Ты – не она

Из всех бессонных разглагольствований, которые Макс произносила вслух поздними ночами, несколько запомнились Хлое. Макс как-то сказала о ее первом видении. О том, которое было у нее на уроке Джефферсона. Она сказала, что это было причиной, по которой она вышла из класса, и почему ей нужно было успокоиться в ванной. Это видение было причиной, по которой Макс спряталась в кабинке. — В каком-то смысле, — засмеялась Макс, ее глаза были красными и бесцветными, — Буря спасла тебе жизнь. Буря спасла ей жизнь. Но она же и разрушила ее. Шторм был многим. Месть Рэйчел. Ее месть. Последствия действий Макс. Шторм был всем. Шторм. *** У Хлои практически не было времени. К счастью, время было ей подвластно. Как только Макс вышла из комнаты, Хлоя трусцой побежала к столу и села за ноутбук. Поначалу было трудно находиться отдельно от Макс, не видеть ее. Это даже почти дезориентировало. После бури они с Макс всегда, всегда были вместе. Настолько, что у Макс начинался приступ паники, если Хлои не было слишком долго. Поэтому видеть, как Макс просто непринужденно уходит от Хлои, как будто ничего не случилось, как будто они не прошли вместе через бурю… было тяжело. Но Хлоя отмахнулась от этого, как и от того, что она здесь, в Аркадии Бэй, в прошлом, и все живы, и мама, ее мама жива… Информация. Хлое нужна была информация. Поэтому она гуглила и искала, пока не нашла все, что можно было найти о путешествиях во времени. Да, конечно, она делала это тысячи раз до этого. Она чертовски хорошо разбиралась в этом. Но теперь все было по-другому. Она действительно могла одобрить и не одобрить свои теории. У нее практически не было времени, поэтому она не жалела его. Макс всегда врывалась в последнюю секунду. Хлоя попыталась сфотографировать классные статьи, но каждый раз, когда она перематывала время, фотография оказывалась несуществующей, и Хлоя отметила про себя, что ей действительно стоит попытаться выяснить, как работает эта штука с перемоткой времени. Конечно, она знала, как это работает в главном, но ей нужно было знать, как работает каждый аспект. Если она правильно помнила, способности Макс включали не только перемотку времени. Они каким-то образом включали телепортацию. Макс управляла не только временем, но и пространством. Хлоя всегда знала, насколько могущественной была Макс на самом деле. Силы божеств, богов и богинь, прямо на кончиках ее пальцев. Если Хлоя была честна, то поначалу ее очень пугало то, что Макс был практически дьяволицей — то, что она могла контролировать, ее силы. Это было безгранично. И теперь эти силы были у Хлои. Хлоя закончила тем, что записала маркером на запястье лучшие и самые точные статьи о путешествиях во времени — это напомнило ей о старых добрых временах — и при этом поняла, что нож, который она украла из фургона Фрэнка на стоянке, пропал. У Хлои не было времени беспокоиться, потому что Макс, уже в пятнадцатый раз, ворвалась в комнату с дурацкой улыбкой и горстью закусок и напитков, которые она держала на руке, ее дурацкая улыбка исчезла в мгновение ока, когда она посмотрела на Хлою. — Хлоя! К счастью, Хлоя уже изучила все необходимое, закрыла вкладки и открыла Тамблер Макс с фразой: — Вау, Макс, не знала, что ты такая хипстерша! Но Макс не обратила внимания на ее остроумные слова. Она поставила напитки на стол, встала на носочки и взяла Хлою за запястье, в руках Хлои была салфетка. — Хлоя! Что…? Почему у тебя идет кровь?! К этому Хлоя тоже была готова. — Хроническое кровотечение. Это случается иногда, когда воздух слишком холодный, или что-то в этом роде, — Она пожала плечами. — Можешь погуглить, если хочешь, — потому что именно это она и сделала. Макс посмотрела на нее сурово, и Хлоя сглотнула. — За все годы, что я тебя знаю, Хлоя Прайс, у тебя никогда, никогда не было кровотечения из носа. Хлоя сделала шаг назад, моргнула, снова моргнула, потому что глаза начали чесаться, и фыркнула, потому что воздух действительно был холодным, как снег. И вау. Макс. Макс действительно знала ее, да? Она напомнила ей другую Макс, ту, которая была в Сиэтле. И Хлоя не могла не волноваться. И ей было страшно. И грустно. И она вернулась в Блэквелл и в Аркадию Бэй, и она еще не видела свою маму, и она очень, очень скучала по маме. И Макс обнимала ее. И она плакала. И она лежала на кровати, а Макс обнимала ее, как гребаного ребенка. Это напомнило Хлое их жизнь, до этого. О жизни, которой она жила последний год, и о том, что Макс никогда, никогда не вспомнит об этом. Макс не помнила плохого, но она не помнила и хорошего. Она не могла вспомнить, как засиживались до поздней ночи в дерьмовом мотеле, как признавались друг другу в своих самых глубоких и темных мыслях, как утешали друг друга, как были рядом друг с другом. Она бы не запомнила эту волшебную неделю. Как они оказались на свалке и гуляли по железнодорожным путям. О том, как они ворвались в Блэквелл поздно ночью, чтобы искупаться, после того как разнесли кабинет директора. — Макс… Макс не помнила, чтобы они целовались, чтобы у них были отношения. Она не помнила. Она думала о Хлое только как о лучшей подруге детства, и не более того. — Я скучаю по тебе, Макс. Я очень, очень скучаю по тебе… Потому что именно Макс не дала Хлое утонуть в последний год — год, которого теперь не существовало. Макс, единственная, кто разделяла ее боль. Макс, единственная, с которой она могла поговорить. Макс, единственная, кто по-настоящему понимала ее. А теперь Макс больше нет. — Я хочу, чтобы ты вернулась, Макс. Я хочу, чтобы мы вернулись. И эта незнакомка с голосом и лицом Макс, без ее боли, глубины или мудрости, слишком живая, беззаботная и забывчивая, чтобы быть настоящей Макс, продолжала держать ее, продолжала качать ее, не отпуская. — Я здесь, Хлоя, я здесь. Но тебя нет. *** Хлоя потеряла сознание после нервного срыва, и очнулась от того, что Макс держала ее на руках, а она неловко сгорбилась в сидячем положении, уткнувшись лицом в грудь Макс. Это слишком сильно напоминало Хлое Макс. Ее Макс. Макс, которую она знала последний год. Это напоминало Хлое и о другой девушке. Девушке, которую она видела в тенях, силуэтах, смехе людей и в лучах заходящего солнца. Был мимолетный момент, когда эта девушка стояла и нависала над ней, над ними, хмурясь на своем размытом, туманном, расфокусированном лице. Красивая девушка. Девушка, с которой обошлись несправедливо. Девушка, которую она видела все чаще и чаще в последнее время. — Прости, — пробормотала Хлоя, вытирая слезы и надеясь, что не испачкала соплями рубашку Макс. — Не надо. Макс провела рукой по щеке Хлои, вниз к подбородку, вытирая ее слезы. Прикосновение было призрачным. Хлоя вздрогнула, представив себе свою настоящую Макс, которая смотрит на Хлою другим взглядом, похотливым взглядом, делая то же самое перед тем, как они проведут ночь, любя друг друга. Эта Макс была другой. Она смотрела на Хлою с чистотой, с нежностью, потому что эта Макс не знала потерь и отчаяния, и больше всего она беспокоилась о том, чтобы сдать задание по фотографии Джефферсону… Джефферсону — Чертов Джефферсон — Как она могла забыть?! — Макс, тебе нужно держаться подальше от Джефферсона. Глаза Макс расширились, и она посмотрела на Хлою с беспокойством и намеком на страх, как будто Джефферсон был не более чем учителем в Блэквелле, как будто Джефферсон не сделал ничего плохого, как будто он не был таким больным ублюдком. — Откуда ты знаешь, что у меня уроки у Джефферсона? И это покоробило Хлою. — Черт возьми, Макс! Это не важно! И Макс испугалась, глядя вниз, и это напомнило Хлое о туалете Блэквелла, об одной из ее неудачных попыток спасти Макс и себя, в которой она набросилась на Макс, сказала ей не быть идиоткой и опустить молоток, потому что опасна не Хлоя, не Хлоя, всегда Нэйтан, и почему Макс не могла этого понять? Почему она не вспомнила все, через что они прошли?! Как она посмела забыть, вот так просто?! И вдруг Макс отшатнулась в сторону, ее стеклянные глаза опустились, рот открылся, и Хлое пришлось перемотать назад, чтобы поймать ее. — Макс? Эй, Макс! Проснись! Это было знакомо. Макс, задергивающая занавес над миром. И Хлоя, растерянная и оставленная в темноте. Все это было так, так знакомо. Почему Хлоя не могла вспомнить? Макс проснулась, положив голову на колени Хлои, и закричала: — Шторм! Он приближается! Хлоя, он приближается!. — Эй, эй, успокойся, Макс. И тут до Хлои дошло, почему все это было так знакомо. — Хлоя, как ты… как ты узнала? Что происходит, Хлоя? — Макс, смотри. — Что? Хлоя жестом указала Макс на окно. — Смотри. И Макс смотрела, как снег падал вниз, осыпая Аркадию Бэй своими крошечными снежинками. Она слышала свой собственный голос, который, казалось, звучал целую жизнь назад, легкомысленный, скрывающий беспокойство. — Тебе нужно накуриться. Это был чертовски безумный день, — И вздох удивления, страха, недоумения. — Что это, черт возьми, такое? — Снежинки? — раздался голос Макс, в то время как настоящая Макс сказала: — Это… Хлоя, идет снег! — Здесь около восьмидесяти градусов. Как…? — Изменение климата, — Хлоя повторила те же самые слова, только с изнеможением и ужасом, а не с удивлением. — Или надвигается шторм. На этом Макс, наконец, оторвала взгляд от окна. — Макс… Начни с самого начала. — Хлоя…? Пауза, полуухмылка и пожатие плечами. — Я же тебе говорила.