Пушинки.

      В общежитиях, если в целом, никогда скучно не бывает. Всегда что-то где-то случается, с чем потом приходится долго и нужно разбираться, порой не только студентам. Хорошо, когда косяк маленький и исправить его получается быстро и безболезненно, а то ведь не всегда так везёт. То мышь кто притащит, то кухню спалит... Умельцев было много, желания что-то вытворить — ещё больше.       Мисс Лаберт, комендант, в свои почти шестьдесят вечно любила повторять, что раньше студенты были лучше, думали только об учёбе, а все игры оставляли ещё в начальных классах школы. А сейчас ничего путного и нет, всё ветер в голове, а учиться кто будет? Ответ на её вопрос так и не находился, только разных нелепостей с каждым годом было всё больше.       Диппер за первый год своего обучения умудрился ничего не сотворить, по крайней мере, из той же оперы, что и его соседи по корпусу. А то, что вызвал и привязал к себе одного конкретного демона, так что ж, бывает. Тем более, ни одна из сторон в целом не была против. Чего ему это стоило и почти про неделю лежачего состояния Пайнс старается не вспоминать.       А уж как Билл ругался... Ухаживал, как мог, никуда практически не отходил и орал на астральном уровне так, что всё тряслось. То же самое очень хотелось провернуть и в человеческом мире, да только вот соседи по этажу были бы совсем не рады. Хоть с комнатой повезло в каком-то роде, эта был небольшая комната на одного в самом конце общего коридора.       Никто не беспокоил и то хорошо. Да и кому? С сокурсниками особенных отношений построить не получилось, а с родителями и по телефону прекрасно общалось.       Сегодня у Диппера, возможно был второй раз, когда он решил сотворить что-то, что идёт в разрез с принятыми правилами.       — Не мог я его там оставить! — Пайнс хмурится, осторожно прижимая к себе детёныша броненосца. — Матери нет, а он мяукает, плачет! Что мне с ним было делать?!       Билл не согласен, Билл занимает собой добрую половину комнаты от возмущения. За любым животным рано или поздно приходит его мать, в крайнем случае — отлов диких животных.       — А если он бешеный, больной, заразный?! — Сайфер достаточно сильно стукает тростью по каштановой макушке. — Вот почему ты вечно всякую хрень домой тащишь?! И какого ты, Сосна, лыбишься? Я всё вижу!       Диппер, уже не скрываясь, улыбается шире, перекладывая броненосца на специально выделенное полотенце. Детёныш обнюхивает пространство вокруг и укладывается.       — Да просто ты, мой дорогой треугольник, только что назвал себя «всякой хренью».       И хохочет едва не в голос, когда до Сайфера доходит. Тот сжимается до своего нормального размера и отворачивается, обидевшись.       — Вот уйду от тебя, будешь знать.       — Ну-ну, попробуй. Только я ж и обратно могу не пустить.