Ты снимаешь вечернее платье, стоя лицом к стене,
И я вижу свежие шрамы на гладкой, как бархат, спине.
Мне хочется плакать от боли или забыться во сне.
Где твои крылья, которые так нравились мне?
Где твои крылья, которые нравились мне?
Где твои крылья, которые нравились мне?
Говорят, что молния дважды в одно и тоже дерево не бьёт. Что любовь не может появиться за несколько часов, если только вы не прыщавый подросток со спермотаксикозом. Что с возрастом и опытом человек умнеет. «Мир полон иллюзий в которые хочется верить», — улыбаюсь человеку на против и сглатываю горький комок подступивший к горлу. И жжение в сердце. Испепеляющий огонь. Нежность в глазах напротив и ощущение будто мир вокруг расцвёл. Это чувство эйфории от одного присутствия рядом другого человека. До боли знакомое чувство. Чувство, которое как мне казалось я переболела и переросла. Искренне верила, что больше ни на что подобное не способна. Опыт нас учит тому, что он ничему не учит. — Всем пора спать. После безопасной ночи, будет безопасный день, — Слова слетают с языка естественно, сердце жжет калёным железом клятва. «Я лучше выжгу в себе все чувства чем буду любить такого мудака как ты!» И смешно и горько. Я клялась в запале обиды человеку в совершенно ином мире, но очень искренно. И сейчас моё сердце горит внутри грудной клетки избавляясь от внезапно свалившейся любви. Как мусоросжигатель. — Это так глупо… — бормочу, чувствуя как по щекам стекают слёзы. Провожу руками по щеке чувствуя как натыкаясь на липкую жидкость. Подношу грязные пальцы глазам — на них кровь. Вот так умирает моя вторая любовь в жизни. Даже толком родиться в сердце не успевает, а её поглощает клятый огонь. И я ничего не чувствую. Всё уходит от меня хлопьями жирного пепла похожего на разлитую в море нефть. Оцепенение разбивается на осколки когда в уши врывается чужой голос поющий на кривом русском ту самую песню что я часами слушала в больнице пока не возненавидела: -Не бей любовь об пол, это ведь тебе не баскетбол. Не бей любовь об пол, Это ведь тебе не баскетбол Нет, нет, нет, нет, это ведь тебе не баскетбол… — Волков подражающий Орбакайте отрезвляет лучше холодного душа. Вместо крови из глаз начинает течь солёная вода, огонь обращается лёгким жжением. Хотя по всем параметром вид кривляющегося друга должен как раз был вызвать кровавые слёзы, а не убрать их. Из груди вырывается нервный смех. — Тише, Волк. Спасибо, конечно, но дальше я сама справлюсь, — друг смотрит в ответ осуждающим взглядом: — Сейчас было крайне жалкое зрелище, Ржавая. — А кто спорит? — тру ладонями лицо оставляя на нём алые разводы крови с изрядной долей иронии произношу. — Знаешь, я бы предпочла в кандидаты «любовь до гроба Яны» Фобоса и Сессёмару, а не Гриффита. Потому что один, что другой могут выбросить кого угодно, но не меня. Жжение в груди исчезает, сменяется нежной прохладой и лёгкой тоской. В голову забредает желание зашить себе рот. Лет на сто, пока не привыкну к тому что фейри. А фейри это круче чем любая ворона в миллионы раз. «В миллиарды», — поправляю себя. — «Особенно когда испытываем сильные эмоции и чувства. Чем сильнее они, тем действенней любые мои слова, даже без вложенной в них силы». — Уходим. — Надеюсь, мы сразу валим из этого мира? — В теории… — Иди. Ты. В задницу, — психует друг. — Не можешь дружить с теорией отстань от неё и практикуй. Тупо делай, как грёбаный джедай и не насилуй мозги. И было бы что… Ворчание Ками-самы успокаивают. Он включил «мамочку» и теперь ближайшие пару часов можно расслабиться и просто слушать звучание его голоса изредка мыча что-то одобрительное или виноватое. Как в детстве. — Ярослав, я скучала. — Будь ты сейчас бабой это могло бы прозвучать хоть немного мило, но сейчас ты на неё не тянешь, а яой я перевариваю только в 2Д варианте. Не буди во мне инквизитора. И почему так серьёзно и по полному имени? Ты случаем не перегрелась? Или правильнее «перегрелся»? Сделай уже с полом хоть что-то, а то сбивает с толку. — Хорошо, — киваю и тело послушно меняет форму на женскую. — «.?» … А так можно было?***
Когда-то у нас было время, теперь у нас есть дела
Доказывать, что сильный жрёт слабых, доказывать, что сажа бела.
Мы все потеряли что-то на этой безумной войне.
Кстати, где твои крылья, которые нравились мне?
Где твои крылья, которые нравились мне?
Где твои крылья, которые нравились мне?
Осаму рано понял что заметно превосходить в способностях окружающих людей и быть умнее их — не преимущество. Ограниченность разума и способности к анализу ситуации значительно улучшают качество жизни, а точнее удовольствие от неё. Жизнь людей через призму высокоорганизованного разума — жалкое и местами мерзкое зрелище без какого либо смысла и обоснования. Люди просто животные, что любят претворяться чем-то большим и играть в салочки доминирования с неким налётом социализации и иерархии. Очень слабым и хрупким налётом. Важно только кто кого догонит и нагнёт. Примитивные инстинкты и желания руководят действиями этих животных, но они воображают что принимают решения на основе разума и морали. При этом больше шестидесяти процентов людей по сути имеют крайне слабое представление что об одном, что о другом. Остальные люди не имеют и этого. Небольшая погрешность виде уродцев способных думать и обладающих своей моралью может быть проигнорирована. Выживаемость у них дерьмовая. Пустая жизнь в абсурдном мире, где из всего разнообразия вещей хоть что-то внутри задевает секс, убийства и наблюдение за реакциями более-менее разумных зверушек… Что могло бы более естественно привести к попыткам свести счеты с жизнью? Из минусов суицида Осаму мог бы назвать то, что произведшие его на свет индивиды наконец заметили что с их отпрыском что-то не так, и даже обнаружили «уволившуюся няню» под камелиями в саду. Попытки «починить дефектного» Осаму закончились приютом. Дальше было повеселей, но ненамного. Портовая мафия в которую он пошёл ища смерти, Вооруженное Детективное Агенство ради того чтобы придать жизни какой-то смысл и выполнить обещание данное мертвецу. Скука. Предсказуемость. Салочки доминирования с неким налётом социализации и иерархии. Это длилось, и длилось, и длилось… …Дазай готовился в очередной раз наложить на себя руки. Банально, но он собирался повеситься на мосту, а если верёвка оборвётся принять смерть в воде. Всё было готово, но из-за спины раздался неземной голос: — Инуяша.? Дазай развернулся, встретился с самыми прекрасными глазами во вселенной которые только могли существовать в принципе. Осаму почувствовал как пустота, что постоянно жрала его изнутри, смакуя каждый кусочек и громко чавкая особенно ценными вещами — исчезла. Глядя в глаза напротив детектив чувствовал себя целым. Живым. Но вот взгляд второй половинки Дазая сместился вниз и мужчина увидел как радость и что-то напоминающее пресловутую любовь скрывается за удивлением и отвращением. Отвращением появившемся из-за верёвки у него на шее. — Я… Как бы… Это… — какое-то блеяние вместо слов сорвалось с языка величайшего ума человечества. Дазай попытался снять с себя верёвку, но впервые с самого своего рождения запутался в своих собственных руках, ногах, верёвке. Свалился с моста… После первой неудачной встречи последовала вторая. За ней более глупая третья. Дазаю даже начало казаться будто мир почувствовав слабину и заметив у бывшего мафиози желание жить — решил оторваться за всё. Теперь он ходил в бинтах не потому что что-то с собой пытался сделать, а потому что с ним что-то пытались сделать или несчастного случая. Половинка Дазая, как и следовало ожидать от неё, ненавидела всё что связанно с суицидом. И каждая неудачная встреча всё дальше отдаляло Осаму от «долго и счастливо» которое он успел распланировать ещё при первой встрече летя с моста в реку. Ситуацию ухудшало еще и то, что навыки коммуникации, в присутствии запоздало появившегося смысла жизни, работать отказывались и Великий Соблазнитель Осаму Дазай превращался в Барана Осаму способного только блеять и краснеть. Логичный выход из тупика в виде писем и звонков оказался ещё одним тупиком, но уже другой полярности. Письма похожие на многотомники стихов, и пространные восторженные оды могли только оттолкнуть девушку. Что и сделали. Когда бывший самый результативный член портовой мафии, в свои золотые деньки приносивший в кассу больше половины всего бюджета, увидел как какое-то прямоходящее животное призналось в любви Его второй половинке… Осаму бросил Вооруженное Детективное Агентство в котором кантовался последние годы и пошел в школу. В роли одноклассника общаться оказалось легче и намного продуктивней. И нет, дело было не в наручниках которыми Осаму связал себя со второй половинкой и не во взрывчатке вживлённой в головы потенциально опасных элементов. Поразила Дазая реакция семьи любимой. Старейшина пошел проводить ритуал экзорцизма, брат стряс для себя карманные деньги, а мать ностальгически о чем-то повздыхав пригласила за стол и расспрашивала только о каких-то банальных вещах. Вопрос о том, где он будет спать даже не поднимался. Как будто место Осаму всегда было в этом доме. Детектив даже не хотел вникать в причины подобного явления, разбирать на составляющие и искать подвох. Наслаждался. И не ошибся. — Прекрати так смеяться, так ты похож на сумасшедшего, — недовольно хмуриться половинка, наблюдая за работой Осаму. — Прости-прости, Кагоме, — Дазай краснеет, он пьян от собственной смелости что зовёт свою девушку по имени. — Я так счастлив, что не могу перестать. Если хочешь… — Копай, — злиться девушка и отворачивается от него, но мужчина подмечает слабый румянец проступивший на шее и щеках. Детективу любопытно почему он внезапно стал так хорошо видеть в темноте и другие изменения в теле. Но по большему счёту ему плевать… — … Пока ты счастлива, Кагоме, — в ответ на его очередной смешок девушка бросает в него мелкий и безобидный камешек. В Достоевского совсем недавно в ответ на флирт полетела способность в виде града стрел. В Дазая ничего опасней стула девушка не запускала. Осаму неважно кого и как закапывать в парке. Насколько это безумно избавляться от останков настоящего бога с ритуалами и печатями на рисованными на тетрадных листах в клетку под светом полной луны. — Романтично…***
Я не спрашиваю, сколько у тебя денег, не спрашиваю, сколько мужей.
Я вижу, ты боишься открытых окон и верхних этажей.
И если завтра начнется пожар, и все здание будет в огне,
Мы погибнем без этих крыльев, которые нравились мне.
Где твои крылья, которые нравились мне?
Где твои крылья, которые нравились мне?
Полная луна освещает путь. Ребёнок на руках спит, уснула в тот же момент как и другие люди, за исключением бывшего спецназовца. Хотя тут удивляться не стоит в понятие «все» для неё он никогда не входил. Хотя когда эта местами раковая женщина стала дымиться полубессмертный изрядно струхнул. Мало ли на что способна влюблённая женщина? Но интуиция сработала как всегда вовремя и спасла его серую шкуру. У полубессмертного только глазик нервно дёрнулся от того с какой лёгкостью фейри вернула свой пол. А так он уже ко всему привык. Но как же вовремя он вспомнил эту адскую песенку! В своё время она была у него на втором месте после опенинга сейлор мун. «Пронесло», — выдыхает Волков наблюдая за почти нормальной Яной. Превращение в фейри явно пошло ей на пользу. — Что только что с тобой было? — Клятва. Ты ведь помнишь, о чем я клялась когда тот тип заявился в больницу? — Так вот почему ты задымилась, — понимающе кивает мужчина. — Но что на тебя нашло до этого? Ты не из тех кого можно соблазнить красивой мордашкой, а насчет харизмы… Твоих сказочных любовничков под номером один и два успел мельком оценить. Не тот у Гриффита уровень, Ян. — Не знаю, — озадаченно отвечает подруга. — Хотя… В нём есть что-то знакомое. Что-то… — фейри резко останавливается и зло шипит явно таким методом заменяя грязные ругательства. — Проклятье! От цепей проклятье наложенного предком Фобоса, как и от Гриффита схоже фонит. И сейчас где-то рядом схожий источник пакости! Одна и та же мысль приходит в головы друзей одновременно и почти хором звучит: — Череп! — Черепушка! — Этот ужас с затмениями и прочей мутью настолько насквозь человеческая концепция, что даже странно! Так вот в чем суть! — глаза фейри в прямом смысле сияют от посетившего её озарения. — Рыцарь Черепа, некогда великий правитель, с которого всё началось и официально по фендому главный противник демонических апостолов и их хозяев, что сражался с ними до последней капли крови, а итоге стал скелетом в доспехах и мутным помощником главного героя. Его разговоры о «неизбежной причинности» событий и прочей мути. Тебе ничего не кажется подозрительным в этом? Например, исчезновение всего его государства, нечто похожее на бессмертие и судьбы людей превращённые в шахматную партию? Связь с Гриффитом? — Не усложняй, — отмахивается Волков. — Ты намекаешь, что и Длань, и Апостолы, и вся эта демоническая жуть происходит из-за… одного человека? Не слишком ли? — Кандракар бы с тобой поспорил, — не соглашается рыжая делая ударение на имени своего дяди, из которого замок сделали. Они возобновляют путь, чтобы до рассвета оказаться как можно дальше от отряда Сокола. — У нас с ним разные весовые категории, что уж говорить о метраже, — отпускает шуточку Волков, по давней привычке сосредотачиваясь на земле под ногами. — Но посчитаю за аргумент. И всё же это перебор. Предок Фобоса был магом невероятной мощи и таланта, а Череп на него не тянет. — Все Апостолы связаны с ним. И их появление началось с него. — Нет. Упоминалось, что до них были другие апостолы. И бехериты явно существовали задолго до этих событий. Рыцарь Черепа, он же Гейзерих — легендарный король, что за тысячу лет до событий манги объединил враждующие варварские племена и основал империю, простирающуюся на весь континент. Он заточил некоего мудреца в Башню Осуждения. Даже под пытками мудрец не прекращал призывать Бога покарать нечестивца, и: явились пятеро ангелов, которые разрушили державу Гейзериха. — Но так же упоминается город Виндем и древняя Башня Воскрешения… которая стоит на руинах бывшей столицы Гейзериха. Да и точно ли мудрец их постоянно призывал или его заставили их вызвать? Вообще событиям в манге и аниме, а особенно разговорам и откровениям в них верить, я скажу тебе как фейри, верить нельзя, — кивает головой в такт собственным словам подруга. — Понимаешь… я чувствую что вещи частично не соответствуют словам. — То есть… — Волков останавливаясь и заглядывая в глаза фейри. — Ложь. Тонкая, местами толстая, но откровенная и пошлая ложь, — с твёрдой решимостью говорит розочка. — И знаешь что? Если бы не вовремя сработавшая давняя клятва. Если бы не моя боль в прошлом… я бы легко стала лгать ради Гриффита. Искажать слова и вещи, хотя это полностью противоречит сути фейри, извращает их. От нечеловеческой серьёзности в глазах подруги полубессмертному становится не по себе. Мерзкий холодок пробегает по спине от мыслей о том, что он мог в очередной раз потерять подругу из-за странной веры в её неуязвимость. Сила никому не гарантирует абсолютную безопасность. — Полный пиздос, — выдыхает Волков только сейчас до конца понимая, что за беда прошла мимо сейчас, благодаря существованию одного мудака в прошлом. — Это же… — Самый опасный зверь — человек, — невесело улыбается фейри. — Гейзерих был тем кто, подобно Пандоре, больше тысячи лет назад открыл то, что должно было быть закрыто и выпустил демонов в мир. Точнее… он их создал. Это порождённые его разумом кошмар искаверкал изначальный мир. И знаешь что забавно? Все члены длани слишком хорошо подходят на роли ближайшего окружения человека покорившего континент. Тех… кого он мог пожелать воскресить любой ценой. — В пизду всё. Мы тут проездом, — вставляет своё веское слово Волков и крепче прижав к себе ребёнка ускоренным темпом движется сквозь ночь. — Мой героизм скончался в водах Тайваня. — А что ты делал в Тайване? — изумляется Яна. — Не помню, — нагло врёт Волков и даже не скрывает этого, радостный смех фейри служит ему ответом.