Прошедшее

      — Вы что делаете?! Отпустите!       Я попыталась отбить руки старичка, но куда там!.. Он, слишком проворный для своих седин, стянул меня на пол, закинул мои руки вверх и задрал ночнушку. Рот открылся сам, но, к сожалению, ничего не произнес, руки удерживались наверху, а я в ступоре просто стояла и не понимала ничего. Пока дедуля играл в доктора — как выяснилось под безразмерной рубашкой неясного происхождения (ну для него она слишком огромная, в нее таких как он можно троих упаковать) были бинты, охватывающие мои ребра — я попробовала разложить в голове все то, что имею.       Итак, очнулась я в лесу, на обочине какой-то грунтовки. В целом логично, учитывая, что ехали мы где-то по Карелии, если бы не одно «но». Ни машины, ни мамы с папой, ни наших вещей. Ни-че-го. Я помню, как открыла глаза, а во все тело впиваются какие-то камни, ветки, левый глаз заливает горячей кровью, она везде капает, все руки в крови, все стесано, болит, одежда порвана, грудь сдавило так, что не вдохнуть. И старик лет семидесяти в потрепанной хламиде на коленках сидит рядом и щупает мои разодранные ноги. Повертела головой во все стороны, и забыла как говорить.       Вокруг глухой лес и никого больше. Еще никогда в своей жизни я так не радовалась обмороку.       К сожалению, придя в себя, я оказалась на деревянной лежанке у того самого старичка в хламиде, а не заснувшей на заднем сидении папиной машины. Через несколько секунд пришло ощущение приглушенной, тупой боли примерно везде. Окинув свое бренное тельце, выглядывающее из-под одеяла, нашла, что руки от плечей до пальцев включительно обмотаны бинтами; нога, которая почти не ощущалась, скорее всего затянута в шину. Устало откинулась на подушки и выдохнула. В целом, могло быть и хуже — тогда точно было хуже. Тогда было вывихнуто колено до степени «разворочено», сломаны все пальцы на левой руке и лучезапястный сустав и трещина в височной кости. Трещина, кстати, была хуже всего, врачи опасались, что осколки кости заденут мозг, но обошлось.       Сейчас же все болело вполне терпимо, только вид бинтов и запах каких-то трав вводили в состояние между страхом и ступором, лишь чуть-чуть напоминая о прошлой травме. Расслабившись и поняв, что вроде как не умираю, окинула взглядом окружающую… комнату? Понятия не имею, где я. Все в каком-то полумраке, как от огня. Ага, вон они, свечи, дающие свет, стоят в канделябре на высоком деревянном столе напротив меня, там же было внушительных размеров окно, занавешенное. Лежанка, на которой я лежала, стояла в углу между печью и стеной, надо мной висели пучки сухой травы, какие-то тряпки или полотенца на веревках. Взгляд пошел вдоль этой веревки, в противоположном от меня углу, там был уголок с подобием кухни, по крайней мере всякие шкафчики, полочки, стойки с ножами и кухонными инструментами там стояли. Я что, в деревне? Тот старик что, нашел меня на обочине и протащил неизвестно сколько километров на своем горбу до этой избушки? Надо будет поблагодарить при встрече. Кстати, а где это он? Вокруг была абсолютная тишина, только свечи чуть шипели. От активных мотаний головой эта самая голова закружилась и я откинулась на подушку. Ой, что-то нехорошо, в глазах стремительно темнело, надеюсь, ничего страшного не произойдет, если я посплю…       Второй раз я очнулась под шебуршание и бормотание где-то за печкой. Прогнав дрему, сажусь на постели, уперевшись руками по бокам от себя для равновесия. Болит, кстати, меньше, чем в прошлое пробуждение. Старичок все в той же хламиде обнаружился у кухни, что-то крошащий в в железный таз, от которого к потолку поднимался дым. Для порядка покашляла, на что старик обернулся, и заговорила:       — Извините, а вы не знаете, где мои родители? Мы просто вместе ехали, а тут я одна, им скорее всего тоже нужна помощь, понимаете? Я сзади ехала, а раз мне так досталось, — помахала для достоверности перебинтованными руками, — То даже не представляю, какими травмами обошлось у них…       Под конец фразы я совсем скатилась в шепот, и старик тяжело вздохнул, медленно беря в руки таз и подходя ко мне. Внутри все упало. Неуежели?..       — Деточка, на дороге не было никого, кроме тебя.       Я вытаращилась на него.       — Как это никого не было? Этого не может быть, мы же вместе были…       — Вот так, никого, — он опустил таз с отваром на тумбочку слева от кровати, взял мою руку и принялся разматывать повязку, — Мне показалось это странным — девица без вещей, без коня и повозки у самой границы Аттрусы. Сначала я подумал, что разбойники ограбили одинокую девушку, избили и бросили посредь леса. Но твой рассказ… Я даже не знаю, что и думать.       С каждым его словом я офигевала все сильнее. Какие разбойники? Кони? Что?! Что еще за Аттруса?..       — Подождите, где мы? Аттруса? Это деревня, да, в которой мы сейчас? — нервно улыбаюсь и бегаю глазами по его лицу. Не карельские, конечно, названия поселков, но чем черт не шутит? Пальцы сами собой судорожно сжали одеяло, когда он в ответ помрачнел и в очередной раз тяжело вздохнул.       — Крепко же тебя приложило, милая. Аттруса — это наша с тобой страна, а не деревня. Тут не так уж далеко от столицы, всего четыре дня верхом через Равский лес.       ЧТО?!       Видимо я сильно побледнела или еще что, но старик вдруг замолк и посмотрел на меня в упор. Пульс стучит в ушах, перед глазами какие-то яркие пятна. Что, мать твою, происходит?! Я вообще где?! Что с мамой и папой?       — Вот, выпей, оно успокоит. — Старик протянул чашку с чем-то темным и неприятно холодным.       Выпила я это залпом и сцепила руки на кружке, чтоб скрыть дрожь. Почти сразу же зрение пришло в норму, а чуть погодя и сердце угомонилось. Это хорошо. А вот все остальное плохо. Смотрю на старичка и жду каких-то объяснений.       — Я думаю, разбойники все же имели место быть. По крайней мере, это самое простое объяснение твоему состоянию. Хотя, травмы у тебя такие, что кажется будто тебя или протащили волоком по камням, или скинули с обрыва. Ничего такого не припоминаешь?       Да как вам сказать, нет вообще-то. Я отлично помню, что со мной произошло, вот только вы не верите. Я отрицательно помотала головой, и меня пронзило догадкой. Я резко выпрямилась и почти что закричала так, что он отшатнулся на пару шагов:       — Вы ролевик, да?! У вас тут сходка любителей фэнтези! А вы кто-то вроде Гэндальфа, да? Или как там этого мага… Зелья всякие, травы, в соседнем домике хоббиты тусуются, ага? — Я с маниакальной улыбкой смотрела ему в глаза, пытаясь найти хоть какое-то подтверждение своим словам, но старик только хмурился и шевелил губами, как будто не понимал, что я несу. Ну конечно, вжился в роль, если бы не бинты, я бы даже поаплодировала его самоконтролю и актерскому мастерству.       — Не знаю, о чем ты только что говорила, но меня зовут Мирв, и я действительно маг, маг-целитель, правда давно уже в отставке.       Чего?! Он что, сумасшедший? Видимо выражение моего лица говорило само за себя, потому что Мирв подошел ко мне вплотную и поднял раскрытую ладонь на уровень моих глаз. Через секунду между его растопыренными пальцами забегали белые искры, с каждым мигом ускоряясь все сильнее и сильнее, пока не закружили вокруг ладони, образуя ровные петли и восьмерки.       Перед очередным обмороком меня хватило только на:       — Да ну нахуй…              В последнее время я только и делаю, что теряю сознание. Снова открываю глаза и вижу уже привычную обстановку — потолок, кухня, свечи и дед. Вот только… Сейчас я всмотрелась получше и нашла парочку несостыковок. Дом странный. Он странно построен, я такие постройки и узоры видела на фан-артах к «Хоббиту». Одеяло странное, кружка на тумбочке вместе с этой тумбочкой странные. Даже окно, распахнутое настежь в этот раз, странной формы, там необычная рама. Кусок другого дома, который видно в окне, странный. И одежда Мирва — в такой эльфов в играх рисуют. И рассказ Мирва про Аттрусу, какой-то лес, это откуда вообще? Почему все такое… Странное?       Потому что это не Карелия, и даже не Россия.       — Сколько прошло времени?       Мирв отворачивается от окна и пристально щурится:       — С твоего последнего пробуждения полчаса, а с тех пор, как я нашел тебя — четыре дня. За это время никто не сообщал, что нашли пару потерпевших или кто-то ищет молодую девушку.       Черт… Четыре дня это много, полиция и МЧС начинают поиски спустя два дня после пропажи- когда мы не доехали к назначенному времени до гостиницы, где нас знают уже несколько лет и в которой мы всегда бронировали номера, они должны были нам позвонить. Но им бы никто ответил — хах, ну конечно, кто бы из реанимации им ответил? Или, может быть, разъебанной машины? — они позвонили бы в оплицию, они должны были позвонить в полицию. Должен был начаться поиск.       Меня бы уже нашли, если бы могли.       Эта мысль прошибает насквозь. А потом приходит вторая.       Что за фокусы показывал старик?              Где я, блять, оказалась?!       — Если собралась снова в обморок, то подожди, вот, выпей, — снова протягивает какую-то дымящуюся настойку. Как заботливо, — Я все-таки думаю, что у тебя потеря памяти. Ты как будто впервые в жизни увидела магию… Нет, даже не так, ты как будто не знала о ее существовании, а тебе ее дали потрогать.       «Понимаешь, Мирв, вообще-то так и есть,» — уже хочу произнести это вслух, но останавливает взгляд Мирва. Он как будто понял, что все не просто так. Что я не просто потеряла память, он ведь на это и намекнул, да? А что, если у них здесь есть сумасшедший дом, и вот сейчас как раз идет проверка — отправить меня туда или оставить лечиться у Мирва.       Дело дрянь.       Он слишком пристально смотрит, слишком странно. Почему он так смотрит? Что мне делать?       — Как тебя зовут- то хоть? Мое имя ты знаешь, а вот я твое — нет       Это точно какая-то проверка. Назову настоящее — он поймет, что я сумасшедшая. Но какое назвать? Какие у них вообще тут имена?! Одного «Мирва» слишком мало для фантазии… Ну не ходят же здесь Алевтины! Ну вообще никак, нет! Алевтина. Тина? Ага, болотная, молодец, травы же у них тоже нет. Алевтина. Спасибо, мама и папа, прекрасное имя. И ведь надо переделать это, а то знаю я себя, назовусь Лейлой и забуду, и зовите сколько хотите, я не узнаю, кому вы кричите. А что, если…              — Альва?..       — Ты у меня спрашиваешь? — Блять! Старик, ну сделай вид хотя бы, что поверил, — Фамилию видимо вообще бессмысленно спрашивать, да?       Ты даже не представляешь насколько.       — Мирв, я… Я-я не понимаю, что произошло… Я даже не помню, — Так, давай, Аля, вспоминай, как у папы выпрашивала денег на концерт, и столько же жалости в голос, — Вообще ничего не помню, п-понимаете?.. Единственное, как мы едем с родителями по дороге, но где, к-куда и зачем… Я даже не помню, в каком городе ж-жила, кем я была… Помогите, прошу вас, Мирв, п-пожалуйста. — При воспоминаниях о доме слезы сами навернулись на глаза и голос задрожал, но сейчас это очень даже к месту.       Поднимаю взгляд на него и позволяю слезам стекать по щекам. Давай же, старик, перед женскими слезами почти все бессильны. Наконец, его лицо смягчилось, он даже как будто чуть улыбнулся. Это хорошо, ведь да?       — Вижу, что не понимаешь. Есть зелья для памяти, помогают восстановить, но что-то мне подсказывает, что нам оно не поможет, — И как он только догадался? Неужели я так сильно палюсь? — Часто среди бандитов есть какой-никакой маг, который воспоминания забирает. Не блокирует, как произошло бы при ударе по голове, например, а полностью уничтожает. Они это придумали, чтобы жертва не вспомнила нападавших и не смогла выдать правосудию.       — Ну, можно же попробовать зелья, вдруг все-таки… — Если промолчу, он поймет, что я что-то скрываю. Ведь порядочная барышня, жертва разбойников должна гореть жаждой справедливости и мести, ну или хотя бы хотеть вспомнить. А мне вспоминать нечего, итак все помню, так что зелья бесполезны. Вот только если скажу так Мирву, то ничем хорошим это не кончится. Так что продолжаем спектакль.       — Ты выпила уже два. Если бы могла, что-нибудь да вспомнила уже.       Вот так просто. Опускаю взгляд на постель. Да, вот так просто я убираю куда подальше свою прошлую жизнь и закрываю на замок.       Лишь бы не потерять ключ от двери.       — Что теперь будет? — Надо как-то начать… Хоть что-нибудь начать. Разобраться хоть, где я и что это за место, какие тут порядки. Логично же? Логично. А то вдруг сейчас добрый дедушка превратится в злого старикашку, выставит за дверь и счет предъявит.       — А что будет? Сначала ты будешь лежать, пить лекарства и выздоравливать. Потом, когда окрепнешь, будем вспоминать, где ты оказалась и как тут жить. А потом… — Он с какой-то непонятной интонацией усмехнулся, — А потом подумаем.       — Спасибо вам, Мирв, но у меня же совсем ничего нет…              — А то я не вижу.       — Но как я отплачу?..       — Я хоть слово про это сказал? Альва, лечишься и восстанавливаешься. Потом придумаем, как будешь отплачивать.       Что ж, звучит так себе, хотелось бы больше определенности, но в целом неплохо. Уж точно лучше, чем лежать в крови на обочине и подыхать в одиночестве. Да и Мирв кажется нормальным, так что вряд ли я у него в рабстве буду отрабатывать банки-склянки и тертую траву.       Получается, привет, новая жизнь?..