Твоя любовь слаще ягод

      Протяжные, тяжелые вздохи заполняли окутанную мраком комнату, пронзая кипящую тишину. Рой не знал, почему он согласился на эту авантюру в очередной раз. В очередной раз дал трогать себя везде, где только вздумается его "бесконечной, шумной и настойчивой проблеме", стараясь игнорировать все свои страхи и тревожные мысли, давящие на голову большим прессом. Рой ненавидел блядский секс. Ненавидел, когда к нему прикасаются, ненавидел то, что люди вокруг обожали называть «удовольствием». Причиной этому был он, и этот чертов особняк на холме, куда он был вынужден ходить каждый день, этот ненавистный период его жизни, когда Лерой не мог сделать совсем ничего. Терпел. Словно губкой, впитывал каждое ужасное слово, каждое оскорбление. Терпел эти пугающие до дрожи во всем теле шершавые, огромные руки, что трогали его пухлое, детское, ни в чем неповинное тело, совсем не нуждаясь ни в разрешении, ни в знании факта того, насколько сам племянник чувствует себя хорошо и удовлетворенно процессом. Мужчина хотел уничтожить эти воспоминания, этот отвратительный опыт и каждое прикосновение этого ненасытного дяди. Хотел скомкать все, что связывало его с семьей, сжечь чувства и остатки времени проведенного с ними. Скид никогда не был похож на его дядю. Конечно, Скид совсем не был таким – его прикосновения всегда были нежны, аккуратны, словно Рейнольд — подобие хрусталя, хрупкого, что и без того сумел потрескаться, чудом не развалившись на маленькие кусочки. Чувство спокойствия и безопасности всегда настигало Роя, когда он был рядом с мужем. Таким заботливым, который совсем не желал одно лишь его тело, а который желал самого Лероя, его чувств и радости. Но сейчас… Даже осознание не успокаивало. Тревога накрыла с головой, утаскивая на самое дно, без возможности даже попытаться совладать с собой и вынырнуть, вздохнуть полной грудью. Вздохи стали прерывистыми, а крупное тело под чужими, тонкими руками, слегка подрагивало, само за себя говоря парню сверху, что стоит остановиться.       Тяжелый вдох. Продолжительная пауза в непроглядной тишине, нагоняющая волнение. Выдох. Наконец-то Костяшка вытаскивает бледные, холодные, словно лед, ладони из под рубашки возлюбленного. В комнате моментально становится очень жарко. Или же, Рею просто так казалось? — Эй, чувак, все в порядке? - почти что шепотом спрашивает юноша, аккуратно и медленно, словно змеей, ложась на партнера. Тонкие пальцы поднимаются к пухлым щекам и лбу, придерживают мягкие волосы, в попытках разглядеть очертания лица Лероя, - Тебе не нужно мучать себя, если ты не хочешь этого. Ты ведь помнишь? Ах, Скид всегда превращался из похотливого, грозного мужчины в нежного мальчишку, стоило только ему просечь, что что-то идет не так. Да. Он точно бы никогда не стал им. В попытках открыть навалившиеся веки, мужчина пытается связать пару слов. Легкие кивки вместе с продолжительным мычанием явно означали то, что „все в абсолютном порядке“, хоть Рой совсем и не выглядел так. Холодные руки байкера очень быстро согреваются о пылающего, как самый настоящий огонь, Роя. Спокойствие приходит само собой, когда парниша, лежащий на нем, нежно проводит по пухлым щекам большими пальцами, будто выводя узоры. Здравые мысли возвращаются в голову, наконец давая Рейнольду ощущать происходящее перед ним. — Хе-е-ей, ты тут? Все нормально?- склонив голову в бок, переспрашивает мужчина с хвостиком, все никак не в силах "отлипнуть" от чужого лица. Вопрос окончательно выбивает из замутившегося подсознания. Воспоминания и мысли рухнут позади, если Лерою приходится видеть это обеспокоенное лицо прямо перед собой. — Да-да, конечно, - быстро отвевает он, кивая головой. Действительно становится легче. Тревога уходит, словно ее и не было, когда нежные пальцы в очередной раз мнут его большое, теплое и мягкое лицо, - Ты можешь продолжить. Я просто… Просто слегка задумался. — Ты уверен? Ты выглядишь встревоженно, тебе стоит успокоиться для начала. Мы можем поговорить. Как тебе идея? - с невыносимой скоростью продолжает заваливать вопросами Костяшка. Скид прекрасно знал, что пережил и чувствовал Рой. Он никогда не настаивал на особой близости слишком часто. Боялся спугнуть, сделать некомфортно любимому, - Можем пока обсудить, что тебе нравится в этом плане, ты так и не удосужился сказать. Гитарист всегда обходил слово «секс». Не произносил вслух, заменял чем угодно, стараясь преподносить эту тему менее больной и страшной для супруга. — В плане? - кратко, совсем незаинтересованно "кидает" вопрос шатен, кладя свои руки поверх костлявых, все так же лежащих на его щеках. — Ну, кинки, фетиши, может у тебя есть какие-то предпочтения? - конечно Скид знал - что нет. Когда бы Рейнольд задумывался о таком, абсолютно игнорируя все, что могло связывать его с ужасными воспоминаниями? Хэдони задумывается. Кусает большие, ободранные губы, стараясь хотя бы примерно понять, что, черт возьми, от него хотят. — Приведи пару примеров хоть, я не знаю. — Ох, ну… Что насчет кинка на оскорбления? Звучит странно, но… ха-ха, - Скид выдает первое, что приходит в голову. Пожимает плечами, стараясь вспомнить что-нибудь еще. — Продемонстрируй. После следующих слов, Костяшка чуть щурит глаза, вытаскивает из под ладони Роя одну из рук, переводя ее с теплых щек на большую, потную шею. — Думаешь, мне сильно нужно демонстрировать что-то подобной шлюхе, как ты? - наклоняясь к чужому уху шепчет он. Шипит змеей, облизывая засохшие губы, - Никогда не видел более тупых сук, чем ты. Мужчина вздрагивает. Приоткрывает рот, сжимая оставшуюся в его хватке тонкую ручонку. — Нет. Это не то, точно нет. Прекращай, - хрипло, сквозь зубы цедит Рой, стараясь не воспринимать подобное, тем более со стороны его возлюбленного, как что-то серьезное. Брюнет замолкает. Убирает ладонь от теплой шеи, без какой-либо задней мысли кладя ее на укрытую тканью, пышную грудь. «Нет» - всегда значило только «нет». В случае Роя - тем более. Скид знал это. Ему не нужно было повторять дважды. — Хорошо-хорошо, не нервничай, - снова пытается успокоить мужа юноша, все так же, как и прежде поглаживая укрытую веснушками щеку, - Давай попробуем что-нибудь еще? Кинк по похвалу, абсолютная противоположность тому, что я говорил тебе. Легкое недоверие слышится в мычании снизу. Видимо, уже после первой попытки найти то, что действительно возбудит его, Рой потерял всякий интерес к этой идее. — Ну попробуй. — Почему мой малыш уже насто-о-олько не доверяет всей этой затее? Мы же только начали. Да и ты, мой маленький зайчонок, большой молодец, что не испугался до того, что запретил продолжить это. Я та-а-ак рад, что мой малыш доверяет мне, - куда мягче, медленнее и действительно искреннее проговаривает гитарист, снова наклоняясь к лицу партнера, дабы оставить пару аккуратных поцелуев на его носу и лбу. Лицо Роя явно краснеет. Мужчина тихо хихикает, прикрывая рот свободной от держания их ладоней рукой. Это до невозможности радует. — Да ну? Я попал? - мурлыкает Холидей, оставляя очередной поцелуй на лице возлюбленного. — вполне возможно. Одобрительный ответ, кажется, словно подрывает Костяшку – усаживаясь на ноги мужа, парень поднимает руки над головой, громко верещит, полный гордостью за самого себя. — На-ко-нец-то! - громко, по слогам проговаривает он, обратно падая на шатена под собой. Гитарист мягко обнимает толстую «тушку», щекой уткнувшись в теплую, массивную грудь. Молчание в объятьях длится не долго. Хэдони проводит рукой по голой спине Костяшки, вздыхает, чуть приподнявшись на месте. Он всеми силами старается собраться с мыслями. Найти силы сказать то, что он ни чуть не перестал считать противным и отталкивающим. — Я полагаю, мы можем продолжить то, что начали, - говорит на одном вздохе Рейнольд, проводя толстой ладонью дальше по позвоночнику.