Новый год

      Озираясь, словно шпион, Шэнь Цинцю спешно пересекал территорию студенческого общежития. Нынче здесь было безлюдно, а в здании горело лишь несколько окон. Из комнаты второкурсников раздавались дикие вопли, напоминающие ржание ослов в стойле: молодежь вовсю праздновала Новый год. Судя по диким крикам, заводилой снова был тот самый Вэй Усянь, который второй год ставил на уши весь университет.       Задумавшись о безалаберном ученике, Шэнь Цинцю не заметил, как наступил на что-то мокрое, поскользнулся и уже готов был позорно растянуться на тротуаре, но его подхватили под локоть.       — Благодарю. Что здесь за безобразие разлито?       Учитель сделал несколько шагов в сторону, чтобы присмотреться к луже, и только потом поднял взгляд на своего спасителя. Лань Ванцзи молча кивнул ему в знак приветствия. В руке у него был зажат горящий фейерверк вроде настольного фонтанчика.       — Будьте осторожны, учитель Шэнь, — бесцветным и немного заторможенным голосом уточнил Лань Ванцзи.       Его слегка качнуло, носа Шэнь Цинцю достигли алкогольные пары, и мысленно он посетовал: «И староста курса туда же! Господин Лань схватится за сердце!» Но внешне остался невозмутим: «О юность! Да кто я, чтобы судить?»       Он хотел посоветовать Лань Ванцзи отправляться в общежитие (все-таки не стоило забывать о своем учительском долге: наставлять юные умы на путь истинный), когда тот бросил горящий фонтанчик на тротуар. И, если бы он грустно погас…       Но то, что было разлито, вдруг вспыхнуло синим пламенем.       — Ах, ты ж! — Шэнь Цинцю отшатнулся, утаскивая за собой Лань Ванцзи.       Тот, как тряпичная кукла, последовал за учителем, пошатнулся еще раз, но вместо того, чтобы завалиться, сунул два пальца в рот и громко свистнул.       Окно на третьем этаже, где раздавались нечеловеческие вопли, распахнулось, и наружу высунулась голова Вэй Усяня.       — ЛАНЬ ЧЖАНЬ!!! ОУ!!! Смотрите! Все смотрите! Дайте телефон сфотографировать! — кто-то сунул Вэй Усяню в руки мобильник, и тот сразу же его выронил. — Ай, дайте другой, этот упал! Не плачь, Не-сюн, это был Цзян Чэна! Лань Чжань, иди к нам! Я тоже тебя люблю! Здравствуйте, учитель Шэнь!       Услышав приглашение от Усяня, Лань Ванцзи вырвался из захвата учителя и отправился по кривой траектории ко входу в общежитие, оставив за собой догорающую надпись на тротуаре «Я люблю Вэй Ина».       — Вы бы ему там больше не наливали, Вэй Усянь! — Шэнь Цинцю все-таки немного пожурил этих балбесов, а то, глядишь, в пылу любви спалят к херам весь корпус.       — Да он вообще не пил, только нюхал! С Новым годом, учитель! — Усянь помахал ему рукой и выронил второй телефон вниз. — Ах, не ной Не-сюн, это телефон Цзинь Цзысюаня, он все равно уже в зюзю, скажем, что сам его выбросил. Лань Чжань, ты вернулся!       Окно захлопнулось, из комнаты снова раздались нечеловеческие вопли. Шэнь Цинцю тяжко выдохнул. Он уже жалел, что попросил дать ему комнату здесь, а не остался на праздники где-нибудь в отеле. Его съемное жилье оказалось затоплено нерадивым соседом буквально накануне, искать новое в предпраздничной суете было некогда, а ректор был так любезен, что предложил одну из пустующих комнат общежития на время.       Шэнь Цинцю обрадовался, что две недели он сможет сэкономить на аренде и только потом вспомнил: ОН тоже жил здесь.       ОН был страшным кошмаром Шэнь Цинцю уже второй год. ОН преследовал Шэнь Цинцю на лекциях, переменах, после уроков, в библиотеке, учительской и даже в туалете. ЕГО звали Ло Бинхэ, и самое меньшее, что было нужно Шэнь Цинцю сегодня, это столкнуться с ним в студенческом общежитии. Он молился всем богам, чтобы Ло Бинхэ укатил на другой край страны на проклятые праздники и дал ему спокойно отдохнуть. Но, видимо, Шэнь Цинцю чем-то прогневал небеса, потому что они никак не желали быть к нему благосклонны.       Он беспрепятственно преодолел двор и холл, вошел в лифт и уже хотел расслабленно выдохнуть, глядя на закрывающиеся двери, когда в щель между ними влезла чья-то рука.       — А! — от неожиданности Шэнь Цинцю даже вскрикнул, а через мгновение понял, что было отчего: в дверях стоял не кто иной как Ло Бинхэ.       Высокий, с копной кудрявых волос, широкоплечий и хмурый — он распространял вокруг себя такую убийственную ауру опасности, что Шэнь Цинцю показалось: кабинка лифта стала меньше. Его нервный глоток услышало, наверное, все общежитье.       — Учитель, — глаза Ло Бинхэ опасно сверкнули, и он зашел в кабинку, закрывая от Шэнь Цинцю кнопки лифта, путь к отступлению и светлое будущее.       — Б-бинхэ, ты что тут делаешь так поздно? — шансов слиться со стеной не было.       Продолжая стоять истуканом напротив дверей, Ло Бинхэ нажал на кнопку верхнего этажа, и двери лифта с грохотом закрылись.       — Еду домой. А почему учитель здесь в праздники один? — по губам ученика скользнула дьявольская улыбка, и Шэнь Цинцю показалось, что он слышит, как внутри тот демонически смеется.       Лифт медленно полз вверх, преодолевая этаж за этажом со скоростью улитки, пока Шэнь Цинцю соображал, что бы такое соврать. Ведь, если Ло Бинхэ узнает, что тот здесь живет, будет таскаться к нему с дурацкими вопросами каждый день и не по одному разу. Он открыл рот, чтобы соврать, что пришел отругать Вэй Усяня за шум, когда кабинка резко остановилась и свет погас.       — Это что еще такое? — в голос Шэнь Цинцю против воли последнего вплелись истерические нотки.       — Лифт застрял, — констатировал Ло Бинхэ, и Шэнь Цинцю мог бы поклясться: тот самодовольно улыбался во тьме.       — Безобразие какое! Пожалуюсь ректору! — кое-как протиснувшись мимо ученика, Шэнь Цинцю обшарил кнопки меню и набрал «вызов диспетчера». — Кто-нибудь, мы застряли в лифте! Помогите!       Из динамика послышалось потрескивание, какое-то икание, а потом все стихло. Они там пьяные, что ли?! В панике нажимая на все кнопки подряд, Шэнь Цинцю надеялся, что лифт сдвинется хоть куда-нибудь, но кабина оставалась темной и мертвой. Где-то в глубине здания продолжали завывать однокашники Вэй Усяня.       «Я попал в преисподнюю, а Бинхэ — дьявол, который будет меня мучить. Боги, за что!» Если бы он мог, он упал бы на колени, но тесная кабинка не позволяла такой роскоши.       «Мне конец…»       Чья-то (понятно чья!!!) ладонь схватила Шэнь Цинцю за руку в стальную хватку.       — Б-бинхэ, ты что…       — Учитель, мне страшно, — если в чьем-то голосе и звучал уже не страх, а самая настоящая паника, так это в голосе Шэнь Цинцю.       «Ты издеваешься, да?! Да ты даже не дрогнул, когда мы застряли! Поди счастлив, что меня замуровало тут с тобой! Спасите!!!»       Преодолевая все внутренние ужасы, Шэнь Цинцю похлопал ученика по плечу («Махина! Да ты выше меня ростом, еще и смеешь заявлять, что боишься!»).       — Не стоит переживать, скоро кто-нибудь придет и вызволит нас. Просто… надо успокоиться… — он попытался высвободить свою руку из чужой хватки, но понял, что пальцы Бинхэ сжимаются все сильнее, — дышать спокойно… спокойно… — его кисть стиснули так, что, наверное, завтра будут синяки. — ПОМОГИТЕ!!!       Бросив вырываться, Шэнь Цинцю заколотил свободной рукой по дверям лифта в надежде, что его услышит хоть кто-нибудь. В квартире Вэй Усяня включили музыку, и общежитие сотряслось от новых воплей. Грохот, создаваемый Шэнь Цинцю отлично дополнял грохот барабанов и предсмертные визги электрогитары.       — Да чтоб вас всех! Гребаный Вэй Усянь! — со злости он пнул двери ногой.       — Осторожно, учитель, вы так поранитесь, — Ло Бинхэ внезапно оттеснил его от дверей, загородив последние проблески света, проникающие через щели между створками.       — Ло Бинхэ, ну-ка давай лучше двери разожмем, чем тут стоять и орать! И руку мою отпусти уже наконец. Отпусти, кому говорят! — он постарался вложить в свой крик учительскую строгость, но вышло что-то вроде визга хомячка, которому наступили на лапу.       Пальцы ученика тут же исчезли, оставив ладонь Шэнь Цинцю скользкой от пота — своего и чужого.       — Нельзя открывать двери, это против техники безопасности. Вы же учитель, вы должны это знать.       Шэнь Цинцю попытался его обойти, но на этот раз Ло Бинхэ отказался сдвигаться с места и вовсе даже потеснил учителя к другой стене.       — Ты что… ты… — дергаясь, как припадочный, Шэнь Цинцю пытался выкрутится, но оказался прижат каменной грудью Ло Бинхэ к стене.       Он хотел разразиться некрасивой бранью в сторону непозволительного поведения, когда услышал, как рядом с его головой тяжелая ладонь ударилась о металлический корпус кабины. Послышался тихий скрежет — в обивке явно образовалась вмятина.       «Все. Конец…»       В темной тишине Шэнь Цинцю слышал только их шумное дыхание. Как ни странно, Ло Бинхэ тоже дышал часто, словно это не он зажал своего учителя в углу с намерением прибить. Ведь именно Шэнь Цинцю когда-то завалил Бинхэ на школьных экзаменах, не дав ему получить золотую медаль, а потом на вступительных курсах в университете, и еще на первой сессии; придирался к каждому его ответу и каждой работе, вынуждая переделывать снова и снова. Очевидно, что тот затаил на Шэнь Цинцю лютую злобу и обиду и жаждет отмщения, выслеживая его и докучая ему сотнями вопросов при каждом удобном случае.       Тонкая продуманная месть — довести оппонента до паранойи и нервного срыва, а потом добить где-нибудь втихаря.       — Учитель, не волнуйтесь. Этот ученик позаботится о вас, — голос Ло Бинхэ прозвучал у самого уха Шэнь Цинцю, а волосы защекотали щеку.       Чужая ладонь скользнула под поясницу, горячее дыхание опалило губы Шэнь Цинцю…       «Меня сейчас раздавят! Покусают!!!»       Шэнь Цинцю никогда не был силен в боевых искусствах, но кто, будучи загнанным в угол, не решит в отчаянии побороться за свою жизнь? Он вдруг понял, что ни за что не сдастся какому-то сопляку, и если тот решил убить его, то придется сильно постараться.       Дьявольские клыки уже почти коснулись лица Шэнь Цинцю, когда он завопил, что есть мочи, оглушая не только Ло Бинхэ, но и самого себя, и рванулся вперед. Бах! Удар головой в нос и в челюсть! Бинхэ взвыл, в лицо Шэнь Цинцю брызнула горячая кровь. От силы удара из глаз самого Шэнь Цинцю посыпались искры (мысленно он уже записался на КТ головного мозга, чтобы исключить сотрясение). Ки-я! Не жалея сил, он наступил Бинхэ на ногу, да так, что отбил собственную пятку (боль стрельнула по ноге в позвоночник, там что-то щелкнуло — возможно, его грыжа втянулась обратно в позвонок).       — Учитель!!! — вопя от боли и плюясь кровью, Бинхэ попытался отбиться, но Шэнь Цинцю был неумолим.       Контрольный удар коленом в пах заставил противника согнуться в три погибели, а Шэнь Цинцю схватиться за колено. Да у него там яйца стальные, что ли???       Кабинку лифта наполнили вой и крики похлеще, чем из квартиры Вэй Усяня, и в этот самый момент включился свет. Лифт дернулся, останавливаясь на ближайшем этаже, и двери раскрылись.       Шэнь Цинцю хотел пулей вылететь прочь, но Ло Бинхэ, скорчившийся на полу, вцепился ему в ногу мертвой хваткой.       — Помогите!!! Отцепись от меня! Спасите!!! — брыкаясь и пинаясь, Шэнь Цинцю кое-как выбрался наружу, волоча за собой рыдающую тушу ученика.       — Учитель, за что вы так со мной! — со стороны туши слышались откровенные рыдания и всхлипывания.       Шэнь Цинцю, в ужасе пытающийся сбежать куда глаза глядят, понял, что задыхается: все-таки уже не пятнадцать, чтобы бегать с таким утяжелением. Пришлось остановиться, упереться в колени и отдышаться. Бинхэ подтянул свою тушу поближе, обвиваясь вокруг ноги Шэнь Цинцю и рыдая во все горло.       «Я не лил слезы так даже в пять лет! Что за детский сад, в самом деле! Это я должен рыдать от страха после того, как чудом избежал смерти!»       Уже давно Шэнь Цинцю не приходилось видеть кого-то, плачущего так самозабвенно. Он даже обернулся, чтобы рассмотреть. Из разбитого носа Ло Бинхэ все еще текла кровь, из глаз градом катились слезы, в довесок он умудрился обслюнявить еще и сапог учителя. Он смотрел на Шэнь Цинцю таким несчастным взглядом, что тот почувствовал, как накатывает стыд. В самом деле, как будто щенка избил сапогом! Он же вроде легонько, а получилось вон что. Некрасиво даже как-то. Не педагогично.       — Ну, что ты рыдаешь? Это ты меня хотел убить, а я теперь еще и виноват?       В глазах Ло Бинхэ сверкнула ярость демона.       — Этот ученик никогда не желал убить своего учителя! Я… Я… Я так вас люблю, что жить без вас не могу! Лучше убейте, если не желаете принимать мою любовь! — Ло Бинхэ поцеловал Шэнь Цинцю в голень, размазывая по его штанам кровь и сопли, и вцепился в его ногу еще более яростно.       «Люблю?.. Что он сказал?.. Я не ослышался?..»       В голове у Шэнь Цинцю на какое-то мгновение стало пусто, а потом перед мысленным взором замельтешили картинки. Все эти пристальные взгляды, подсматривания из-за угла, приставания с вопросами… Так Ло Бинхэ преследовал его, потому что был влюблен, а не потому, что собирался жестоко расправиться в темном переулке в отместку за строгость на экзаменах? Когда в последний раз кто-нибудь был влюблен в Шэнь Цинцю, чтобы он мог верно истолковать происходящее?!       Он хотел потереть лоб, но вспомнил, что там набухла шишка после столкновения с носом Ло Бинхэ, и опустил руку.       «Да что это за хрень? Я в какой-то тупой романтической дораме? Кто писал сценарий этого идиотского сериала?! Только попадись мне, скотина!»       — Вставай, Бинхэ! Что ты разлегся! Весь пол кровью и слезами залил, — пришлось наклониться, чтобы поднять этого тупицу.       Он все еще сгибался в три погибели, держась за то самое, что Шэнь Цинцю отбил коленом напоследок. Оставалось надеяться, что юноша не станет импотентом.       «Сам виноват! Нечего было приставать!»       К счастью для них обоих, лифт остановился на этаже, где жил Шэнь Цинцю, и они кое-как доковыляли до его комнаты. Ло Бинхэ был отправлен умываться, пока Шэнь Цинцю искал в своих вещах аптечку.       «Послали же небеса такого дебила! И я не лучше… Вашу мать, да почему ж у меня не все, как у людей. Нет бы, свидание с красивой девушкой, ресторан, романтическая ночь…»       Он обернулся на Ло Бинхэ, скромно усевшегося в кресле. Кровь с лица он смыл, но распухший нос и щенячий взгляд все еще были при нем. Громко шмыгая, он смотрел на Шэнь Цинцю глазами, полными слез.       «Только попробуй опять тут болото развести, засранец!»       — Вот, еле нашел. Приложи, — он достал сухой лед из аптечки и протянул Ло Бинхэ; тот не пошевелился, глядя снизу вверх на учителя. От этого взгляда становилось неуютно, и в груди что-то щемило (никак сердце прихватывает от всех этих стрессов?) — Ну, что еще?       — Этот ученик хочет встретить со своим учителем Новый год. Вы же не прогоните меня? — брови Ло Бинхэ страдальчески изогнулись, в груди у Шэнь Цинцю что-то лопнуло (наверное, аорта, и дергаться уже поздно).       Он приложил к разбитому лицу ученика лед самостоятельно, пальцем другой руки стер еще одну крупную и горячую слезу с чужой щеки. Кожа Ло Бинхэ была мягкой, с лица еще не сошла юношеская округлость, кудряшки нелепо торчали в разные стороны, не желая ложиться аккуратно. И вот этот ребенок казался Шэнь Цинцю кошмарным демоном-убийцей? Аж в лоб хотелось дать себе за глупость, но на лбу уже вздулся огромный синяк.       — У учителя нет даже угощений на новогодний стол. Не думаю, что тебе будет со мной интересно.       Ло Бинхэ вцепился в его руку, подаваясь вперед на кресле.       — Будет, мне будет! Учитель — самое интересное, что может быть у Ло Бинхэ на Новый год. Вы такой умный, красивый, с вами всегда есть о чем поговорить. Ло Бинхэ восхищается вашей мудростью и красотой!       «Засранец! Знает, чем угодить… И что с тобой делать?»       Много ли людей хвалили Шэнь Цинцю с таким выражением лица, словно он чертов гений, сошедший с небес? Двое, если считать его самого, крутящегося перед зеркалом.       — Что ж, если ты не будешь распускать свои руки и вести себя столь безобразно, как в лифте, то я позволю тебе остаться.       Ло Бинхэ закивал так, что у него чуть снова не пошла кровь из носа. Хотел даже на колени бухнуться, но Шэнь Цинцю не позволил. Достал из холодильника несколько закусок, заварил горячий чай. Вот-вот должны были начать запускать фейерверки, а они тут кровь да сопли по коридору размазывают.       Устроились у окна. Себе Шэнь Цинцю налил чего покрепче, Ло Бинхэ выдал огромную кружку чая. Пара таблеток обезболивающего позволила немного забыть о неприятном вечере. Где-то в общежитии продолжали завывать и орать второкурсники.       Ло Бинхэ невзначай прижался к его плечу, и Шэнь Цинцю, так и быть, не стал возражать. Жизнь стала в сто раз приятней, когда его потенциальный убийца обернулся потенциальным парнем.