Весна

      Добиться пропуска в архив оказалось труднее, чем могла себе представить Кейтлин. Её ранг не позволял просто взять и позаимствовать дело для личных нужд. Пришлось попотеть и пройти весь бюрократический ад, прежде чем нужная папка с печатью оказалась в её руках.       Первая трудность была с Грейсон. Шериф долго не понимала, зачем офицеру младше нужно дело многолетней давности. Кейтлин и сама и могла толком объяснить. Во многом из-за того, что шериф могла подключиться к делу или же вовсе не дать разрешения.       Большим кошмаром было и то, что архивариус затребовал кучу документов на саму Кейтлин — кто такая, откуда, должность, рекомендации, шесть фотографий разного размера, причины запроса. Пришлось пройти и дактилоскопию. Кейтлин уже была готова, что её заставят раздеться, присесть на корточки, высунуть язык и покашлять. Зачем? Возможно, кто-то просто захотел немного пошутить. Так что теперь, теребя в руках папку с документами, Кейтлин ощущала себя самой счастливой на свете. К несчастью, весь процесс занял долгое время. Кейтлин надеялась, что успеет разобраться со всем до приезда Вайолет. Ведь так можно было бы и лишний раз на работе задержаться. Но нет, Вайолет вернулась, а значит и ей стоит прийти домой.       Кейтлин во второй раз прочла документ. Она слишком устала, чтобы о чём-то думать. Закрыла папку и сунула её в выдвижной ящик рабочего стола. Не хотела, чтобы кто-то увидел архивное дело. Всё лишнее тоже убрала туда же, сверху, словно прятала.       Из отделения она уходила последней. Выключила везде свет и отдала ключи дежурному. Быстро переоделась и зашагала домой.       Дома горел свет. Судя по окну, на кухне. Кейтлин открыла входную дверь. Стал доноситься восхитительный запах приправ и специй. Пахло мясом — индейка или курица и печёным картофелем. Около плиты стояла Вайолет и что-то напевала себе под нос. Она не слышала, что кто-то пришёл. Кейтлин прокашлялась, привлекая к себе внимание. Прокашлялась громко, из-за чего ничего не подозревающая Вайолет подпрыгнула на месте и повернулась к ней.       — Чего ж так пугать?       — И тебе привет, Вай. Извини, не хотела тебя напугать.       Вайолет вернулась к плите.       С тех пор, как она вернулась с соревнований, Кейтлин уловила, что в ней что-то изменилось. Да, Вайолет никогда много не разговаривала, но и молчаливой тоже не была, однако поговорить им удавалось не так часто. И в основном говорила Кейтлин. С самого первого дня приезда Вайолет была опечалена. Как она объяснила, золото ей не светило, её обошла какая-то, цитата «перекаченная мужеподобная дрянь на стероидах». Неужели по-прежнему тяготится из-за этого? Но ведь дошла до финала.       Кейтлин подошла и со спины обняла Вайолет.       — Всё как я мечтала. Возвращаюсь с тяжёлой работы, а меня поджидает вкусный ужин и любимый человек.       Вайолет хмыкнула.       — Только вот, — продолжила Кейтлин, — я надеялась увидеть тут счастливую мордашку, а не гримасу ужаса и боли.       — Я сосредоточена, готовлю.       — И что же ты готовишь?       — Всё, что видишь. Надеюсь, тебе понравится.       Кейтлин не это ожидала услышать. Может быть, потому что начала с неверной тактики? Она уже привыкла, что Вайолет часто менялась в настроении за секунды, оставляя множество вопросов на тему что же произошло. Посттравматическое расстройство, вследствие потери близкого? Явление достаточно частое у большинства людей. Кейтлин приходилось сталкиваться с потерявшими родственника или близкого друга и за несколько лет выучила, как следует разговаривать. Кстати о родственниках. Когда Вайолет рассказала о своей сестре, Кейтлин пообещала разобраться, в чём дело, однако по прошествии времени эта тема не обсуждалась более, и теперь Кирамман, можно сказать, действовала одна.       — Ох, я буду скучать по твоим кулинарным способностям. — Как бы невзначай сказала Кейтлин, заставив Вайолет усмехнуться.       — Вообще-то, я всё ещё здесь.       — Это да, но совсем скоро ты снова уедешь на соревнования и бросишь меня одну. Голодную.       — Не драматизируй, Кейт.       — А я и не драматизирую. Просто говорю, как всё будет.       — Нет, ты явно драматизируешь.       Кейтлин выдохнула и поцеловала Вайолет в щёку.       — Кирамман.       — Да?       — Руки мыть марш. Скоро будет готово.       Кейтлин ничего не имела против, когда кто-то называл её по фамилии. Она привыкла к тому, что Вайолет иногда так делает, когда шутит или пытается быть грозной. На службе тоже к ней обращаются преимущественно лейтенант Кирамман. Однако сегодня, девушка жалела, что у неё вообще есть фамилия. За два часа работы к ней обратились раз сто уже, и это сильно раздражало. Вот и в очередной раз «Кирамман» от шерифа побудило желание приехать к родителям и высказать им ОГРОМНОЕ СПАСИБО ЗА ФАМИЛИЮ. Что ещё успело доставить большее раздражение, так это большая кипа документов различной толщины. Почему ей? Всё просто. Все, кто хитрее был, давно напросились на патрулирование маршрута — кто на машине, кто пёхом, кто стоит и подменяет светофор. И почему этим документам нельзя было возникнуть раньше? Например, тогда, когда Вайолет была на соревнованиях или пока ей не попал в руки архивный документ? Нет, почему то всё случилось сразу. Одномоментно, мать его.       Так, по порядку, сначала основное, потом дополнительное.       Кейтлин взяла в руки первый листок. Толпа подростков… Дальше читать не стала. Кейтлин всегда забавляло, что дела подростов передают им в отделение, а не как полагается в комиссию по делам несовершеннолетних. Да, бывало, девушка помогала соседнему отделу стравляться с детьми. В основном по старой памяти, ибо практиковалась она именно в этом отделе, прежде чем полноценно заступить на службу. Но теперь Кейтлин работает преимущественно с взрослым контингентом и работа с подростками не является её основной работой. Она отложила документ в сторону.       На очереди был документ из морга. Это было немного ближе, но всё равно не её. С такими документами больше работало руководство. Кейтлин отложила и этот документ в сторону.       На новом листе была жалоба от граждан. Вот, уже другое дело, старая добрая жалоба. Что на этот раз? Громкие соседи. Банально. Не страшно. Заявления о шумных соседях занимали первое место в таблице жалоб граждан. Кейтлин невольно порадовалась, что живёт в частном доме. Итак, громкие соседи. Как всегда. Приехать на место, найти шумных людей, сделать замечание, уехать. Редко можно было кого-то заставить понести наказание. Народ у нас умный, хитрый, все права и обязанности знает. Так, например, год назад Кейтлин разбиралась с враждующими соседями. Один из умников на всю громкость включал запись ржания лошадей. Угадать, откуда у него нашлась пластинка для граммофона с записью, было невозможно. Соседи вызвали миротворцев. Люди в униформе пытались по закону наказать недружелюбного соседушку, но было не из-за чего. Он соблюдал комендантский час. Не шумел с часу дня до трёх по будням, с девяти вечера до шести утра, в воскресенье не издавал ни звука. На вопрос для чего он это делает, он говорил, что детишки этажом выше слишком сильно шумят и не дают ему спать.       Итак, порыскав в документах и разложив каждый по соответствующей тематике, Кейтлин покончила с жалобами и понесла оставшиеся начальству. Грейсон сегодня не было в отделении, зато был первый помощник шерифа. Маркус заполнял график на месяц, тихо ругаясь себе под нос. Когда Кейтлин положила ему на стол не тронутые документы, он в непонимании уставился на неё.       — Что это?       — Письма от Санты.       И хотя Маркус был на два ранга выше её, Кейтлин никогда не воспринимала его всерьез. Она всегда считала его не больше, чем человеком, который может оставить подпись, когда на месте нет шерифа. Уволить её он не мог, у Кейтлин контракт. Сделать выговор? Только через Грейсон, но шериф никогда бы не дала добро на это. Во многом из-за того, что ставила равным себе каждого сотрудника и у каждого бывают плохие дни, во многом из-за того, что сама порой не скрывала своего раздражения, когда Маркус был рядом.       — Соблюдайте субординацию, Кирамман.       Кейтлин пропустила его слова.       — Это документы, которые я не стану исполнять.       — С какой это стати?       — Тут зарылись документы для детской комиссии.       — И что?       — Мне юрисдикции не хватает с детишками работать.       Маркус грозно посмотрел на неё.       — Хватит. Идите исполнять.       Кейтлин выдохнула. Иногда ей хотелось схватить Маркуса за шкирку и устроить свидание его зубам со столом.       — Это я точно не беру. — Девушка протянула стопку, которую она определила как важную. В основном там были документы из моргов, где описывалось вскрытие тел, или тяжёлые преступления, в частности убийства. К счастью, городок не славился большим количеством тяжёлых преступлений.       — Нет, Кирамман. Берёте. Вам поручили заниматься этим.       — Маркус, этими документами не младшие офицеры занимаются.       — Я уверен, вы справитесь.       Зубы со столом. Может, попросить Вай помочь?       — Маркус, я не стану разбираться. Если сами не хотите ими заниматься, то передайте их Грейсон.       Маркус ничего не ответил. Он выхватил папку из рук Кейтлин и положил себе на стол.       — Ладно.       Удовлетворенная, Кейтлин вернулась на свое рабочее место. Сейчас появилась возможность поработать с архивом. Дело номер пятьсот шестнадцать. На первой странице было описание бара. Год постройки, назначения, владелец. Небольшое письмо — рапорт, подписанный рукой Грейсон, где говорилось и о пожаре, и о его причине, последствиях. Несколько слов о расследовании. Документ о выплате страховой компании Вандеру. Показания свидетелей. Кейтлин достала блокнот и переписала часть информации. Снова перечитала последнюю часть, где говорилось:       «… вследствие отсутствия доказательств вины со стороны подозреваемых и мотивов преступления признать причиной возгорания собственности неисправность электроприборов…»       — Чем занимаетесь, Кирамман?       Маркус нависал над столом. Кейтлин проглотила в себе желание съязвить. Вместо этого она быстро закрыла документ с вердиктом документами с жалобами. О том, что у неё имеется архивный документ, знали только Джейс и Грейсон.       — Как всегда. Старые, добрые жалобы.       За несколько минут общения с первым помощником шерифа, он ей порядком надоел. И сейчас она мечтала, чтобы у Маркуса появились более срочные дела.       — Нужна помощь?       — Я справлюсь.       Иногда у мужчины случались приступы доброты и он, как старший офицер проявлял отеческую заботу о младших. Вот и сейчас, вместо того, чтобы уйти и не провоцировать Кейтлин на грех, он потянулся за первой жалобой, … под которой лежало дело номер пятьсот шестнадцать.       Стоило схватить мужчину за руку и громко попросить его не мешать, однако субординация есть субординация, и пришлось молчать. Кейтлин проследила за его рукой. Маркус точно издевался. Он медленно взял край бумаги и потащил вверх. Ооооочень меееееедлено.       Глаза Маркуса сильно округлились, стоило увидеть номер. Он несколько минут стоял в замешательстве. Затем резко скривил лицо, точно злился.       — Почему оно у тебя?       — Это моё дело.       — Я спрашиваю не чьё оно, а почему оно у тебя?!       Кейтлин не ответила, что только больше разозлила Маркуса.       — Это дело из архива. Ты не имела права брать его. — Мужчина выхватил папку с номером пятьсот шестнадцать со стола. — Грейсон узнает, что ты натворила.       Кейтлин молчала. Она проследила за тем, как Маркус ушёл в свой кабинет. Если бы он только знал, что творилось в её голове.       Маркуса смутило дело. Почему он так отреагировал? Откуда ему знать, что оно было из архива? Знакомо? За всё время знакомства Кейтлин с первым помощником шерифа, он никогда не позволял себе ТЫкать сослуживцам. Всегда на ВЫ, всегда по имени — по фамилии в плохие дни — по званию. Маркус ранее вёл это дело? Если и так, то почему взбесился? Знает ведь, что дело зашло в тупик. Виновных нет, несчастный случай. Или есть? Маркус их знает? Покрывает их? Но и Грейсон тоже занималась расследованием. Грейсон может быть с ним в сговоре? Маркус обещал сообщить обо всём шерифу. Стоит проследить за её реакцией. Если отреагирует нормально, будет вне подозрения. Но Маркус… Надо добиться от него признания. Но что, если он окажется невиновным?       С другой стороны, она часто сталкивалась со случаями, когда виновник активно помогал следствию в расследовании дела потерпевшего.       Кейтлин стала думать, как вывести первого помощника шерифа на чистую воду. Сказать легче, чем сделать. Но на всякий случай вписала его имя в блокнот рядом с тем местом, где имелась надпись «поджёг». И не просто вписала — она заключила его имя в круг и поставила знак вопроса.       Не только Кейтлин заметила перемены Вайолет в худшую сторону. Вандер наблюдал за тем, как его подопечная отрабатывала технику удара. Она била в одну точку. На груше уже образовывалась вмятина. Вандер насторожился. Вайолет на соревнованиях уступила первенство. Он ожидал, что теперь девушка выместит всю обиду на ком-то из местных ребят, однако на его предложение выйти на ринг и позаниматься, Вайолет только хмыкнула и ушла колотить грушу.       Вандер продолжал изучать её перемены. В его памяти случалось такое, что после одного несчастного поражения его подопечные забрасывали карьеру и уходили из спорта. Он боялся, что Вайолет поступит так же.       — Твои руки — твой инструмент. Надень перчатки.       — Мне не больно.       Вандер скрестил руки на груди.       — Поговорим о твоей тактике.       — Тут не о чем говорить.       — Есть.       Вайолет остановилась и качнула головой, что означало, давай, скажи.       — Ты хорошо показала себя, Вай. Но ты из тех боксёров, кому лишь бы ударить.       — Ага, только этого оказалось недостаточно. Та девка здорово меня потрепала.       — Хочешь знать, почему она смогла одолеть тебя?       — Не хочу.       — Терпение, Вай. Терпение. У неё его было предостаточно. Ты же лезла на рожон и намеревалась ударить как можно сильнее.       — Ох, ну извините, что ТЫ не научил меня терпению.       Вандер намеревался что-то ответить, но Вайолет уже отвернулась и продолжила отрабатывать удары.       — Ему трудно научить. — Стал говорить мужчина.       — Спасибо, ты мне очень помог.       — Знаешь, что я ещё заметил? — Вайолет не ответила. — Твоя соперница довольно часто уходила в защиту.       — И?       — И пока ты в пустую пыталась навредить ей, она накапливала силы для удара.       — Предлагаешь мне тоже в защиту уйти, вместо того, что бы драться?       — Вай, бокс — это не только умение красиво ручками размахивать, но и умение выдержать удар. А если держать удар уже не получается, то всегда нужно переходить в защиту.       — Мне это не нужно.       — Я не спрашиваю тебя — нужно или нет. Я много лет учил тебя защищаться не для того, чтобы ты забыла все уроки. Защита даёт тебе возможность не только физически измотать соперника, но и лишний раз подумать, как подобраться к нему.       — Ага, я обещаю воспользоваться твоим советом.       Согласиться, лишь бы от неё отстали. Частая вещь, в духе Вайолет.       — Ударь меня. — Поспросил Вандер.       — Чего?       — Ударь.       — Раз ты настаиваешь.       Вайолет развернулась к нему полу боком. Замахнулась по дуге правой рукой. Вандер, выставив левую руку, блокировал её удар. Вайолет не заметила, что оставила без защиты правую сторону. Но заметил Вандер. Он замахнулся своей правой рукой и остановил кулак в паре сантиметров от её лица.       — Я много раз показывал тебе этот приём, но за всё время видел, как ты пользовалась им всего несколько раз. — Вандер выжидающе смотрел на девушку. Вайолет злилась, сверкнула глазами, рот скривила, обнажив зубы. — Иди на ринг и отрабатывай приём. Защита, блок, защита, блок. Ударишь только тогда, когда я скажу.       Вайолет хмыкнула и пошла к рингу. Вандер бросил ей перчатки. Против Вайолет вышла молодая девушка, примерно одного возраста с ней. Она помнила, как эта девушка оставила на её лице синяк.       — Защита, блок. — В очередной раз напомнил Вандер.       Предплечья болели ужасно. Им досталось больше всего. Вайолет попыталась унять боль, растерев их. Боль не уходила полностью, только купировалась на время. Долбанная защита.       Девушка подошла к своему шкафчику. Уже поздно, нужно собираться домой. Открыв дверцу, она удивилась, обнаружив небольшого размера коробочку, обвязанную лентой.       Подарочек от какого-то воздыхателя?       Разорвала ленту, убрала крышку. Там лежало сложенное письмо. Вайолет развернула его. На нём трафаретом была перерисована цифра два. Пара красных боксёрских перчаток лежала на дне коробки. Вайолет взяла их и осмотрела. В том месте, где большой и указательный пальцы соединялись прочной лямкой, чёрной краской были нарисованы две зигзагообразные линии. Вайолет покрутила перчатки до тех пор, пока не обнаружила, что они больше похожи на две клешни. Глаза Вайолет в ужасе распахнулись.

***

      Было невозможно определить, сколько зрителей собралось посмотреть на финальный бой. Яркие вспышки фотоаппаратов, яркое освещение ринга ослепляло Вайолет. Она щурилась, отворачивалась, закрывала лицо руками, но свет даже через закрытые веки проникал практически в глубины сознания, словно мог проходить сквозь плотные объекты.       — Дамы и господа. — Рефери поприветствовал зрителей. Голос его был расплывчатым, неровным. Отдавался эхом, из-за чего слышалось, как повторяется окончания. — Дама-амы-амы и-и-и-и господа-пода-ода-да-да, мы-ы-ы рады-ады-ады приветствовать-етствовать-овать-овать вас-ас-ас на-на-а…       Вайолет пыталась найти рефери, да только, сколько не искала глазами, источник так и не определила.       Зрители радостно завопили, закричали, засвистели.       Раздался гонг. Первый раунд.       Но кто соперник?       На ринг вышла девушка, которой Вайолет уступила на полуфинале. Кажется, теперь она стала её заклятым врагом. Примечательно, что соперница сильно изменилась — она стала больше в размерах и больше походила на гигантского голема. И эта ухмылка… Вайолет знала, чем можно стереть её. Она бросилась на соперницу, но та оттолкнула её в сторону. Дубль два. Вайолет снова толкнули. Уже не рукой, как до этого, а ногой прямо в живот. Вайолет ухватилась за рёбра. Дышать стало трудно. Она подняла голову. Соперник сменился, и теперь перед ней стоял Вандер.       — Защита, Вай! — Крикнул он и побежал к ней.       Вайолет прикрыла лицо руками. Вандер бил её, однако ударов она не ощущала. Удары прекратились, и Экко смотрел на неё. Он просто стоял и смотрел. Вайолет сделал пару шагов в его сторону. Каким-то образом, он стоял уже за её спиной. Она огляделась в попытке найти его и сосредоточиться на юноше. Слишком поздно. На ринг вышел следующий соперник. Кейтлин яростно размахивала руками и побежала к ней. Уж с кем, а с Кейтлин драться она не намерена. Вайолет уворачивалась от каждого удара. Сделать это было трудно, на ногах были золотые цепи.       Зрители затихли. Вайолет огляделась. Около ринга стояла вся четвёрка соперников с окровавленными злыми лицами. Цепи снова сковали движение.       Показалась чья-то маленькая рука. Девочка кое-как забралась на ринг и встала напротив Вайолет.       — Паудер?       Девочка молчала, затем хихикнула и стала убегать.       — Паудер!       Вайолет попыталась побежать следом, но цепи прочно удерживали её. Она села на пол и начала бить по ним кулаками. Кожа на руках треснула, брызнула кровь. Что самое интересное, боли она не чувствовала. Цепи слетели с ног, и Вайолет побежала за сестрой. Они оказались в полной темноте. Паудер забежала во тьму. На ощупь девушка попыталась уйти следом. Ей остановили чьи-то шаги. Из тьмы показалась другая девочка. Она ничего не делала, просто стояла и смотрела. Вайолет узнала её — это была она из далёкого детства. Девочка изменялась в лице, Вайолет менялась так же, потом они поменялись. Вайолет наклонила голову вправо, девочка сделала то же самое и посмотрела на свои ладони. Девушка повторила действие. Вместо ладоней у неё были две большие клешни.       Из ниоткуда возник свет и осветил помещение. Снова на ринге. Снова четыре окровавленных злых лица. На этот раз они высоко возвышались над ней. Вайолет не могла встать. Удар в живот. Кто ударил, она не знала. Лица стали смеяться. Кровь с их лиц стала капать на неё.       — Хватит. — Крикнула Вайолет.       Никто не слушал. Поочередно она получала удары по животу, голове. Кто-то схватил её за руки. Это была Паудер. Она всеми силами пыталась оторвать клешни. Адская боль пронзила запястья.       Маленькая девочка с ярко-красными волосами наблюдала за актом насилия по отношению к старшей. Вайолет из последних сил протянула руку к ней…              Даже с открытыми глазами разобрать что и где не представлялось возможным. Тьма, мрак, а за ними постепенно появляются непонятные силуэты. Проходят секунды и силуэты обретают форму — шкаф, письменный стол, дверь. Правее, за плотными шторами виднеется очертание оконной рамы. Что-то мягкое под головой. Подушка. Тёплое одеяло. Но телу холодно. В груди сердце под действием адреналина отбивает под двести (если такое возможно) ударов в минуту. Ещё немного и оно достигнет предела.       Вайолет попыталась пошевелиться. Движение сковывали. Точно цепями. Золотыми. Кейтлин изо всех сил прижималась к ней.       — Тише, — говорила она, — всё хорошо, это сон.       Кейтлин точно мантру повторяла реплику раз за разом до тех пор, пока дрожь в теле Вайолет не унялась.       — Я с тобой. — Кирамман обхватила её голову и прижалась губами к виску. — Ты в порядке, тебе ничего не угрожает.       Как долго это продолжалось?       Вайолет была напугана. Ей всё ещё казалось, что лица из сна наблюдают за ней. Она подняла голову и посмотрела на Кейтлин. Крови не было, а вот перепуганные глаза широко рассматривали её.       Быстро, немного небрежно, Вайолет убрала руки от себя.       — Я в порядке. — Сухо сказала она. — Просто плохой сон. Прости, что разбудила.       Не дожидаясь ответа, девушка легла на бок, лицом к окну. Кейтлин была сбита с толку. И опять же, Вайолет не настроена на беседу. Кирамман со спины обняла её. Реакции не было.       — Вай.       — Не сейчас, Кейт. Надо поспать.       До самого утра и Вайолет и Кейтлин усердно делали вид, что спят, думая каждая о своём.       Грейсон сверлила взглядом своего первого помощника и лейтенанта. Маркус отказался от предложения сесть в кресло, и гордо возвышался над Кейтлин. Его глупая ухмылка, словно говорила, что великое зло в лице любопытной Кейтлин Кирамман получит по заслугам. Девушка игнорировала обоих страших офицеров. Её внимание было приковано к делу с номером пятьсот шестнадцать. И на кой чёрт она вообще полезла в эти дебри? Она была готова разорвать его на мелкие куски или сжечь. Какая ирония.       — Мэм, — обратился к Грейсон Маркус, — я надеюсь, вы примите суровое решение по отношению к лейтенанту Кирамман.       Шериф подняла на него глаза.       — Я приму решение. Спасибо, что сообщили, Маркус. Можете быть свободны.       Первый помощник шерифа покинул кабинет. Грейсон из-под бровей смотрела на Кейтлин. По уставу, первым говорить начинает старший по званию. Девушка мысленно готовилась выслушать о себе много нового и понести любое наказание за свой поступок.       — Какого чёрта, юная мисс Кирамман, вы взялись за это? — Грейсон чеканила каждое слово.       — Я хотела помочь другу. — Врать главному миротворцу нет смысла.       — Другу. — Повторила шериф и взяла в руки папку. На её лице промелькнула улыбка, словно она предалась приятной ностальгии. Что привлекло внимание. — Ты успела изучить материал?       Кейтлин кивнула.       — Только поверхность, мэм.       Грейсон открыла папку и взяла оттуда первый листок. Прочла его.       — Когда-то давно, я занималась этим расследованием. О, сколько же я с ним провозилась. Сколько бессонных ночей провела здесь. А теперь… теперь ко мне в руки попадает дело минувших дней. — Шериф вложила документ в папку и закрыла его. Потерла пальцами лоб. О чём-то задумалась. — Надо вернуть документы в архив.       Вернуть? Да я несколько дней пыталась заполучить его. Я прошла через сущий ад в попытках одним глазком посмотреть записи, а вы так просто вернёте его?       Вместо этого Кейтлин молча качнула головой. Спорить или что-то доказывать бессмысленно. Всё равно никто не станет слушать.       — Но, — Продолжила Грейсон, — пока дело в моем кабинете за закрытой дверью, никто не узнает, что с ним делается.       Кейтлин в непонимании посмотрела на шерифа.       — У вас есть ровно пятнадцать минут, мисс Кирамман, чтобы переписать самое основное.       Вайолет долго не решалась открыть свой шкафчик. Что, если там окажется очередной подарочек? Но Вандер ждёт и если она задержится, то он придёт за ней и за шиворот выгонит на ринг. Дверца распахнулась. Ещё вчера Вайолет забросала коробку всеми вещами, что у неё были. Что сделать с самим подарком она не знала. Выбросить? Можно было. Но что, если Вандеру расскажут, что кто-то из его подопечных выбросил боксёрские перчатки? Он вряд ли станет разбираться, где чьё. Зато по шее получат все. Негоже так избавляться от спортивного инвентаря. Бросить перчатки в урну на улице? А вдруг тот, кто подарил их, найдёт и решит, что она испугалась?       Вайолет поймала себя на мысли, что рассуждает как самый настоящий параноик. Это всего лишь перчатки. Не больше, не меньше. Просто вещь, чтобы не поранить руки и не поранить соперника.       Клешни. Клац-клац.       Проблема заключалась в том, что никто не знал о них и об истории. Даже Вандер. Это был её секрет. Хотя Вандера поставить в известность стоит. Но сначала…       Вайолет взяла два боксёрских бинта и закрыла шкафчик.       — А вот и мой чемпион. — Радостно встретили её Вандер. Он посмотрел на руки девушки и изогнул бровь. — Почему без перчаток?       — Я решила последовать твоему совету. Попрактикуюсь в защите.       — Ты уверена? Я ничего не буду иметь против, если ты захочешь подраться.       Подраться — означало надеть перчатки. Не заставите. Не сегодня, это точно.       — Нет. — Отрезала Вайолет. — Защита, блок, защита, блок. Всё, как ты учил.       — Раз ты настаиваешь. — Неуверенно проговорил Вандер. — Тогда найдём тебе кого.       Вайолет вышла на ринг. За поединком или, скорее, за тем, как её используют в качестве груши для битья, наблюдали Вандер и Бензо. Причём последний не верил в происходящее. Он лишь косо смотрел то на девушку, то на мужчину.       — Что с ней? — Шёпотом поинтересовался он.       Вандер пожал плечами.       — Я сам до конца не уверен.       — Тебе следует поговорить с Вай.       — А то я не знаю. — Вандер нахмурился. Поговорить нужно было не с Вайолет, а с более разговорчивым. Как хорошо, что Кейтлин оставила ему номер.       Разговор с Кейтлин тоже не привёл ни к чему толковому. Вандер полдня пытался дозвониться ей, а когда дозвонился, то услышал, я перезвоню, и частые гудки. Не знал он, что в этот момент девушка старалась как можно быстрее внести в свой блокнот заметки по текущему расследованию.              В спортзале Вайолет уж очень задержалась. В попытках забыть про сон, про подарок, и отработать защиту, она не обратила внимания, как на улице резко стемнело. Если бы не Вандер, она бы так и осталась в зале. Насчёт Вандера. Вайолет пнула маленький камешек на дороге. Он прокатился по земле и остановился в паре метров от неё. Она долго рассуждала, действительно ли ему стоит знать о перчатках, это ведь был её секрет. Её и её сестры. Да и к тому же, что она расскажет? Как испугалась чей-то глупой шутки? Это перчатки и вообще, они больше на зубатую пасть животного похожи. Не клешни.       — Не клешни. — Тихо озвучила Вайолет и снова пнула маленький камушек. В этот раз он отлетел в мусорный бак, из-за чего раздался противный звук.       По противоположной стороне дороги ей навстречу шла группа молодых людей. Они не видели Вайолет, зато она услышала, как кто-то из них разразился громким хохотом. Можно было подумать, что молодым людям наплевать на то, что уже поздний час и большинство нормальных людей спят. В отличие от одинокой фигуры с ярко-красными волосами, что брела по слабоосвещённой улочке.       Мимо проехал знакомый автобус. Именно на таком она добиралась до дома. Вайолет ощутила острую потребность сесть на него и вернуться в своё прежнее жилище. Оно было знакомым, родным, уютным. Маленький безопасный уголок, где можно спрятаться от всего мира.       Мда, подумала Вайолет, не такого человека воспитывал Вандер.       Автобус поехал дальше.       Дома было тихо. Уж очень тихо. Тишина практически давила на уши. Девушка бесшумно — насколько возможно — сняла обувь. Как вор, на цыпочках, она свернула на кухню, где на столе стояла тарелка, накрытая крышкой. Прикоснулась к ней. Холодная. Значит, Кейтлин её не дождалась и уже спит. Вайолет поднялась на второй этаж. Догадка подтвердилась. В темноте она различила силуэт лежащей спиной к двери Кейтлин. Пусть спит, решила она, и спустилась в низ. Есть не хотелось от слова совсем, так что убрала блюдо в холодильник, до следующего раза — или как часто бывало — пока не стухнет и не полетит в мусорное ведро. Вайолет зашла в гостиную. Разделась и сложила вещи на спинку дивана. Легла. В доме было достаточно тепло, что только порадовало. Спать в одежде неприятно, а все одеяла хранятся в комнате на втором этаже. Вайолет закинула одну руку за голову.       Сон никак не шёл. В пору было вернуться в зал и попрактиковаться там, однако Вандер не испытывал восторга, когда его подопечные тренировались по ночам. Мало ли что случиться в его отсутствие. К тому же, он всегда приучал соблюдать режим труда и отдыха, а Вайолет трудилась несколько часов к ряду.       В очередной раз она приказала себе — спи. Легла на левый бок и сильно зажмурила глаза. Не буду, запротестовал мозг, перегруженный избытком переживаний, зато веки уже стали слипаться.       Это странное состояние, когда вроде как и спишь, а вроде и бодрствуешь — слышишь звуки, умом понимаешь, что кто-то рядом. Вайолет почувствовала, что в комнате она не одна и этот кто-то сел на край дивана. Умом она понимала, но тело от большого количества нагрузок упорно настаивало не обращать на всё происходящее внимания и продолжить спать.       Клац-клац.       Вайолет проснулась окончательно. Нарушитель покоя медленно повернул голову в её сторону.       — Кейт?       Кейтлин медленно опустилась и прежде чем лечь поцеловала Вайолет в лоб и нос. Диван не позволял в должной мере улечься двум взрослым девушкам, отчего ей пришлось практически вдавиться в Вайолет. Последняя испытала вспышку вины из-за того, что Кирамман теперь тоже не спит.       — Я знаю, что тебе сейчас нелегко. — Прошептала Кейтлин и прошлась по предплечью Вайолет. Почему-то её прикосновения не привели к боли. — И не буду просить тебя рассказать мне, что тебя беспокоит. Просто скажи мне, что я могу сделать для тебя.       Вайолет и сама не знала, что тут можно сделать. Ответ затянулся. Из-за того, что Кейтлин лежала на краю дивана, она крепче прижала её к себе.       — Было бы здорово, если бы ты мою соперницу арестовала и не допустила до финала.       Кейтлин выдохнула. Она посмотрела на девушку уставшим лицом. Затем поло́ю своего халата накрыла её и легла головой на грудь Вайолет.       — Когда ты была расстроена из-за неё, ты выглядела по-другому.       — Я не расстроена.       — Вай.       Кирамман слегка приподнялась и одной рукой обхватила голову Вайолет, несильно заставив повернуться и посмотреть на неё. Как бы Вайолет не старалась, а против Кейтлин не пошла.       — Просто думаю, что будет дальше.       — И что же будет дальше, Вай?       — Ну, я выйду на ринг и наваляю этой выскочке. — Вайолет улыбнулась одними уголками губ. Кейтлин раздосовано легла обратно.       Вина росла с каждой минутой. Кейтлин ничего не добилась и вместо того, чтобы спать, пытается выжать хоть что-то.       Вайолет вспомнила, как провела длительную лекцию о доверии, здесь, в этой комнате, на этом диване, и как Кейтлин краснела, когда слышала, что ничего нельзя утаивать друг от друга, нужно сразу говорить обо всём. Но теперь они в отношениях, и про лекцию тем более забывать не стоит. Нужно сообщить, что тревожит и уже вдвоём искать способы решения тех или иных проблем. Кто-кто, а Кейтлин заслуживает права услышать о переживаниях. К тому же, если подарок с перчатками был неким посланием из прошлого, то не трудно догадаться, кто будет следующим на очереди. А ещё следовало поскорее закончить с этим и позволить Кирамман наконец-то лечь спать, вместо того, чтобы попусту пытаться разговорить грозную молчунью.       — Кое-что случилось. — Начала Вайолет. Нутром она чувствовала облегчение Кейтлин. — Даже не знаю, как объяснить. Пару дней назад я получила подарок от кого-то. Он просто оказался в моём шкафчике. Внутри была записка. Просто цифра два и больше ничего. Внутри лежали ещё и боксёрские перчатки. Только. — Она сглотнула. — Маркером, вот тут, — указала на область между большим и указательным пальцами, — кто-то дорисовал несколько кривых линий. Похоже на…       — Клешни? — Продолжила за неё Кейтлин, за что была вознаграждена кивком. — Хм, чья-то глупая шутка?       — Если бы. — Вайолет замолчала. — Видишь ли, когда мы были детьми, мы с Паудер часто прикидывались чудищами. Она говорила, я ядовитый слизняк, а я была шипастым крабом. Это было нашим маленьким секретом. — Вайолет искренне улыбнулась. — Родители часто не понимали, почему я хожу боком полусидя, а Паудер ползает на животе.       Кейтлин улыбнулась на её реакцию, словно видела их и помнила, как они выглядели.       — Когда родителей не стало, — продолжила Вайолет, но уже с серьёзным лицом, — Паудер долго привыкала к Вандеру и к тому, что теперь он наш отец и живём мы в другом месте. Чтобы развеселить её и отвлечь от всего, я приседала рядом с ней и поднимала руку вверх. — Она подняла руку и, не отрывая мизинец от безымянного пальца и указательный от среднего, отвела третий и четвёртый пальцы кисти в стороны. — Её это успокаивало. — Кейтлин попыталась повторить действие. Без успеха. — Никто не знал про это. Никто. И я не понимаю, кто мог оставить их.       — Где сейчас перчатки?       — Там же, где и были.       — Ты можешь принести мне их?       Вайолет приподнялась и обеспокоено глянула на девушку.       — Зачем они тебе?       — Думаю, я смогу снять отпечатки пальцев и найти дарителей.       Твоя девушка — миротворец, ты помнишь?       — Нет. — Отрезала Вайолет. Кейтлин в непонимании уставилась в ответ. — Не надо, Кейт. Я справлюсь.       — Да, — смиренно выдохнула Кейтлин, — справишься. Ты со всем справишься. Просто позволь мне дать тебе хоть какую-то зацепку, с чего-то начать.       Начни Вайолет спорить и раз за разом повторять, что это её проблемы, и она мигом окажется на улице, в чём мать родила. Даже несмотря на то, что Кейтлин не способна таким образом порвать с ней.       Доверие, говоришь?       Пришлось уступить. Вайолет легла на спину и крепче прижала к себе девушку.       — Хорошо, Кейт, будут тебе перчатки.       Что ж, теперь и Кейтлин знает правду.       — Расскажи мне о Паудер?       Вайолет понадобилось время, чтобы вспомнить хотя бы одну историю из их детства. Большинство забылись по прошествии лет, большинство стёрлись и уступили место новым. Плюс, спасибо Вандеру за то, что своими усердными тренировками заставлял часть исчезнуть.       — Паудер любила рисовать. Когда ей было четыре, родители подарили набор цветных мелков. Мы жили бедно, и позволить роскошь себе не могли. Я знала, сколько денег ушло у родителей на то, чтобы их дочь была счастлива в тот день. Паудер рисовала везде и всюду. Все стены и двери были исписаны, изрисованы. Животные, цветы. А как она пыталась нарисовать нашу семью… — В какой момент слеза скатилась по щеке, никто так и не понял. Кейтлин увидела её и собиралась стереть, но тем самым существовала вероятность, что Вайолет перестанет рассказывать. — Однажды, Паудер добралась и до каких-то бумаг. Я не помню, но, вроде как это были паспорта или пропуска родителей. В итоге её поставили в угол на несколько часов. — Вайолет слабо улыбнулась. — Мне, конечно, тоже досталось за то, что не уследила за ней. Однако я не злилась на неё. Вместо этого я простояла рядом с ней и пыталась развеселить. Родители тогда упорно делали вид, что не видят этого.       Вайолет заметила, что плачет. Сколько лет она не вспоминала того дня? Быстрый взмах руки и никто уже не сидит тут с мокрым лицом. Кейтлин сделала вид, что ничего не было.       — Я скучаю по ней.