Под покровом звезд

— В средиземном море акулы не водятся, — весело рассуждал Гастингс, стоя на палубе. В лучах солнечного света он казался похожим на ангела. В кресле под навесом, в окружении прохлады и рюмки мятного ликера, сидел Эркюль Пуаро. — Вам знакомо искусство стрельбы по тарелочкам? – расспрашивал он окруживших его дам. Но они были настолько глупы, что не имели представления об этой довольно таки простой забаве. Великий детектив сделал небольшой глоток темно-зеленой густой жидкости, и затянулся сигарой. Он сидел, наблюдая за тем, как Гастигс легкомысленно привлекает к себе внимание всех обитателей этой небольшой беспарусной субмарины. Он с легкостью находил общий язык с ними, даже когда говорил о своих дурацких «тарелочках». Пуаро тихо фыркнул: ну что за интерес вызывает подобная глупость? Он никогда не понимал увлечений своего друга. Хотя, в этом всем была и положительная черта, — эти мелкие шалости отпугивали довольно крупных рыб. А именно – всяческих леди и мадемуазелей. Черные набриллиантининные усы довольно дрогнули, а глаза хитро блеснули. Он еще отпил из рюмки. Вечером вся толпа собралась в гостиной, где мисс Мин исполняла кашмирскую любовную песню. Во время ее пения господа и дамы слушали и курили. Некоторые предпочли остаться, некоторые предпочли выйти на палубу, полюбоваться луной. Пуаро стоял, глядя в бинокль на далекие звезды. К нему подошел капитан Гастингс. — Интересно, она хоть знает, о чем она поет? – спросил он весело, закуривая свою сигарету. — О любви, мой друг… О любви, — загадочно ответил детектив. Потом он спрятал свой мини-бинокль в отверстие на ручке трости, и повернулся к стоящему рядом мужчине. Ветра не было слышно, и дым плыл в воздухе, завиваясь в причудливые каракули, которые постепенно таяли, становясь мутнее. Эркюлю хотелось забыть, что где-то поблизости есть посторонние люди. Ему хотелось протянуть руку, и коснуться лица капитана. Хотелось притянуть к себе и поцеловать. И не важно, что в этот момент кто-то мог выйти. Их взгляды встретились. Но Гастигс опустил глаза, приоткрыл рот… Бельгиец скользнул по нему взглядом. — Не правда ли луна романтична сегодня? – услышали они писклявый голос мадемуазель Розмари. Гастингс туманно поднял голову. А Пуаро тихо согласился с девушкой. — Она напоминает огромное куриное яйцо, — сказал он, вежливо улыбаясь. Капитан продолжал смотреть на иссиня черное небо, проколотое острыми звездами. — Я вам здесь не помешаю? – поинтересовалась мадемуазель. — Мы с Сюзанной далеко не в восторге от акустики мисс Мин. Ее песни, конечно интересные, но вот исполнение… Она продолжала с наслаждением передавать свои ощущения. Но Пуаро и Гастингс ее не слушали. Точнее, на их лицах было выражение заинтересованности, но их мысли были заняты другим. Пуаро хотелось, чтобы Гастингс не был таким робким по отношению к его чувствам, и тоже проявлял активность, пусть даже и не осторожную. А капитан не мог прийти в себя от проникновенного взгляда детектива, и от того, что он прочитал в этих глазах. Он уже давно понял, какие между ними отношения, но он все еще не мог привыкнуть к этим его чувственным порывам. — Да, вы, наверное, правы, — согласился Гастингс, выбрасывая свой окурок. Он направился в сторону своей каюты. — Пожалуй, я сегодня пораньше лягу спать… — Что с вами, друг мой, вы не заболели? – спросил его Эркюль воспитательно-нежным тоном, и даже добавил нотку удивления в свои слова. — Нет-нет, — заверил его капитан, — просто я немного устал. И он пошел к себе. Пуаро и мадемуазель Розмари смотрели ему в след. — Наверное, несвежие устрицы, — наивно предположила девушка. Они вернулись в гостиную. Мисс Мин как раз закончила свое выступление. Публика восторженно зааплодировала. — Спасибо, спасибо, — ответила пожилая леди, раскланиваясь. — Если она споет что-нибудь еще, я выпрыгну за борт, — прошептал один из гостей на ухо своей жене, и та засмеялась. — Нет, нет, лучше выкинь ее за борт, Жак! Пуаро ненароком подслушал их разговор, и не преминул принять в нем участие: — Тогда вы подведете царя Нептуна… И они засмеялись все вместе. — А где ваш замечательный капитан Гастингс? – спросила леди Мантуил. – Он нас всех так хорошо организовал! Бельгийский детектив улыбнулся: — Капитан Гастингс – мастер всех организовывать. Но у него разболелась голова, и он пошел прилечь. В разговор вмешалась блондинка: — Отравление устрицами! — Но сегодня не подавали устрицы… — ответил кто-то. — Может быть, это – качка? – сказал другой. — Но капитан – отличный моряк!... Пуаро сидел, наблюдая за развившейся дискуссией. Но, наконец, не выдержал. — Я пойду, проведаю его, — сказал он, вставая. Все дружно согласились, что это хорошая идея. — А если понадобятся лекарства, спросите у мадам… — крикнула пожилая леди, но детектив уже скрылся за дверью. — Не понадобится… — пробормотал он ей, шагая по палубе. Уйдя от этой звездной ночи и от ее романтической луны, Гастингс заперся у себя в каюте. Он лежал поверх застеленной постели, и, закинув за голову руки, размышлял о происшедшем. Вернее, о том, что могло бы произойти, будь он более сообразительным, или ловким. Ему не составляло труда попасть по летящей в воздухе тарелочке, как бы далеко она ни улетела. Но он становился заклятым двоечником, как только Пуаро пускал в ход свои чары. Он становился трусливым кроликом, когда самый гениальный мужчина в мире расстегивал пуговицы на его рубашке, целовал в губы, говорил слова, которые не принято упоминать в приличном обществе, и от откровенности которых у вышеупомянутого кролика вспыхивали уши. Нет, это были не грязные ругательства, но слишком откровенные фразы, включающие в себя называние определенной части тела и ее надлежащее применение. С одной стороны, Артур любил, когда тихими и теплыми вечерами, когда мисс Лемон уходила домой, они с Пуаро предавались романтике. Свечи, ароматические масла, бельгийский шоколад, разгоряченный детектив, шепчущий на своем французском, глоток скотча, поцелуй… Но с другой стороны, желание заниматься этим при свете, или использовать какие-нибудь новые вспомогательные средства, или нечто полезное, специально подогнанное загадочным другом из Индии… Одним словом – это очень возмущало его! Ну, неужели нельзя оставаться верным старым правилам любви, где существует темнота, уважение к партнеру и его принципам? А не это безобразие… Раздался стук, и Гастингс подпрыгнул, едва не упал с койки. Он совсем забыл, что долгие размышления обычно приводят его к монологу с самим собой. Он обеспокоено посмотрел на дверь, затаившись. Слышали или нет? — Гастингс? Это я… — услышал он тихий голос друга, — Я знаю, что вы не спите. Откройте мне… Капитан вздохнул, и открыл замок. Он хотел только поинтересоваться, что нужно Пуаро, а не вовсе впускать в комнату. Но когда дверь отворилась, тот вошел внутрь, миновав недовольный взгляд Артура. Пуаро присел на край матраса, и выжидающе посмотрел на хозяина каюты. — Ну, так может, вы мне объясните, зачем вам потребовалось оставлять меня одного? Вы не могли найти другого раза, чтобы поговорить с самим собой? Гастингс замер, чувствуя, как внутри что-то оборвалось. — Вы все слышали?... – Его голос был такой обреченный, что Пуаро не сдержался и хмыкнул, хотя и собирался быть серьезным. — Нет, друг мой, у меня нет привычки подслушивать под дверью… Когда это касается моих друзей. Ваша жизнь – принадлежит вам, я же – лишь мелкая песчинка упавшая вам на ладонь. Я не в праве вмешиваться в ваши мысли, не то, чтобы их слушать… Он немного подвинулся на кровати, и похлопал по одеялу возле себя. — Подойдите сюда. Сядьте со мной. У вас очень напряженный вид. Я хочу, чтобы вы немного расслабились… — Послушайте, Пуаро, — начал капитан, чувствуя, как внезапно вспотели ладони, — если вы опять задумали… — Гастингс, — прервал его детектив суровым тоном, — по-моему, сейчас «начинаю» не я, а вы. Артур неуверенно подошел к кровати. Под пристальным поучающим взглядом он присел на краешек. Он посмотрел мужчине прямо в глаза, в его темные, шоколадные, пронизывающие глаза. Пуаро отставил свою трость, и расстегнул пиджак. Его горячие руки легли на лицо Гастингса, он закрыл глаза, чувствуя, как трепещет в груди хрупкое сердце. Тот час же он почувствовал привкус мятного ликера на губах детектива. — Мон Шер… — прошептал Пуаро, касаясь языком его рта. — Я…ах… — выдохнул Артур, не поднимая век. — Все хорошо, — успокоил знакомый голос, знакомые руки расстегивали уже давно изученные пуговицы на его рубашке… На следующий день судно причалило в Каире. На то, что утром Пуаро вынырнул из каюты капитана Гастингса, и осторожно погрузился в свою каюту, никто не обратил внимания. Да и проделал он это так рано, что если их кто и видел, так это был заспанный официант. Так или иначе, мсье детектив, не обращая на присутствие душ в коридоре, плавно пересек несколько метров, и бесшумно зашел в свой номер. К десяти все пассажиры были готовы к прогулке по городу и осмотру местных достопримечательностей. Не пошла только мадам Кляпертон, заявив своему мужу через запертую дверь, что у нее болит голова. — Ну, что ж… — ответил мистер Кляпертон, — тогда я пойду один погуляю. К нему тут же присоединились две девушки: Мадемуазель Розмари и мадемуазель Сюзанна. Они были безумно рады, что мадам Кляпертон отказалась принять участие в прогулке. Гастингс вышел из своей каюты, и направился на палубу. Выглядел он бодро и весело. — Как вы себя чувствуете, капитан Гастингс? – спросила мадемуазель Селип. — Лучше, чем когда-либо! – сказал капитан. — Мы все так надеялись, что с вами будет все хорошо. Мсье Пуаро обещал вернуть вас в чувства вчера. — Да… э, — смутился Артур, — он помог мне… э… В это время к ним подошел названный детектив. — Я вижу, Гастингс, вам помог мой эликсир вечной жизни? Он многозначительно улыбнулся капитану. Мужчина кивнул, улыбаясь в ответ. Случайному наблюдателю могло показаться, что высокому мужчине попал в глаза лучик солнца, и поэтому он сильнее надвинул на глаза шляпу. А тому полноватому мужчине стало утомительно смотреть вверх на своего друга, и он опустил голову, глядя себе под ноги. Но из «специальных» наблюдателей этой сцены никто не обратил внимания на порозовевшие щеки Гастингса, и довольную, едва ли не до ушей, улыбку Пуаро. — Я в полном вашем распоряжении! – вновь смутил капитана бельгийский сыщик, хотя первый и позволил себе улыбнуться. – Ведите меня куда хотите… Делайте, что хотите… Гастингс удивленно поднял брови. Но тут же опустил их обратно. К ним подошла молодая пара, и поинтересовалась, можно ли им составить кампанию. — Почему бы и нет, — вежливо согласился Пуаро, но Артур заметил в его глазах разочарование. Ему вдруг захотелось восстановить справедливость. — Нет, — громко сказал он, но тут же откашлявшись, добавил, — Я хотел сказать, что у нас назначена одна важная встреча с местным лекарем… Но вы – идите, сразу после нее мы к вам присоединимся. Супруги удивленно переглянулись. В этот момент капитан совершенно не думал о связности слов. — Лекарем? – переспросил его мистер Томпсон супруг миссис Томпсон. Артур кивнул, и обреченно посмотрел на Пуаро. — Моя давняя знакомая, — начал он, — с которой нас свело дело о загадочном убийстве здешнего жителя, знает лекарство, которое излечит капитана Гастигса от его головной боли и морской болезни, которой он подвергся вчера… Супруги Томпсон смотрели на великого детектива, открыв рот, и пока приходили в себя, друзья поспешно смылись. — Но учтите, Гастингс, — заявил Пуаро, когда они, наконец, остановились, чтобы отдышаться, и присели на большой белый камень, — больше я не буду и пытаться выпутать вас из глупостей! Он набрал воздуха, чтобы сказать что-то еще, но Артур заключил его в объятия, и не обращая внимания на слабые протесты, поцеловал… Когда они наконец вернулись на судно, оказалось, что кто-то заколол мадам Кляпертон. Капитан просил Пуаро расследовать это дело. — Я не хочу вмешивать египетскую полицию… — добавил он, с надеждой гладя на детектива. Тот вежливо принял предложение. К ужину мы все переместились в гостиную, где Пуаро начал свой расспрос. — И так, вы вышли с корабля ровно в одиннадцать… И куда пошли потом?... — Ну.. э… вы же помните, потом мы собирались присоединиться к вам с капитаном Гастингсом… Капитан неловко заерзал на стуле, вспоминая, как они с Пуаро поспешно «смылись». Но самого бельгийского детектива это, похоже, вовсе не заботило. — А куда вы направились, после того, как… после того как покинули нас? Прежде чем ответить, мистер Томпсон посмотрел на жену. — Мы ходили пообедать в местную харчевню, — сказал он медленно, словно боясь сказать что-то лишнее. Пуаро внимательно следил за его лицом, как кот за голубем. Сейчас, подумал Гастингс, и в голову бы не пришло, какой беспредел он может творить в постели, со всей его сдержанностью и снобизмом… — Капитан Гастингс, вам плохо? – услышал он голос юной леди, и обернулся. Мадемуазель Розмари смотрела на него своими огромными голубыми глазами, с плохо скрываемым волнением. Она смотрела, так пристально вглядываясь в его глаза, что Артуру на миг показалось, что она может прочесть все его мысли… Он отвел взгляд, заверяя ее, что «все в порядке». — Но вы так изменились в лице… Гастингс моментально почувствовал на себе еще один целенаправленный взор. Осуждающий. Он сразу понял, кто может так смотреть. Тем более, что негромкое повествование о том, как могли происходить те или иные события на самом деле, внезапно прервалось, погрузив слушателей в напряженную и затаившуюся тишину. — Все хорошо… — пробормотал он, чувствуя, как углубляется его дыхание, — Нет, пожалуй, я все-таки выйду… И не глядя на этот раз на мадемуазель, он поспешно покинул каюту. Только выйдя на свежий морской воздух, капитан Гастингс почувствовал облегчение. Не мог он не думать и не вспоминать едва ли не обезумевшего детектива, характерно изменившегося в его каюте… Слова, жесты, движения, шепот, приглушенное рычание, нецензурные слова… Артур сглотнул слюну, чувствуя молниеносный жар, охвативший его лицо. Нет, этого определенно ему не забыть! «И на губах Твои губы еще ощущаю…», вспомнились ему стихи безымянного бельгийского поэта, которого так любил Пуаро. Гастингс закрыл глаза, кусая губы. Ну кто мог подумать, что из такой нелепости, как простая немного неземная нежность знаменитого детектива, может вылиться столько всего… Он стоял, опершись локтями на перила, задумчиво глядя за горизонт, на золотое, но уже безопасное для зрения, садящееся солнце. Легкий морской ветерок дул в лицо капитану. Не смотря на палящее весь день солнце, к вечеру становилось прохладнее, и Гастингс невольно поежился. Вскоре из общей каюты начали выходить люди. Это гласило о том, что Пуаро закончил свою лекцию о возможном преступнике. К капитану немедленно подошла одна из девушек. — Вам уже стало лучше?.. – спросила она тихим заботливым голосом. Гастингс кивнул, и добавил: — Да, морской воздух творит чудеса! Он улыбнулся и посмотрел на нее. Мадемуазель Размари улыбнулась в ответ. — Вам не холодно?... – поинтересовался Артур у юной леди. Она была в платье без рукавов, и определенно замерзла. — Немного, — прошептала она, и в ее слегка потемневшем взгляде Гастингс прочел уже знакомое выражение, которое видел не раз, только в других, темно-карьих глазах. И естественно, это выражение не было столь откровенным и вызывающим, как у его бельгийского друга. Капитану захотелось как можно быстрее покинуть палубу, и этот хищный осторожный взгляд. — Тогда я принесу вам свой пиджак, — ответил Артур, решительно разворачиваясь. И, пока девушка не успела ничего добавить, он ретировался с поля боя. В каюте был только один Пуаро, остальные разошлись. Он сидел за столом, педантично раскладывая карты, и с виду можно было подумать, что он гадает. Но капитан отлично знал, что его друг никогда бы не занимался подобной, как он выражался, чепухой. И хотя, в отдельных случаях он находил оправдание своему неожиданному интересу, он старался преподнести все так, чтобы никто никогда не догадался, что его это вовсе не интересует. Гастингс подошел к Пуаро. Мужчина старательно делал вид, что не замечает его. Артур не выдержал. — Вы так и будите дуться на меня? – спросил он, присаживаясь рядом в удобное кресло. — С чего вы взяли, что я обиделся? – буркнул детектив. Гастингс улыбнулся. — Есть много способов вам это доказать, — проговорил он, наклоняясь к сосредоточенному лицу Пуаро. Наконец темные, не слишком доброжелательные, глаза взглянули на него. По телу электрической волной пробежала трепетная дрожь. Гастингс снова улыбнулся. Он протянул свою ладонь, и накрыл ею руку Пуаро. Тот ждал, не вырываясь. Капитал раздвинул сомкнутые пальцы, сцепляя руки в замок. Детектив молча наблюдал, но Артур с удовольствием отметил, что злость плавно заменилась азартом, поблескивающим, как солнечные лучи на темной глади воды. Пуаро ждал. Но он теперь определенно знал, чего. Гастингс облизал губы, и с предвкушением потянулся к приоткрытому «ожидавшему» рту… Но тут же резко отпрянул. Послышались шаги, и через секунду в каюте появилась продрогшая мадемуазель. Артур поспешно освободил руку из крепкого, пахнущего ароматичными маслами замка, и сунул ее в карман брюк. Он боялся, что опять покраснеет. Но ничего такого не произошло. Он встал, снимая со спинки кресла свой пиджак, но девушка отрицательно покачала головой. — Нет, нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду уже… спать, — она выглядела несколько озадаченной, и, пожелав мужчинам спокойной ночи, удалилась. — Странно… — пробормотал Гастингс. И Пуаро тут же подхватил его мысль. — Вы думаете, она что-то заметила? Капитан вздохнул. — Не знаю… Пуаро встал из-за стола, и подошел к Артуру. Он легонько коснулся его руки. — Не думайте об этом, друг мой, — уголки его губ задорно приподнялись, а глаза ласково блеснули, — давайте-ка лучше последуем совету мадемуазель… На следующий день Гастингс проснулся рано, еще только-только начинало светать. Скинув теплое одеяло, он сел на кровати. Рядом, с блаженным выражением на лице спал великий детектив. Было так странно видеть его растрепанным, измотанным, полуголым. Сейчас он был похож на обычного смертного, чей уровень серых клеточек не превышает обычного уровня. Гастингс все еще чувствовал на себе непостижимые страстные поцелуи бельгийских губ и легкие покалывания набриллиантиненых усов. «Хорошо-то как...», подумал капитан, потягиваясь. Он оделся и вышел на палубу. Утренний еще прохладный ветерок трепал его волосы, старательно, хоть и слабо пытался задуть маленький огонек спички, которым капитан прикуривал сигарету. Гастингс затянулся, и облокотился на бортик. Он курил, глядя в фиолетово-синие густые облака на персиковом светлеющем небе. Сейчас его не беспокоили мысли о том, как неправильно, когда двое мужчин занимаются тем, чем они занимались с Пуаро ночью. Сейчас все казалось абсолютно объяснимым, логичным, точным. - Вы уже не спите? Артур обернулся, и встретился глазами с мадемуазель Розмари, которая, судя по всему, тоже только что проснулась. Она улыбалась. Гастингс улыбнулся в ответ. Внезапно ему захотелось вернуться назад в каюту в теплую постель, и еще немного поспать. А может быть и еще чем-то заняться… - Захотелось покурить, - ответил капитан юной леди. – Но вы правы – еще слишком рано, - добавил он, прежде чем она что-то еще сказала. Он затушил свою сигарету, направился обратно в каюту. Когда он вернулся Пуаро уже не было. Раздосадованный, что не получилось украсть еще один поцелуй горячих опытных губ, капитан мечтательно лег на кровать поверх постели.