Ты – не она

Хлоя не стала ничего объяснять и сделала шаг, чтобы уйти, несмотря на протесты Макс. — Мне жаль, Макс. Я просто… я не знаю, как тебе это сказать. Просто… не сейчас, хорошо? Макс вздрогнула от этих слов, потому что речь шла о пяти годах, но Хлоя, увидев Макс, переключила внимание и утешила ее, обняв за плечи. — Эй, послушай, я все тебе расскажу. Я обещаю, ладно? В конце концов, ты мой первый помощник. Макс никогда не чувствовала себя таким ребенком, особенно когда рядом была Хлоя. Хлоя никогда не принижала Макс, несмотря на разницу в один год — что было огромной проблемой для детей — но сейчас… сейчас Хлоя словно выросла на пять лет, пока Макс не было рядом. Это было странно, по-другому. Но это все еще была Хлоя, и Макс должна была принять это. — Хорошо. Хлоя начала уходить, забрав все напитки и чипсы Макса, утверждая, что они ей понадобятся для ночного сна, который она собиралась провести на задании, но, во-первых, почему Хлоя должна была не спать всю ночь? Во-вторых, о каком задании она говорила? И последнее: эй, эти чипсы были предназначены для совместного употребления! — С тобой все будет в порядке? — спросила Хлоя. Ее рука приклеилась к ручке двери. Макс моргнула и наклонила голову. — Почему нет? — Просто… — Хлоя прищурилась, как будто пыталась что-то увидеть, что-то в Макс. Она сделала паузу, моргнула слишком много раз и отвела взгляд, как будто ее предали. — Неважно. Макс прикусила губу и сглотнула. Хлоя выглядела хуже некуда. И это была ее вина. Макс чувствовала себя не очень комфортно, зная, что она будет ехать одна и ночью. Ее осенила идея. Идея была детской и могла привести к неприятностям. Но Хлое она точно понравится по этим же причинам и из-за склонности к озорству. — О! Я знаю! Почему бы тебе не переночевать здесь, в моем общежитии? Это может быть что-то типа ночевки!» — Макс сделала паузу и задумалась. — Или я могу переночевать у тебя. Я скучала по Джойс. — Я тоже по ней скучаю, — слова, произнесенные слишком тихим шепотом, казалось, не дошли до Хлои, но до Макс дошли. И это заставило ее нахмуриться: — Что-то случилось с Джойс? — Я бы с радостью, Макс, просто… — Просто что? Хлоя посмотрела на нее, и этот взгляд разбил сердце Макс, потому что Хлоя не смотрела на Макс. Она смотрела на незнакомку. — У меня действительно нет времени. Хлоя сделала шаг, чтобы уйти, наконец-то. Однако она не вышла из комнаты Макса в темноту ночного общежития, прежде чем посмотреть на Макса и сказать: «Люблю тебя, Максарони». Макс всю ночь пролежала в постели, размышляя, реален ли сегодняшний день. *** Сказать, что Макс спала, было бы неправдой. Она лежала, закрыв глаза и дыша медленно и размеренно. Но она не спала. Она не могла. И все из-за Хлои. С ней явно было что-то не так. И дело было не только в ее новом панковском стиле — Макс он даже нравился, она выглядела очень круто в кожаной одежде. Это было ее настроение. Ее дерганность. То, как она отключалась и выглядела так, словно находилась в другом месте. Это было видно, ясно как день. Хлоя была не в порядке. И Макс должна был что-то с этим сделать. Макс боялась за нее. Впрочем, Макс всегда боялась за нее. Но это был другой вид страха. В детстве Макс боялась хулиганов, которые издевались над Хлоей, когда та приходила ей на помощь. Теперь Макс боялась, что Хлоя причинит боль самой себе. Макс не открывала глаза. Только после того, как пришла к выводу, что заснуть ей не удастся. Она проверила время на своем телефоне. Хм. Было 11:34. Странно, но она думала, что сейчас около двух или трех часов ночи. Ну, не то чтобы у нее были проблемы со сном. Макс понятия не имела, как это удается всем остальным старшеклассникам, но она действительно не могла функционировать без отдыха. И еще утренний чай. Мысли о чае заставили Макс вспомнить о Кейт. «О, черт! Бедняжка Кейт» Макс собирался проведать ее сегодня, но с Хлоей проблемы Кейт отошли на второй план. «Я такая ужасная подруга». Но это не было неожиданностью, не так ли? Учитывая то, как дела у Хлои. Макс колебалась, держа телефон наготове. Загорелся экран сообщений. Она набрала свое сообщение, удалила его и набрала снова. Она не хотела показаться слишком обеспокоенной, но и не хотела показаться беспечной. Она не хотела, чтобы сообщение было ни слишком длинным, ни слишком коротким. Она вздохнула. Чертова тревога… В конце концов, она решила быть честной. Конечно, сообщение получилось длинным, но зато каким! Кейт написала ответ через пару минут, и они проболтали около получаса, разговаривая о всяком. Она узнала, что Алисса набрала полтора килограмма с тех пор, как видела ее в последний раз, и умилилась, представив себе пухленькую Алиссу. В ее библейском клубе дела тоже шли хорошо. Макс попыталась выведать у нее, почему Кейт сегодня выглядела словно не в своей тарелке. Кейт уклонилась от темы. И Макс, не желая давить, пустила все на самотек. В какой-то момент Макс заколебалась. Ей так хотелось рассказать Кейт о Хлое, о том, что произошло в ванной и после, но она не могла. Вместо этого она набрала «Как понять, что ты влюбилась?», особо не задумываясь об этом. Она подумала о Хлое и о том, как сильно она была влюблена в нее в детстве. Мало что изменилось. На самом деле, со вновь обретенной зрелостью и чувством свежести, которого не было раньше, влюбленность Макс значительно возросла. Кейт ответила: «Тебе есть что мне сказать?», и Макс практически видела ее дразнящее лицо и слышала ее игривый тон. Макс подумала о коже, и о фасоли, и о синей краске. Она думала об этом знакомом лице, теперь в нем не было ни детского жира, ни детскости. Хлоя была вся в острых углах, без игры. «Я знаю, что не должна, учитывая… ну, в общем, все, но…» Макс читала об этом однажды в журнальной статье, о том, как легко влюбиться в кого-то, кого знаешь целую вечность. Вполне логично, что она почувствовала такую сильную влюбленность в Хлою меньше чем за день, когда она не чувствовала ничего подобного ни с кем другим, даже с Уорреном, Кристен и Фернандо, с которыми она дружила годами! Но с Хлоей все было иначе. Макс сомневалась, что они вообще были подругами. Сказать, что у них были сестринские отношения, тоже было бы неправильно. Даже в детстве они часто обнимались, держались за руки, а иногда даже целовали друг друга в щеку или лоб! Они были практически родственными душами. Макс пожевала язык. «Кажется, я влюбляюсь, Кейт», — напечатала она и быстро удалила сообщение. «Кажется, я влюбился в нее, но только сейчас это осознал». Она удалила и это. В конце концов, она ничего не отправила, потому что заснула раньше, чем могла. *** Телефон Хлои, который гудел и жужжал всю ночь напролет, наконец замолчал, когда она подняла трубку. — Прайс! Прайс, какого черта ты не брала трубку? Хлоя подумала о том, чтобы просто сбросить. Так она и сделала. Не прошло и секунды, как Фрэнк снова начал ей звонить. — Тебе лучше перестать шутить со мной, соплячка, — прорычал он, как нецивилизованный гниющий кусок дерьма, которым он и был. — Ты, блядь, должна мне. По большому счету. Если она правильно помнила, она отшила его и в оригинальной временной шкале. Она даже танцевала вокруг него, дразня его, как невежественная идиотка, которой она и была. — Фрэнк? Хех. Он безобидный, — раздался голос ее прежней сущности, все еще немного пронзительный, немного беззаботный и без каких-либо реальных опасений. О, как бы ей хотелось, чтобы это было правдой. — Эй. Прайс. Ты слушаешь? Хлоя облизала губы. Было бы легко просто накричать на него, разорвать его в клочья, растерзать его за то, что он сделал. Слишком легко. Она не хотела, чтобы все было просто. Она хотела, чтобы он заплатил. — Привет, Фрэнк, — сказала она, закашлявшись, когда поняла, что ее голос слишком груб и зол. — Где ты в последнее время паркуешь свой дрянной фургон? Она должна была знать это. Настоящая Хлоя знала бы. Но она не была Хлоей. Не настоящая Хлоя. Той Хлои больше нет, и кто-то… нет, что-то другое заняло ее место. — Это какая-то шутка? — спросил он. «Ты прекрасно знаешь, что он припаркован на пляже. Рядом с дерьмовой закусочной твоей мамы. Все тело Хлои сжалось от боли при упоминании ее мамы. Ее мама, которую она не видела. Ее мама, которую она не была уверена, что увидит снова. Иногда старые раны должны оставаться нетронутыми. Она провела один гребаный год — не один целый год. 364 дня. 364 дня и 23 часа — пытаясь смириться с тем фактом, что теперь мои мама и папа мертвы, а она сирота! А Фрэнк все еще говорил. О ее долге. О том, что он сделает с ней, если она не отдаст ему деньги. И он говорил о чем-то еще. О чем-то, от чего ей хотелось смеяться. — И будь осторожна, хорошо? Один вор украл мой чертов нож. Никаких следов взлома и проникновения. Этот парень хорош. Этот нож многого стоит. Больше, чем вся твоя жизнь, я бы поставил на это. Что за гребаный лжец. Этот нож не стоил многого. Не сам нож. Это был дерьмовый нож. Он знал это. Он не думал, что она это знает. Он думал, что она слишком забывчива, слишком доверчива. Он ошибался. Смертельно ошибался. И это даже не было настоящей причиной того, почему он расстроен. Синий браслет был теплым на ее запястье. Он был старым, потрепанным и хранил слишком много воспоминаний. Именно поэтому Фрэнк был по-настоящему расстроен. — Боже, чувак, это звучит ужасно. И даже ни одного знака? Например, у вора есть способность перемещаться во времени или что-то в этом роде? — Не шути со мной, Прайс. И Хлоя отвернулась. В ночь. На звезды. В залив Аркадия. Она вдыхала аромат родного города. Как будто прошлого года не было. Прошлого года не было. 2014-го не было. Черт, восьмого октября не было. И все же. Она подумала о Макс. И о ее реакции на шторм. И о том, как она потеряла сознание. «Может, у нее все еще есть видения, несмотря на то, что я украла ее способность перематывать. Если это правда, то как насчет других ее способностей? Той, что позволяла ей приостанавливать время? Если что-то случится, Макс все равно получит ее способность перематывать время?.. Нет. Ни за что, блядь. Макс не заслуживала того, чтобы пройти через эту боль. И Хлоя, конечно, не хотела видеть, как она проходит через это снова. Все эти травмы. Боль. Бремя. Все это удобно расположилось на ее маленьких, костлявых плечах. «Я позабочусь о том, чтобы тебе никогда не пришлось иметь дело с подобным дерьмом». Потому что Макс этого не заслужила. Макс не должна быть свидетелем того, как люди умирают, снова и снова, снова и снова, снова и снова. Макс была хорошей. Слишком. А она, с другой стороны, нет. И если она умрет, все исправив, то… " Это нормально. Я всегда была обречена на смерть, в любом случае». Она обманывала смерть слишком много раз. Она заслужила смерть. И мучительную. Но все это могло подождать. Она думала наперед. Сейчас ей нужно было сделать все, что только можно было сделать. Можно было бы начать прямо сейчас. С определенного любящего наркоторговлю куска педо-дерьма. — Ты заплатишь, Фрэнк, — сказала она и почти испугалась того, как яростно прозвучал ее голос в ее собственном ухе. Почти. — Что? — Я собираюсь убедиться, что ты заплатишь за то, что ты сделал с ней. За них обеих. Она закончила разговор и посмотрела на свою правую руку. Она потерла ее, надежно зафиксировав браслет. Это точно будет долгая ночь. «Что ж», — подумала Хлоя, глядя на тишину Аркадии Бэй, прекрасно зная, что через четыре дня она будет провалена в небытие, почти вся.