***
Тарталья весело смеется раскинув руки в стороны. Окружающие люди поглядывают на небо с опаской, некоторые с подозрением и мерзостью, но его это совершенно не волнует. Ему просто радостно от того, что наконец таки он посетил Ли Юэ. Память о регионе давно истерлась, и теперь это путешествие как глоток свежего воздуха. Путешествия это всегда прекрасно. Тарталья любит их. Конечно, еще больше он любит хорошую драку, но это уже другая история. —Лорд Тарталья, —доноситься спокойный голос Катерины. Чальд смотрит на нее усмехаясь, но усмешка не коснулась глаз. Катерина внимательно осмотрела его. —Прошу за мной. Чальд весело хмыкает и следует за верной помощницей. Душа его чувствовала, что поездка эта должна быть очень любопытной. А в своем чутье Тарталья никогда не сомневался. В банке его встречают по стойке смирно. Он оглядывает всех серьезным пронзительным взглядом, невыразительных мертвых глаз. —Вольно, — небрежно машет рукой и проходит в сторону лестницы. Катерина ждет его там. Его провожают в кабинет, ознакамливают со списком дел и передают письмо Царицы. Последнее Тарталью особенно интересует. Письмо он берет с особой нежностью. Ли Юэ помимо всего встречает его золотом глаз, что смотрят внимательно и знающе. Тарталья прячет усмешку за рукой и смотрит еще пристальнее в чужие глаза. В них виднеется не только блеск моры, но и солнца. —Я консультант похоронного бюро Ваншэн, Чжун ли. Чжун Ли, повторяет мысленно Тарталья. Однако не пристало богам ходить среди людей. Это так забавно.***
Ему четырнадцать, когда проваливается в пропасть. Ему четырнадцать, когда умирает множество раз, прежде чем его находит Скирк. Скирк холодная, как лед, понимает он глядя на тонкое лицо, покрытое шрамами. Но тем не менее она держит его крепко и обучает сражаться. Скирк делает все чтобы он выжил. Ему все еще четырнадцать, по людским меркам, когда он оказывается вновь на той же заснеженной поляне, в окровавленной одежде и с отсутствующим взглядом. Пустым, как та же бездна из которой он выполз, как выползают чудовища из-под кроватей. В руках сжат меч, взгляд его мечется из стороны в сторону. Мальчик все еще не верит в происходящее, да и честно говоря, он все еще не понимает где находится. Он делает шаг вперед, снег скрипит, словно кости тварей хрустят. Он вдыхает морозный воздух и слышит шорох. Мальчик готов нападать, сражаться за свою жизнь. Меч наготове. —Аякс? —из-за деревьев выглядывает мужчина. Высокий, бородатый и до ужаса взволнованный. Аякс…так вот как его зовут. Точно. Только вот Он не до конца ощущает себя этим Аяксом. И что самое важное он не помнит этого мужчину. Ему хочется броситься прочь на поиски Скирк. Мужчина делает шаг вперед и хмурит брови: —О, Аякс, мы все так волновались. Его заключают в крепкие теплые объятья. Аякс ошарашенно стоит статуей. Тело его каменное, мертвое. Ему хочется вонзить меч прямо мужчине в грудь. Он закрывает глаза и считает до десяти. Да, у него когда-то была семья. Точно. Этой семьей была не просто одна Скирк. Ему четырнадцать когда он упал в бездну. И лет сто когда он выходит из нее. Потому что в бездне время течет по другому. В бездне время бесконечно. Аякс затерялся где-то там. А то что сейчас стоит здесь—это не более чем чудовище. Аякс закрывает глаза. В его руках есть меч. Он сжимает его крепче.***
Чжун Ли обаятелен и совершенно не умеет скрываться, думает Чальд, смотря на широкую спину, идущего впереди. Это можно понять по его размеренным жестам, слишком знающим и ностальгическим словам, по взгляду светящихся золотых глаз. Иногда у него светятся и кончики волос, когда мужчина находит что-то интригующее или злится, что бывает очень редко. Все же каменный фасад не легко разбить. В общем и целом Моракс совершенно не умеет скрываться и не понимает людей. Чальд находит это все до одури умилительным. Чжун Ли следит за ним, практически за каждым движением. С некой настороженностью. Которая присутствует у всех богов. Все это замечает Тарталья. Замечает и то как взгляд его постепенно смягчается, то как смотрят на него теперь не так подозрительно, а даже нежно. Тарталья все это замечает, даже легкие прикосновения или то, как за ним пытаются ухаживать, что было ясно как день. Аякс же просто наблюдает с интересом. Он давно все понял, но делать вид что не понимаешь столь явных намеков в сто раз веселее и безопаснее. Не то чтобы ему есть чего опасаться. Но вступать в схватку на смерть с богом войны ему бы не очень то и хотелось. Конечно, он не против драк, хороший противник это всегда прекрасно, но не когда речь идет о чем-то более мрачном и смертельном. Хотя будем говорить откровенно, даже с таким исходом терять ему нечего. Даже с таким исходом он будет готов сражаться. Умереть в бою с сильным противником это достойная смерть. —Чальд? —голос у консультанта глубокий, приятный. Чальд медленно моргает переводя взгляд на консультанта. В руках он держит изысканную коробочку с палочками для еды. Они не похожи на остальные, слишком красивые да еще и украшены драконом и фениксом. Чжунли молча протягиваете ему их. Дракон и феникс значит, думает Аякс усмехаясь. Пожалуй он примет это предложение.***
Бог был безжалостен, когда дело касалось предателя или врага, но снисходителен для своего народа. Он не любил их, по крайней мере не так, как родитель любит своего ребенка. Эта привязанность была другой- отдаленной, чем-то что напоминало ветер. Легкий и незаметный. Но в отличие от других богов он не смотрел на людей свысока или издалека, он ходил среди них, не прячась и не таясь. Так что все в Фонтейне знали его в лицо. Бог любил хорошую драку, поэтому часто проводились турниры и различные соревнования. Он любил смотреть на страх врага, как лицо его искажается не просто в страхе, а в диком ужасе. Для других наций Бог был жестоким правителем. Но не для Фонтейна. Кроме этого Бог любил хорошее вино, море и детей. Но что он не переносил и не признавал, помимо предательства, так это несправедливость и жестокое обращение с младшими. Поэтому когда он увидел мальчика, сжавшегося на дороге, а вокруг него стояло несколько коренастых мужиков, злобно хмыкающих и смеющихся в нем поднялось омерзение. Мальчик тонок, как березка, и бледен, болезненной бледностью. Эта картина, как красная тряпка для быка. Бог сжимает кулаки, на лице его ползет ухмылка, дикая, чудовищная. Он подходит тихо, вода скапливается под пальцами образуя оружие. —Не стыдно ли вам, товарищи, обижать более слабых? —голос его трещит электричеством. Он тих, но мужчины замирают как один. —Что за…—ругается один, оборачиваясь. Бог смотрит в глаза какие-то секунды. Этого времени хватает. Мужчина отскакивает назад. Падает на колени. Бог не терпит предателей. Но еще больше он не терпит несправедливость. Одним движением руки головы всех мужчин падают на землю. Он видит, что ни один не достоин искупления. Это был их последний шанс, который они упустили. Красная нить тому доказательство. Он с презрением смотрит на трупы, прежде чем слышит сдавленный кашель. Мальчишка сжался, смотрит во все глаза, за каждым его движением. Бог подходит осторожно, словно к дикому зверю. Присаживается на колени и протягивает руку, но не касается мальчика. —Я не причиню тебе вреда, обещаю. Как тебя зовут, малыш? Мальчик молчит какое-то время: —у меня нет имени. —Тогда я дам тебе его. Отныне тебя будут звать Алатус. Помимо имени у Алатуса нет дома. Бог забирает его себе. Негоже детям шататься по улицам. Может быть, потом он сможет найти ему новый дом. Где мальчика обязательно будут любить.***
Тарталья не дышит, давно забыл как это делается. Тарталье не нужно смотреть на людей, чтобы понять чего они от него хотят. Все слышно в звуках. В том как они двигаются или говорят: напыльщенно нежно, заискивающе, испуганно. Тарталья монстр, но все еще не совсем. Осталось в нем что-то от доброты. Или то, что похоже на нее. Он смотрит на детей и не может не улыбаться, они так похожи на его подопечных. Такие же юные, полные солнечного света. Дети- это всегда солнце. Он выдыхает, закрывая глаза. Ветер ласкает лицо. В дверь стучатся и не дожидаясь ответа входят. Так делает только Катя, но ей позволена эта маленькая дерзость. —Лорд Тарталья, вас запрашивает мистер Чжун Ли. Чальд переводит взгляд от окна, приподнимая бровь. Катя кивает, понимая его без слов и протягивает очередное письмо от Царицы. —Передайте мистеру Чжун Ли, что я скоро буду. Катя тихо выходит из кабинета. «Душа моя, —пишет царица.— после новости о том, что ты сблизился с Мораксом я была удивлена. Хотя стоило ожидать, что твое очарование сможет подействовать и на такой камень как он. Могу поздравить тебя, но в поздравлениях думаю ты не нуждаешься. Жду от тебя дальнейших вестей. Это все выглядит очень любопытно. Царица. " Чальд усмехается, убирая письмо в ящик. Он выходит из кабинета не спеша, направляется вниз, где его уже ждут. —Чальд, —ласково говорит Чжун Ли, подавая руку. — Я бы хотел с вами прогуляться, если вы не возражаете. —Конечно, сяньшэнь!***
—Как ты себя ведешь? —кричит «отец». Его ноздри раздуваются от гнева, лицо красное, словно помидор. —Они отобрали игрушку Тони, —спокойно говорит Аякс. —Ты еще смеешь мне перечить?! Маленький негодник! Мужчина замахивается, его мать бросается вперед, пытаясь помешать ему. Аякс смотрит в сторону на стол. Нож блестит и манит, поэтому недолго думая, он хватает его и направляет на мужчину. Мужчина в шоке таращится на него. Но руку все же опускает. —Ты! Как ты ведешь себя со старшими! Аякс смеется. Старшие? Ха, кто из них тут еще старший?! Ах как это страшно. Такой жалкий человек не может напугать Аякса. В бездне не было место для страха. Аякс даже и не помнит какого это бояться. Поэтому ему не страшно. Нож блестит в руках, он сжимает его сильнее. В глазах отца он видит страх. Да, страх то, что нужно.***
Путешественница забавная, считает Чальд. Но в то же время он сочувствует ее потери и бессмысленным поискам. Ее брата не вернуть, видно как день. Но в праве ли он расстраивать ее заранее? Да даже если и скажет об этом не поверят. Потому что Фатуи лжецы. А значит и он лжец. Не то чтобы это совсем не правда, но сокрытие деталей все-таки не является полноценной ложью. Поэтому он весело смеется, неуклюже держит палочки для еды, забавляя своих новых знакомых и в придачу к этому получает обреченно-умилительный взгляд от Чжун Ли. А после они идут в аптеку за травами, которые так нужны Люмин. Он оглядывает аптеку бубу. Уютно. Солнечный свет плавно ложится на предметы, вокруг изысканная мебель и цветы. Но что еще больше его привлекает… —Вам чем-то помочь? —голос у мужчины приятный, не громкий. И слышится в нем нотки шипения. Чальд оглядывает его с ног до головы. Волосы длинные, зеленые как трава, аккуратно заплетенные в пучок и косичку, наверное и на ощупь они такие же мягкие. Лицо бледное, острое. Глаза змеиные и желтые-желтые с вертикальным зрачком, а на переносице очки. И все же он ничуть не изменился. Чальд отводит взгляд сосредотачивая свое внимание на Люмин. Девушка объясняет мужчине что ей нужно. —Это будет стоить всего-лишь три миллиона моры. Люмин и Паймон переглядываются, на лицах у них застыл немой ужас. Чальд усмехается и плавно подходит ближе: —О, не волнуйтесь я заплачу. Мужчина переводит взгляд на него, с интересом оглядывает. И не узнает. Что ж, ожидаемо. Было бы удивительно если бы он узнал его. Чальд никогда не надеялся, что его хоть кто-то будет помнить. Единственное исключение это Царица, но с ней они познакомились уже после катаклизма. Забывать тут было нечего. —Хоть ты и Предвестник, —ворчит малышка, указывая на него пальцем, —но польза от тебя есть. Люмин тыкает Паймон в бок, от чего та тихонько взвизгивает. —Ай, но я же правду сказала! Чальд звонко смеется над этой картиной. Люмин переводит взволнованный и немного смущенный взгляд на Чальда. Он понимает все без слов. —Не беспокойся, я только рад помочь. Тарталья хлопает ее по плечу. Путешественница благодарно кивает. Они выходят вперед, Чальд задерживается, оглядываясь в последний раз на знакомую фигуру. Сердце сжалось на краткий миг, пропуская пару ударов, прежде чем опять остановиться. Он готов уже отвернуться и последовать за новыми товарищами. —Давно не виделись, Аякс. Чальд вздрагивает. Бай Чжу смотрит на него с прищуром, на губах мягкая улыбка. А рука протянута к нему. Чайльд делает шаг вперед.***
Бездна—это глубокая рана. Она никогда не заживает, затягивается потихоньку, но все еще остается раной. Бездна—это монстры. Это кровь льющаяся по граниту и по собственным рукам. Бездна —место где боги не слышат. Или не хотят слушать. Бог знает это. Потому что Бездна это то откуда он выполз чудовищем. Он оглядывает равнины и высокие горы, нависающие над ними. Ветер холоден, он впивается в кожу иглами, но Богу не важно. Холод- это то к чему он привык. Он закрывает глаза и на плече его ложится что-то теплое. Чья-то накидка. Бог моргает и оглядывается. Бай Чжу стоит рядом, мирно смотря на ту же картину что и он. — Когда-то эти земли страдали от засухи. Бог хмыкает. —Ты проделал огромную работу, теперь земля эта полна жизни. Другой Бог улыбается, щурит свои змеиные глаза. —Жизнь —это моя стихия. Бог думает, что да. Вдыхать в окружающих жизнь это то, что умеет Бай Чжу. Когда-то и он вздохнул в него жизнь. Это было когда-то давно, но в памяти останется навечно. Его руку мягко перехватывают. —Пойдем, ветер поднимается сильнее. Видно анемо архонт вновь бушует. Не кончится это добром. Бог прислушивается. Ветер силен, он начинает реветь и выть, словно дикий зверь, что вот-вот броситься в атаку. Да, если этот архонт не перестанет так вести себя, люди найдут на него управу. Или быть может даже сама Селестия, если, конечно сможет открыть глаза от сна. Бог позволяет увести себя дальше от бескрайних равнин и одиноких деревьев, в страхе покачивающихся на ветру. На земле он видит трещины. Черные тянущиеся вслед и вперед его собственных шагов. Бездна бежит за ним, как за маяком. Бог закрывает глаза. Хоть он и вознесся, но гниль следует за ним попятам. Его руку сжимают крепче. Бай Чжу смотрит на трещины и те вмиг разбегаются. Единственное чего боится смерть—жизни. А Бай Чжу олицетворение ее. Иногда Бог готов снизойти до сентиментальной благодарности, что судьба свела его с этим прекрасным цветком. Бездна уходит на задний план. Хотя она все еще живет внутри него. Бездна —место отреченное божественным. Место полное греха и вечной скорби. Место куда Боги не заглянут. Потому что им нет дела до того, где нет людей. Бог будет помнить об этом веками.***
Он заглядывает в аптеку Бубу, лишь на следующий день. Когда все дела улажены и проблем не предвещается. Заходит медленно, можно сказать осторожно. И словно не до конца понимая и осознавая происходящее. Бай Чжу смотрит на него все так же, как и смотрел раньше. Ничего в его взгляде не изменилось. Да и сам он все тот же. Лишь только… Чальд хмурится, смотря вниметельнее на бледное лицо и тени под глазами, на чуть впалые скулы. —Ты болен, —говорит хрипло, осторожно, словно боится действительно поверить в эти слова. Он знает болезнь то это не обычная. Божественная. —Как давно это началось? Бай Чжу грустно улыбается и тянется к нему. —Пятьсот лет назад. Кэанриах, понимает Чальд. Они проходят дальше, заходят в одну из комнат аптеки. Перед этим Бай Чжу дает указание Цици и треплет ее по голове. Чальд садиться в кресло, устало потирая переносицу. —Честно говоря, я не ожидал, что меня вспомнят. Как можно помнить того, о ком даже история не упоминает, поскольку все стерто. Лекарь берет его руку в свою, так по родному, как обычно держал его в начале пути и в его середине. —Память —это удел людей. А мы старые змеи помним многое. Чан Шэнь в подтверждение шипит и вытягивает голову к Чальду. Змея сползает с плеч мужчины, переползая на его собственные. Утешительно дотрагивается головой до щеки, а потом говорит: —Могу с-с-сказать, что память з-с-мей, намного длительнее, ч-с-чем память вс-сех остальных. И з-з-забыть тебя, Аякс-с-с, было бы большим упущением. Чальд улыбается и гладит змею по голове. Они сидят в этой маленькой комнатке практически до самого вечера. Вспоминая былое и говоря о настоящем. Чальда провожают до двери. Они стоят вдвоем смотря на тихую безлюдную улицу. Ветер прохладен, отчего Чальд расслабленно выдыхает. Жара Ли Юэ —это его личная погибель. Бай Чжу касается его волос, осторожно заправляя прядь за ухо. —Мы очень переживали и скучали по тебе, Аякс. Чальд на мгновение смотрит в чужие глаза, прежде чем закрыть свои собственные. Прижимается щекой к руке и вздыхает. —Я тоже. Он прощатся с обещанием встретиться еще раз. Неподалеку Чальд замечает другую знакомую фигуру одетую в коричневые одежды. Взгляд у этого человека пронзительный, золотистый. Он неотрывно смотрит на то как они расстаются. Чальд усмехнулся бы этому, при других обстоятельствах. Но сейчас ему не хватает эмоций даже на жалкий смешок. Бог ревнует. Это умилительно. Чальд обещает разобраться с этим позже. Он чертовски устал.***
Время безжалостно, бессердечно. Убивает всю память и веру людей. Сперва был траурный шепот, после остались легенды и баллады о первом Гидро Архонте. Время шло и имя это забывалось, сперва его произносили шепотом в страшилках, чтобы запугать детей грозным и кровожадным богом. После имя стало нарицательным, обидным. Его говорили в обвинение чужому проступку:"Ты безжалостен как гидро архонт». Но когда появился новый правитель, об этом и вовсе забыли. Бог слышал все это из морей и рек, он видел как люди его живут дальше и кроме тупой боли он не ощущал ничего. Бога забыли за каких-то сто лет. Сто лет он был морем, что окружало Фонтейн. Это было его пристанищем и его тюрьмой. Иногда, когда боги высвобождают слишком много своих сил, они растворяются в собственной стихии. Становятся величественными горами и камнями, бушующими ветрами или яростными грозами. Море видело все. Море было всем. Море — это бескрайние пучины. И он тоже бескрайняя гладь. Бог вновь закрывает глаза.***
Все прошло как и было задумано Царицей. Осиал, бушевавший на поверхности, был повержен. Чальд какое-то время стоял и прислушивался к его грозному и бессильному рычанию, прежде чем все не утихло. Ему бы и было жаль Осиала, если б не знал его лучше всего на свете. Осиал- это порок, жестокая зависть и гнев бурлящий веками. Осиал- это слабое звено, предавшее свою клятву и принципы. Вступившее на след безумия. Может он и жертва. Но Чальд не признает этот вариант. Для Чальда Осиал всегда был хитрым мерзавцем. Поэтому его поражению он ни капли не сожалеет. Заходя в Банк он видит знакомые лица. Путешественник и ее маленькая компаньонка, Синьора и Чжун Ли, а может точнее сам Моракс. Сделка совершена. Синьора победно усмехается, осторожно держа гнозис, взгляд ее падает на него. Он полный самодовольства и величия. Но Чальд готов простить это для Царицы. Поэтому он делает изумленное выражение лица, подыгрывая: —А обо мне никто не хочет подумать? На самом деле ему все равно. Он выполнил свою работу. Но все же взгляд его останавливается на высокой фигурой, пышущей грацией и величием. Чжун Ли не смотрит на него. А чего он хотел? Ему не жаль. Он не ощущает ничего. Это уже привычно. —Твоя работа, Тарталья, закончена, —небрежно говорит Синьора, протягивая ему конверт. Он хватает его и прячет в карман. Уходя замечает обеспокоенные взгляды Паймон и Люмин. Взгляд золотых глаз он ощущает на спине. Теперь ему нечего здесь делать. Аякс уходит. Письмо открывает лишь тогда когда добирается до равнин. Садится на один из больших камней и читает. «Мой верный одиннадцатый и моя милая душа. Благодарю за эту замечательную работу. И в знак благодарности отпускаю вас. Наш договор окончен. Но если вы желаете когда-нибудь навестить этого бедного и всегда любящего вас архонта я буду очень рада. Царица.» Аякс улыбается. Царица всегда относилась к нему как к ребенку. Хотя все должно было быть наоборот. Но Аякс не против. Ему даже в радость скинуть бремя всегда собранного человека, скинуть тяжесть долга и божественности. Теперь Аякс просто человек. Он этому рад, настолько искренне насколько это возможно в его долгой жизни. И только поэтому он понимает желание Моракса. Он его не осуждает. Только вот божественность это не то, что просто так отпускает. Ее можно затоптать, спрятать, но она навсегда будет рядом.***
Чальд знает, что такое потерять семью. Когда-то давным давно она тоже у него была. Но после бездны все изменилось. Бездна стала крупицей раздора и смуты. То время теперь для Чальда туманное. Помнит лишь, что было много ссор, пару раз он порывался схватиться за нож, но вовремя отбрасывал эту затею, видя испуганное лицо матери и братьев с сестрами. Когда-то у него была семья, пока однажды его не вышвырнули из дома, словно ненужного котенка. Тогда ему исполнилось каких-то пятнадцать лет. Но даже тогда он все еще пытался любить их. И поэтому Чальд понимает какого сейчас Люмин, что так старательно ищет брата. Только вот это давно бесполезно. Аякс знает это. Но лгать путешествинице он не может. Люмин выжидающе смотрит на него, в глазах ее горит напряжение и страх. Чальд грустно усмехается, переводя взгляд на каменные равнины. —Бездна беспощадна к людям, даже таким как вы, —неспешно начинает он.—Она ломает и меняет, но так же она может переманить неокрепшие или подавленные умы на свою сторону. —К чему ты это говоришь? —спрашивает Паймон. —Вы наверное поняли, что я не совсем человек, —он видит как Люмин кивает. — И мне известно намного больше о бездне, да и не только. Я ничем, к сожалению, не могу тебе помочь, не потому что связан контрактом, мертвым богам он уже ни к чему, а потому что это не имеет смысла. —О чем ты? —Твой брат уже не тот кем был раньше. И то что с ним стало сейчас…не более чем оболочка. Ты можешь попробовать достучаться, но скажу сразу, цели его ужасны. —Да что за цели! —малышка сердится, подлетает к нему ближе и складывает руки на груди. Чальд мягко усмехается, трепля ее по голове. —Разрушить этот мир, в качестве мести за павший Кэанриах, —он смотрит на пораженное лицо девушки, —И даже тогда, зная это ты смогла бы перейти на его сторону? Зная, что он уничтожит ни в чем неповинных людей? Я признаю, были боги которые виноваты в этом катаклизме. Но все они действовали по приказу Селестии. К тому же каждый из них уже давно поплатился за свое деяние. Я не оправдываю их. Нет. То что сделано несправедливо и ужасно. —Ты нам не поможешь? —сдавленно шепчет Люмин. Глаза ее наполняются болью и шоком, кулаки сжаты. —Даже после этого ты хочешь его найти? Люмин качает головой: —Я просто хочу посмотреть в его бесстыжие глаза еще раз. Аякс смеется, а после протягивает голубой камешек. Девушка осторожно берет его, непонимающе смотря на Чальда. —Можно сказать это оберег против воздействия Бездны. К сожалению, сам я не могу сказать где сейчас твой брат. Но точно знаю кто сможет сопроводить и помочь в случае чего. Вы уже встречались однажды. —Дайнслейф? —Именно. Он лучший в сопровождении. И он поможет тебе понять кое-что очень важное. Найти вы его сможете в Разломе… Люмин жадно слушала все то что он говорил. Аякс ненавидит несправедливость, но больше он ненавидит предательство близких. Он больше не Бог, но искренне верит, что божья кара настигнет этого подлеца. Ибо нити судьбы не так просто стереть и отрезать. Нить судьбы Итэра насквозь черная. И она была такой еще до бездны, до Кэанриаха.***
Снежная была льдом, что ранит и хоронит заживо. Снежная была одиночеством и пристанищем памяти горьких лет. Аякс возвращается туда уже повзрослевший, окрепший и получивший собственный гнозис. Это был долгий путь. И он идет прощаться с прошлым навсегда. Много лет он хранил в сердце эту маленькую нежность…только вот быть Богом, значит убить все это. Вырезать собственными руками и откинуть прочь. Ибо ноет тягостно и мучительно, плачет и скребется, как дикий кот. Хоть с годами боль эта все меньше, но даже так она останется там призраком. Он подходит к дому. Он пуст и тих. Хотя и выглядит так, словно еще пригож для жилья. Словно в нем еще кто-то живет. Аякс кладет у порога букет алых роз. И уходит не оборачиваясь. Он отдал честь и память. А так же убил все, что было раньше. Дом позади, с этими красными розами кажется могилой. Он обустраивается в другом доме, на самом краю деревушки у леса. Отдает милой старушке деньги за жилье и вдыхает полной грудью морозный воздух. Он один. Как и всегда. К ночи он выбирается в лес. Снег скрипит под ногами. Деревья устрашающе нависают над ним, касаются своими руками-палками. Но Аякс давно перерос детство. И в лесу он не для того чтобы бояться. А для того чтобы убивать. Жажда крови на века останется его проклятьем, что так нежно подарила ему Бездна. На обратном пути, снег окрашивается алым. Луна ярко светит в верхах, а холод колет лёгкие. Но это даже приятно, вспомнить какого дышать. Неподалеку он слышит шорох и кашель. Он направляется в ту сторону и видит человека. Женщина. Одежда у нее порвана, кожа в ранах и сама она словно уже мертвая, если бы не хрипы выползающие изо рта. Аякс не колеблется, подходит ближе, отчего женщина вздрагивает, гневно и испуганно смотрит на него и пытается отползти. —Не бойся меня, я друг. Он несет ее в свое убежище и приступает к лечению. Одно из лучших свойств гидро—исцеление. И Аякс как бог отлично знает как этим преимуществом пользоваться. На коже затягиваются раны так, словно там и не было ничего. Он сидит у ее постели всю ночь. На утро кожа ее не такая бледная, чуть порозовевшая. Наутро он видит насколько все же девушка красивая. Волосы белые, длинные, глаза голубые как лед, да и само лицо тонкое, изящное. А после взгляд его падает на руку. А к ней привязана сияющая серебристая нить. Он подавляет смешок от этого зрелища. Надо же как все получилось. —Спасибо, —спокойно говорит она. Чальд лишь улыбается и протягивает ей тарелку с супом. Он не спрашивает о том, что случилось, как ее зовут и кто она такая. Ему это не нужно. Он просто спас человека. И этого достаточно. Женщина поддерживает его позицию. Они не говорят ни о чем, кроме самочувствия и прощальных слов при расставание. Много лет спустя, в его дверь все в том же доме стучатся. На пороге стоит стража, она пропускает вперед женщину в длинном богато украшенном одеянии. Сама Царица пришла к нему. Лично. Из норм приличия он кланяется ей, отчего тут же получает звонкий смешок. —Не нужно формальностей. Я пришла отблагодарить вас и предложить кое-что очень интересное, по крайней мере я надеюсь, что вас это заинтересует. Аякс заинтересован. Он чувствует, что это предложение будет очень любопытным. Так он стал ее верным помошником, а после и одиннадцатым предвестником. —Почему не первым? —спрашивала Царица. —Первым быть не так весело.***
Какая неловкая ситуация, думает Чальд. Перед ним стоит Адептус Сяо. Глаза его широко раскрыты, руки дрожат, а губы поджаты. Он вдруг выдыхает и падет на колени. —Мой лорд, —хрипит он. Чальд собирается с мыслями, прежде чем кинуться к Сяо протягивая руку. —Поднимись. Сяо медленно встает, вкладывает руку в его и сжимает так крепко, что не будь он бывшим богом, кость бы точно сломалась. —Но…вы умирали на моих руках. —От Богов не так просто избавиться, —успевает сказать Чальд прежде чем на него кидаются с объятиями. Он выдыхает, обхватывает парнишку за плечи. Ах, его дорогой ребёнок повзрослел. Набрал мышц, отчего хватка стала такой сильно, что может сломать. Либо он так рад видеть Аякса живым. Этот момент длится долго, кажется, вечность. Аякс соврет если скажет, что совсем не скучал по Алатусу. Ох, еще как. Он был первым его учеником, первым ребенком и первым верным помощником. Каждый раз когда его узнают, Чальду и радостно и как-то даже не верится. Столько лет он жил в полном забвение от собственного имени, что каждая такая встреча прошибает его током. Алатус отстраняется, глаза его блестят от влаги. Аякс осторожно вытирает скатившиеся слезинки. —Ну все. Не беспокойся. Все хорошо, я здесь. —Я…так скучал по вам, мой лорд. —Верю. Я …тоже очень скучал по тебе, Алатус. Тем вечером они сидят на скале, наблюдая за текущей рекой. Это так напоминало момент из прошлого. Кажется тогда они тоже сидели на скале. —Расскажи мне, Алатус. Как ты поживал после моей смерти. Алатус вздыхает и начинает свой рассказ. Под конец Аякс желает собственноручно воскресить и ещё раз убить этого чертового бога снов. Аякс держится и лишь еще раз обнимает дитя.***
—Чальд, —он слышит глубокий бархатный голос позади себя. Чальд оглядывается. Глаза кор ляписа смотрят на него с нежностью, с любовью, отчего в сердце так приятно и одновременно тоскливо. —Мы давно не виделись, сяншэнь. Не так ли? —усмехается Аякс, делая шаг навстречу. Чжун Ли хмурится, сжимает губы в тонкую линию. Лицо его полно вины и напряжения. —Мне очень жаль, что я тебе не сказал ранее. Я хотел…но чуть позже. … —О, не нужно ничего мне объяснять. Я все понимаю. Ты сделал это для людей, а также и для себя. Будем справедливы, я ведь тоже не был честен с тобой. Так что все вполне обоюдно. Лицо Моракса чуть расслабляется. Но взгляд его все еще пристальный. Изучающий. А после он так же делает шаг вперед, протягивает руку к его щеке и мягко касается ее. Аякс прижимается к ней. Выдыхает и прикрывает глаза. Тепло. Это все было так тепло и нежно. Чжун Ли наклоняется вперед, его дыхание жаркое, оно касается кожи Аякса, отчего по ней ползут мурашки. Его целуют неспешно, нежно. Так словно он самое дорогое на свете. Словно бы он сокровище. Аякс ощущает нежность в сердце. Когда они отстраняются солнце начинает заходить за горизонт. —К тебе или ко мне? —шутит Аякс. Бог контрактов воспринимает это серьезно, как никогда. Он осторожно целует его руку и ведет их в сторону своего дома. Утром тело его словно в сладкой неге. Он потягивается в постели и поворачивается в другую сторону. Чжун Ли красив. Ох, как же он красив. У Аякса в животе все сворачивается от этой мысли. Он касается чужих волос. Они мягкие. Шелковистые. Утро было прекрасным. Чжун Ли шевелится, приоткрывает сияющие глаза и нежно улыбается. —Доброе утро, любовь моя, —он вновь хватает его руку и подносит к губам. Аякс хихикает, замечая еще более влюбленное выражение лица Чжун Ли. —Как на счет завтрака? —О, это было бы прекрасно. Позже они идут по гавани, держась за руки. Некоторые люди косятся на Чальда с гневом, презрением. Кто-то с лютой ненавистью. Аякс ощущает лишь вечное дежавю. Он переводит взгляд на Чжун Ли. Тот наблюдает за гаванью, иногда поглядывая на него. Чжун Ли —это верность своему народу, гавани. Чжун Ли— это спокойствие и элегантность. Чжун Ли —не тот кто покинет свои земли просто так. Аякс видит это в его разговорах, полных нежности. Видит во взглядах полных любви. Он видит это во всем. Аякс любит его за это сильнее. По крайней мере насколько он может любить. Жаль что судьбы у них различны. Он смотрит на золотую нить ведущую вдаль и на серебристо-голубую, что ведет в обратную сторону. Он никогда не верит в судьбу. Старался не смотреть на нить. Только вот факт остается фактом- судьбу не переиграть. Аякс качает головой. Сейчас он наслаждается моментом.***
Быть богом значит знать, что все не вечно. Моменты не вечны, люди не вечны и чувства тоже. Так же не вечна память, она уходит жестоко смеясь. Аякс привык к этому. А так же он знает, что время пришло уходить. Море зовет его. Море, его ребенок, плачет о нем. Аякс собирает свои вещи. Он в последний раз смотрит на гавань и неспешно удаляется. Чжун Ли оставил записку и букет собранных цветов. Судьба не связывает их. А если она не изменилась после их встречи…то уже ничего не сделаешь. Гору ничто не поколебит. И судьба никогда не ошибается. Аякс направляется в Фонтейн. Море колышется в нетерпении.