пять утра, чтобы успеть на сапсан, доехать до Питера, репетиция, спектакль — бесконечный круговорот эмоций, который размазал Кирилла по стенке, но Саша похож на зайца из рекламы батареек. Гордеев смотрит на него с улыбкой сверху вниз и закрывает одной рукой дверь в квартиру. После «Карамазовых» Казьмин не решился ехать в Москву и согласился провести вечер с Кириллом. Всё как и всегда идёт по давно изученному сюжету — только декорации за окном сменились с Москвы на Санкт-Петербург. И добавился третий — рыжий кот Алвис, который облюбовал колени Казьмина и переместил свои восемь килограммов веса ему на колени. Саша чешет за ушком, вытирает нос от шерсти и смотрит при этом на Кирилла. Взгляд заинтересованный, с дымкой вопроса — что-то хочет спросить, но не решается. Гордеев чувствует, что Казьмин перебирает слова, как связки ключей, пытается подобрать нужный, но связки падают из рук. Кир закидывает вещи в стиральную машину, ставит ужин в микроволновую печь, делает всё это под взглядом Саши. — Поиграем или, может, вообще постримим? — Да, давай поиграем. Я там нашёл кое-что у себя дома, думаю, тебе понравится. Саша кивает и стряхивает с чёрных джинс шерсть. Она липнет к его рукам, Казьмин корчит лицо в выражении «фи». — Но я хотел у тебя кое-что спросить. Слова найдены, и Кирилл, протягивая Саше чашку чая, садится в кресло напротив. Голова потрескивает, как поленья в камине, но он делает усилие, чтобы сфокусироваться на разговоре. — В общем, я не буду тянуть, ты и сам понимаешь, что я хочу сказать. Всё, что между нами — это прикольно, но мы оба знаем, что так мы просто проверяли себя. — Казьмин забирается с ногами на диван и делает глоток чая. Он говорит без злобы и обиды в голосе, поэтому Кирилл согласно кивает. Так всё и было. Отношения с Сашей — попытка убедиться, кто он есть. Такая вот философия. Кто-то читает Вольтера и Гёте, а Кирилл ищет более простые пути. — Короче, я чувствую себя третьим лишним, Кир. — Казьмин улыбается своей детской наивной улыбкой, от которой Гордееву хочется улыбнуться в ответ — то ли от нежности, то ли от облегчения. — Я вижу, что вы с Сухановым химичите и искрите уже посильнее нашего, поэтому — умываю руки. — Я не буду ничего отрицать, Сань. Ты сам знаешь эту историю из студенческой молодости. Просто сейчас, когда я всё понял, она начала набирать обороты. Но причём тут Суханов? Кирилл вздыхает. Всё-таки с облегчением. Камень прокатывается по спине, зависает в районе поясницы и с треском падает на пол. Шея становится свободной, он наконец-то может дышать. Шерлок доводит свою игру до конца и раскроет все загадки — скрывать больше ничего не придётся. — Ну если ты думаешь, что играешь в одни ворота, то это не так. По-моему Санёк не умеет ничего скрывать и все его чувства всегда напоказ. Отличный актёр. Гордеев рассказывает ему про тот злополучный вечер, получает слова поддержки. Они сидят под тусклым светом бра, пьют чай, забыв про игру, которую Казьмин привёз с собой из Москвы. Разговоры становятся личными, как на встрече с психологом. Саша пытается подсветить того, чего невидно, но Кирилл не хочет в это верить. Он закрывает глаза и уши, чтобы вновь не строить никаких воздушных замков. Но один замок сегодня разрушился — полугодовая игра с Казьминым. Всегда спокойная, тихая гавань, в которую можно было зарыться с головой, когда на душе скреблись кошки. Кирилл понимал — начни сейчас взвешивать «за» и «против», количество плюсиков в первом столбце перевесят. Их отношения тянет вниз его привязанность к Суханову, которую нельзя придушить, забить подушками или поставить в угол. Она есть всегда. И Казьмин понимает это. Отпускает его с добрым сердцем, обещая вечную дружбу, пока стрим-платформа не разлучит их. Всё так, как и должно было случиться.Настоящее время
С самолёта Кирилл запрыгивает в аэроэкспресс и доезжает до нужной станции метро. На стенах красуются кадры из «Шахмат», Гордеев с гордостью смотрит на историю, в которой сам принимает участие. За спиной — петербургские «Карамазовы», впереди — блок Москвы и графика 24/7. Пришёл со спектакля, умылся, лег спать, а на утро всё по-новой. Но его это не пугает. Такие будни уже давно стали приятной привычкой, которая выработалась не за 21 день, как велят бизнес-коучи, а за десять лет неразрывных отношений с театром. Гордеев видит на фотографии фигуру Суханова в длинном чёрном пальто. Картинка слишком мелкая, но он понимает, что это Саша старший. Стоит в полный рост, держит руки в карманах. В ушах сразу же накладывается музыка из «Гимна», и Кирилл слышит голос Саши в своей голове — громкий и раскатистый. Мощный голос Анатолия Сергиевского, собирающий восторг, трепет и сопереживания герою воедино. Кириллу хочется не чувствовать ничего. Перестать по-идиотски улыбаться, когда он слышит голос Саши. Он хочет вычеркнуть из жизни этот инстинкт собаки Павлова, но у него ничего не выходит. Они редко пересекаются, свели встречи практически на «нет». Гордеев не знает, что происходит в его жизни. Не хочет знать, потому что ответ «у него всё замечательно» — и устроит, и не устроит одновременно. Но вместе с тем он скучал по Суханову. Каждый раз, встречаясь в пересменках, жал ему руку и старался найти во взгляде хоть какой-то намёк на прошлое. Но они оба огородили это прошлое глухой стеной, запечатали его в коробки и зарыли этот клад на острове Монте-Кристо. Гордеев заходит в театр без опозданий. Как прилежный ученик здоровается со всеми, обменивается дежурными шутками с Казьминым, который уже делает американскую укладку. Обнимает Настю Стоцкую и поздравляет её с днём рождения. Даже успел купить букет цветов по дороге в театр. Он кладёт свой букет к сотне букетов, которые ей подарили и смеётся. — Наверное, слишком глупо дарить Стоцкой цветы после спектакля? Я опять опоздал. — Вообще слишком глупо дарить артисту цветы. Они загораживают зеркало в гримёрке. — Казьмин демонстративно вытягивает шею, пытаясь нанести тени. Его стол действительно украшают пять букетов, закрывающих весь обзор. Стоцкая светится от счастья и вручает Гордееву приглашение на свой праздник. Он многозначно кивает, переглядывается с Казьминым, бросая глазами сигнал sos, но тот лишь поднимает руки и одними губами произносит «я ничего не могу с этим поделать». — Сам выдумал себе несуществующую репетицию, чтобы уклониться от этой пытки. А друга прикрыть не мог. Вот она — дружба. — Кирилл складывает руки на груди и с притворным недовольством смотрит на Сашу. — Всё понятно. Тогда я ухожу от тебя… в другую гримёрную. — То есть в свою? — То есть в свою. Всё верно. Под тихий смех Саши он выходит из чужой гримёрной и направляется к своей. В коридорах тихо — дневной спектакль уже закончился, все разошлись и театр замер в ожидании новых событий. От гримёрки до гримёрки — несколько шагов, во время которых Кирилл просчитывает вероятность встретится с Сухановым, который играл днём. Он всегда испарялся сразу после спектаклей, поэтому вероятность была равна нулю… Пока он не открыл дверь в гримёрную Ива отходит от Суханова и приветливо улыбается Кириллу. Гордеев смыкает губы в тонкую полоску, пытается выдавить улыбку из себя, но она застревает и как-то нелепо скашивает лицо. В голове появляется звук ошибки windows — ваша улыбка не обнаружена. Отправить отчёт о возникшей проблеме? — Привет. — Кирилл старается сделать безучастный взгляд и подходит к зеркалу, закидывает рюкзак на стул. — Я даже не знал, что вы… ну… вместе. После того вечера кирилл не верил в такое развитие событий Но Саша — человек непредсказуемый, а ожидания Гордеева — это его личные ожидания, которые сейчас барахтались где-то в глубокой канаве и кричали: «Может нас кто-нибудь отсюда вытащит». Нет, уже никто не вытащит. Потому что вы уже никому не нужны. Гордеев садится напротив зеркала, заправляет пряди волос за уши, чтобы подготовить лицо к гриму. Старается не ловить на себе взгляд Суханова, но всё равно видит, как тот смотрит на него в зеркале. Немая сцена сильно затягивается, но Кирилл не знает/не хочет ничего говорить. — Как прошёл спектакль? — Наконец-то спрашивает он, нанося крем. И тут спасительный звонок. Кирилл недоуменно поднимает бровь, видя на экране номер Рагулина. «Карамазовы» закончились вчера, новая встреча только через месяц. Что могло понадобиться режиссёру? — Да, Сань. — Он подносит телефон к уху и пытается вслушаться в богатырский громкий голос Рагулина. — Я забыл у тебя спросить вчера. Ты только не подумай… мне так, чисто ради интереса. Бровь Кирилла всё ещё не опускается. Он ловит отрывистые фразы Рагулина, который тот старается свести воедино, но от неловкости разговора это плохо получается. «ты вроде как того», «ты можешь мне сказать так это или нет», «мне интересно знать»… Гордеев снова ловит в зеркале взгляд Суханова. Любая снежная королева могла бы сейчас позавидовать той ненависти и холодности, которая сверкала в глазах Кирилла. Он был зол. Хотелось откинуть телефон в сторону, чтобы больше не слышать этих бредней Рагулина. Хотелось подойти к Суханову и отвесить ему тяжелый удар по челюсти за гадкий язык, раскрывающий все тайны. За дружбу, которая уже лежала навзничь, чуть дыша, но Саша всё равно умудрился втоптать её в грязь. — Сань, ты чушь какую-то несёшь. Верь в эти бредни больше, ага. — Он натягивает иронию на свой стальной голос, прощается с Рагулиным, который вздыхает на той стороне провода от облегчения. Телефон летит в сторону, Кирилл резко отодвигает стул. Кровь начинает стучать в висках, подкатывает приступ адреналина. Он приближается вплотную к Суханову, зло насупив брови. — Ты совсем берегов не видишь? — Его баритон отдаёт стальным привкусом. — Сам в себе разобраться не можешь и решил другим жизнь испортить? Ему не нужны никакие объяснения. Он знает, что Суханов не сможет объясниться так, чтобы это удовлетворило Гордеева. Кирилл смотрит в его глаза, не отводя взгляд. Ненависть вскипает в огромных котлах внутри него самого, желание дать в челюсть не проходит. Но он знает, что не сможет этого сделать, потому что те жалкие чувства, оправдывающие Сашу, всегда берут верх над ним. Они всегда побеждают.***
Мужчина хорошо понимал, что когда-нибудь Кирилл узнал бы об их с Юлей отношениях. Может, не сегодня или завтра, но таить подобное было тяжело. Ива была чем-то похожа на Веру: обе улыбчивые, жизнерадостные и такие активные. И, конечно, Юля пока только согласилась не раскрывать карты, но какой женщине понравиться подобное? Суханов не стыдился их отношений, нет, просто думал о том, что правда может как-то неприятно ударить по нему же. На сколько недель хватит женщины? В какой момент она устанет прятаться по углам и бояться взять его за руку при всех? Видимо уже можно было не прятать шило в мешке, потому что их увидел Кирилл. Внутренне Саша почему-то боялся именно его реакции. Прошло полгода с тех пор, как всё случилось, но они делали вид, что ничего и не было. — Я даже не знал, что вы… ну… вместе. Суханов поджимает губы и усмехается. Сердце начинает стучать быстрее, но актёр пытается успокоиться. Вот он час «икс», момент, когда надо сказать Кириллу правду, какой бы больной она не была для него. Саша проводит пальцами между бровями, сжимая переносицу. Он всегда так делал, когда ему нужно было время на подумать и принятие решения. Чего ждать? В какой момент он стал бояться Гордеева? Неужели тот поцелуй по пьяни сломал что-то в нём самом? — Долгая история. — Отнекивается Саша, а потом решает взять себя в руки и наконец-то выложить всё, как на духу. — Пробуем строить отношения. Юля хорошая. — Говорит это Суханов так, будто хочет убедить в этом самого Кира. Словно это оправдание какое-то, а перед ним не друг и коллега, а мать, которая заподозрила сына в чём-то ужасном, а причина этого ужасного — его новая девушка. Глупость. Кирилл и без того понимал, что Ива талантливая и чудесная. В «Шахматах» любой актёр, танцор и человек вне сцены был ценен собой. Они уже стали одной большой семьёй, а Кир и раньше только с теплотой отзывался что об Юле, что о ком-то ещё. — Спектакль? Хорошо. — Суханов выдыхает, наконец тема ушла от обсуждения Ивы и их отношений. Саша смотрит на подарок под столом, а затем расстегивает пиджак. Можно переодеться в своё и ждать конца спектакля, потому что у Юли двойник, а после она пойдёт на день рождения Насти. Мужчина вызвался помочь и забрать цветы домой, чтобы блондинка спокойно ехала праздновать с подругой. Он ещё даже не знал, что приглашение на его имя вскоре дойдет до адресата. Суханов отошёл к небольшому дивану, именно на нём он иногда засыпал от усталости во время подготовки к мюзиклу. В этот момент раздался звонок мобильного Гордеева, а судя по диалогу и голосу на том конце — Саша понял, что звонил Рагулин. Его низкий и богатырский голос было слышно за версту. Мужчина стянул с себя пиджак и уже принялся расстегивать рубашку, но диалог между Киром и собеседником на том конце провода кажется упёрся в довольно щепетильную тему. Актёр нахмурился, неужели их коллега решил таки спросить про то самое. Пару дней назад — до «Карамазовых» — они с Рагулиным встретились, когда вместе перевозили кое-какие вещи из одного театра в другой. У Саши была машина под рукой, а просьба режиссера и старого знакомого и друга для Суханова воспринялась, как само собой разумеющееся. Он не мог отказать. Впрочем слово за слово, и вот они уже сидят в квартире, выпивая коньяк. Саша пьянел не сразу, но перепить такого быка, как Рагулин — это что-то невозможное. Он даже не заметил, когда его состояние можно было бы назвать «состоянием нестояния», но зато смутно затем утром вспоминал о том, что кажется они как-то зацепились из-за темы про гомосексуализм и прочее. Актёр и спустя пару дней не мог точно сказать, как они с Рагулиным дошли до этого всего и почему. Кажется, господин режиссер рассуждал про то, как же много «таких» в эстраде, а Саша ответил, что и в театре достаточно. На некоторых даже и не подумаешь… Саша смотрит в зеркало — видит в отражении холодный взгляд Кирилла. Тот объясняет Рагулину, что «он не такой». Мужчина сглатывает ком в горле. Он же потом разобрался с другом, сказав, что просто шутил насчет Кирилла, но видимо тот решил проверить, будто бы Гордеев на вопрос про ориентацию сказал: Да, я люблю мужчин. Суханов снова принимается за пуговицы, надеясь, что всё обойдётся, но в комнате нарастает напряжение. Кир буквально отшвыривает телефон в сторону, а через мгновение оказывается перед ним. Если бы он не знал его, то решил, что тот ударит. «Лучше бы ударил. Заслужил». — Думает Саша, но старается держать себя в руках, чтобы не прогнуться от злого взгляда Кирилла. От него у Суханова пробежали мурашки по спине и шее. — Сам в себе разобраться не можешь и решил другим жизнь испортить? В глазах Гордеева пляшут черти, а Саша невольно засматривается в них. Он редко видел Кирилла настолько злым. Наверное, впервые за последние лет пять, а то и больше. Обычно Кир и мухи не обидит, тем более он всё ещё видел в Суханове учителя и наставника, а тут как не крути — в любом споре старший был правее. — Успокойся. — Говорит Саша, смотря в зелёные и сверкающие яростью глаза напротив, он даже невольно отходит назад, потому что слишком близко к Кириллу. Даже дышать становится снова тяжело, а в голове всплывают яркие картины из прошлого: квартира в Петербурге, коридор, стена, влажные и крепкие поцелуи. Теперь это будет всегда преследовать их, нависая тенью. — Я ничего ему не говорил. Ты думаешь, что я совсем дурак что ли? Суханов качает головой — главное убедительно говорить и смотреть. Он и впрямь не сказал Рагулину что-то очевидное про Кирилла, но разговор сам зашёл на эту тему, а Саша просто неудачно взболтнул ненужное. Мужчина бы в здравом уме не пошёл на такой шаг, да и зачем? Пусть между ним и Гордеевым сейчас всё было сложно и даже тяжело, но подставлять его — это было бы слишком по-свински. Но слова Кира как-то больно укалывают его за живое. Даже сейчас почти двухметровый брюнет видел его насквозь. Суханов не мог в себе разобраться, поэтому и начал крутить роман с Юлей. — Мы выпили. И видимо он не так меня понял, но я правда не говорил ничего про тебя. — Саша отходит в сторону, вешает костюм на плечики, натянув на себя черную футболку. — И я в себе давно разобрался, Кирилл. Я пытаюсь быть счастливым с Юлей. И думаю, что она хороший вариант для того, чтобы снова начать жить. Он вбивает этот гвоздь в крышку гроба, в которым погребены чувства к Гордееву. Чем жёстче он будет себя вести, тем проще будет ему самому поверить в иллюзорность того, что было шесть месяцев назад. Глупость. Собственноручно роет могилу, но в голове нашептывает голос: так надо, Сань. Тебе нужно показать, что ничего подобного никогда не будет. С каждым словом он становится всё дальше и дальше от того Кирилла, который мог поговорить с ним обо всём. Того Кирилла, который с радостью на прощание обнимал Сашу так крепко, что, кажется, мог раздавить. Теперь от былой теплоты ничего не осталось. Выжженое поле.Кругом голова, задыхаюсь я,
Не хватает мне тебя, тебя!
Суханов отворачивается, лишь бы не видеть в глазах Кирилла боль или отчаянье. Наверное, он бы был счастлив, если Гордеев тоже любил кого-то. Но в то же время Саша не мог подумать об этом — ему хватило ситуации с Казьминым. Собака на сене. И почему всё было настолько сложно? Почему он вообще когда-то начал чувствовать к Киру что-то большее, чем нужно? Что в нём было такого, чего не было в Юле Иве или ком-то из женщин? — Удачи на спектакле. Мужчина буквально вылетает из гримёрки, закрывая дверь. Он хочет убежать из театра и больше никогда не находиться в одной комнате с Кириллом. Ему тяжело дышать и думать, потому что он окончательно и бесповоротно всё уничтожил. И это было бы правильным, но от чего же тогда внутри всё так предательски болело и ныло? Мимо пробегает Настя и вручает Суханову яркое приглашение, щебеча о том, что на празднику будут самые близкие, а Саша всех там знает, а потом заговорщицки подмигнула, мол, Иве будет не так одиноко. Стоцкая спрашивает что-то ещё, но мужчина слишком погружен в мысли о Кире. Может, этот день рождения поможет не думать о нём? — Я буду. — Он мягко и тепло улыбается, обнимая Настю. — В конце концов кто-то же должен разбивать ваш женский коллектив. Рыжеволосая радостно улыбается, а затем произносит: — Кирилла я тоже позвала, чтобы ты не скучал. Вы же столько лет знакомы. Пока мы — девочки — будем шушукаться и петь песни Валерия Меладзе… вы можете обсудить футбол, ну, или что вы там любите. Саша закусывает губу. Видимо судьба решила поиграть с ним в игру: кто кого. Гордеев будет на празднике, значит придётся снова играть и делать вид, что у них всё в порядке. Благо там будет алкоголь и Ива. Последняя может помочь в убедительной сцене любви. Суханов понимал, что только через неё он сможет показать Киру, что всё, что было тогда — это лишь помутнение разума, а он всё ещё любит женщин. Может, если друг это поймёт, то они снова будут общаться как раньше. Может, тогда и сам он вдруг подумает, что это лучший вариант для себя. Впрочем запутавшийся в чувствах Саша всё ещё не знал, как излечиться от болезни «Кирилл Гордеев», но он пытался. Тщетно, но пытался.***
В его голове смешивается всё. Он смотрит в глаза Саши и не может отвести взгляд. Не хочет его отводить. Пытается различить там хоть какой-то намёк на «я сожалею» или «это ошибка». Кирилл не верит в такую подлость от своего лучшего друга. Но это не игра в верю-не верю и Суханов уже сделал всё возможное, чтобы даже намёки на их дружбу перестали существовать. Гордеев всё ещё не окреп от «мы пытаемся строить отношения». Он прокручивает в голове эту фразу, как чётки в руках. Она смешивается с оправданиями Саши, отдаёт горчинкой, напоминает о том вечере. Кириллу хочется толкнуть его, вложить свою ненависть в какой-то жест, передать её Суханову. Но здравый смысл говорит ему «дыши», и Гордеев пытается не сорваться на коллеге. Но Хайд уже требует свободы. — О, нет. Поверь. Я не думаю, что ты дурак. Я думаю, что ты что-то похуже этого. — Он цедит сквозь зубы. — И мне вообще не хочется верить ни единому твоему слову. Кирилл лжёт. Он хочет услышать от Саши объяснения всей ситуации. Хочет понять, что произошло на самом деле, чтобы красный ярчайший флаг опасности опустился в его голове. Он не хочет видеть в Суханове врага. Пусть уж лучше носит гордое звание «никто», потому что сил злиться и злобно скалится, когда Саша будет проходить мимо — выше сил. Гордеев не верит, что кому-то в здравом уме может потребоваться разбалтывать чужие секреты. Он так трепетно хранил свою жизнь под замком, что бревно в глазу приходилось искать с особой тщательностью. Но здесь всё рушилось от одного злого языка. Всё рушилось и больно било Кирилла по голове, потому что он ошибся/оступился/запнулся о доверие. — Мы выпили. И видимо он не так меня понял, но я правда не говорил ничего про тебя. — Суханов говорит так, будто ничего не произошло. Это ещё больше злит Гордеева. Абсолютная бездушность, как красная тряпка, колышется порывами ветра и докучает: «Да ему плевать на всё то, что ты переживаешь». Гордеев провожает Сашу взглядом. Вслушивается в его слова и старается заметить в них нотки фальши. Но слух подводит, или Суханов действительно счастлив с Ивой? Может, всё-таки стоит пожелать им «совет да любовь» и перестать об этом думать? Он мог мастерски отпускать из жизни дорогие сердцу проекты, но не мог так просто отпустить Сашу. Тот засел занозой, надоедливой щепкой где-то в груди. — Да совет вам и любовь. — Кирилл вкладывает все запасы равнодушия в эту фразу. Возвращается за свой гримёрный стол и принимается готовить себя к спектаклю. На работу третьим лишним он не нанимался. — Следи, пожалуйста, за своей жизнью. И не надо лезть в мою. Они отворачиваются друг от друга. Гордеев отводит взгляд от Саши и больше не ищет с ним контакта в большом гримёрном зеркале. Яркие лампы ослепляют, силуэт Суханова рассеивается, и Кирилл проводит грустные аналогии с жизнью. Наверное, в книгах на таких моментах заканчивается глава. Но Кирилл понимал, что закончилась вся книга. Трилогия, тетралогия, пенталогия — как не назови эту эпопею чувств. Но Суханов закрыл эту книгу, завершил цикл и «to be continued» не планируется. Саша желает удачного спектакля, но Кирилл его игнорирует. Он вообще слабо понимает, что творится сейчас в этой гримёрной и желает, чтобы это поскорее закончилось. — И за своим языком тоже следи. Если я ещё раз узнаю, что ты за моей спиной решил играть в такие шарады… — Брови Кирилла вновь смыкаются на переносице, взгляд напряжен. Но он слышит звук хлопающей двери за спиной и понимает, что Суханов ушёл.Воздуха! Воздуха! Самую малость бы! Самую-самую.
Хочешь, уедем куда-нибудь заново, замертво, за море?
Кто-то развязывает силок. Кирилл громко выдыхает, отбрасывает заканчивающийся тюбик крема в сторону и подпирает ладонями свой лоб. Ему важно сконцентрироваться на ближайшем спектакле, но мысли в голове тусуются, и мозг подкидывает только равнодушное лицо Суханова на первый план. Ноль эмоций, ноль чувств и лишь желание доказать, что Гордееву всё показалось. И Кирилл верит в это. Он знает, что фантазия артиста готова изобретать свой мир и обживать новые территории. Знает, что вся игра, которую затеяли два друга — так и могла быть всего лишь игрой. Но верить — не равно принять. Перед выходом на сцену Кирилл делает пару вдохов. Переключается с Гордеева на Сергиевского, руками наводит порядок в голове и сердце. Улыбается, протягивая Ване часы, грозно играет бровями на «Гимне». Сцена — она лечит. После спектакля настроение улучшается, Стоцкая воркует ему на ухо про приглашение, которое он забросил в стол и решил больше о нём не думать. Но Настя говорит что-то про приятную компанию, и Гордеев понимает, что отказать рыжеволосой девушке просто невозможно. Хотя можно было провести этот вечер куда интереснее, чем ехать в такси бизнес-класса со Стоцкой. Они проходят по масштабным коридорам отель-ресторана, усеянного золотыми канделябрами. На каждом шагу улыбается персонал, распахивает двери, встречают ожидаемых гостей. Кирилл чувствует себя неудобно и неловко. Он не в своей тарелке и не со своими правилами. Но стоцкая ведёт его вперёд, как паровоз.Вот и глаза твои. Жалкие, долгие и сумасшедшие.
Чёртовы горы уставились в небо тёмными бивнями.
Только люби меня! Слышишь, люби меня! Знаешь, люби меня!
Чтоб — навсегда! Чтоб отсюда — до гибели! Вот оно… вот оно…
Мы никогда, никогда не расстанемся… воздуха… воздуха!..
За столом он видит Юлю, которая нетерпеливо машет приближающейся Насти. И Суханова. Тот сразу же переводит взгляд в пустую тарелку. Почему-то радость Юли не заразительна. И как минимум два человека сегодня будут портить этот вечер. — А где остальные? — Спрашивает Кирилл на ухо Насте, отодвигая для нее стул. Он не верил, что огромный каст «шахмат» начинается и заканчивается Сухановым. В мире больше семь миллиардов людей, но судьба упорно сталкивает его с Сашей. — Все заняты, Кирилл. Поэтому я решила отпраздновать в узком семейном кругу. — Стоцкая садится за стол и начинает принимать поздравления от Юли. Семейный круг — звучит, как настоящая издёвка. Отличная получается семья. Главное, что все по парам и связаны скелетами в шкафу. Кирилл смотрит на Сашу с хитрым прищуром. Ну вот мы и снова встретились. Твоя точка побита моей запятой. Что ты скажешь сейчас? Но Гордеев знает, что Суханов не скажет ничего. Он молчит, а молчание — это не только знак согласия. Это верный признак того, что человек может сказать многое, но только это «многое» застряло в горле рыбьей косточкой. — Я пойду помою руки. Не теряйте меня в этом замке. — Кирилл обводит взглядом зал и задерживает внимание на Саше. Его голубые глаза-отшельники бегают по ресторану, пытаясь зацепить за спасительную соломинку. Поселить свой взгляд куда-то, лишь бы не встречаться взглядом с Киром. И Гордеев понимает это. Поэтому ходит с поля зрения сам. Он проходит в уборную и подставляет руки струе теплой воды. Пытается найти силы на то, чтобы не испортить праздник Насте и сохранить хоть каплю хорошего настроения у себя. Но в этом плане есть одна загвоздка — Суханов, сидевший напротив.***
Саша пытался выдавить из себя подобие улыбки, когда Юля радостно щебетала рядом о подарке Насте, от которого та будет в приятном шоке. Мужчина же всё думал о неудобном разговоре с Кириллом. Тот факт, что Рагулин зачем-то позвонил ему, чтобы разобраться в том, чём ничего не смыслил — заставил самого Суханова набрать режиссера. Он переживал, что из-за выпитого алкоголя и впрямь мог взболтнуть что-то не то, но неужели у Рагулина хватило ума всё это проверять? Зачем? Саша вышел в коридор, ближе к лестницам служебного выхода, чтобы раз и навсегда отвадить коллегу от такого рода любопытства. — Сань, ну ты зачем позвонил Кириллу то? У него спектакль через полчаса, а ты решил устроить ему допрос с пристрастием на предмет его любви к мужчинам? — Суханов говорил тихо, но довольно резко. — Ещё бы директору МДМ позвонил или музкома, чтобы эту информацию проверили. Я кажется тебе объяснил, что мы были пьяные и… я сказал это всё теоретически. В общем, не надо так с Гордеевым. Он талантливый исполнитель и хороший человек, а ты… — Мужчина сглотнул. — Не поднимай больше эту тему. Саша возвращается в гримёрную, когда Кирилл уже ушёл куда-то. Осталось как-то пережить эти пару часов, а затем ещё и вечер. Актёр зарывается в телефон и иногда отвлекается, когда в комнату заходит то Денис, то ещё кто-то. Дэмкив дурачится, напевая свою песню. После этого Суханов тоже начинает мурлыкать себе под нос арию арбитра, проклиная друга. Гордеев заходит лишь в антракте, но снова уделяет время поправке грима и переодеванию. Саша старательно делает вид, что очень увлечён смартфоном, но изредка его взгляд скользит по обнажённой спине друга. Позвонки выпирают, и мужчина вспоминает, как несколько недель назад в «Джекилл и Хайд» он проводил пальцами по ним, когда генри сидел и обессилено жался ближе к другу. Эти сцены теперь были у Саши самыми любимыми в мюзикле. Только тогда он мог хоть как-то проявить свои чувства к Кириллу — лишний раз ухватить за руку, локоть, положить ладонь на его плечо. И в этих моментах хотелось раствориться и жить. Позабыв о том, что всё это неправильное. Провести ладонью по запутавшимся волосам, убирая их с лица. Чувствовать сбитое дыхание рядом со своей щекой. Суханов ощущал себя в эти секунды снова нужным, будто не было между ним и Гордеевым того злополучного вечера. И Кир играл так убедительно эту их дружбу… и Саша буквально утопал в идиллии этих персонажей и их химии. Настоящие друзья. И каждый раз, когда ему приходилось снова и снова смотреть в эти зелёные глаза, то он терял себя.Тремя часами позже
В ресторане Саша следует за Юлей, которая продолжает восторженно рассказывать про то, как же она рада, что у Суханова получилось выкроить эти часы на праздник, ведь Стоцкая планировала сначала шикарный банкет, но со временем решила, что куда важнее встретить в узком кругу. Ива вручила мужчине подарок, а сама умчалась куда-то к имениннице, шепнув что-то вроде «придумай речь». Актёр невольно покачал головой — всё это походило на сюжет какого-то не очень весёлого фильма, потому что с минуты на минуту здесь должен был появиться и Кирилл. И как им вообще в глаза друг другу смотреть? Ива возвращается и радостно присаживается рядом с Сашей, взяв его руку в свою. Мужчина неловко сжимает пальцы, ведь они всё ещё скрывают отношения, но… блондинка опережает мысли. Да, между ней и Верой впрямь было слишком много общего. — Не переживай Настя в курсе, да и Кирилл тоже. Вы же друзья. — Юля улыбается, а Суханов кивает, нет никаких оснований сейчас спорить или разбираться в том, что они с Гордеевым передрузья и недовраги, а продолжается всё это примерно полгода. Кирилл появляется в сопровождении Насти, которая и объясняет немного удивившемуся Киру, где же все. «Удачно убежали». — Хотел бы пошутить Саша, но молчит. Его шутка могла бы обидеть Стоцкую, а портить с ней отношения после стольких лет не хотелось, да и Юля с Настей были чуть ли не лучшими подругами, поэтому мужчина закусил щеку изнутри, давя в себе это дикое желание уйти в сарказм. Если бы они с Кириллом до сих пор нормально общались, то Суханов может быть и пошутил именно ему, пока никто не слышит, но теперь брюнет был зол на него из-за ситуации с Рагулиным. Саша смотрит в тарелку, а потом говорит Юле, что ничего толком не смог придумать для поздравления, поэтому скажет свой тост где-нибудь в конце. Настроение у него, мягко говоря, тоже было не из лучших. Кир как-то больно ехидно поглядывал на него, а Суханов не знал, куда убежать от его зелёных и убийственно притягательных глаз. Напряжение ощущалось в воздухе, только дамы не замечали этого, щебеча о том, что Настя выглядит на все двадцать пять. Гордеев решается на побег первым. — Я тоже в уборную. — Саша чуть улыбается и смотрит на Настю и Юлю, кивает, уходя следом за Кириллом. Он не знал зачем он идёт за ним, о чём им говорить, но сердце требовало этого. Надо было уже расставить все точки над i.Да, я готов рисковать,
Но твои слова — это афера.
Отменить дружбу и добавлять
Эти ночи опять…
Суханов заходит в туалетную комнату, подходя к раковине рядом с Кириллом. Включает воду и опускает ладони под тёплую воду. Смотрит в отражение, встречаясь своими голубыми глазами — с его зелёными. Саша сглатывает, где-то за стенкой играет музыка. Здесь никого нет, будто они сейчас в театральной мужской уборной, куда редко выстраивались очереди. — Кирилл. — Мужчина выключает воду и вытирает влажные руки о бумажные полотенца, запустив комок в мусорную. — Я устал бегать от тебя. Ты же избегаешь меня. Нужно уже наконец поговорить. Гордеев приподнимает брови, а затем встаёт в ожидающей продолжения позе, мол, о чём нам говорить? Саша смотрит на кирилла, чуть хмурится. Нужно же уже что-то с этим делать. Не враждовать же им теперь? — Кажется, ты всё уже сказал мне в гримёрке, а я тебе. Нет? — Кирилл смотрит тяжёлым взглядом, явно раздражённый от того, что всё это продолжается снова и снова. — Я просто хочу, чтобы ты перестал видеть во мне врага. Почему тебя так интересует моя личная жизнь… ты же встречаешься с Казьминым. — Эти слова дались Саше с трудом, но он выпалил наконец то, что терзало его все эти месяцы. Не могло же шестое чувство его подводить тогда, на стриме и после. — Да, мы были вместе, но это уже тебя точно не касается. — Кирилл буквально выплёвывает этот ответ, хочет уйти, но Суханов мягко кладёт руку на локоть, сжимая пальцами. — Может, Юле тоже стоит узнать про твой секрет? Саша непонимающе смотрит на Гордеева, выпуская его руку. Мужчина понимал, что Кир говорил это из-за злости и обиды, но слова как-то неприятно отдавались в сердце. — Ты же рассказал обо мне Рагулину. Думаю, что Юля имеет право знать, что было в тот вечер у меня в квартире. Нет? Не находишь? Суханов ощущает, как липкий страх подступает к горлу. Неужели он думал, что всё закончится нормально и тот самый поцелуй забудется? Саша на пару секунд даже теряет дар речи. Неужели Гордеев сейчас говорит правду? Неужели он мог бы рассказать иве о том злополучном дне? Мужчина чувствует себя беззащитным, будто бы они играли в карты, а у Кира в рукаве были запрятаны козыри. — Ты не сделаешь этого. — Саша говорит это жёстко. — Не расскажешь ей. В глазах Кирилла черти снова устроили пляску. Такой тяжёлый и в то же время душащий тебя взгляд, от которого у Саши по спине пробежали мурашки. Гордеев усмехается, просто молчит, будто бы издевается над Сухановым, зная об его тайне, которую хотелось бы сберечь от чужих глаз навсегда. Заколотить на тысячу дощечек с самыми крепкими гвоздями. Сейчас бы не помешал реквизит из «Бала вампиров». Этот разговор уже давно зашёл в тупик, но теперь его нельзя было просто так оставлять без конечной точки. Если даже Гордеев что-то и ляпнет, то где гарантия, что Юля воспримет это всерьёз? Но и не было уверенности в том, что Ива не поверит, а затем слухи о том, как Суханов и Гордеев целовались разлетятся по всему МДМ… после чего дойдут до коллег, друзей, руководства. И что будет с Сашей? Он же не гей. Нет. Мысли пролетели в голове Суханова за секунду, подогревая в нём страх и злость. Нужно было уберечь себя от проблем. Любой ценой. — Ты не посмеешь! — Саша отчаянно говорит это, буквально подлетая к Кириллу, который не ожидал такой реакции. — Ты будешь молчать! — Суханов вжимает Гордеева в кафельную стену, сжав пальцами края его толстовки. Да, мужчина был ниже, но в данной ситуации именно Кир попал в ловушку, будто загнанный кролик. Актёр смотрит снизу тяжёлым взглядом. Наверное, именно с таким убивают людей. Кирилл находился близко к нему, что картины из прошлого снова возникают в голове так ясно, будто бы это было вчера. Поцелуи у стены в петербургской квартире Гордеева. Обжигающее дыхание друга, привкус пасты во рту вперемешку с алкоголем. Страсть и желание, которые рвались наружу. Сейчас, кажется, ими обуревали совсем иные чувства.***
В кровь свинцом подмешалась злость — ровными пропорциями 50/50 гуляет по жилам. Кирилл заведён, он смотрит на Сашу в зеркале и понимает, что сейчас лучший момент, чтобы высказать ему всё. Разложить по полочкам, распихать по ящикам и заткнуть его рот намертво, чтобы больше никогда не смел портить жизнь. Он сказал это один раз, но кто знает, может, через неделю весь музком защебечет по углам новыми сплетнями. Гордееву это не нужно. Он привык, что его личная жизнь — тот самый спокойный и безопасный мир без ярких вспышек перемен. Всё спокойно, всё по порциям, всё предсказуемо. Но это его жизнь, сотканная по его заказу — без изъянов и недочётов. Но Саша лихо ломал всё, что он строил. Одна пьяная выходка не могла забыться прямо сейчас, в одно мгновение. Даже если Саша извиняюще поддерживал его локоть, пытаясь остановить от ухода. Горячие пальцы, нагретые водой из-под крана, дают разряд по коже. Кирилл интуитивно чувствует эти прикосновения, он знал, что Суханов схватит его за локоть. Он хотел этого. Но это слишком неубедительно, фальшиво и мерзко, зная весь тот багаж подстав, которые Саша тащил за своей спиной. Кирилл не хотел принимать его таким. Пусть будет хорошим другом, надежным коллегой и наставником — или не будет никем. Просто стереть все роли, забыть отыгранные партии. Забыть человека, который не ценит/не уважает и презирает чужой выбор. Делает его поводом для насмешек, бросает разгоряченные сплетни на сковороду и тушит их до готовности, пока какой-нибудь заинтересованный Рагулин не решит разведать обстановку. С такими друзьями — враги не нужны. Тот момент, когда пословицы из старой бабушкиной книги пословиц и поговорок били точно в цель. И можно было найти тысячи объяснений этой выходке, можно было отбелить репутацию Суханова в глазах Кирилла. Но зачем, если все доказательства разложены перед Гордеевым, как дорожная карта. Смотри, тут он над тобой посмеялся — жестко растоптав всё то, что ты чувствуешь. Погляди, а тут он ещё раз решил затмить себя самого и решил связать свою судьбу с Ивой — просто так, чтобы тебе было больнее. А вот здесь вот ещё его разговор с Рагулиным. Как тебе? Уже хочется выплюнуть в урну все чувства? Хочется. Слишком сильно хочется. Поэтому Кирилл сглатывает слюну, напрягает скулы. Ему хочется оскалиться, как волку. — Ты же рассказал обо мне Рагулину. Думаю, что Юля имеет право знать, что было в тот вечер у меня в квартире. Нет? Не находишь? Он знает, что тот вечер будет козырем в его рукаве. Слишком большой удар по самолюбию Саши — кто-то пытается его обыграть. Кирилл — тот самый безобидный Кирилл — играет не по его правилам. Поэтому Гордеев удерживает свой взгляд на Суханове. Колкий, едкий взгляд, сдобренный слоем злости. Гордееву противно от себя самого — он не любит злиться. Это слишком изматывающее мероприятие, будто двойник ДиХа три дня подряд. Но сейчас он приподнимает бровь и смотрит на Сашу — ожидал ли ты такой отыгрыш? Не ожидал. Гордеев видит, как Суханов меняется в лице. Слова Кирилла выливают на него ушат холодной воды. Слишком резкий поворот сюжета. Настолько резкий, что Кир без труда читает растерянность в глазах Саши. И вот он стоит на этом повороте, не зная, куда бежать дальше. Развозить, как грязь, эту ссору по белоснежному кафелю их дружбы — или же поставить точку. Внутри у Кирилла вечные противоборства. Хайд сплетается с Джекиллом, безумство выходит на свободу. Что-то внутри щёлкает, как выключатель, и заводские настройки истошно простят закончить весь спектакль и просто сказать: «Прости». Если тебя ударят в правую щёку, обрати к нему и другую. Это Саша — тот самый Саша, который смотрел на тебя зеркальными глазами, который угадывал каждое твоё действие на сцене. Он обнимал тебя и по коже бежал морозец, когда на улице был 30-градусный июль. Ты же помнишь это, Кирилл. Он помнил. Прекрасно помнил, как вкус табака и алкоголя перемешался со вкусом мятной зубной пасты. Как руки Саши гуляли по мокрым волосам. Но он больше не хотел вернуться в тот самый вечер с таким Сашей. Поэтому Кирилл облокачивается на край раковины, перемещает вес тела на неустойчивую конструкцию и безучастно смотрит в глаза Суханова. Он знает, что уже выиграл эту партию, которая вершилась не между Россией и Америкой, а между лучшими когда-то друзьями. — Хочу тебе открыть тайну, но не у тебя одного есть язык, чтобы рассказывать коллегам о тайнах личной жизни. — Гордеев зло хмыкает и собирается закончить поединок, не считая до десяти. Нокаут уже у него. Кирилл распрямляется и собирается выйти из уборной, как к нему подлетает Суханов. Слишком быстро, чтобы Гордеев успел подготовиться. Эта сцена напоминает сюжеты из «Графа Монте-Кристо», поэтому Кир внутренне улыбается своим флешбекам. Он не боится Саши. Знает, что тот ничего ему не сделает. В нём играет страх, который сидит в голове, давит на плечи и отражается в голубых глазах. Гордеев смотрит на него сверху вниз, не пытается выбраться, а наслаждается моментом, потому что загнал Суханова в тупик злости. Он чувствует как пульсируют мышцы его руки, видит, как привычная морщинка на лбу снова заняла своё законное место. Кирилл перебарывает желание, снова сглатывает слюну, смотря на Сашу. Ему хочется вырваться, но не для того, чтобы уйти. Ему нужно заключить Сашу в свои оковы-объятия. Снова прижать, снова сказать, что всё хорошо, как в тот петербургский вечер. Чтобы Саша принял себя самого и перестал играть в кироненавистника. Но Суханову это не нужно. И Кир знает это. Дав Саше пять секунд для вдоха-выдоха, он спокойно убирает его руку с воротника толстовки, поправляет её и выпрямляется во весь рост напротив Суханова. Говорить тут нечего — слова не помогут склеить дружбу или забыть о том, что произошло сейчас. И каждый из них понимает, что та точка, которую Кирилл выпрашивал у вселенной полгода назад — сегодня была поставлена окончательно. Удивительно, что история постоянно терпит трансформации и меняет точку красной ручкой на запятую. Вот теперь конец. Кирилл думает об этом с надеждой, хлопает Сашу по плечу. — Да пошёл ты, Суханов. И ты, и твои сплетни. — Абсолютно непроницаемый голос, словно кто-то запрятал его в вакуум. Кирилл слышит себя где-то со стороны и пытается понять — его ли это речь. Но это говорит он. Воспроизводит всё то, что слоилось на сердце с того самого вечера. — Ведёшь себя как истеричка. У кого заразился? Гордеев слышит последний аккорд беседы. Понимает, что больше здесь не о чем разговаривать. Он слишком воспитан, чтобы бить морду в позолоченной уборной с витиеватыми кранами и умывальниками, но и слишком разочарован в Суханове, чтобы продолжать светские беседы. Поэтому Кирилл молча захлопывает за собой дверь. На автопилоте он доходит до нужного столика и пытается придумать причину больше не сидеть за одним столом с Сашей. — Дорогая Настя, happy birthday to you и всё такое, но у нас собрание в МДМ. — Кирилл кивает Насте на телефон, где в мессенджере у всего каста висит громкое объявление о сегодняшнем собрании. С пометкой «быть по желанию». Но Гордеев слишком желал больше никогда не видеть Суханова. — Кирилл, но там ведь по желанию. — Пытается вступить в разговор Юля, но к ней тут же подходит Суханов и легким прикосновением руки к её ладони даёт вольную Кириллу. Гордеев протягивает небольшой подарок в конверте Стоцкой, целует её в щёку и выходит из отеля-ресторана. Осенний ветер лохматит волосы, забегает за воротник толстовки и гуляет по спине. Кирилл последний раз бросает взгляд на панорамные окна ресторана, видит перемещающиеся в танце силуэты людей. Он вспоминает последнюю картину вечера — рука Суханова, касающаяся ладони Юли, её теплая улыбка и его непроницаемый взгляд, пропитанный скрытым упрёком. Как будто сам Гордеев виноват в тех разбоях, что творятся у него на душе. Но Кирилл виноват. Он совершил ошибку, которую уже не исправить. Когда-то он выбрал Суханова — это и была его оплошность.***
Злость кипела внутри с такой силой, что Саша даже с трудом осознавал — к чему может привести его вспыльчивость. Он уже давно повесил боксёрские перчатки на гвоздь, позабыв о том, что такое угрожать кулаками и расправой, тем более Кириллу. В голове не укладывалось, как они могли дойти до такого. В какой из вселенных Суханов мог бы сделать то, что происходило сейчас, но с другой стороны — поцеловать Гордеева было раньше нереально, но всё же это имело место. Кровь стучала в висках, по спине пробежала волна жара. Актёр не знает, почему он вдруг так агрессивно себя вёл по отношению к Кириллу. Это же он — тот самый парнишка из ГИТИСа, который всегда внимательно слушал лекции и с радостью первым бежал помогать в чём-то; это всё ещё тот самый Кирилл, который умел слушать и слышать; это тот самый Кирилл, который ночью готов был сорваться из дома, если ты попал в беду или тебе просто одиноко; это же его Кирилл. Правда у самого Гордеева видимо были совсем другие мысли насчёт того, какой он и кто он теперь для Саши. Он спокойно и почти хладнокровно убрал руки Суханова от своего воротника, поправив его. От взгляда Кирилла хочется убежать, но мужчина стойко выносит этот зрительный контакт. Понемногу эмоции утихают, но уже слишком поздно. Осознание того, что он сделал что-то не так и кажется только что навсегда вычеркнул себя из жизни Кира — начало как-то неприятно скрести изнутри. Гордеев хлопает его по плечу, а затем говорит абсолютно справедливую вещь. «Ты это заслужил ещё как заслужил». Саша осуждал себя за поведение и резкость, за то, что вообще он решил, что убежать от проблемы будет лучшим решением, чем посмотреть в глаза своему же страху. Чего же он боялся? Почему не мог всё сразу узнать у Кирилла? Почему завёл эту игру, да ещё и втянул в неё Иву? Суханов не мог дать ответы на все эти вопросы, но точно знал одно: Гордеев его никогда не простит. При всей мягкости и доброте, его отходчивости — н е п р о с т и т. — Кирилл, ты… — Пытается сказать Суханов вслед уходящему Кириллу, но тот уже захлопывает за собой дверь, демонстрируя, что не желает больше продолжать этот разговор. Саша пару минут стоит ещё перед раковиной и думает, что теперь делать? Он не боится, что Кир что-то скажет Юле. Как он вообще мог поверить в эти слова? Гордеев никогда бы осознанно никому не навредил, даже если очень хотел бы отомстить. Кирилл это сказал на эмоциях. Они многое наговорили друг другу. Мужчина возвращается в зал, силясь делать вид, что всё хорошо. Хоть так и не было. Ему было отвратительно и противно от себя, своих же слов и поступков. Суханов глубоко вздыхает, садясь рядом с Юлей. Она улыбается и подвигает к Саше тарелку с каким-то салатом и едой, мягко кладет свою миниатюрную ладонь на его, а он до конца решает отыгрывать эту роль влюблённого, погладив пальцами по пальцам блондинки. Даже не смотря на Кирилла — Суханов ощущал на себе его стальной и холодный взгляд. А потом Кир просто уходит. Поздравляет спешно Настю, растворяясь в октябрьском вечере.Твои сомненья — мои палачи
Я знаю, прошло больше тысячи лет
Но счастье где-то рядом
Саша возвращается домой за полночь, немного пьяный и сметённый. Перед глазами всё ещё тяжёлый взгляд Кирилла. В голове его голос. Суханов прокручивает эти слова снова и снова: «Да пошёл ты, Суханов. И ты, и твои сплетни». Мужчина медленно разувается и стягивает с себя душащий галстук, расстегивая рубашку. На телефон приходит смс от Юли, что она добралась до Насти — они решили продолжить отмечать у Стоцкой, куда приедет ещё кто-то из друзей и коллег. Саше удалось сбежать, ведь завтра спектакль, а после него нужно прыгнуть в сапсан, потому что послезавтра в Питере «Джекилл и Хайд». Было тяжело жить на два города и несколько театров, но и никто и не говорил, что будет просто. Суханов даже был рад, что может отвлечься от терзаний совести на проекты. Рука тянется к телефону. Саша заходит в «ВКонтакте», обновляя страничку Кирилла. Тот сейчас был в сети. Суханов даже открыл переписку с ним, в которой последнее сообщение было почти семь месяцев назад. В то время они ещё общались, скидывали друг другу какие-то песни и фотографии, а Кир с особой любовью отправлял кота. Кажется, что во вложениях с ним большая часть кадров была как раз с Алвисом, иногда они перебрасывались смешными фото. Мужчина невольно усмехнулся, когда открыл одну из фотографий, на которой Кирилл скорчил жалобную мину из-за того, что пушистый питомец придавил его своим весом, мешая переписываться с Сашей. Казалось, будто это всё было тысячу лет назад. Актёр начинает писать сообщение: «Прости. Я был не прав последние полгода. Вёл себя как мудак. Ты мне очень дорог». Саша пару секунд смотрит на экран, но затем стирает всё, закрывая соцсеть. Смелости на эти слова у него тоже не хватило. Снова боялся, что Кир выпустит свои иголки. Заслуженно уколет его снова. На следующий день Саша приходит в театр за час до спектакля. После случившегося в гримёрке и ресторане — он ощущал себя так, будто бы все вокруг знали о том, какой он мудак. И Суханову хотелось увидеть Кирилла, чтобы понять: всё ещё можно вернуть. Правда как это сделать? Мужчина ходит туда-сюда по гримёрке, от чего Казьмин нервно начинает ёрзать в кресле, а потом бурчит: —У меня сейчас голова закружится. Что-то случилось? — Казьмин откладывает в сторону смартфон и смотрит на Суханова выжидающе. — с Кириллом так и не помирились? Мужчина сглатывает и трёт пальцами переносицу. После того как Кирилл сказал, что они с Сашей уже не вместе — кажется Суханову стало проще находиться с ним в одной комнате и в принципе относиться к Казьмину так, как раньше. Только он ещё не был готов изливать душу ему, так как считал, что это странно, учитывая, что между Гордеевым и Сашей младшим что-то было. — Всё хорошо. Просто немного разногласия. Не бери в голову. — Он улыбается Саше, а затем натягивает на себя пиджак, подходя к зеркалу, чтобы нанести грим. Казьмин как-то недоверчиво смотрит, бормочет что-то вроде: ну ладно. Суханов думает, что, может, тот даже в курсе о поцелуе в квартире Кирилла. Эта мысль как-то неприятно отдаётся внутри. Юля заходит в гримёрную и гладит Спшу по волосам, рассматривая его отражение в зеркале. Она сегодня играла Флоренс и уже примерила рыжий парик. Хитро смотрит на Трампера и через секунду уже убегает, говоря, что ждёт своих лучших мужчин на сцене. Смешно, конечно. Играть любовь на троих, когда в жизни всё было почти так, как и на сцене.Чувства все по нолям
Кислорода нехватка втрое
Я тебя не держу, я тебя — не отдам
Суханов после своего спектакля решает задержаться, потому что ему жизненно необходимо увидеть Кирилла, хотя бы краем глаза. И всё не выходит остаться с ним наедине, тот убегает, как только видит вдали Сашу. Мужчина понимает, что на месте Гордеева тоже бы начал избегать себя. В итоге до мюзикла остается пятнадцать минут, поэтому он ищет взглядом свободное место где-то в партере. Он любил смотреть на своих коллег и просто наслаждаться материалом, тем более полностью в чистовом варианте Кира он так и не увидел. А роль Сергиевского, как и думал Суханов — у них с Кириллом получалась совершенно по-разному сыграть. И это подтверждали коллеги, да и создатели. Саша сел в кресло, когда уже начали гасить свет. Он специально выбрал ряд где-то в середине, чтобы увидеть всю красоту «Шахмат», ведь с первого — вряд ли возможно оценить масштабы постановки. Стало немного волнительно за коллег, особенно за Гордеева. Да, тот имел огромный опыт за плечами, но тут сложный материал и образ. Суханов попытался отключить в себе режиссера и педагога, который начал бы подмечать какие-то оплошности, хотелось просто насладиться мюзиклом. Кирилл был серьёзен, холоден и монументален. Играл так, будто бы уже изучил Сергиевского вдоль и поперёк, будто бы устал от такой жизни — недопонятого гения. В его глазах была тоска, но и этот присущий только ему — блеск. И тут сердце Саши будто бы встрепенулось, когда Гордеев запел «Там, куда хотел попасть». Он уже выучил движения и не путался в своих же ногах, делал всё отточено. Бархатный голос обволакивал и приятно ласкал слух, отдаваясь где-то внутри. На пару секунд Суханов перестал дышать, когда Кирилл тянул некоторые слова. Он был хорош, так хорош, что мужчина засмотрелся… взгляд скользнул по родинке на щеке, кадыку, который открывался иногда, когда Гордеев поднимал лицо выше. Эта чёрная водолазка, пальто, шарф, выбивающиеся из причёски пряди волос, сжатые кулаки. «Слишком хорош, чтобы не влюбиться». — Подумал тогда Саша, переводя дыхание. Приятное чувство и тепло снова заполнили грудь, хотелось сказать Кириллу, как же он был хорош в этой песне. И вообще — в мюзикле. Такой решительный, но в то же время аккуратный и обходительный. Суханов прикрыл глаза, когда Гордеев запел «Гимн», а затем после номера даже крикнул «браво». Он гордился им. И понимал, что все эти чувства, которые он так старательно хотел упрятать — вырывались наружу. И тут не помогла бы ни Юлия Ива, ни кто-то другой. И Саша не знал, что теперь делать. Как вернуть расположение Кирилла и разобраться во всём, что бурлило внутри, сжигало мысли и сердце.