— Увидимся на обеде, — прокричала Элли Тому, отправляясь на экзамен по зельеварению. Он проводил её взглядом до первого поворота, а сам пошёл в обратном направлении на экзамен по боевой магии. Он был настолько уверен в себе, своих знаниях и в самой высшей итоговой оценке по этому предмету, что предпочёл заранее к нему даже не готовиться. Уверенно справившись с практической частью заданий, он также быстро сдал теорию. Мистер Уэйтс совсем не удивился такому блестящему результату, поставив Тому зачёт ещё до начала экзамена. Не было никаких сомнений, что Том был хорош в боевой стихии. Волшебная палочка была, словно, продолжением его руки; она подчинялась ему беспрекословно и всегда била точно в цель.
Прежде чем пойти в столовую, Том успел написать послание Дамблдору о своих успехах, заколдовав содержимое письма от посторонних глаз.
Ровно в обеденный час, Том зашёл в столовую, и по обычаю направился прямиком к столу Пакваджи. Место Элли пустовало, да и половина студентов отсутствовала за столом. Позже стало ясно, что многим из них пришлось задержаться на сдаче экзаменов. Постепенно зал стал заполняться людьми, но Элли нигде не было видно. Суп Тома остыл, когда большая часть студентов уже доедала свой десерт.
— Ждёшь Элли? — спросила вдруг первокурсница Пакваджи, сидящая напротив Тома.
— Да.
— Её увели в лазарет.
«Почему? Зачем? Когда?» — Том решил, что эти вопросы он лучше задаст Элли лично, чем потратит драгоценные минуты на показания очевидца. Он сразу вскочил с места и не задумываясь побежал в лазарет.
Она лежала на кровати, неистово скуля от боли, а вокруг неё сновали медсёстры, прикладывая, смоченные в лечебном зелье, бинты к коже. Тому сложно было разглядеть издалека, что являлось причиной её боли. Ему пришлось незаметно подкрасться к кровати, прячась за спинами двух медсестёр. Увиденное зрелище вызвало у Тома новое чувство волнения и привычное ощущение закипающей ярости в груди. В тот же момент, врач поймал его за локоть и повёл к выходу.
— Молодой человек, вам нельзя здесь находиться!
— Что это за проклятие? — властным голосом задал вопрос Том.
Перед глазами всё ещё стоял образ Элли, испещрённой огромными гнойными нарывами.
— Кто-то наслал на неё фурункулюс. К сожалению, это всё, что я могу тебе сказать. Приходи завтра, — врач закрыл за собой дверь в лазарет, оставив Тома за порогом.
Слепая ярость управляла им, желая поскорее поквитаться с теми, кто посмел сотворить с Элли такое. Он не бежал в столовую, а почти летел, наращивая скорость на поворотах, пока трёхглавый дракон в лице трёх злобных старшекурсников, не преградил ему путь. Впервые, после внезапной и неприятной встречи в лесу, они пересеклись друг с другом в коридоре школы.
— Не нас ли ты ищешь, малец? — спросила говорящая голова посередине.
Тому не нужно было задавать ответный вопрос, чтобы убедиться в их причастности к увечьям Элли. Он только прожигал их взглядом, готовясь направить заклинание похлеще фурункулюса на каждого. Палочка была в действии, но внезапный толчок в спину испортил Тому все планы. Четвёртая голова «дракона» появилась из ниоткуда, выхватив палочку из его рук.
— Ну и кто ты без своей палочки сейчас? — издевался парень, напавший на Тома сзади.
Теперь они окружили его со всех сторон, пытаясь сломать выдержку юного волшебника одними своими ухмылками и угрозами, даже не догадываясь о том, что многие базовые страхи у Тома были напрочь атрофированы.
— Вам лучше отойти от меня, если не хотите остаться без рук, — голос Тома не дрогнул, несмотря на давление со всех сторон, и даже неоспоримый факт безвыходного положения не пошатнул самообладание и хладнокровие Тома ни на минуту.
— Ты связался с Розье, а значит уже примерил на себя маску предателя, — вновь заговорила средняя голова, не имеющая для Тома личности, имени и важности. — Если прекратишь с ней общаться и перейдёшь на нашу сторону, мы простим тебе ту выходку в лесу. Возможно, ты был тогда не в себе.
— От вашей стороны исходит мерзкий смрад, — дерзнул в ответ Том.
— Уверен? — кончик чей-то палочки уткнулся в щёку, зажатого в тесном кругу, мальчика.
Магия завибрировала в руках Тома, желая поскорее оттолкнуть от себя этих надменных кретинов, возомнивших из себя вершителей судеб.
— Эй! — кто-то позади привлёк к себе всеобщее внимание. — Отойдите от него!
«Только не это», — подумал про себя Том, узнав голос. Артур, Гилберт и Итан стояли перед «четырёхглавым драконом» в воинственной позе, угрожающее метая взгляды с одной головы на другую.
— Ух как страшно, — съязвил главарь банды, — может нам ещё палочки бросить на землю?
— Слагулус эрукто! — выкрикнул Артур, но обидчик успел отразить заклинание.
— Сам давись слизнями! Слагулус эрукто!
Артур не успел выставить щит от заклинания более опытного волшебника. Он тут же позеленел от рвотного позыва, согнувшись пополам. Том решил прибегнуть к невербальной магии, наплевав на последствия. Он мысленно проговаривал жалящее заклинание, без использования волшебной палочки, которую у него отняли. Кто-то из них тут же закричал, а значит беспалочковая магия Тома сработала.
— Кто из вас это сделал? — гнев пострадавшего был направлен на троицу недавно прибывших мальчишек. Никто из них и не мог подумать на волшебника без палочки.
— Я это сделал, — отозвался Том.
Всё внимание переместилось на хмурого обезоруженного Тома.
— Разошлись! — скомандовал профессор Уэйтс, появившийся из-за угла, будто бы наблюдая за представлением со стороны всё это время. — Что вы здесь устроили?
— Просто беседуем, — защищался старшекурсник.
— Вы, к директору! — указал профессор на парней, окруживших Тома. — Артур, живо отправляйся в лазарет, а остальные за мной.
Толпа разбрелась по кабинетам, прежде стрельнув друг в друга яростными взглядами, тем самым давая понять, что это далеко не конец их разговора.
— Чего они от вас хотели? — спросил профессор, рассадив мальчиков за парты по одному.
— Мы просто хотели помочь Тому, когда заметили, что его окружили старшекурсники во главе с Бучем.
«Значит, вот как зовут центральную голову дракона», — отметил про себя Том.
— Я не просил у вас помощи, — грубо отреагировал Том, — справился бы сам.
Гилберт закатил глаза, ожидая от упрямого соседа подобной реакции.
— Какой ты вредный! — взорвался Итан. — Мог бы просто сказать спасибо!
— Так, ребята, возвращайтесь в свою комнату, — вмешался в перепалку мистер Уэйтс, — а Том пусть задержится.
Как только они остались с Томом наедине, профессор смерил его строгим взглядом.
— Ты создаёшь слишком много проблем, — сказал он, немного смягчившись. — Что с тобой случилось до поступления в Ильверморни? Откуда столько ненависти в тебе?
— Ничего не случилось, вам показалось, — отстранённо ответил Том.
— Ты как оголённый провод. Чуть тебя коснись, и ты бьёшь электрическим разрядом, похлеще молнии.
— Разве обидчики не должны быть наказаны, сэр?
— Если мне не изменяет память, ты их уже достаточно наказал в лесу.
— Недостаточно, если они посмели снова напасть на неё. Из-за них Элли в лазарете.
— Значит, это их рук дело… — профессор зажмурил глаза, сжав пальцами переносицу. — Я позабочусь о том, чтобы их исключили.
— Надеюсь, вы сдержите своё слово, профессор.
— Том, я понимаю, что ты не самый дружелюбный ребёнок, но постарайся быть чуточку помягче, хотя бы со своими однокурсниками.
— Я не претендую на дружбу с ними, зачем мне становиться мягче?
— Знаешь, в своей жизни я усвоил одно важное правило: если ты хочешь стать непобедимым воином, не отталкивай от себя людей, которые могут стать твоей опорой не только на поле боя, но и в жизни. Подумай об этом на досуге.
— Одиноких воинов не бывает?
— Бывают, но хватает их ненадолго. Не усложняй себе жизнь мнимым сопротивлением невидимому врагу.
***
«Что бы я сделал, если бы они смотрели на меня сейчас?» — Том направлялся в гостиную Вампуса, размышляя о напутственных словах Дамблдора.
«Они, наверняка, хотели бы, чтобы я извинился», — ответил он сам себе.
Сложно давались Тому изменения своей вспыльчивой и непростой натуры, но он старался быть тем самым воином, о котором говорил мистер Уэйтс и которым могли бы гордиться Гермиона и Драко.
Ком в горле нарастал по мере приближения к комнате. Отдельные слова в голове никак не выстраивались в одно логичное предложение. Тому хотелось поскорее избавиться от напряжения, но переступив порог общей спальни, он раздосадовано выдохнул, не обнаружив никого внутри. Гилберт и Итан наверняка ослушались профессора, сменив маршрут в направлении лазарета. Артуру понадобится поддержка в борьбе со слизнями, выходящими прямо из его желудка.
Троица вернулась в комнату почти за полночь. Том всё это время отгонял от себя сон, дожидаясь ребят. Цвет лица Артура заметно порозовел, а значит побег слизней из его организма уже позади. Мальчики бесшумно разбрелись по своим кроватям, готовясь ко сну.
— Нужно было выставить щит против его заклинания, — из уст Тома вырвалась совсем не та фраза, которую он изначально хотел сказать.
— Ты ещё издеваешься? — вспылил Итан.
— Я хотел сказать, что мне жаль, — Том откашлялся, с трудом выуживая из себя непривычные слова. — Я наговорил много лишнего.
Никто из ребят не ожидал подобного признания от вечно колючего Тома. На несколько секунд в комнате повисла немая пауза.
— Выходит, ты не всегда бываешь упёртым бараном, — первым заговорил Артур.
— Мы ведь тебе помочь хотели, дурень, — присоединился к беседе Гилберт, — а ты нас оттолкнул.
— Я ведь не просил вас об этом.
— Друзей необязательно просить о помощи, — сказал Артур, — они сами чувствуют, когда нужны.
— Разве мы друзья? — Том никак не мог остановить рост колючек на своей броне. — Я ведь сказал, что не нуждаюсь в…
— Тогда почему ты не спишь этой ночью, дожидаясь нас? — перебил его Артур.
Том впервые не мог найти в своём лексиконе очередное колкое слово, чтобы ответить.
— Что и требовалось доказать, — удовлетворённо произнёс Артур, — ты нуждаешься в друзьях больше, чем кто-либо другой из нас. Заканчивай уже свои препирания и давай дружить.
Том привык проверять людей на прочность, прежде, чем близко к себе подпустит. Гермионе и Драко пришлось сложнее всех в непростом испытании Тома на доверие, но они справились со всеми его препятствиями на самый высший балл. Элли и Артур оказались следующими, кто прошёл проверку. Его колючки тут же спрятались, когда Артур протянул ему руку для примирительного рукопожатия. Том не знал, как реагировать на это, что сейчас нужно сказать или сделать, как правильно нужно дружить и есть ли в библиотеке какая-то инструкция на эту тему.
Доверившись своим инстинктам, он ответил на рукопожатия ребят, чувствуя приятную лёгкость в груди, будто кто-то сорвал с него тяжёлые оковы.
***
Как только Том проснулся, он помчался в лазарет, чуть ли не в пижаме. Ему хотелось успеть увидеться с Элли до начала занятий.
— Если вы меня и сегодня не пустите к ней, я через окно залезу, — возмущался Том, когда медсестра преградила ему путь.
— Пустите его к мисс Розье, — прозвучал властный голос доктора из кабинета с распахнутой настежь дверью.
Медсестре оставалось только подчиниться, пропуская Тома в палату.
Элли не спала. Удобно устроившись на своей больничной койке, она разглядывала коробку конфет, присланную родителями. Фурункулы заметно зажили, но ещё оставались покрасневшие пятна на лице и теле. Том так тихо подкрался к её кровати, что Элли завизжала, испугавшись его тени.
— Том! — испуг резко сменился на радость. — Я думала, ты не придёшь.
— Вчера меня не пустили к тебе.
— Это даже к лучшему.
— Почему это?
— Не хотелось бы, чтобы ты увидел меня вчера с сочащимся гноем ото всюду.
— Я видел, — признался Том.
— Наверняка тебе было ужасно противно, — Элли покраснела от неловкости, скрывая часть лица за растрёпанными волосами.
— Совсем не противно и даже не ужасно.
Её улыбка в тот момент могла бы осветить всю планету своим лучезарным свечением.
— Будешь конфету? — протянула она коробку.
— Нет, лучше расскажи, как это произошло, — Том указал взглядом на заживающие язвы. — Кто это сделал, я уже знаю.
— Откуда?
— Не сложно было догадаться.
— Я шла с экзамена в столовую, но они догнали меня и затолкали в пустой кабинет, — Элли нервно сглотнула слюну, — а затем Буч наслал на меня проклятие. В конце они пригрозили, что, если я посмею кому-то рассказать о них, они придумают расправу пострашнее фурункулов.
— Я обещаю тебе, Элли, до того, как их отчислят из Ильверморни, мы с тобой отомстим им.
— Том, я не хотела говорить тебе об этом сейчас, но подходящего времени уже не будет. Завтра мои родители забирают меня из школы и со следующего учебного года я буду учиться в Шармбатоне.
— Что? Нет. Я говорил с профессором Уэйтсом, и он сказал, что их отчислят. Тебя никто больше не посмеет обидеть!
— Они уже давно так решили.
Том почувствовал, как учащается его сердцебиение и сводит скулы.
«Что это? Тебе должно быть всё равно!» — он опять ругал себя за чувства.
— После того, как я познакомилась с тобой, я просила их передумать, — Элли ласкала его слух нежным, успокаивающим голосом.
— Мне всё равно, — его острая иголка безразличного тона была направлена прямо ей в сердце.
— Не говори так… пожалуйста.
Том набрал в себя побольше воздуха и на выдохе произнёс:
— Я не умею по-другому.
— А ты попробуй.
Лучше бы он сразился с огнедышащим драконом, чем попытался кому-то рассказать о своих чувствах. Любое школьное задание казалось ему ерундой, по сравнению с тем, что просила сейчас сделать его Элли.
— Мне кажется, я не хочу, чтобы ты уезжала, — он выпалил это быстро и не думая, чтобы мучение продлилось недолго.
— …
— Молодой человек, учебный процесс начался пять минут назад, — одна из медсестёр внезапно ворвалась в палату Элли.
— Я уже ухожу, — Том сердито посмотрел на женщину, поправляя на себе мантию.
— Завтра увидимся, Том?
— Поправляйся, Элли.
Весь день Том был темнее тучи. Если бы его чувства можно было описать метафорой, то это, несомненно, было бы осеннее промозглое утро, когда зонт не справляется с потоком сильного ветра и холодный дождь хлещет по лицу, пока обувь насквозь промокает в лужах.
***
Она пришла проститься с ним утром следующего дня, забежав на завтрак в столовую, уже одетая в пальто и с маленькой зелёной сумкой в руке.
— Я пришла попрощаться, — сказала она Тому, присев рядом с ним на своё любимое место за столом Пакваджи. — Родители уже прислали за мной машину, поэтому я пропущу завтрак.
Том пытался поскорее проглотить кусок пережёванной пищи, чтобы сказать ей ответное слово, но Элли порывалась добавить что-то ещё:
— Отвечай на мои письма, Том.
А потом она подалась резкому порыву обнять его, обвив руки вокруг шеи Тома. Он в этот момент замер.
«От неё пахнет шоколадными конфетами и лавандой. Гермиона говорила, что нужно положить руки на плечи и притянуть к себе», — учащённое сердцебиение конкурировало с мыслями, не давая Тому справиться с волнением.
— Прощай, — она шепнула это ему на ухо.
Он даже не заметил, как она отстранилась от него, как поднялась с места и ушла. Все вокруг смотрели на Тома, забыв про завтрак, а он смотрел на её исчезающую фигуру вдалеке. Ещё одно болезненное воспоминание, которое почему-то не хотелось стирать из памяти.
«Почему мне больше не хочется есть? Почему я хочу побежать за ней? Почему мои ладошки такие влажные? Как перестать смотреть ей вслед?» — так много вопросов в голове и ни одного подходящего ответа.
