Розы, пауки и кости

Похоже, Изабель и ее противник проникли в оранжерею со стороны кабинета ботаники: дверь со стороны улицы заперта, но замок получается вскрыть с первой попытки, благодаря амулету. Уэнсдей с дико колотящимся сердцем проскальзывает в оранжерею; одно дело - самой быть источником угрозы, однако сейчас опасность грозит уже ей, но девушка упрямо идет вперед, не взирая на Вещь, трясущегося у нее на плече. Он не одобряет эту затею, однако Уэнсдей хочет выяснить, кто кроме нее мог желать смерти Изабель. Она чувствует, что и этот человек не прост и, возможно, знал, что из себя представляла ведьма в красной блузе. Ее гибель привлечет еще более пристальное внимание Далилы к Невермору; или совсем отвлечет ее на убийцу. Уэнсдей хочет убедиться, что ей и школе ничего не угрожает; по крайней мере, пока. Позже, когда она поймет, как именно работает ее умение, которое девушка мысленно называет Паучьей сетью, попытается выяснить, кто еще, помимо ковена Далилы, принялся орудовать на территории академии Невермор. Вещь трясется на девичьем плече, амулеты мерцают во мраке; от густого земляного запаха свербит в носу. - Тише, - шепчет Уэнсдей, не разжимая губ, когда Вещь принимается нервно царапать воротник ее пуловера, - я только посмотрю, и мы уйдем. Он даже не заметит... - Не замечу - что? - раздается совсем рядом мужской голос, звучащий гулко и приглушенно; девушка оборачивается, взмахнув растрепавшимися косами, но видит лишь ночную мглу и растения, однако запрокидывает голову, ощутив кованое острие, коснувшееся ее подбородка. - Так-так, кто тут у нас, - насмешливо продолжает незнакомый голос, - роз не видно... Значит, ты не из шайки Далилы. Человек наклоняется; вместо лица у него маска, похожая на противогаз, с круглыми линзами, но без сборчатой трубки; голова покрыта капюшоном. Уэнсдей он не пугает, но и радости от его компании она не испытывает. Вещь замирает на ее плече, выжидая удобный момент для нападения. - Что юная барышня здесь делает в столь поздний час? Разве вам не пора спать? - После смерти высплюсь, - меланхолично отвечает Уэнсдей и ныряет в Перенос, оцарапав подбородок о лезвие. Человек пораженно отшатывается, но тут же овладевает собой и сам растворяется в темноте, распавшейся на тусклые искры. Уэнсдей, оказавшись за кустом папоротника, припадает к земле, тяжело дыша; сил у нее немного, оружия при себе нет. Долго убегать она не сможет. Вспомнив о тесаке Изабель, она чуть приподнимается на локте и крутит головой, пытаясь вспомнить, где же лежит тело ведьмы, как рядом раздается свист. Тень, появившаяся из пустоты, нависает над девушкой и пытается схватить ее за плечо; Вещь яростно наскакивает на человека в маске, бросается ему на грудь, но резкий взмах мечом бьет его по пальцам. Вещь падает; Уэнсдей, кинувшуюся к нему, хватают за запястье. - Отпусти, - хрипит она; человек молча заламывает ей руку, прижимает к себе, а трепыхнувшегося Вещь прибивает к земле арбалетным болтом, таким же, каким убили Изабель. От злости и бессилия на глазах выступают слезы, за что Уэнсдей сама себя презирает. Только расплакаться не хватало! - Выходит, ты у нас тоже ведьма? - спрашивает человек, кончиком меча поддевая амулеты девушки. - Из какого ковена? Или сама по себе? - Из меченых, - выплевывает Уэнсдей, скосив глаза на маску, - меченых Чужим. Человек издает недоверчивый смешок. - Ну, да, конечно. Если всякая девчонка будет рисовать на себе знаки и объявлять себя отмеченной черноглазым, казематы Аббатства были бы переполнены. - Ты убил Изабель, - цедит девушка; Вещь бьется и дергает пальцами, силясь слезть с болта. Человек в маске хмыкает. - Так ты и по имени ее знаешь? - Она приходила ко мне. - Тебе повезло - больше она не придет. Бригморские ведьмы не самая хорошая компания для маленьких девочек. Уэнсдей кривит губы в подобии улыбки. - А ты? - А я к тебе и не приходил, - парирует человек, - ты сама явилась. Напрасно, конечно. Он берет Уэнсдей за горло; хватка у мужчины сильная, Уэнсдей чувствует себя маленькой и беспомощной рядом с ним, пахнущим кровью, оружейной смазкой, дымом и чем-то прогорклым. - Вообще я должен тебя убить, - признается человек, - китобои не оставляют свидетелей. - Я не свидетель, - девушка сглатывает, чувствуя давление его ладони. - Я... сама хотела убить Изабель, но только ранила... - Так это ты ей личико попортила? - мужчина сипло смеется в своей маске. - Ну, в ловкости тебе не откажешь, но зелена ты еще с Бригморскими ведьмами тягаться. Лучше уроки учи, а ночи проводи в своей постели. - Я сама разберусь, - поучающий тон выводит Уэнсдей из себя; мало того, что он ранил Вещь, так еще и пытается ее воспитывать; заслышав смех мужчины, Аддамс к своей досаде краснеет. Чужая рука на горле вынуждает ее беспокойно ерзать и тяжело дышать. - Конечно, ты ведь такая взрослая, - смешливо замечает человек и... пропадает. Никто больше не держит Уэнсдей за шею, не угрожает ей мечом, не дышит, упираясь грудью в спину, и несколько секунд девушка просто стоит, не веря, что она одна, а после бросается к Вещи. Вытаскивать болт здесь она не решается, поэтому просто поднимает Вещь с земли и бережно баюкает в ладонях. - Мы ему это припомним, вот увидишь, - обещает Уэнсдей, уверенная, что с человеком в маске они еще встретятся. Аддамс сама найдет его, чтобы вернуть арбалетный болт - прямо ему в голову. Прежде, чем уйти, девушка идет туда, где в драке были поломаны ветви пальм, помяты цветы и забрызганы кровью дорожки. О смерти Изабель напоминают несколько жухлых розовых бутонов, раздавленных чужим грубым сапогом.