Сердце Хранителя.

      Грегори Лестрейд не считал себя особенным. Никогда. Да, он был усердным работником, Искателем во внутренней службе, и руководил целым отделом. Да, он пахал, словно кентавр, дневуя и ночуя на работе, а молодая секретарша, уходя, уже по привычке желала ему доброй ночи, но тем не менее он не считал себя особенным.       Даже внешность его была ничем не примечательна: серебристые от седины каштановые волосы, плотное телосложение, средний рост, тёмно-карие глаза. Обычный, тривиальный, простой, сколько там ещё есть синонимов?       Поэтому приглашения встретиться с Майкрофтом Холмсом, одним из самых влиятельных членов Совета, он совершенно не ожидал. Совсем. И, кажется, он даже выпал из реальности на пару минут, полностью пропустив мимо ушей саму суть приглашения, которое ему проговорил Хранитель, пришедший с миловидной девушкой Сердцем, которая добавила, что через три дня зелёный драконий всадник заберёт его на встречу с заднего дворика Крафалакского отделения службы внутренней безопасности в два часа дня. А потом она прошептала заклинание, и пара исчезла в золотистом сиянии магии.       И вот теперь он крепко вцепился в плечи сидящего перед ним сонного всадника, а огромная зверюга с крыльями поднимала их в небо. До этого момента Грегори и не знал, что боялся высоты. И даже умудрился пропустить момент телепортации.       Всадник сгрузил его на каменный пол перед двухстворчатыми дверями и тут же исчез. Стражник с гербом Совета на груди степенно приоткрыл для него дверь и доброжелательно улыбнулся. Грегори улыбнулся в ответ и вошёл.       В резной зале, помимо него самого, находился лишь один человек, то есть Хранитель. Он был не очень высокого роста, с чёрными волосами, на удивление коротко подстриженными, и тёмно-серыми глаза, очень ясными и пронзительными. В голове раздался странный щёлкающий звук и появилась какая-то чужеродная картинка, впрочем, исчезнувшая так быстро, что он даже не успел разобрать, что именно было на ней изображено. Кажется, двое мужчин на абсолютно нечитаемом фоне. Грег мотнул головой.       Майкрофт Холмс был одет согласно занимаемой им должности, но не броско, как всегда ожидаешь от влиятельных и богатых мужчин. Сапоги до колен из чёрной кожи с вышивкой и металлическими вставками, штаны из, кажется, это была шерсть, но Лейстрад не был уверен, белая рубашка со стоячим и застёгнутым воротником, поверх неё камзол без рукавов, тоже чёрный и с такой же серебристой вышивкой, как на сапогах. Грег оценил жест, но всё равно испытал лёгкую зависть. Сам он одел свою лучшую одежду, но та всё равно меркла в сравнении. В отличии от Холмса его гамма была коричневой. Тёмно-коричневые ботфорты, летняя куртка орехового цвета, под ней чистая белая рубашка с завязками и штаны облегающие бедра в тон куртке. Они слегка стесняли движения, но лучшего у скромного Искателя не было.       После взаимного рассматривания Хранитель Холмс, кстати, Грег забыл упомянуть про его «клеймо», выглядывающее из ворота рубашки и загадочно уходящее за ухо вверх, доброжелательно улыбнулся и приглашающе повёл рукой. Лейстрад двинулся к круглому столу уверенной походкой, снова пытаясь вспомнить причину этой встречи, поистине знаменательной.       — Мистер Лейстрад, рад вас видеть. Вы хорошо долетели?       — Да, огромное спасибо, — Грег подошёл и неуверенно ответил на рукопожатие, чувствуя своей кожей сухую и тёплую ладонь. Пальцы слегка кольнуло, и он напомнил себе, что Хранители не способны влезать в людское сознание, только если это не его Сердце на связке Проникновения и Слияния. Перед глазами снова что-то мелькнуло, на этот раз явственней, но всё равно слишком неразборчиво, и Грег почувствовал настойчивое желание потереть переносицу. Но когда он снова обратил своё внимание на Холмса, то слова застряли в горле.       Не ждал. Совершенно. Даже представить не мог. Никогда. Его раздавило и скрючило. Его пережёвывали и выплёвывали с такой скоростью и частотой, что пробелов не было, ни одного, ни капли просвета, ни мгновения передышки. В висках стучало и билось с такой силой, что мутнело перед глазами. Хотелось закричать и отдернуть руку из ладони Искателя, но что-то внутри него, что-то, что спало всю сознательную жизнь, противилось. Оно кричало и выло, рычало и яростно, до потери сознания, завладевало его телом, подчиняло его себе. Магия заметалась по раздираемому на клочки куску плоти, отдавая вспышкой боли и ещё чего-то, в каждый нерв, каждую клеточку. И спустя целую вечность он распознал, что это такое.       Вожделение.       Оглушающий звук биения чужого сердца в ушах метался по жилам и с каждым ударом затмевал боль. Так долго и так жестко подавляемые всю жизнь, инстинкты Хранителя теперь обезумели и вышли из-под контроля. Перед ним стояло Сердце настолько могущественное, что затмевало собой весь мир. Всё остальное стало абсолютно неважным, неинтересным, не заслуживающим ни капли его драгоценного внимания.       Майкрофт судорожно стиснул руку мужчины, и всё, на что его хватало сейчас, это мольбы, чтобы Искатель молчал и чтобы появилась Антея и немедленно увела одного из них отсюда.       Молчи, прошу тебя, молчи.       Говори. Говори. Я хочу, хочу.       Ни слова, ни звука. Просто уйди, я не выдержу, не удержу. Я всю жизнь держал.       Уйди.       Лейстрад удивлённо поднял брови и сморщился, когда Холмс сжал его ладонь настолько сильно, будто пытался её раздробить.       — Мистер Холмс, я не понимаю, вы... — что он хотел сказать теперь ни один из них никогда не узнает. Майкрофт резко выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, глаза его приобрели поистине безумное выражение. Грег вдруг ощутил, как магия Хранителя рванула из тела хозяина и окутала его самого тонкими невидимыми путами.       Мужчина напротив рванул его на себя за протянутую руку, другой захватил волосы на затылке и дёрнул, заставляя голову запрокинуться, а тело выгнуться следом. Грег вскрикнул и тут же замолк, потому что его грубо и жадно заткнули. Хранитель отпустил его руку и тут же обвил своей его талию, до хруста в рёбрах прижимая к себе и нависая сверху, подавляя и подчиняя. Теперь путы ощущались, как реальные тугие верёвки, одежда натянулась. Обезумевший Холмс выдернул из-под ремня брюк рубашку и запустил под неё обжигающую ладонь, второй продолжая держать Грега за волосы и сгибать его в спине.       Лестрайд дернулся, противясь неожиданному напору, попытался оттолкнуть мужчину от себя, но тот оказался на удивление сильным и недвижимым, словно скала. Тогда он попытался возразить, но в этот момент снова подключилась магия: одна из незримых верёвок хлестнула его по ногам, опрокидывая на пол. Та же сила смягчила полёт настолько, что он скорее не упал, а поплыл. Но из-за этого на него тяжело опустился сверху Майкрофт, придавливая. В голове снова щёлкнуло, а на затуманившей зрение картинке снова мелькнули двое мужчин. И их тела — почти обнажённые, сплетённые между собой, гибкие, сильные, двигающиеся в унисон — подавляли не хуже Хранителя, изумляли. Картинка исчезла.       Грег очнулся и яростно дёрнулся, пытаясь скинуть насильника. Магия отреагировала мгновенно. Сплела, обездвижила, руки приковала к полу около головы и плотно зафиксировала. Майкрофт на мгновение оторвался от его распухших и искусанных зубами губ и тут же приник к шее, задирая освободившимися руками верхнюю одежду. И тогда Лейстрад получил возможность говорить.       — Не надо. Что вы делаете? Отпустите меня! Пожалуйста, мистер Холмс!       Мистер Холмс был глух к мольбам. Раздался громкий треск, это была разорвана рубашка, но Искатель даже внимания на неё не обратил, потому что его сознание утонуло в панике, когда одновременно с этим Хранитель одним властным движением раздвинул его бёдра своим коленом. На мгновение Майкрофт замер, оглушённый бешено бьющимся сердцем. Взгляд его был прикован к обнажённой груди, и он медленно наклонился и лизнул левый сосок, чуть ли не мурлыкнув от удовольствия. Его суть кричала что-то нечленораздельное, но очень одобрительное. Холмс повторил движение, а потом полностью припал к соску губами. Магию внутри него залихорадило. Голубые потоки прорвались в реальность и окутали это место, присасываясь к нему, словно спрут. Грег почувствовал, как в сердце кольнуло. Но это было совсем не сильно. Член Совета удовлетворенно выдохнул и приподнялся. Его движения стали неожиданно спокойней и нежней, он ласково огладил волосатую грудь Лейстрада и посмотрел прямо ему в глаза. Его взгляд был почти адекватен.       Грег чувствовал — Хранитель что-то сделал. Что именно, он не понял, но появилась какая-то странная чужеродность в собственном теле. Не сказать, что неприятная, но абсолютно точно нежеланная. Хотя возможно, что теперь с Холмсом можно будет нормально поговорить, и всё закончиться.       — Мистер Холмс, пожалуйста, прекратите. Ведь я ничего не сделал...       И тут Грегори понял свою ошибку. Нужно было молчать. Потому что ни хрена тот не стал адекватней, это была ошибка, и читать людей он совершенно точно не умеет.       Майкрофт что-то искал в его глазах в те секунды и, похоже, что после этих слов не нашёл. В нём в одно мгновение запылала злость!       Магия взорвалась вокруг них, сметая лёгкие стулья, и всем своим огромным, неизмеримым количеством направилась в тело Грега! Человеческая плоть затряслась, сердце стучало, как бешеное, боль, уже настоящая, реальная, прошила каждый нерв и сконцентрировалась в сердце! Он закричал, вырываясь из магических пут, но те даже не думали поддаваться. Кожа на груди вспыхнула — что-то раскалённое положили на него и не снимали. Это продлилось намного дольше, но и оно закончилось. А когда боль начала утихать, и Искатель вздохнул свободно, Холмс снова поцеловал его, нежно и невесомо, будто извиняясь и тихо шепнул в яркие, искусанные губы Грега.       — Мой... Слышишь... Хочу... Ещё чуть-чуть, можно... Можно? — и опустился вниз, задевая подбородком и языком обнажённую и слишком чувствительную кожу. Это было приятно. Грег издал странный звук и с удивлением узнал в нём всхлип.       Майкрофт поцеловал саднящую рану над сердцем, вздохнул и положил ладонь на пах мужчины. Тот вздрогнул и задёргался, с омерзением чувствуя, как его тело отвечает на ласку. Холмс рыкнул и снова выпустил из себя потоки магии. И вот тогда Грег ощутил, что значит настоящая мука...       Он не просто закричал, он заорал, срывая голос. Он перестал ощущать собственное тело, была лишь боль и чужая сила, разбирающая его на атомы, на кварцы и электроны. Была каждая клеточка, сгорающая в огне. И мало ему этого, так внутри него тоже что-то проснулось, и ему совершенно не понравилось такое обращение с собственным хозяином. Теперь пламя сжирало его и изнутри, и снаружи, и не было возможности на связанные мысли, лишь жалкие обрубки.       За что? За что? Я ничего не сделал, я никому не навредил. Больно, почему так больно? Не надо, пожалуйста. Не надо. Убейте меня. Убейте. Убейте. Убейте. У...       В это мгновение он самым краешком своего мечущегося в агонии сознания ощутил, как тяжесть чужого тела исчезает и раздаётся возмущённо-яростный крик. А в ответ на него повелительный приказ и глухой удар. Ослепляющая боль начала стремительно стихать и скоро осталась лишь его собственная. Это тело не желало понимать, что всё прошло и успокаивать опаленные нервы. Сила внутри него присмирела и свернулась обратно, но не исчезла полностью, а осталась течь по жилам, будто так и надо.       Грег снова всхлипнул и свернулся на полу в калачик, даже не пытаясь удерживать слезы.       А в десяти метрах от него в судорогах бился Майкрофт, его удерживала хрупкая на вид Антея. И удержала. Хранитель успокоился и глубоко вздохнул, даже не думая возмущаться против того, что она насильно усмиряла его сознание, накачивая его спокойствием и стойкостью. Ещё немного, и Антея отпустила Холмса, а тот приподнялся на локтях и посмотрел в сторону Искателя.       — Что? — сипло выдавил Хранитель. На что и получил ёмкий ответ.       — Плохо. Всё очень плохо.