***
Гуляя по улицам современного Чикаго, две первородные вампирши обсуждали огромное количество различных тем, начиная от нынешней моды, заканчивая названной группой спасения и романом Стефана с двойником. Последний факт заставил Ребекку крайне обеспокоиться, ведь она всё ещё была заинтересована в Сальваторе-младшем и точно не намеревалась делиться им с кем-либо другим, учитывая её собственнический характер. Особенно с мёртвыми, которые отчаянно застряли в голове. — Именно так ненавистная мною Елена Гилберт смогла очаровать обоих моих братьев. А ведь они обратили на неё внимание только из-за внешности Катерины. Я не говорю, что они влюблены только поэтому, но внешность сыграла не последнюю роль в их любовной истории. И мне, как не поддающейся чарам двойников, было довольно весело за этим наблюдать, — Астрия продолжала рассказывать про весёлые месяцы жизни в Мистик Фоллс, намерено упуская расположение Элайджи, ведь не хотела, чтобы Майклсон волновалась. Конечно, она осознавала, что это было неправильно, но подвергать Ребекку стрессу до того, как они будут хотя бы вблизи к Мистик Фоллс, совершенно не хотелось. — Ты правда считаешь, что Стефан был влюблён в неё? — с долей горести произнесла первородная, стараясь не выдать эмоций. Но для Блэк, знакомой с ней достаточно долго, не составило огромного труда услышать это в её голосе. Поэтому чуть замявшись, она посмотрела на Бекку, одетую в её свободное платье с рукавами и чёрную кожанку, и всё-таки ответила, стараясь донести смысл слов достаточно чётко: — Влюблённость Стефана можно было описать как нежный цветок, который поливают ежедневно, но, если перестать делать это, он, скорее всего, завянет. Елена не видела его тёмную сторону и, вероятно, даже если бы когда-то увидела, то не смогла бы с ней справиться из-за придуманного ею идеала, который не совсем соответствует реальности. Мой брат же нашёл в ней ту Катерину, которую мечтал видеть, будучи подростком, нежную и заботливую, любящую… Но двойник не могла быть опорой его демонам, с которыми он ежедневно борется, а я очень сомневаюсь, что ей бы хватило духу в силу неопытности… Честно, ту Елену я не видела ни с одним из моих братьев, но вмешиваться в их отношения было неправильно. Поэтому, когда они попробовали, и из этого ничего не вышло, я не слишком удивилась, — заключила Астрия, шагая в магазин, адрес которого сбросила Клаусу ещё пол часа назад. Ребекка хмыкнула, обрабатывая слова своей подруги. То есть Стефан и правда был влюблён в очередного двойника, который снова использовал обоих, как когда-то это сделала Татия с её братьями… Осталось понять лишь для себя: насколько ей нужен Стефан Сальваторе и готова ли она принять бесчисленное количество его демонов, терзающих скрытую сущность потрошителя ежедневно, а кроме того, заставить его забыть Гилберт… Но Ребекка Майклсон была бы не собой, если бы не отвлеклась от своих проблем, кладя их в самый дальний ящик разума, ради любимой подруги. Которая, в теории, могла пленить сердце её брата, заставляя его меняться в лучшую сторону. На которую до вчерашнего вечера она не думала, что Ник может быть способен. Однако его ярое бессознательное желание защитить её от собственного друга, а после улыбаться на резкие комментарии, сделало выводы за саму Майклсон, которая была совсем не против развития такого сюжета. Особенно учитывая, что её брат, наконец, перестанет доставать её возлюбленных, концентрируясь на собственной. Конечно, это всё могла быть глупая теория, придуманная ею самой, но попытаться стоило. — А что, если мы отвлечёмся от темы моих отношений с твоим братом, и поговорим о твоих отношениях с моим? — первородная хотела посмотреть на реакцию Астрии, которая могла бы выдать её реальное отношение к Клаусу. Ника же будет читать гораздо легче, поскольку она знает все его слабости ещё с детских лет. Блэк вскинула брови в неожиданной манере, притворяясь, что никогда не думала об этой теме. Естественно, она думала, и не раз, если быть честной. И даже несмотря на то, что она провела пару длинных часов в бесконечных раздумьях, она всё равно не пришла к единому мнению, которым могла бы объяснить своё поведение. Отрицать притяжение к Клаусу было бы полностью бессмысленным, но и признать, что это было больше, чем, например, влюблённость, казалось длинной формой извращённого самоубийства. — О том, что я говорю ему правду? Или что мне стало скучно сидеть в Мистик Фоллс? Или о том, что твой брат, не буду этого отрицать, чертовски привлекателен? — вероятно, увиливать от конкретного вопроса было не совсем честно, но рассуждать о том, чего Астрия пока сама не знает или не хочет признавать, было тоже не самым лучшим решением, принятым ею. — Первый звоночек о том, что тебе пора бежать от моего брата куда подальше, если ты находишь его привлекательным, — рассуждала Ребекка, беря Блэк под руку. — Второй — он тоже находит тебя сексуальной. Третий — ваши нервные окончания жужжат при виде друг друга. И сколько звоночков собрала моя дорогая подруга? — Очень смешно, — кинула Блэк, осознавая, что по теории Ребекки Майклсон ей ещё три месяца назад стоило сбежать в Сибирь и тусоваться там с бурыми медведями. — Кстати, мы пришли, — бросила девушка, кивая на один из самых дорогих магазинов одежды в Чикаго, заходя внутрь через стеклянные двери. Запах различных ароматических свечей сразу ударил ей в нос, заставляя вдыхать чуть глубже, запоминая общий аромат и разбирая его на множество составляющих. Мята, лаванда и шалфей. Признаться, это было приятное сочетание, заставляющее конечности постепенно ослабевать в такой умиротворённой обстановке. Окончательно расслабившись, она подошла к ближайшей сотруднице, одетой в простую белую блузку и обычные чёрные брюки, не заставляющие глаза рябить, как было в большинстве других магазинов. — Доброе утро, добро пожаловать, вы миссис и мисс Майклсон? — доброжелательно спросила улыбчивая блондинка, не осознавая совершённую ей ошибку. Астрия впала в ступор, откровенно пялясь на невинную сотрудницу, хлопающую длинными ресницами. В это время Ребекка в голос засмеялась, чем привлекла внимание ещё одной сотрудницы, смотрящей на неё с откровенным скептицизмом. — Да, всё верно, — продолжала через смех говорить Майклсон, смотря на озадаченное лицо Блэк, выражавшее сначала непонимание, а после жгучий гнев, от чего становилось ещё веселее. — Мистер Майклсон и его друг уже прибыли, я провожу вас к ним, — блондинка, совершенно не обращая внимания на «странное» поведение, пошла вперёд, уверенно шагая на невысоких каблуках, а через несколько шагов остановилась перед белой деревянной дверью, открывая её и пропуская вампирш внутрь. — Мисс Майклсон, Вы можете пройти в примерочную, мы подготовили для Вас различные платья, блузки, юбки и брюки, а также подходящую обувь, — девушка кивнула в сторону огромной примерочной. — А вы, миссис… — блондинка не успела договорить, как её прервала Блэк. — Зовите меня Астрией, — вежливо улыбнулась вампирша, не представляя, что было в голове у Клауса, когда он решил поиздеваться над ней. — Конечно, Астрия, Вы можете присоединиться к вашим спутникам, пройдя чуть дальше по коридору, — не ответив блондинке, Блэк лишь сдержанно кивнула и направилась в указанном направлении, услышав за спиной ещё один смешок, принадлежавший неповторимой Ребекке Майклсон, которая откровенно отвлеклась от своих проблем, наблюдая за редкой несдержанностью подруги. Пройдя пару шагов, она наткнулась на невероятно светлое помещение, увешанное огромным количеством ламп, свет от которых отражался от белой плитки на полу, неприятно отсвечивая в глаза вампирше. Чуть ближе к стене, находившейся противоположно подиуму, стоял огромный белоснежный диван, по левую сторону от которого располагалось такого же цвета кресло, на котором устроился сам мистер Майклсон, неспешно потягивая шампанское из фужера, как и его друг Стефан, развалившийся на диване. Однако сам Клаус старался не усмехнуться под пристальным взглядом Блэк, выражавшим точно не радость и веселье. Он прекрасно понимал, из-за чего это было, ведь сам яро желал продолжения диалога у Глории, вызвавшего у него огромный поток противоречивых чувств, о которых до этого момента первородный не задумывался. Он ощутил не только игривость и возбуждение, что не было удивительным, но какая-то маленькая, давно заброшенная часть его сердца ёкнула при мысли о новоявленной миссис Майклсон. Никлаус никогда не представлял, что найдёт истинную даму сердца, не говоря о том, что захочет по собственной воле окончательно присвоить её себе, женившись на ней. Несомненно, он был пару раз влюблён за столь длинную жизнь: Татия, например, или Аврора… Однако Татия была скорее подростковой влюблённостью неопытного мальчишки, которому весь мир был по колено. Она была ласковой и нежной, но девушка бы никогда не справилась ни с одним из демонов, преследовавших его с детского возраста, не говоря уже о реальных поступках его вампирской жизни. А Аврора хоть и отличалась от Татии своей решимостью, но, признаться, ей бы тоже не хватило духу смириться со всеми грехами Клауса, расскажи он о них. Астрия… Она плотно засела в его голове, выкидывая воспоминания о Татии или Авроре, но, вероятно, даже приняв его демонов наравне со своими, Клаус не смог бы сам жить с этим напоминанием. Эта вампирша отличалась огромной преданностью, которую больше заслуживал Элайджа или кто-нибудь другой, но явно не он. Однако самой большой проблемой стал тот факт, что Майклсон не был готов отпустить её в руки к другому, более подходящей ей партии, но и признаться самому себе в том, что это была влюблённость, тоже не представлялось возможным. Признать то, что любовь — не слабость вампира, было практически нереальным в его понимании, а не полюбить Блэк, проснувшись с ней в одной постели, казалось и вовсе чем-то из рода фантастики. Он ненавидел, что сам позволил ей забраться глубоко в мысли, закапывая себя с каждым днём всё больше, но и открыть прямой путь к сердцу он не успел. Несомненно, это успокаивало и давало ему маленький клочок надежды, что он, в заботе о других вещах и нахождении в Астрии вдохновения для картин, преувеличил запущенность своего интереса. Хотя, можно ли было желанию назвать её миссис Майклсон, ради их дальнейшего разговора, дать определение «простой интерес», не затронувший его чёрное сердце? — Мне вот интересно, — проговорила Блэк, медленно подходя к креслу и облокачиваясь руками на подлокотники, старательно не замечая Стефана, наблюдавшего за этой картиной. — Насколько огромные могут быть провалы в памяти, и сколько мне пришлось выпить бурбона, что я смогла забыть собственную свадьбу, а с ней и мужа? Я, конечно, повторяюсь, но всё же, — забирая шампанское из рук Клауса и ставя его на стеклянный столик позади них, поинтересовалась Блэк, старательно намереваясь не показать, насколько это её взбесило, но и заинтересовало одновременно. — Даже не знаю, любовь моя, — самодовольно ухмыльнулся первородный, неожиданно потянув её за талию, буквально усаживая на свои колени. Их обоих будто прошибло огромным разрядом тока, появившимся буквально из воздуха, но не уступавшим по силе тому, что они почувствовали три месяца назад, примерно в такой же ситуации. — Ник, ты знаешь, я не против твоих отношений с моей лучшей подругой, — абсолютно спокойно кинула Ребекка, выходя из примерочной в шикарном чёрном обтягивающем платье, оценив позицию находившихся в комнате. — Но если ты причинишь ей боль, то я найду Элайджу, который преподаст тебе урок на пару со мной. — А моё мнение в этом всём вообще считается за человеческое? — поинтересовалась Астрия, попутно разворачиваясь, чтобы увидеть Ребекку в новом наряде и откидываясь спиной на Клауса, всё также находясь на его коленях. Наверное, это не было лучшим решением, но садиться на один диван с Сальваторе, всё ещё не решившему, что ему делать с накопившимися эмоциями, тоже не было желаемым. Не сказать, что Блэк корила себя, ведь ясно понимала, насколько ей были дороги Элайджа и Ребекка, но и не чувствовать в себе небольшой клочок вины за то, что вывалила всё на Стефана, она не могла. — Только если ты собираешься выбрать Кола или всё-таки остановиться на Элайдже, — кинула радостная Майклсон. Конечно, она понимала, что между её лучшей подругой и благородным братом давно установились только дружеские отношения, а Кол, вероятно, не подходил Астрии по всем пунктам, но увидеть напряжённо-ревнующий взгляд Клауса, недоверчиво наблюдавшего за ней, стоило этого. — И это вообще называется платьем? — продолжила Майклсон оценивать вид наряда. — О, да, — подтвердила Блэк, отмечая, насколько соблазнительно выглядела Бекка. — То есть девушки двадцать первого века ходят как проститутки? А на меня косились, когда я ходила в брюках, — обречённо вспоминала первородная. — Благодаря тебе нынешние женщины ходят полуголые, — язвительно усмехнулся Майклсон, притягивая вампиршу у себя на коленях всё ближе. — А вам это как будто не нравится, — отчеканила Блэк, приподнимая брови и смотря на Клауса, но после отвернулась, уже обращаясь к вампирше. — По крайней мере, это намного удобнее огромных платьев и париков. И ты выглядишь в этом чертовски шикарно, — это платье замечательно подчеркнуло все достоинства вампирши, и что бы она ни говорила, ей самой намного больше нравились эти платья, чем наряды семнадцатого века. — Спасибо, дорогая. Но что за скрежет вагона доносится из улицы? — невинно спросила первородная, чуть хмурясь от музыки, напоминавшей ей скрежет. Астрия же прыснула от смеха, непроизвольно откидывая голову на плечо гибрида. Ребекка была в своём репертуаре, несомненно, та, кого она ждала девяносто лет. — Это танцевальная музыка, — ответил Стефан, отвернувшись от неприятной ему парочки, фокусируясь на первородной. — Под это танцуют? — сама Майклсон решила не злить Ника, вмешиваясь в его момент с Астри. Но, откровенно говоря, это было больше похоже на обоюдный флирт, нежели на диалог двух товарищей. И ей предстояло выяснить намерения своего брата, поскольку она не хотела чувствовать никакой напряжённости между ними в будущем, если их отношения прекратятся после одной ночи. Блэк явно была не той, с кем можно было пофлиртовать, переспать, а после отправить на все четыре стороны. Продолжение дальнейшей беседы между Ребеккой и Стефаном ни Клаус, ни Астрия не слышали, ведь были очень увлечены. Блэк звонким смехом, а Майклсон наблюдением за этим. Чувствовать расслабленное тело вампирши, чуть содрогающееся от хохота, её откинутую голову на плече, немного вьющиеся чёрные, как сама ночь, волосы, щекочущие кожу шеи, было просто райским наслаждением, которого он, по какой-то причине, был удостоен. Казалось, что он мог остаться в таком положении ближайшую сотню лет и даже не хмыкнуть, настолько человечным первородный гибрид чувствовал себя рядом с ней. — Ребекка что-то испытывает к Стефану? — достаточно тихо, чтобы никто не услышал, спросил Майклсон, всё больше расслабляясь в кресле. — Вероятно, но она сама не уверена. Я рассказала ей о Елене. Зная твою сестру, сюсюкаться с воспоминаниями о двойнике она не будет, если до сих пор что-то испытывает, — сонно пробормотала Блэк, окончательно переставая противиться состоянию покоя. Конечно, поскольку она была вампиром, сон не нужен был на уровне жизни, но за столько столетий она разработала привычку отдыхать ночью в царстве Морфея, нежели бесцельно шататься по улицам опустевших деревень, а после городов и мегаполисов. Однако всю сегодняшнюю ночь она провела за рассказами не только о своей жизни, но и о степени прогресса, произошедшего за пару десятилетий, которые пропустила Майклсон. Они вместе зашли в магазин техники, где приобрели для Бекки новенький мобильный телефон, которому Астрия учила её пользоваться, поэтому окунуться в мир мечтаний вампирша так и не смогла, о чём пожалела только когда оказалась в тёплых, убаюкивающих объятиях первородного. Клаус, казалось, был совершенно не против такого развития событий, поэтому окончательно выкинув из головы все переживания, Блэк откинулась на плечо гибрида. Её дыхание постепенно замедлялось, а сердце билось всё реже, как бы свидетельствуя о том, что вампирша уже заснула и не слышала, что происходит за пределами её сна. Впрочем, она и не видела, как тонкие, невидимые для большинства, серебристые нити, выходящие из кольца, плотно окутали Майклсона вместе с ней, а волк, недавно появившийся рядом с креслом, тоже засветился белым свечением, садясь у подножья. Магия красиво обволакивала их, вырисовывая различные переплетения из нитей, становясь с каждой секундой всё сильнее, но единственный, кто мог почувствовать эти движения чар, прямо сейчас находился во сне, даже не подозревая, какое зрелище происходит за его пределами… — Ладно, пойду подышу воздухом, — Стефан заставил Майклсона отвлечься от наблюдения за девушкой, сидящей на нём, и обратить на него хоть долю своего внимания, но в ответ он лишь кивнул, не став задавать лишних вопросов, которых боялся Сальваторе. Поэтому последний раз посмотрев на свою сестру, перед которой было искренне стыдно, он развернулся и ушёл на улицу, поскольку терпеть больше постоянные угрызения совести и человечности, смотря на Астрию, он искренне не хотел. — Ник, ты ведь понимаешь, что она не будет просто очередной девушкой? — поинтересовалась Ребекка, заходящая на подиум уже в другом, более свободном платье цвета морской волны. — Сестрёнка, ты отстала от современности. В большинстве случаев никто никому не обязан, — ответил Клаус, стараясь поверить в собственные слова. Первородная же искренне усмехнулась, переводя взгляд на спящую подругу, рассуждая насколько она достала её за прошлую ночь, что Астрия даже не повела бровью, когда засыпала прямо на первородном гибриде, с которым у неё летали постоянные искры напряжения. — О, я достаточно поняла современный мир, учитывая одежду, — ухмыльнулась вампирша. — Но мы ведь родились тысячу лет назад и у нас совершенно другие ценности, сколько бы ты ни оправдывался. Ты защищаешь её, Ник. Ты волнуешься за неё… — хоть Никлаус был не самым лучшим братом, однако он был её братом. Ребекка желала ему понять то счастье, за которым она гоняется уже несколько столетий. — Но если ты отвергнешь свои чувства из-за глупых страхов, Астри не станет держаться за тебя, и уйдёт с гордо поднятым подбородком. Она не даст второго шанса, откажись кто-либо от неё. Просто помни это, Ник. Младшая Майклсон ушла обратно в примерочную, меняя очередное платье и откладывая синее, поскольку оно ей приглянулось, оставив Клауса с огромным сундуком мыслей, которые он был вынужден рассортировать.***
Выйдя из магазина, Стефан Сальваторе старался не вспоминать о своём вчерашнем провале в разговоре с сестрой, в котором он, по собственному мнению, облажался. Головой вампир понимал, что не имеет права говорить так, но его эмоции, скрывавшиеся всё лето под маской потрошителя, вырывались наружу, и он ничего не мог с этим сделать, лишь следовать за отвратительными чувствами, подчиняясь им. Сальваторе-младшего грызли его демоны, скрывавшиеся последние десятилетия и неожиданно появившиеся в его настоящей жизни. Он давно отказался от человеческой крови, ведь понимал, что для него это будет чревато последствиями, с которыми он не сможет справиться в одиночку… Лекси была мертва, точнее, убита. Деймон явно был не тем человеком, кто мог бы помочь в этой ситуации. Даже несмотря на то, что сам безмерно волновался за ген потрошителя в собственном брате. А Елена откровенно была слишком молода и неопытна для того, чтобы справиться с его проблемами. Она погрязнет в пучине не только собственных страхов, но и в задачах Стефана, а случиться этому вампир не мог позволить. Двойник была подростком, потерявшим отца и мать в один день, а после и Дженну… Девушка изо всех сил хваталась за камни, сдирая нежные руки до крови и стараясь выбраться из тёмных мест своего сознания, затягивающих её… Оставался лишь один человек, которому он мог довериться без сомнений, но и его он стремился потерять из-за глупых эмоций, нещадно терзавших его. Его названная сестра, Астрия. Когда-то он был влюблён в неё, но сейчас Стефан ясно понимал головой, что из их романтических отношений не вышло бы ровным счётом ничего. Она была не для него, слишком саркастичная, слишком рассудительная, слишком преданная, просто слишком… Прожив на земле больше ста лет, окончив кучу университетов, получив море степеней, Сальваторе-младший так и не смог догнать Блэк. Будто она всегда была впереди, зная больше, чем он. А про её знания в области магии можно было и вообще промолчать… Они были настолько обширными, будто и вовсе не имели конца, чему всегда он сам удивлялся. Вероятно, до обращения Астрия была ведьмой, этот факт казался одновременно логичным и объяснял множество вещей, которые казались и вовсе фантастическими… Но не прошло и года с момента смерти Лекси, и вот он опять сорвался. Даже не представляя, что ему делать с собственными чувствами, вызывающими не только боль и разочарование, но и гнев, и ненависть. Где, в большей части, он ненавидел самого себя, презирая собственную слабохарактерность… Поэтому сейчас, бесцельно бродя по солнечным улицам Чикаго, он совершенно не обращал внимания на Кэтрин Пирс, стоящую по другую сторону улицы, погрязая в собственных мыслях, пока не поднял взгляд на громко веселящуюся группу подростков недалеко от самой вампирши. Тогда его прошибло удивление, смешавшееся с разочарованием, когда мужчина осознал, что это была не Елена Гилберт. «Что тут делает Кэтрин? Она не знает, что Клаус и Астрия в городе?» — именно такие мысли проскользили в голове вампира, пока он спешно переходил на противоположную сторону улицы, стараясь не потерять Пирс в толпе громких людей. — Какого чёрта ты тут забыла? — подходя к Кэтрин, не совсем вежливо бросил Сальваторе. — Вы так мило общаетесь между собой. Подружились? — совсем невинно спросила Петрова. Но каждый, кто знал её, мог с уверенностью сказать, что это было напускным. Она хотела забраться в доверие, дабы узнать всю желаемую информацию. — Если он узнает, что ты в Чикаго, то тебе конец, — злостно ответил Сальваторе, не желая участвовать в играх. — Приятно, что ты волнуешься обо мне, — саркастично бросила Пирс, продолжая оценивать реакцию собеседника. — Скажи, если я не права: украшение Ребекки, которое ищет Клаус — это подарок Елене? — Сальваторе отвёл взгляд, как делал, когда сильно волновался и хотел уйти, но Катерина перехватила его, загораживая проход. — Просто скажи мне, — она хотела удостовериться в правде, чтобы предложить Астрии сделку. — Они не знают, где ожерелье, и я прослежу, чтобы не узнали. У меня всё под контролем. — Скажи, что есть план получше, — иронизировала вампирша. — Ну же, Стефан, ты по натуре не коварный, что бы ты ни задумал — это не сработает. — Если самая коварная женщина не может разгадать мой план, значит, я всё делаю правильно, — вампир не был дураком и понимал, что Кэтрин хочет выведать его планы, но он не знал, для чего или кого. — Точно, я забыла. Ты же сейчас плохой. Не будь таким самоуверенным, Клаус умнее. Он умнее всех. У тебя нет ни малейшего шанса, если ты не расскажешь об этом Астрии, — вероятно, Кэтрин всё ещё что-то чувствовала по отношению к Стефану, именно поэтому она хотела его защитить, ведь прекрасно осознавала, что от гнева Клауса скрыться практически невозможно. — Я слышала о его сестрёнке, будь осторожен. Она тебя уничтожит. — Приятно, что ты так обо мне волнуешься, — кинул Сальваторе-младший, поспешно удаляясь из общества Петровой, теряясь в бесконечном гуле города.***
— О нет. Ещё раз к ведьме-сектантке я не пойду. Лучше зайду в квартиру Стефана и посплю, чтобы не засыпать на всяких гибридах, — удручённо проговорила Астрия, выходя из магазина. Практически час безмятежного сна, который был так необходим, приятно отзывался во всех конечностях, заставляя разминать мышцы от сидячего положения. — Любовь моя, пока гибрид только один, — ухмыльнулся первородный, шагая рядом с Блэк и своей сестрой, — и чтобы это исправить, мы идём к Глории. — Без меня. Ничего личного, Бекка. Но терпеть её ещё хоть пару минут, не убив, будет чем-то невозможным, — сама Майклсон лишь снисходительно глянула на Астрию, прекрасно помня её отношение к ведьме ещё с двадцатых. Глаза Клауса же были немного прищурены и выражали недоверие. — Брось, если ты думаешь, что я сбегу, не попрощавшись, то ошибаешься. — Я позвоню тебе вечером и сообщу, где мы будем, — бросил гибрид, разворачиваясь и идя в другом направлении, вероятно, к бару Глории. — Только попробуй куда-то влипнуть, — укоризненно прошептала Бекка, уже собираясь следовать за братом. — Я не двойник, чтобы притягивать проблемы, — ответила Астрия достаточно раздражённо. Видимо, из-за того, что в голове она провела незримую параллель между собой и Петровыми, которых не особо жаловала. Можно ли признать, что после смерти Елены ей стало чуть спокойнее за Сальваторе? Определённо, да. Прямо сейчас они, конечно, находились в горе, которое пытались скрыть, но со временем это пройдёт. Возможно, так говорить неправильно, ведь двойник была всего лишь ребёнком по сравнению с ней, но крутила братьями она мастерски, поэтому старшая сестра вполне имеет право недолюбливать подружку одновременно обоих братьев, которые из-за неё чуть ли не дрались. Поэтому поразмышляв пару минут, она продолжила идти в сторону квартиры Стефана, где ей предстоял отменный сон на шёлковых простынях, в меру мягкой подушке и под одеялом, которое, несомненно, будет её согревать не хуже, чем тепло Клауса. Чёрт, о чём только она думает? Ей должно быть всё равно на заволакивающее тепло, окутавшее тело, мягкий хриплый голос, пробудивший ото сна, нежные руки, перебирающие волосы… Астрия должна отвлечься, поэтому, как только она зашла в тёмную квартиру, чуть оживлённую от вчерашнего визита Стефана и Никлауса, то медленно побрела в сторону небольшой коморки, где хранились золотые запасы алкоголя из двадцатых. Можно признать, что некоторые виды виски, собранного в этой пыльной комнате, даже могли стоить пару тысяч долларов. Недолго выбирая, она схватила первое попавшееся виски, откупорила крышку и сделала пару глотков прямо из горлышка, наслаждаясь приятным жжением в горле. Постояв немного на кухне, наблюдая за жизнью простых людей, постоянно спешащих по своим делам, вампирша всё-таки решила немного поспать, заскучав рассматривать неуклюжих прохожих, постоянно что-то ронявших. Подойдя к кровати, Астрия медленно опустилась на неё, полностью расслабляя мышцы на мягком матрасе, ставя на четверть пустую бутылку на прикроватную тумбочку. Подмяв подушку под себя, она перевернулась на правый бок, уже практически засыпая, но ей помешал какой-то объект, больно упирающийся в бедро. Раздражённо она достала какой-то обшарпанный браслет. Уже собираясь кинуть его на пол, вампирша заметила, что он был явно не из эпохи джаза. Он был более современным. Разноцветные нити плотно сплетались, образовывая причудливый орнамент. И откуда он тут? Блэк, заинтересовавшись, присела на кровати, снимая фамильное кольцо и откладывая его, пытаясь почувствовать хоть капельку магии, исходившей от браслета. Но единственным, что она смогла ощутить, была тонкая нить к его хозяйке. Всё-таки придётся использовать чуть больше магии, чем было задумано изначально. — Ostende te, — тихо прошептала Астрия, появляясь в месте, где сейчас находится хозяйка… Призрак Блэк появился на кухне светлого дома, где Кэролайн и Елена переливали какую-то жидкость из одной кастрюли в другую, о чём-то болтая с Беннет, сидящей на барном стуле напротив них. — Ай, — закричала Гилберт, отдёргивая от себя кулон, который сильно обжёг кожу ключиц, — оно жжётся, — двойник обеспокоенно смотрела на Бонни. Астрия наблюдала за всем этим и не могла поверить в происходящие. Двойник, оказывается, была жива и здорова, так ещё и именно её браслет был в квартире Стефана. А значит, она была в Чикаго, но очень маловероятно, что она последовала за Сальваторе одна, ведь другой брат бы не отпустил её… Чёрт, Деймон. Они обвели вокруг пальца не только Клауса, но и саму Астрию, заставив поверить в сказку о трагической смерти Гилберт на жертвоприношении. Группа спасения обманула Блэк настолько просто, словно вампирша была пятилетним ребёнком, которому говорили, что за ним придёт страшный серый волк и утащит его в своё логово, если он не съест кашу. До скрежета зубов интересно, как именно они смогли это сделать, но ей стоит придержать свои эмоции и интерес, ведь они могли сыграть с ней злую шутку. — Дай посмотреть, — Бонни уже протягивала руку к ожерелью, но, когда яркий рубин блеснул на солнце, разливавшемся из окон, Блэк осознала, чей был этот кулон. Ребекка. Конечно, почему Астрия сразу не вспомнила, откуда она знала этот драгоценный камень? Наверное, из-за того, что она никогда не любила наблюдать за Еленой и её отношением с Сальваторе, всё время отворачиваясь и предпочитая стереть их игры из разума, вместе со всеми нарядами и украшениями двойника. Пока Бонни пыталась почувствовать магию, вероятно, Глории, которая попытается скрыть это от Майклсонов ради собственной выгоды и ненависти к первородной полукровке, Елена и Кэролайн были очень сфокусированы на ней, не произнося и слова, которое могло дать нужную информацию. Поэтому, наблюдая за ними ещё пару минут, Блэк решила, что здесь ей больше ничего не светит, и разорвала связь, возвращаясь в старую квартиру Стефана. Открыв глаза, она сразу взяла фамильное кольцо, надевая его обратно, блокируя возможные порывы магии. В руках находился браслет Елены, но, если Блэк хочет, чтобы Клаус не заподозрил что-то неладное, ей придётся найти доказательства получше. Быстро встав с кровати, она стала внимательно рассматривать квартиру в поисках хоть какой-то зацепки. Пыльная тумбочка с недопитым виски на ней, старое серое кресло с какой-то обшарпанной фиолетовой кофтой, лежавшей на одном подлокотнике, небольшой журнальный столик, с которого был снят приличный слой пыли, следы грязной обуви… Точно, кофта, стиль Елены Гилберт. Схватив смявшуюся ткань и поднеся её к носу, она сразу почувствовала запах пота, который практически сбивал все остальные запахи, но в них всё-таки прослеживались тонкие нотки лаванды и какого-то ванильного мыла. Это запах двойника. Блэк уже выбегала из квартиры, хлопнув дверью настолько сильно, что та жалостно скрипнула, когда начала доставать телефон из заднего кармана джинсов. Открывая список контактов и ища нужный, она успела лишь нажать кнопку вызова, когда отдалённо знакомый женский голос окликнул её: — Астрия! — она обернулась, и перед ней предстала «лучшая» ученица. Катерина. Та самая Кэтрин Пирс. Прямо сейчас она стояла напротив Блэк, вероятно, зная, что Клаус тоже в городе. И очень маловероятно, что она ищет смерти, учитывая её дрянной характер. — И что ты тут забыла, Катерина? — жёсткий тон вырвался по инерции, прямо сейчас у неё не было времени на долгие беседы. — Даже без приветствий? — саркастично уточнила Пирс, но в глубине мелькнула искра страха. — Со мной это не пройдёт, дорогая. Ты ведь не забыла, кто именно учил тебя быть настолько добродушным? Чего ты хочешь? — Астрия всё продолжала сверлить глазами вампиршу, пытаясь предугадать её дальнейший ход. — Сделку, — твёрдо ответила двойник, внимательно наблюдая за малейшими действиями Блэк. Она прекрасно понимала, что не сможет легко победить в бою вампира на двести лет старше неё, не говоря уже о способностях и второй сущности Астрии. Она проиграет, если начнётся драка. — И что же ты сможешь предложить мне взамен? — заинтересовалась Астрия, взвешивая, что Пирс могла ей предложить. — Информацию. — Не тяни. У тебя есть пару минут сказать, что знаешь, иначе окажешься на другой стороне. Я не намерена ждать. — Ожерелье, которое нужно ведьме Клауса. Мне известно, где оно и как туда попало, — Блэк вопросительно вскинула бровями, показав наигранное удивление. Было вполне понятно, что Кэтрин сделает всё, чтобы получить свободу, но она опоздала. Хитро ухмыльнувшись, она подняла трубку телефона, где Клаус уже вовсю слушал их любопытный диалог. — Что она знает? — рыкнул первородный, привлекая внимание Ребекки, которая с этого момента тоже слушала телефонный разговор. — То же самое, что и я, — кинула Астрия в трубку, уже разворачиваясь спиной к Петровой. — Прости, дорогая, но в следующий раз будь быстрее с новостями о спасении жизни последнего двойника, — вампирша немного побледнела, выглядя удивлённой, но через секунду она уже пропала, будто её тут и не было. — Что происходит? Двойник мертва, я выпил всю кровь из её вен, — первородный продолжал задавать вопросы, на которые надо было ответить как можно быстрее, если нет желания потерять драгоценное время. — Видимо, подростковая группа спасения была не настолько глупа, какой казалась. Двойник жива и здорова, что доказала Кэтрин, сбежав после моих слов. У меня в руках её безвкусный браслет и кофта, сохранившая запах, сможешь проверить. Я нашла её в квартире Стефана. Ребекка рядом? — тараторила маг, направляясь к бару Глории, где ведьма, вероятно, прямо сейчас творила очередные заклинания, чтобы запудрить мозги большинства. — Да, Астри, я здесь, говори, — крикнула Бекка, приближаясь к злому брату. — Кулон, твой кулон — это подарок Елене Гилберт от Стефана. Я вспомнила рубин. Стефан знал, где было ожерелье, но не сказал, ради защиты чертового двойника, ещё одно доказательство, что она жива. Он с вами? — Он сказал, что пойдёт в свою квартиру записать имя. Примерно десять минут назад, — ответила первородная, которая ещё сохраняла хоть долю спокойствия. — И его там не было. Он явно у твоей ведьмочки, Клаус. Я убью её, и никто из вас не помешает мне это сделать, — Астрия сцепила зубы, сбрасывая вызов, открывая стеклянные двери бара. На первый взгляд, ничего не изменилось, но сдвинутые столы, на которых валялся младший Сальваторе без сознания, и Глория, ходившая вокруг, расставляя и зажигая свечи, ясно дали понять, что не всё в порядке. — Давно не виделись, ведьмочка, — пролепетала Блэк, кидая кофту Гилберт на ближайший стул и медленно, словно охотившийся волк, пошла к женщине, собираясь выполнить свою давнюю мечту. — Motus, — крикнула ведьма, но вскоре поняла, что ничего не произошло. Абсолютно ничего. Непонимание. Сомнение. Страх. Астрия улыбнулась, ведь понимала, что её слабое заклятие ударило в щит, который она не смогла бы пробить при всём желании. С помощью вампирской скорости Блэк прижала ведьму к тёмной стене, схватывая горло и сжимая его так, что та не могла сделать ни единого вздоха. Расширенные от паники и испуга глаза, быстро колотящееся сердце, дрожащие руки, пытающиеся сделать хоть что-то, и измученная бледность, которая казалась практически смертельной. Она боялась. Смотря в глаза своей бесконечности на другой стороне, она понимала, что конец был близок, и всё равно не принимала это, хоть и прожила намного больше положенного. Настало время расплатиться. Астрия Сальваторе пришла, словно чёрная кошка, перешедшая ей дорогу ещё в двадцатых, и с того момента она не оставляла её ни на минуту, преследуя в ночных кошмарах и в тёмных переулках Чикаго. Она изменила собственную судьбу, встретившись с ней и Клаусом в проклятые двадцатые. По отдельности они были опасны, но вместе… Это был не только её конец, не только её… Чета Майклсон станет не только её концом… Последнее движение глаз, смотрящих на гадкую ухмылку, руки разжимаются, роняя свечу, ноги расслабляются, больше не предпринимая попыток освободиться. Грудная клетка разрывается от боли, сердце больше не там. Оно в руке у самого конца. Последний разъярённый крик, где-то вдалеке, и бесконечность в тёмных джунглях глаз. — Ты убила её, — констатировал злой Клаус, смотря в ещё бьющееся сердце, валяющееся на полу. — Я обещала. Кофта слева от тебя, — она не смотрела ему в глаза. Блэк всматривалась в родные черты брата и пыталась понять, как защитить его. Для Клауса он был предателем. — Ты уверена, что она жива? — неожиданно спросила Бекка, хватая ткань с тонким запахом Елены. — На все сто. Как и в том, что твой кулон у неё, — отрешённо пробормотала вампирша, разрывая цепи, сковавшие тело Стефана. — Ты рассказала нам, предав брата. Почему? — Никлаус смотрел на тело ведьмы, на её кровь, сердце… Но не мог понять, почему она не предала его, как делали другие. — Я не предавала брата. Двойник есть та, кого я раскрыла. Но в этом вопросе моя сторона стала очевидна после встречи с Элайджей. Моя верность принадлежит вам, — откидывая последнюю цепь, твёрдо проговорила Астрия. — Элайджа, он… — Бекка не успела договорить, как была прервана своей подругой. — Он в доме ведьм. И мы его достанем оттуда, когда прибудем в Мистик Фоллс. Блэк совершенно обессиленно откинулась на ближайший диван, беря минутный перерыв. Ребекка села рядом, сжав окровавленную руку. Преданность. А Клаус смотрел. Впервые он увидел ту часть, которая тщательно скрывалась под маской… Никлаус смотрел на королеву.