— Так… Ты, может, всё-таки скажешь, что произошло? — Дивина мягко обнимала меня за плечи, пока Йоко ушла в общежитие сирен поискать чего-нибудь покрепче, чем газировка или её бутилированная кровь. А я уже полчаса не могла выдавить из себя ничего путного, тупо пялясь в одну точку и давя рыдания, рвущиеся откуда-то изнутри. Не думала, что могу вообще столько плакать. Мне действительно сложно было объяснить, что произошло. Я едва успела разминуться с Уэнс, и то благодаря Вещи. Друг помог мне проскочить в тот промежуток, пока она ушла в ванную утром. Никаких сил во мне уже не оставалось даже в глаза ей посмотреть. То, что я едва не совершила, лежало на мне грузом, сравнимым разве что с весом могильной плиты. Я чуть заметно ухмыляюсь. Аллегория весьма в духе Аддамс. Думаю, она бы одобрила. Тяжело вздыхаю. Кажется, что мне наконец стало немного полегче. Или попросту наступило обезвоживание, и плакать было уже нечем.
— Я… Я чуть не совершила нечто ужасное… — мой голос был хриплым и совершенно не похожим на привычный. Дивина даже удивленно приподняла брови на это. Я чуть искоса посмотрела на неё, пытаясь скрыть раскрасневшееся лицо за чёлкой спутанных волос.
— Но ты ведь ничего не сделала по итогу, так ведь? — сирена чуть хмуро задумалась, пытаясь проанализировать мои слова.
— Я была очень близка к этому… — вытираю лицо рукавом голубого свитера. Схватила первое попавшееся в куче раскиданных мною вещей. Когда я экстренно искала одежду, успев продрогнуть в одном халате после душа, то заметила, что в комнате убрано. Цепей, как и ошейника видно не было. А чёрное одеяло Уэнсдей аккуратно было расправлено на её кровати. Она успела убрать всё, что оставляло следы вчерашнего, за то время, пока меня не было. Я уже понимала, что даже если я ничего и не сделала по итогу, то скрыть это было уже невозможно. Уэнсдей не настолько глупа и безответственна, чтобы не проснуться при моих манипуляциях и ничего с этим не сделать. Именно это меня и ввергнуло в целую пучину отчаяния. Она знала. Всё знала с самого начала. Она это подстроила. Теперь я понимаю, что мной попросту манипулировали. Но зачем? Неужели она меня так сильно ненавидит, что ей нужен настолько весомый повод, чтобы от меня избавиться?
— Послушай, — Дивина чуть сильнее сжала меня за плечи. — Если ты нормально не объяснишь, то мы ничем не сможем тебе помочь, — её голос был мягким и успокаивающим. Я с подозрением покосилась на цепочку с кулоном на её шее. С этим голос сирены она использовать не может. Значит, звучит действительно искренне. Что ж. Она права. Мне ведь действительно нужна их помощь, за этим я сюда и пришла. Я киваю, снова глубоко вдыхая и медленно выдыхая. Мой голос дрожит и хрипит, как будто выходит откуда-то из приюта для вдов.
— Ты… Можешь пообещать, что об этом никто, кроме вас двоих, не узнает? — я гляжу ей в глаза. Слишком светлые глаза сирен до сих пор немного действуют мне на нервы, но, кажется, я уже привыкла. Дивина кивает, чуть улыбаясь. Странно, не думала, что у неё может быть такая мягкая улыбка. Обычно она похожа на хищный оскал, особенно если она с Барклай. Я даже задумываюсь на этот счёт. Всегда ли она была такой, или это очередная маска? Впрочем, мне ли об этом говорить.
— Этой ночью я обращалась в нашей с Уэнсдей комнате. Утром проснулась голой рядом с ней на полу под одеялом… Она всё это время была рядом. И, в общем… Я подумала, что, может быть… — я запнулась, не зная, как объяснить, всё произошедшее. Щёки снова зажгло прилившей кровью. Ощущение, что даже уши уже покраснели, настолько мне было стыдно за свои мысли и действия. И почти физически больно от осознания того факта, что я едва не наплевала на то доверие, которое с таким трудом между нами отстраивала всё то время, с тех пор, как вообще впервые её увидела.
Снова легкая усмешка промелькнула на моих губах. В то время я была ею восхищена буквально с первого взгляда. С первой её эмоции благоговейного ужаса при виде меня. Тогда я подумала: «Боже мой, какая же она красивая!». Я ловила каждое её движение губ, каждый шорох одежды, каждый её шаг и мимолетное движение ресниц. Я была так ею заворожена, что даже не поняла, как в моей голове появилась навязчивая мысль: «Я хочу быть рядом». Смотри на меня. Говори со мной. Я ловила каждый звук её голоса, каждую еле слышную интонацию и незначительную мимику почти недвижимого лица. Для меня она была как совершенное произведение искусства, которое по какой-то непостижимой случайности обрело жизнь и теперь старательно мимикрировало под человека. Это даже описать сложно. Сначала я ведь думала, что просто хочу дружить, радовалась каждому её крохотному ответному шагу. И лишь позже узнала, что на этом поприще повезло только мне. Это было странное и окрыляющее ощущение… За которым я не заметила того, что моё сердце давно находится в её руках. Если бы я могла, то обязательно бы его ей подарила, вырвав когтями из собственной груди, лишь бы этого сейчас не испытывать.
— Прости? Ты что, пыталась до неё… Эм… Дотронуться? Ну, в определённом смысле этого слова, — брови Дивины поползли вверх, а на губах появилась весьма двусмысленная понимающая улыбка. Мне стало неловко, и я вновь отвела взгляд в сторону, кивнув. Дивина хмыкнула, ехидно усмехнувшись. В этот момент её усмешка была слишком сильно похожа на ту, которой улыбалась Йоко, когда говорила мне о том, что все давно всё поняли. Мне стало не по себе.
— Да. Вот только струсила и сбежала… — сейчас я просто не знала, куда себя деть. Уши горели так, словно их накалили докрасна на живом огне. Во мне бушевал жуткий коктейль из эмоций, в котором перемешалось всё, что могло вообще породить мое сознание. От ужаса и восхищения, до трусости и жажды умереть прямо здесь и сейчас, провалиться сквозь землю от стыда или желания помолиться всем богам сразу, лишь бы послали молнию с небес и прекратили моё жалкое существование в этом запутанном клубке чувств.
— Ну, может, оно и к лучшему? Я затрудняюсь предположить реакцию Уэнсдей на твои действия… — сирена всё так же ухмылялась, поглаживая меня по спине. — Послушай, Энид, тут нечего так убиваться. Хочешь знать моё мнение? — я искоса на неё посматриваю, чуть закусив губу, которая, кажется, уже воспалилась от постоянных издевательств в нервном перевозбуждении. Сирена продолжила, понимая, что я её слушаю: — Я думаю, что вы хотя бы расставили бы уже точки над «i». Мне кажется, Аддамс к тебе испытывает тоже самое, что и ты к ней.
Я фыркнула в ответ с сожалением. Ага, конечно. Может оно и так, но вместо того, чтобы поговорить, она надо мной попросту измывается. Нет. Здесь явно что-то другое. Не может всё быть настолько просто. Иначе зачем ей всё это проводить подобным образом? Бред!
— Я не понимаю… Я вообще её не понимаю. Всегда казалось, что научилась, но сейчас у меня просто нет ни малейшей догадки, — я хмурюсь, смотря в пол. Мысли путаются, и я зацикливаюсь на этой фразе: «Не понимаю».
— Ну Аддамс в принципе тяжело понять,— Дивина вздыхает, вытягивая ноги на полу. Мы сидели тут, опершись спинами на кровать одной из них. Я так и не поняла, где чья. Похоже, отдельной собственности у них в этом плане не было.
— Скажи… А как ты поняла, что вы с Йоко нравитесь друг другу? — я думаю что, может быть, смогу что-то понять, если пойму, как сложились другие отношения между девушками. Может быть, оно всё строится совершенно по другому принципу, нежели у нормальных пар, и я изначально всё поняла неправильно?
Дивина усмехнулась ещё шире, и я заметила, как сузились уголки её глаз, а в них словно заплясали чертенята. Кажется, эти воспоминания у неё сугубо позитивные. Не то что у нас с Уэнс… Если вообще есть это «нас».
— Она изводила меня своими плоскими шуточками и тупыми подкатами, пока не довела до бешенства. Я не могла думать вообще ни о чем, кроме того, чтобы вытрясти из этого бесполезного вампира прямой и чёткий ответ, что ей, чёрт возьми, от меня вообще надо? — Дивина усмехнулась в кулак, сощурившись, и продолжила: — Знаешь, чем дело закончилось? Я столкнула её с пирса в воду и сказала, что сейчас утащу на дно, если она не прекратит. В итоге… Мы плавали полночи голышом и впервые поцеловались. Пришлось, правда, действительно её немного притопить. Иногда я совсем не понимаю, что у неё в голове и где граница её дурацких шуток.
Я улыбнулась. Стало действительно немного полегче. Зная Йоко, я не удивлена. Говорить прямо без идиотских шуточек – явно не в её репертуаре. Неудивительно, что она умудрилась допечь до белого каления эту всегда сдержанную, едкую и колючую сирену. Что ж, пара из них получилась прекрасная: обе ехидные зубоскалы, словно два пазла вместе сложились.
Эх, если бы с Уэнсдей всё было бы так же просто. Улыбка вновь пропала с моего лица, а глаза предательски защипало. Мы слишком разные. Настолько, что можно смело называть полными противоположностями. Вообще друг на друга не похожи, общих точек соприкосновения практически нет. У нас даже темпераменты разные настолько, что самым подходящим было бы сравнить огонь и лёд. Я, конечно, успешно сковырнула с неё морозную корку, но, видимо, всего этого не достаточно. Вот именно. Недостаточно. Даже если Йоко с Дивиной и остальные правы, наши понятия о том, чтобы быть парой, диаметрально различаются. Я вдруг замерла. А что если Уэнсдей вообще асексуал? Ей, наверное, противно видеть похоть в моих глазах… А то, что она это видела, я не сомневалась теперь ни разу. Тяжело вздыхаю, ощущая, как где-то во мне что-то сломалось. Это не просто провал в таком случае. Это полная катастрофа мирового масштаба, в моём понимании. И что с этим делать?
— И… Что с этим делать? — последний вопрос я произнесла вслух, подскакивая на ноги и ощущая, как паника подкатывает к горлу. — Дивина, я всё испортила! Это катастрофа, ты понимаешь!?
— Что ты опять испортила? — в дверь зашла Йоко, под мышкой у неё болтался свёрток из её же пиджака, очки были надеты на голову, и вся вампирша в целом была какой-то взъерошенной. — И не ори, ради всего святого! Меня сейчас к стенке прижала твоя благоверная, пытаясь вытрясти, где ты находишься. К твоему сведению, пару сотен нервных клеток я уже потеряла за эту беседу. Никогда ещё не ощущала себя так близко к собственной смерти… Эй, ты чего?
Я заскулила от осознания творившегося у меня в голове ужаса. Уэнсдей меня ищет. Всё. Финита ля комедия. Допрыгалась, волчонок. Даже мой внутренний зверь в ужасе вжался в самые глубины моей души. Нет, этого разговора с ней я точно не вынесу. В горле встал тугой комок, который почти перекрыл мне кислород. Я в ужасе забилась в угол между кроватью и шкафом, к стене, на такой скорости, что могли бы обзавидоваться самые быстрые спринтеры. Пара из сирены и вампира одинаково округлившимися глазами следили за моими действиями явно сбитые с толку. А внутри меня стучали страх и дикое желание сейчас же сбежать куда подальше.
— Энид? — позвала осторожно меня сирена, когда в дверь постучали. Этот звук заставил дёрнуться нас всех одновременно. Готова поклясться на последнем клочке собственной шерсти в полнолуние, что мурашки от ужаса сейчас пробежались по коже не только у меня.
Дивина сообразила первой, толкнув локтем в бок вампиршу и схватив с кровати одеяло, набросила его на меня, оставляя в полной темноте. Я слышала, как неуверенно к двери пошла Йоко. Через пару секунд она её открыла, но явно не до конца. Мой обострённый слух тут же различил до боли знакомый голос, заставляя меня замереть на месте и не дышать.
— Ты мне солгала. Готова понести за это ответственность? — голосом Уэнсдей можно было травить стада слонов, настолько в нём было много яда, шипящего на дне интонаций. Однако Йоко, несмотря на страх, не собиралась отступать так просто. Я слышала, как она откашлялась, стараясь придать голосу спокойствие.
— О чём ты, Аддамс? Здесь только я со своей девушкой, — я слышала, как к ним подошла Дивина. Слышала лёгкий шорох одежды. Уверена, она её сейчас обняла для большей убедительности.
— Она говорит обо мне. А о чём речь вообще? — голос Дивины был расслабленным. Кажется, она даже усмехнулась. В моём сердце потеплело. Я так люблю своих друзей…
— Что ж. Вы не оставляете мне выбора. А я. Не люблю. Когда. Мне его. Не оставляют, — она отчеканила каждую отдельную фразу и на пару секунд замолчала, я не знаю, что она делала в этот момент, но в комнате повисла какая-то слишком густая и тяжёлая тишина. Как за мгновение до взрыва. Меня вновь сковало от ужаса. Что-то явно было не так!
В моём кармане зазвонил телефон. Звук от тихого быстро начал становиться громче. Рука дёрнулась к нему в панической попытке выключить, но было уже поздно. Откуда у неё телефон? А мой номер?! Я услышала, как резко распахнулась дверь, явно кого-то отпихнули в сторону и ко мне направились быстрые шаги, которые я узнаю из тысячи.
— Эй, Аддамс, ты перегибаешь палку! — голос Йоко стал угрожающим. А я уже ничего не хотела, кроме как просто исчезнуть здесь и сейчас. Одеяло с меня резко сдёрнули. От яркого света после темноты вновь заслезились глаза, и мне потребовалось несколько раз моргнуть, чтобы сфокусировать расплывшееся от влаги зрение. А надо мной стояла она. Её брови были нахмурены, губы сжаты в тугую линию, а чёрные глаза, казалось, готовы метать молнии. Она была зла. Очень сильно зла. До такой степени, что я буквально всем нутром ощущала, как от ужаса встаёт дыбом шерсть на загривке у внутреннего зверя, забившегося в самые дальние уголки моего естества.
Секунды две она смотрела на меня в упор, и её взгляд начал меняться. Что это? Сожаление? Додумать мысль я не успела. Рывком рядом оказалась Танака, которая схватила Аддамс за руку, резко отодвигая в сторону от меня и вставая между нами. Я в ужасе наблюдала за тем, как её глаза вспыхнули красным и она угрожающе оскалилась на Уэнсдей.
— Отойди от неё. Немедленно. Я не знаю, что между вами произошло, но ты переходишь все границы, Аддамс.
— Тебя. Это. Не. Касается, — Уэнсдей наклонила голову, угрожающе уставившись на оппонентку исподлобья. — Убери от меня руки. Иначе останешься без них, — её голос упал до совершенно злых интонаций, а Йоко выпустила руку Аддамс с почти брезгливым выражением.
— А ты рискни. Я не человек, чтобы бояться такую, как ты, — клыки Йоко выдвинулись сильнее в шипящем оскале, кажется, на её пальцах увеличились небольшие острые когти, и она заняла обороняющую позицию.
— Ты не первый монстр, которого я с удовольствием убью, если продолжишь вмешиваться, — Уэнсдей сделала полшага вперёд, сжав кулаки.
— Прекратите обе! — это уже Дивина. Сирена встала между ними, разводя руки в стороны и отталкивая их друг от друга ещё на шаг. В её голосе была паника.
— Я имею полное право вмешиваться, она мой друг! — вампира вмешательство сирены не остановило. Я впервые видела Йоко настолько злой. Никогда бы не подумала, что это вообще возможно. Сама же я не могла двинуть даже пальцем, едва способная дышать и наблюдать за происходящим.
— Двое на одного, значит? Расклад не в мою пользу, но это не проблема, — голос Уэнсдей упал на пару октав, обдав всех присутствующих холодом.
— Да хватит уже! — Дивина повысила голос, обращаясь уже конкретно к Уэнсдей. — Аддамс, что бы ни случилось, ты что, настолько слепая, что не видишь, как она испугана? — сирена кивает головой в мою сторону, схватившись рукой за собственное ожерелье на шее, готовая его сорвать в любой момент. — Я понятия не имею, что произошло, но неужели ты не понимаешь, что она в таком состоянии из-за тебя?! И мы, как её друзья, в праве защищать подругу!
Кажется, её слова всё-таки достигли Уэнс, и та остановилась, переводя злой взгляд с вампирши на сирену. Она поджала губы, всё так же сжимая кулаки и явно задумавшись. Через секунду Аддамс умудрилась взять себя в руки и разжать сведённые добела верхние конечности, возвращая своему лицу относительно спокойное выражение. Её взгляд метался от них обеих до меня, и, казалось, она не знает, что делать.
Мне стоило титанических усилий взять себя в руки и пошевелиться. Ноги подкашивались, дыхание было сбито, но я понимала, что если я сейчас ничего не сделаю, то всё может закончиться очень и очень плохо. Всё это произошло из-за меня, так что не время рассиживаться на месте, Энид. Вставай! И я с трудом, но поднялась, положив руку на плечо Йоко, которая даже вздрогнула от неожиданности.
— Хватит… — на глаза снова навернулись злые слёзы. Нельзя так. Не реви, держи себя в руках! Ну что ты опять нюни распустила! Энид, дурная ты псина, ну что ты творишь?! — Перестаньте. Это моя вина, что я всех в это втянула… Простите! — я не знаю как, но умудрилась на подкашивающихся ногах сорваться с места и выбежать в открытую дверь. Прочь отсюда! Я должна уйти как можно скорее. Иначе это добром не кончится.
— Энид! — взволнованный голос Дивины прозвучал мне в спину, и, кажется не один. Простите, но это сейчас лучший выход. Если я уйду, это заставит вас перестать пытаться друг друга убить. Зная Йоко и Уэнс, это должно сработать. Дивину я знаю не так хорошо, но предполагаю, что она поступит, как и вампирша. А значит, вариант сейчас только один – бежать! Бежать отсюда как можно быстрее. Но куда? В комнату не вариант, там я останусь в тупике. В лес! Точно. Там есть шанс затеряться и потянуть время, чтобы все успокоились. Да, Энид, первая твоя удачная за сегодня мысль. Как была трусихой, способной только убегать, так и осталась.
Ноги несли через тёмный уже лес. Я так и не поняла, каким образом прошло столько времени. Мои глаза быстро адаптировались к темноте. Сердце так и норовило выпрыгнуть из горла, но уже не понятно из-за чего. То ли от страха, то ли от бега на длинные дистанции. В себя я пришла только тогда, когда добежала до небольшого озера, зацепившись ногой о какую-то корягу и от бессилия рухнув на мох между деревьями. Прекрасно, чёрт возьми. Идеальная посадка, любой самолет в тайфун обзавидуется. Я переворачиваюсь на спину, тяжело дыша и раскинув руки в стороны. Несвойственный мне сарказм таки проявился тихим шёпотом в голове с интонациями Уэнсдей, значит, в мыслях стало попроще. Это хорошо. Кажется, эта пробежка помогла мне немного очистить мысли. Что ж, тут вполне себе удобно. Можно и до утра подождать. Благо, что погода вполне сносная. Я прислушиваюсь к окружению и с удовольствием выдыхаю уже легче. Звуки ночного леса успокаивают, как в детстве. Оборотню не страшен лес, который он знает. А любая опасная тварь трижды подумает, чтобы со мной сейчас связываться. В конце концов, животные нас, оборотней, чувствуют. Бояться надо людей, а не их.
Мой взгляд задумчиво упирается в небо, на котором уже проступают звезды. Сегодня произошло слишком многое, чтобы считать этот день обычным, так что я рада, что он почти окончен. Было бы здорово, если бы всё так и завершилось. А завтра вернуться обратно в комнату, к ней, и чтобы всё было как обычно. Забыть всё как страшный сон. Верните мне обратно вчерашний день! Я не хочу, чтобы сегодня вообще существовало! Это ужасно, так не должно быть. К горлу снова подступили слезы от осознания глупой попытки самообмана. Глупый оборотень, какая же ты тупая… Энид, ну что ты натворила? Мало того, что испортила всё в и так шатких отношениях с Уэнсдей, так ещё и друзей втянула. Помогите мне боги, пусть сегодня никто не умрет и не пострадает! Я даже не хочу думать о том, что могли натворить эти две взбешённые идиотки. И самое ужасное, что причина всего этого сейчас валяется где-то глубоко в лесу, на мху, среди корней старых и массивных деревьев.
Где я вообще, кстати? Я приподнимаюсь на локтях, оглядываясь и вслушиваясь в звуки, доносящиеся вокруг. Местность незнакома. Но запах вроде всё тот же. Значит, слишком далеко я не убежала. Пару километров, наверное, может, пять максимум. Сложно сосчитать, ведь я вообще не отдавала себе отсчёт в том, как долго я бежала. Эх, Энид, Энид… Говорила тебе мама: не дури, думай, что ты делаешь. А сейчас что? Сбежала, трусливо поджав хвост, чёрт знает куда и на полном серьезе задумала тут ночевать? Совсем свихнулась уже. Тяжело поднимаюсь, кряхтя, как загнанная лошадь. Стою какое-то время, приводя дыхание в норму и пытаясь заставить ноги двигаться. Нос по ветру. Ага, я знаю, как вернуться. Что ж. Пойдём. Попробую дойти до академии. Где-нибудь да найду место поспать. Может, в мастерскую Ксавье сунусь, если этого идиота там нет, конечно. Не в улей Юджина же. Ненавижу пчёл!
Я неспеша шла обратно, наверное, с полчаса, раздумывая над тем, где бы тихо заночевать, не посещая кампус, как вдруг услышала звук, нехарактерный для леса. Ухо тут же непроизвольно чуть дернулось в сторону звука, и я остановилась, прислушиваясь. Сердце тут же пропустило пару ударов, распознав в звуке чьи-то шаги, а из-за медленно проступающего тумана я заметила мелькнувший вдалеке огонёк фонарика. Все мышцы напряглись разом. Кто это? Инстинктивно я шагаю за ближайшее крупное дерево, едва заметно выглядывая из-за него в попытке что-то разглядеть так, чтобы меня не заметили. Голосов не слышно, только шаги и неясная тень среди подступающего тумана. Выглядит жутковато. Но после хайда как-то недостаточно. Я прячусь за дерево за мгновение до того, как по нему скользнул луч фонаря. Хорошо, что я додумалась надеть сегодня кроссовки, хотя бы мой собственный звук шагов не так сильно слышно, как этот. Так что если улучить момент, я смогу незаметно проскользнуть. На мгновение я ощутила себя охотником, выслеживающим жертву, а не наоборот. Странное ощущение. Из-за чего бы? А... Понятно. Я принюхиваюсь на автомате, чтобы осознать, что этот запах я знаю. Даже дурман ночного леса и туман не обманут мой нос. Это она.
— Энид? — её голос кажется тише, чем обычно. И на его донышке я слышу непривычные интонации. Страх? Отчаяние? Расстройство? Что это? Я не знаю таких интонаций в голосе Уэнсдей. Может, это подменыш? Быть не может, чтобы она так звучала. Я настороженно замираю, стараясь дышать тише. Заметила меня или нет? Сердце предательски застучало быстрее, набирая обороты с каждой секундой.
— Энид… Я тебя слышу. Только ты так затравленно дышишь, когда я рядом, — её голос пришел в норму. Сомнений быть не может. Это точно Уэнсдей. Я чуть слышно вздыхаю. Деваться некуда. Она точно не из моего народа? Как она может так легко меня опознать? Уму непостижимо. Впрочем, как и вся она. Моя невозможная королева… Я делаю шаг из-за дерева, словно на эшафот. Ну что ж. Видимо, оттягивать дальше неизбежное больше нельзя. Откуда только смелости набралась?
— Я здесь… — чуть приподнимаю руки в жесте сдающегося, когда мне в лицо резко светит фонарик, глаза щурятся, а на губах против воли появляется кривоватая улыбка. Свет тут же затухает. Спасибо и на этом.
Передо мной в трёх-четырёх шагах стоит Уэнсдей, слегка расширенными глазами уставившись на меня. Молча оглядев меня с ног до головы, она вдруг резко ко мне подходит, протягивая руку и заставляя меня отшатнуться, неловко зацепившись ногой за что-то. Браво, Энид, ты сегодня просто олимпийский чемпион по падениям в лесу! Не успеваю додумать, как понимаю, что за рукав меня ухватила чужая рука, но, видимо, не рассчитав сил, тоже умудрилась увязнуть со мной в этом падении. Абсолютно на автомате обхватываю это привычное и волшебно-пахнущее тело руками, резко притянув к себе, чтобы, не дай дьявол, не ударилась из-за меня. В результате мы обе рухнули на густой ковёр из мха, я больно ударилась обо что-то локтем, но продолжала прижимать к себе эту невозможную девушку, которая вцепилась своими руками в мой свитер. На какое-то время всё стихло. Я лежала на спине, тупо пялясь куда-то вверх, на тёмное небо и звезды, а руки прижимали к себе такую желанную до боли ношу. В этот момент в моей голове было почему-то так пусто и тихо, что мне не хотелось даже дышать, лишь бы не разрушить это мгновение.
— Энид… Я сейчас задохнусь, — голос приглушённо раздался откуда-то на уровне моей груди, и я испуганно одёрнула руки, освобождая из слишком крепких объятий девушку, что затравленно сделала глубокий вдох. Уэнс приподняла голову и буравила меня взглядом чёрных глаз, которые в темноте казались двумя провалами в бездну. Да… Смотри на меня, вот так. Дыши рядом со мной... Я вновь ощущаю себя мышью перед змеёй и забываю, как дышать. Она не просто слишком близко. Она буквально лежит на мне.
— Я не говорила тебе убирать руки. Верни на место. Просто не сжимай меня так. Я пока ещё не научилась дышать через поры кожи, — она как-то саркастично усмехнулась, устраивая свою голову у меня на плече, утыкаясь носом в шею. Мои руки против воли медленно вернулись на место, пока разум был в диком смятении от происходящего. Дыши, Энид, дыши…
— Я… Прости меня. Я повела себя очень грубо по отношению к тебе… Мне жаль, — её голос был тихим, обдавая горячим дыханием шею, что заставило меня покрыться мурашками от этого ощущения. Я так же медленно киваю, заторможенно на все реагируя и пребывая в полной прострации от происходящего. Может быть, мне всё это снится? Я сплю где-то в лесу, и мне снится такой сюрреалистичный сон? Да, должно быть, так и есть. Что ж, если это сон, то я могу быть спокойна. Это самое чудесное сновидение в моей жизни. Я чуть наклоняю голову вбок, прижимаюсь губами к её лбу.
— Всё хорошо, моя королева… Ты прощена, — я улыбаюсь до ушей. Как приятно её так назвать вслух. Это щекочет где-то под ребрами, словно заставляя оживать и трепыхаться там самое сокровенное в моей душе.
— Королева? Каким образом эта странная инсинуа́ция в мой адрес появилась в твоей голове? А ты тогда кто? — она удивлённо приподняла брови, совершенно не реагируя на мимолетный поцелуй. Словно так и должно быть. Сейчас её лицо было таким живым, непривычным, но таким славным. Мне нравится. Не хочу просыпаться.
— Я? Не знаю, — пожимаю плечами, всё так же мягко улыбаясь. – Рыцарь, наверное. В сказках у каждой королевы есть свой рыцарь. Без страха и упрёка…
— Стыда и совести, судя по всему, тоже, — она продолжила мои слова, чуть нахмурившись и слегка приподнимая голову. Её дыхание коснулось моих губ, что вновь зажгло во мне огонёк желания. Хотя бы поцеловать. — Я говорила тебе не валяться на полу. Простудишься...
Не давая ей и дальше говорить, я прикасаюсь своими губами к её, сначала чуть мягко и нежно, пробуя, каково это. Знала бы ты, бестолковая моя королева, как я этого ждала. Даже если это чёртов сон, я сейчас так счастлива. Её губы были мягкими и притягательными, они манили меня уже так давно, что, кажется, я так и не угадала, какими они должны были быть. И вот сейчас она медленно отвечает на поцелуй, чуть удивлённо сначала, но потом уголки её губ приподнимаются в лёгкой улыбке. Ладонь с чёрным маникюром касается моей щеки, чуть оглаживая скулу, и я вздрагиваю от этого прикосновения. Мои руки на её талии сжимаются чуть плотнее, когда она, прикрыв глаза своими дьявольски длинными ресницами, неспеша углубляет поцелуй. Ох, я плавлюсь от этих ощущений, чувствуя, как моё сердце стучит где-то в горле. Всё происходящее намного лучше, чем в самых смелых моих мечтах.
Мой язык раздвигает чужие губы, проникая в горячий рот, рука зарывается в её волосы, сильнее притягивая её голову ко мне, навстречу более глубокому поцелую. Наши языки переплетаются, а градус дыхания накаляется с каждой секундой. Я хочу больше. Дай мне ещё больше. Дай стать частью тебя… Боже, Дьявол, хоть кто-нибудь, моя жадность меня утащит на дно. Она с трудом разрывает поцелуй, в ходе которого оказывается полностью прижата ко мне весьма в недвусмысленном положении. В темноте не слишком понятно, но, кажется, её лицо немного покраснело, как и кончики ушей. Мило.
— Энид… — её голос немного хрипит. Что за чарующие интонации. Я хочу его слышать чаще. Я хочу, чтобы он въелся в мою кожу и лёгкие. Чтобы её губы произносили моё имя хрипло, надрывно и только для меня. Всегда.
— Энид! — её ладонь накрывает мои губы, мешая мне целовать её дальше. И я не удерживаюсь от того, чтобы её не лизнуть, сбив и так неровное дыхание Уэнсдей. Её глаза так близко. Они сверлят меня чуть хмуро, но я вижу, как они слегка затуманены. Мне нравится этот взгляд. Я ощущаю, как у меня удлиняются клыки, а на руках выскакивают когти. Я делаю это специально. Пока ещё я вполне могу всё контролировать, но сейчас я хочу продемонстрировать ей их как знак того, что я могу и не остановиться. И мне плевать, что мы в лесу, и мне всё равно, что мы лежим во мху среди деревьев. Я бы с удовольствием прижала это тело к одному из них…
— Да, чёрт бы тебя побрал, Энид! Остановись уже! — она отпихивается от меня руками, выгибаясь в пояснице и упираясь ладонями мне в плечи. Оу… Это очень волнующе. Улыбаюсь тому как она сдавленно дышит. Ты моя. Я тебя не отпущу. Кажется, она понимает, что я сейчас не слишком соображаю, и, пихнув меня ещё немного сильнее, с нажимом резко произносит: — Нельзя!
От неожиданности я замираю, расслабив хватку на её талии, чем она тут же пользуется, проворно выскользнув из кольца моих рук и сев буквально сверху, обхватив бедрами в узких джинсах мою талию. Зверь внутри меня тут же поднял голову, вздыбив шерсть на загривке. Ой зря ты так, моя дорогая… Эта поза ещё более двусмысленна, чем та, что была ранее. Однако её ладонь смыкается в хватке на моей челюсти, надавив пальцами сильнее, чем нужно, что заставляет меня в удивлении застыть на месте, уставившись в изучающий, холодный взгляд чёрных глаз.
— Я. Сказала. Нельзя, — она вновь произносит это так. Чеканя каждое слово. Это заставляет меня словно очнуться от транса и ощутить, что это ни разу не сон. По спине тут же, позорно сбегая, устремились холодные мурашки. Я ощущаю, как моё дыхание замирает. Внимаю ей, ловя каждое слово, слетевшее с припухших от поцелуев губ.
— Для начала… Давай расставим точки над «i». Я не могла с тобой поговорить всё это время, потому что ты постоянно от меня сбегаешь, волчонок. Но теперь ты никуда не денешься. И будешь отвечать за то, что сделала. Поняла? — я медленно киваю головой в знак согласия. Для тебя всё, что ты захочешь. Только смотри на меня, вот именно так, прожигай во мне дыру своим взглядом, добираясь до самой души, что трепещет в ожидании твоих прикосновений… Видимо, моё лицо вообще не выражало никакого понимания ситуации, потому что она нахмурилась сильнее.
— Я начинаю всерьёз задумываться о том, что с тобой, когда ты была зверем, договориться и что-то объяснить было в разы проще, Энид. Приди уже в себя, — её ладонь легонько похлопала меня по щекам, заставив всё-таки сфокусировать свой взгляд на ней. Я удивлённо моргаю, приходя в себя. Что это сейчас было?
— Вот так. Хорошая девочка, — она едва заметно, но довольно улыбается, ловя на себе мой непонимающий взгляд. — Вообще-то я читала, что люди переходят к этапу поцелуев и далее только после признания. У нас как-то всё совершенно не в том порядке. Не находишь, что сейчас тот самый момент для того, чтобы закрыть этот гештальт?
— А… Что именно ты хочешь услышать? — голос мой хрипит безбожно, так что мне приходится слегка прокашляться. — Прости, но с трудом верится в происходящее. Со стороны так и вовсе выглядит сюрреалистично и крайне неправдоподобно. Не находишь?
— Нахожу. Но не увиливай от вопроса, — её пальцы отпускают мою челюсть, оставляя на коже горячие следы, что заставляет меня почти заскулить от этого.
— Эм… Я не знаю, что сказать, — мысли не шли вообще. Мою голову сейчас занимал только тот факт, что она в моих руках. Что она от меня требует? Что я должна сказать? Я не понимаю!
— Энид Синклер, твою мать, не зли меня ещё больше! — её руки схватили меня за ворот голубого свитера и неожиданно сильно встряхнули. — Ты признаешься мне уже или нет? Что это такое? Что за отношения между нами? Мне из тебя силой всё вытаскивать надо, щенок? — глаза Уэнсдей смотрели зло и даже с какой-то обидой, когда до меня наконец-то дошло, о чём она говорит. Я улыбаюсь, протягивая руку к её лицу и касаясь бледной щеки ладонью.
— Прости… — из горла вырывается смешок. Да, не так я себе это представляла. — Прости, моя королева. Я люблю тебя. Люблю до безумия и не знаю, с какого точно момента. Но я хочу, чтобы ты знала, что уже очень давно.
— Перестань меня так называть… — она слегка потёрлась щекой о мою ладонь едва заметным движением, чуть прикрыв свои дьявольские глаза и улыбнувшись краешками губ. — Я тебя тоже люблю, бестолковая волчица. Но, в отличие от тебя, могу точно сказать, с какого момента. Впрочем, — она наклонилась к моему лицу, останавливаясь в сантиметре от него. — Это уже другой разговор, — наши губы снова встретились в жарком и жаждущем поцелуе. Тонкие ладони обхватили мои щёки, а мои руки прижали её к себе сильнее. Я хочу стать воздухом в твоих лёгких, я хочу заползти пальцами тебе под кожу и стать её частью, я хочу, чтобы ты была моей. С этого момента и навсегда. Так что да. Разговор подождёт.
Однако через несколько долгих минут, когда мои пальцы уже скользили под её клетчатый чёрно-белый свитер, она вновь отстранилась, переводя дыхание под мой сдавленный скулёж.
— Вставай. Пойдём домой, — её голос дрожал, но тон не терпел возражений, и я, конечно же, подчинилась. Пришлось разорвать это тепло между нашими телами, но я надеялась, что это только на время. Мы кое-как поднялись с земли и направились обратно в академию. Её ладонь лежала в моей, а я не чувствовала под ногами земли от восхищения и счастья. Уэнс же почти всю дорогу угрюмо молчала, старательно делая вид, что ничего не происходит и она просто следит за дорогой. Но я ощущала, как мелко подрагивают её пальцы в моей руке, перманентно сжимаясь чуть сильнее. Нахожу это незаконно милым, но молчу, зная, что за это сравнение могу получить. Я, конечно, не против, но не начинать же отношения с чего-то такого. Кто бы вообще мог подумать, что всё так вот обернётся? Мне хотелось выть, донося всем собратьям, что моя луна, моя королева, теперь моя. Целиком и полностью. Но я держу себя в руках, позволяя себе только улыбаться во все свои зубы. Был испуганный волчонок, а теперь идёт вполне себе счастливая волчица. Какие занятные метаморфозы всего за один день. Надо пометить его в своём дневнике. Давно я туда не заглядывала.
У входа в академию нас встретили хмурая Йоко и такая же Дивина. А с ними ещё и Барклай. Откуда только взялась? У всех с собой были фонарики, видимо, хотели уже идти нас искать. Старшая сирена смерила нас недоумённым взглядом, покачала головой и, что-то буркнув себе под нос, развернулась да пошла в сторону общежития, помахав рукой напоследок. Оставшиеся Йоко и Дивина уставились на нас с неподдельным удивлением. С минуту они и мы играли в гляделки, пока сирена наконец не выдохнула, облегчённо расправляя плечи и улыбнувшись.
— Что ж. Я рада, что всё в порядке, — она потянула за рукав кофты Йоко, которая, словно резко вернувшись в реальность, озадаченно почесала затылок.
— Так… всё закончилось хорошо? — она неуверенно переводила взгляд с нас на наши сцепленные руки. Уэнсдей старательно не смотрела на вампиршу и молчала. У той же на лице вновь начала расплываться хищная улыбка, но прежде чем она успела что-то ляпнуть, Дивина ухватила её за руку крепче и, мило улыбнувшись, проговорила: — Ну, что ж. До завтра. Или до послезавтра, как вам будет удобнее, — сирена уже силой поволокла ухмыляющегося вампира за собой, в сторону общежития, оставив нас на какое-то время наедине рядом со входом в академию.
Я неуверенно потопталась на месте, поглядывая на Уэнсдей, которая не выпускала мою руку из своей. Сейчас она очень была похожа на насупившуюся чёрную кошку. Это делало её ещё милее, чем могло бы быть.
— Мы идём?
— Сначала в душ. Я не пущу тебя на порог, пока от тебя воняет грязью и потом, – она чуть сморщила свой красивый нос, заставив меня вновь улыбнуться.
— Всё настолько плохо?
— М… Нет. Пахнет, как у свежей могилы. Но всё равно сначала душ, — Уэнсдей кивнула сама себе, и мы направились обратно к нашей комнате, а я попутно думала о том, как же пахнет свежая могила, но полной аналогии понять пока не смогла.
В душ пришлось идти по отдельности. Хотя я прямо намекнула, что можем сходить туда вместе. Но упрямая Уэнсдей попросту вытолкнула меня из комнаты силой со всеми принадлежностями, полотенцем и сменной одеждой. Кончики её ушей покраснели, и я не нашла, что возразить, осознавая себя уже за дверью комнаты. Дыхание было сбито напрочь. Нет, с таким успехом я точно обзаведусь астмой. Мне и так кажется, что рядом с ней вокруг моей головы возникает хтонический вакуум. Едва передвигая ноги, я смогла дойти на этаж ниже, до общественных душевых. Кажется, в одной из кабинок кто-то был, но меня это сейчас мало волновало. Странное ощущение всё-таки. Тянущее ожидание и окрылённость смешиваются с лютым желанием просто опуститься в кровать и уснуть, густо замешанные на физической и моральной усталости.
Всё-таки это тяжело. Любить её. Желать с ней близости. Это словно заставляет меня из раза в раз переживать ощущения сродни обращению. Мышцы сводит, дыхание сбивается к дьяволу, в ушах звенит. Это болезнь, наверное. Ухмыляюсь сама себе, вставая под обжигающие потоки воды из душа. Да, Энид, ты больна. И, скорее всего, неизлечимо. Никогда со мной такого не происходило. Были, конечно, отношения. Тот же Аякс… Но ощущения совершенно другие. Будто кто-то выкрутил на максимум эмоции, забив на общую технику безопасности. У меня, конечно же, всё ещё оставались вопросы, но я задам их позже. Завтра, может быть. А может, ещё позже, если вообще о них вспомню рядом с ней.
Кое-как отмыв волосы и выпутав из них лесные травы со мхом и грязью вперемешку, я почувствовала себя легче. Что ж, рано или поздно подобное должно было произойти. Я имею в виду подобный эмоциональный срыв с последствиями. Сейчас я понимала Дивину. Ещё бы немного, и Уэнс допекла меня точно так же. Вот только под воду бы я её не утащила. Всё могло закончится хуже, в отличие от сирены я гораздо менее сдержанная, и, боюсь, кто-то бы обязательно пострадал. Что ж, в медпункте моё лицо уже устали видеть, так что, думаю, тамошняя медсестра не удивилась бы.
Относительно скоро завершив омовения собственного усталого тела, я кое-как смогла-таки дойти обратно. Усталость жгла мышцы и наливала их свинцом, но я упрямо шла вперед. Когда открыла дверь, то мимо меня буквально проскользнула Уэнсдей с полотенцем в руках и вещами, задержавшись лишь на секунду, чтобы привстать на цыпочки и оставить едва заметный поцелуй на моей скуле. Оставив меня ошалело хлопать ресницами в проходе дверей, она быстро испарилась в направлении душевых. Руки немного трясло. Да, ты, чёрт бы тебя побрал, Аддамс, издеваешься?! Я зло швыряю свои грязные вещи и полотенце на пол у кровати. Усталость как рукой сняло. Эта маленькая бестия доведёт меня до ручки раньше, чем я смогу понять какого это – сдохнуть от сердечного приступа. Замираю на мгновение, оглядываясь по сторонам, и замечаю замершего в недоумении Вещь на столе у Уэнсдей.
— Дружище… — я быстро подхожу к столу, опираясь на него руками и внимательно на него смотрю, закусывая губу. — Могу я тебя попросить сегодня провести ночь в библиотеке? — его пальцы выстукивают по столу немного неуверенно.
— Да, я знаю, что тебе это не нравится. Но, пожалуйста! Мне очень нужно провести с Уэнс… серьезный разговор. Прошу тебя! С меня бальзам для рук и, кроме того, я прикупила тебе пару интересных лаков для ногтей! — Вещь задумчиво перестал стучать, а потом, кивнув пальцами, спрыгнул на пол и, простучав на последок пару едких замечаний, от которых у меня заалели щеки, быстро удалился.
Фух. Теперь осталось только дождаться её возвращения. Я оглядываюсь по сторонам и замечаю беспорядок, который развела. Быстро убрав кинутые вещи на законные места, я меняю свой пуловер на удобную широкую футболку и задумчиво усаживаюсь на кровать. И… что теперь? Я, конечно, знаю, как всё это делается. Просмотрела немало видео, но, чёрт возьми, есть проблема. Мой взгляд хмуро уставился на выдвинувшиеся на руках когти. Вот это проблема. Хотя я слышала, что оборотни учатся достаточно быстро контролировать это, чтобы не поранить партнера. Но блин, для этого потребуется время. Мне нужно что-то другое. И пока Уэнс в душе, я решаю быстро пролистать на телефоне подобные видео, чтобы понять, что с этим делать. Уши неумолимо краснеют и горят, пока я бегло просматриваю контент восемнадцать плюс. Сомневаюсь, что у Уэнс есть вообще хоть какой-то опыт, но и у меня его особо нет. Так что, о великий интернет, позволь мне прикоснуться к твоим кладезям знаний!
Спустя невероятно долгие двадцать минут, за которое я уже успела прилично покраснеть, проклиная себя за то, что вообще полезла искать подобное в сети, и пытаясь запомнить все нюансы, мой слух уловил наконец лёгкие шаги за дверью. Телефон выпал из моих рук, и я едва успела его поднять с пола, быстро вырубая видео на его экране, ощущая, как волосы на голове встали дыбом от испуга. Хвала высшим силам, что я хотя бы додумалась надеть наушники! Иначе произошло бы очередное неловкое происшествие, которое всё могло испортить.
Дверь тихо открылась, и в неё зашла Уэнсдей, останавливаясь в проходе и подозрительно оглядываясь по сторонам. На ней была свободная белая рубашка с расстёгнутыми манжетами и… чёртовы шорты! Я вдруг ощутила, что внутри меня что-то оборвалось, словно натянутая струна.
— Где Вещь? — она немного хмурит свои идеальные брови, а я медленно и загипнотизировано поднимаюсь с кровати и направляюсь к ней. Мои глаза просто пожирают её фигуру. Нельзя так, Уэнс. Не стоило меня снова провоцировать.
— Ушёл подышать свежим воздухом, — я резким движением захлопываю за её спиной дверь. На моих руках выскакивают когти, а в горле слышится рычание. Всё, я больше не могу. Волна жуткого возбуждения прошлась по моей коже дрожью, не оставляя выбора в ближайшем обозримом будущем. Я прижимаю Уэнсдей всем телом к двери. Из её рук выпадают полотенце и вещи для стирки. Мне так плевать, если честно. Мои губы находят её, вначале плотно сжатые от неожиданности. Но уже через мгновение горячее дыхание обожгло рот, когда они раскрылись навстречу моему напору. Нет, сегодня всё будет по-моему. Никаких больше отговорок.
Её руки обвивают меня за шею, путаясь в волосах, и она подаётся навстречу. Она пахнет свежестью после душа, и её кожа благоухает, заставляя меня вбирать этот запах сильнее. Мои когти прошлись по несчастному дереву двери, оставляя в нём глубокие борозды. Понятия не имею, как мы это потом будем объяснять управляющей общежития, но сейчас это меня не волнует. Наши языки с упоением исследуют рты друг друга, плотно переплетаясь в каком-то безумно горячем танце. Воздуха катастрофически не хватает, а легкие жжёт с новой силой, так что приходится оторваться, чтобы вдохнуть. Взгляд падает на припухшие губы напротив, и я с трудом различаю её слова.
— Ты совсем не умеешь сдерживаться… Нужно дрессировать тебя тщательнее, — зрачки в почти чёрных глазах расширились так, что радужку перестало быть видно вовсе. Теперь это были действительно два колодца в голодную бездну. От этого взгляда по моей спине промаршировали мурашки, в который уже раз за чёртов день.
— А если я не хочу? — шепчу ей в губы, старательно следя за тем, чтобы клыки не вышли наружу. Их было контролировать намного легче, чем когти, ну да ничего, я справлюсь и с этим. Ради неё всё что угодно.
— Придётся, — она усмехается мне в губы, её ресницы дрожат, когда взгляд непроизвольно опускается на мои. Чёрные волосы, всё ещё мокрые после душа и несобранные в привычные две косы, чуть прилипли к поверхности двери, рассыпавшись прядями в стороны и по плечам, затянутым в белую рубашку. — Иначе ты сделаешь мне больно. Я, конечно, не против, но ты потом будешь себя за это ненавидеть.
— Хм… В таком случае, надеюсь, ты поможешь мне в этом нелегком деле, — вновь впиваюсь в её губы, жадно припадая и не желая больше ничего слышать. Усилием воли заставляю когти убраться с рук. Это сложно, но у меня получается. Моё колено раздвигает её ноги в стороны, упираясь плотнее и прижимая её вновь к двери. Я буквально готова взвыть от этого ощущения жара оголённых бедер, обхвативших мою ногу. С губ Уэнс срывается первый тяжёлый и резкий вдох. Это не просто музыка для моих ушей, я вздрагиваю от этого звука, словно меня ударило током.
Под моей кожей будто разливается огонь, а в голове напрочь пустеет, освобождая место лишь для желания. Мои руки пытаются расстегнуть чёртовы пуговицы на рубашке, но поддаётся лишь одна. Рыча, отрываю остальные с корнем. Краем уха слышу, как несколько со стуком отскочило в сторону, отбивая ритм о поверхность пола. Глазам открывается потрясающий вид на обнажённую грудь моей девушки, и я располагаю ладони на них, чуть сжимая и с дрожью ощущая, как в ладонь упираются твёрдые соски. Её пальцы впиваются в мои волосы, прижимая голову к себе, вновь вовлекая в жаркий глубокий поцелуй, заглушив резкий вдох и тихий стон.
Я вжимаю колено сильнее, ощущая кожей, как мокро стало между её ног. Дух захватывает, и внутри всё переворачивается, словно угли в печи перетряхнули, так что они вспыхнули с новой силой. Её бедра пришли в движение, сжимая мою ногу, пока я с упоением ласкала пальцами её грудь. Дыхания катастрофически не хватало, и кажется, всего воздуха в комнате не достаточно, чтобы наполнить мои лёгкие. Отпустив одну руку, стягиваю с неё рубашку, откидывая в сторону, и приподнимаю за бёдра выше, создавая дополнительное давление на весу. Мне хватает на это сил с лихвой. Её пальцы тащат с меня футболку, и я лишь на мгновение убираю руки прочь, давая ненужной ткани соскользнуть с моего тела. Вжимаюсь в неё сильнее, вдавливая нас друг в друга, и в горле резко становится тесно от ощущения соприкосновения кожи. Жарко, я чувствую, как выступили первые капли пота на моей спине, по которой уже прошлись короткие чёрные ногти, чуть впиваясь. Из моего горла вновь вырывается хриплый рык, и я, не раздумывая, впиваюсь чуть удлинившимися клыками в её плечо. С её губ срывается громкий протяжный стон, сметая в моей голове все планки. Мои руки сжимают её бедра, заставляя увеличить темп, а клыки так и остаются впившимися в плечо, я отрываюсь спустя секунд пять, зализывая языком пару неглубоких отметин где-то между её плечом и шеей, из которых вышло несколько капель крови. Этот запах кружит мне голову.
Тело Уэнсдей замирает на мгновение, когда её мышцы сводит сильнее, а из горла вырывается протяжный хрип, она запрокидывает голову назад, а я припадаю к её шее губами, жадно целуя и покусывая каждый сантиметр кожи. Её тело слегка потряхивает в экстазе, а я ощущаю, что и сама почти близка к этому, просто от неё такой горячей в моих руках. Ни с чем не сравнимое ощущение власти над другим человеком кружит голову сильнее, чем алкоголь, выбивая последний воздух из лёгких. Я прижимаю её к себе со всей силой в этот момент, желая продлить это ощущение дольше, пока не чувствую её ладони, упершиеся мне в плечи, заставляющие ослабить хватку. Её волосы в беспорядке, взъерошенная челка чуть прикрывает совершенно ошалевшие глаза, а губы приоткрываются, пытаясь набрать воздуха, чтобы произнести хотя бы пару слов. Но я не даю ей этого сделать, припадая к желанным губам вновь. Хватит с меня сегодня твоей болтовни, моя королева. Руки приподнимают её за бедра выше, разрывая контакт наших ног. Она автоматически приникает вплотную, потеряв опору, обхватывая меня руками за плечи, а ногами за талию. Я вздрагиваю от этого прикосновения, но решительно отрываю её спину от двери, унося в сторону более удобной горизонтальной поверхности. Я даже не стала брать в расчёт её кровать. Моя мягче, да и обстоятельства не располагают к тому, чтобы заниматься этим на её мрачной однотонной половине комнаты. Сегодня ты только моя. Я не намерена делить тебя даже с твоими вещами, пусть завтра ты будешь дьявольски недовольна произошедшим, но мне будет всё равно.
***
Послесловие.
Уэнсдей проснулась рано. За окном едва светало, а выпутаться из жёсткой хватки волчицы было той ещё задачкой. Тем более при желании её не разбудить. Гибкое, стройное тело писательницы аккуратно выбралось из кровати, подхватывая с пола первый попавшийся предмет одежды, чтобы накинуть на тело, окрашенное следами вчерашней ночи. Им оказалась светло-розовая широкая футболка Энид, которая каким-то образом оказалась тут, хотя должна была лежать у двери, где всё вчера началось. Плечо болело, на нем остался след от укуса, впрочем, точно такие же были на внутренней стороне её бёдер. В эту ночь волчица совершенно обезумела и не давала ей ни минуты отдыха, пока под утро у неё не кончились все силы и та не уснула, едва коснувшись светловолосой макушкой подушки. Вообще вся боль Уэнсдей не нравилась. Только определённая. И этот новый для неё тип боли оказался более чем приятным открытием. Но на будущее она решила сделать пару заметок в своем блокноте. Некоторые вещи всё же стоило контролировать. Ей бы не хотелось истечь кровью, если Синклер в какой-то момент потеряет самообладание. Смерти она, конечно, не боялась, но теперь ей её совсем не хотелось. Планы на будущее были смутными, но что-то определённо вырисовывалось, а потому отправляться в мир иной она пока не собиралась. Уэнсдей накинула на себя чужую футболку и чуть брезгливо поморщилась, но решила смириться. Она подошла к своему столу и достала из него маленький чёрный блокнот и карандаш.
Открыв его и перелистав страницы, она зачеркнула несколько пунктов, а кое-что обвела кружком, составляя заметки:
~ Мини-юбку и чулки не нашла. Взяла шорты. Сработало.
Зачеркнуто.
~ Присмотреть на кладбище тихое место для Барклай, если та проболтается.
Обведено кружком.
~ Поговорить следовало раньше. Не стоило затягивать, стараясь довести её до бешенства. Это опасно.
Зачеркнуто.
~ Кормление и приручение звериной формы, прошло успешно.
Зачеркнуто.
На кровати послышалось тихое сопение, и в ней заворочалась Энид, открывая свои прекрасные голубые глаза и обиженно уставившись на девушку на другой половине комнаты. Уэнсдей усмехнулась, записывая следующий пункт:
~ Дрессировке поддается.
Обведено кружком.
— Что ты там делаешь, Уэнс?
— Пишу заметки о твоей дрессировке.
— А можно мне посмотреть?
— Только если как следует попросишь…
