Враг моего врага - мой друг

Горячая влажная ладонь скользнула по ноге и легла на внутреннюю часть бедра. Последовал томный вздох, и хрупкое тело выгнулось, требуя продолжения ласк, но в ответ на молчаливую просьбу рука скользнула вверх. От когтей на коже оставались красные полосы. Девушка схватилась за плечи самца, выгибая спину и накаляя обстановку своими стонами. Не в силах держать себя в руках, она, как дикая кошка, оседлала яута и начала тереться о его паховую броню, закусив губу и запустив пальцы в жёсткие и шершавые валары. Самец вынул дыхательные трубки из маски, затем аккуратно подцепил её, снял и отложил в сторону. Его жвала шевелились, то плотно прижимаясь к пасти, то чуть расходясь в стороны. Ухмыляющиеся глаза пожирали самку. Девушка вся текла и изнемогала, но он не спешил давать ей то, чего она так жаждала. Яут подцепил когтем ворот серой футболки и резким движением опустил руку вниз. Разорванная ткань разошлась в стороны, обнажив грудь с затвердевшими сосками. Девушка ахнула, но тут же взяла руки самца в свои и приложила их к железам, требовательно застонав и подавшись вперёд. Воин слегка сжал ладони, затем положил большие пальцы на соски и начал круговыми движения массировать их, иногда прибавляя когти безымянных пальцев, чтобы уколоть чувствительную часть. Девушка дрожала, она в экстазе сжимала коленями бёдра самца. Всё тело покрылось горячим потом, а щёки полыхали. Сердце бешено билось. Низ живота призывно ныл, требуя удовлетворить жажду плоти. Девушка в безумстве смотрела в глаза Воина. Её руки скользнули по его мощной груди, гладя влажную кожу. Тёмно-зелёная, она была покрыта коричневыми пятнами, почти сливающимися с цветом кожи. Несколько валаров отсутствовало. Справа снизу была спилена половина бивня. Девушка простонала и опустилась к его лицу и провела языком по сросшимся перепонкам. Яут отстранил уманку от себя и одним движением сорвал с неё трусики и отбросил в сторону. Затем схватил её и одним движением оказался сверху. Послышался щелчок отстёгиваемой брони. Девушка закрыла глаза в предвкушении и скрестила ноги на бёдрах самца. Он навис на локтях над ней. Саша выгнула спину, всё её тело трясло в невыносимой истоме. В очередном порыве оргазма она запустила руку в трусики, изогнулась, сотрясаясь от накатившей волны, и упала на пол с постели. Девушка тут же проснулась и села, во все глаза глядя по сторонам, не понимая, где она и что тут делает. Сердце бешено колотилось, пот крупными каплями покрывал кожу, а между ног было влажно, так что даже бёдра оказались в собственной смазке. Волосы выбились из хвоста и сейчас липли ко лбу. Саша потёрла копчик и осмотрела живот, руки, грудь – никаких следов не было. Только сейчас ощущения начали возвращаться, вырывая из мира эротического сна. Согнувшись, девушка схватилась за сломанную руку и беззвучно завыла, не давая голосу прорваться наружу и заставляя себя перетерпеть боль. Когда стало легче, она встала, взяла с кровати простынь и обвязала её вокруг талии, так как пачкать больничные брюки не хотелось. За дверью в коридоре было пусто, и Саша юркнула в его пространство, стремясь преодолеть как можно быстрее и добраться до ванной комнаты. Хотя таковой её сложно было назвать: это была маленькая комнатка с кабинкой для мытья. Девушка каждый раз на цыпочках дотягивалась до выключателя, чтобы насладиться живительной влагой. Но сегодня был совсем не тот случай. Саша быстро скинула с себя одежду, застирала белье и нырнула под поток ледяной воды, что мало помогло в данной ситуации, потому что в голове стояли картины из сна, а низ живота по-прежнему ныл. Минут через двадцать она вылезла из душа, надела футболку, мокрое бельё и обмоталась простынёй. Саша решила, что именно сейчас нужно поставить все точки над «i» и, приведя себя в порядок, вышла из комнаты. *** Дейтхен’гар-Таренд оглянулся на звук открываемой двери. Он стоял у панели управления, когда увидел вошедшую уманку. И она была… возбуждена до предела. Воин с сомнением посмотрел на неё и чуть тряхнул головой: он видел все образы в её голове. Уверенность как ветром сдуло. Саша шла сюда серьёзно разговаривать с Хищником, но вместо этого в голове шаром покати, и все мысли разбежались, не желая возвращаться. Девушка поправила узел на простыне и шагнула вперёд. - Послушай… - голос предательски дрожал. – Рано или поздно нам бы всё равно пришлось поговорить. Я всё думала о твоём поступке… ну… с рукой… Я не хочу считать тебя своим врагом. Да, признаюсь честно: до недавнего времени именно так и было. Для меня. Просто я… одна. Нет, не так. Я одинока в своём положении. Между вами и между людьми. Словно вся Вселенная объявила мне войну, а я один в поле воин. И привыкла к своему положению, когда всё время от кого-то убегаешь. Я устала. Устала объявлять всем войну, в которой победа не на моей стороне. Устала быть одной, - Саша всё это время смотрела куда-то в пол, но после непродолжительной паузы подняла глаза на яута. – Помоги мне. Нигнур’ктар молча смотрел на уманку. Он размышлял над её словами и пытался понять, не было ли это очередной уловкой. Стоит расслабиться, и она снова совершит попытку побега. Но он не стал унижать её, посчитав выбранную меру наглядного наказания за побег вполне достаточной, хотя мог бы заковать в цепи. Уманка – достойный трофей: она может драться и даже быть опасным противником, будь у неё в руках оружие. Её череп дополнил бы его достойную коллекцию. Но сейчас не время и не место. Возможно в будущем, когда их судьбы будут решены, он позволит ей выйти против него в бою и честно победит её. «Кто такой Эйнар?» - строго спросил яут. Саша опешила. Она и подумать не могла, что Хищник запомнит имя, которым она звала… И что теперь объяснять? И как? - Это мой наставник. Учитель. Дорогой мне человек, - девушка говорила очень тихо, словно боялась услышать саму себя. – Он умер. Он приходил ко мне, был в комнате, там… Разбудил меня и был реальным, как мы сейчас тут. Сказал, что ждёт меня на Ишимуре. «Его не могло быть здесь. Никто не в состоянии обнаружить челнок, даже самая продвинутая умановская техника. И о постороннем немедленно сообщил бы бортовой компьютер». - Но он приходил… Знаю, я должна была тебе сразу всё рассказать. И побег был плохой идеей. - Саша погладила сломанную руку. – Но я должна туда попасть. Не знаю, что именно хочу там найти, но должна. «Я не могу дать тебе ответ прямо сейчас, не обдумав». Нигнур’ктар был доволен: он добился повиновения уманки, а потребовалось лишь показать силу, ловкость и быстроту реакции, против которых уманы никуда не годились со своими жалкими потугами. Саша не стала расстраиваться раньше времени. Уже неплохо, что диалог начал клеиться. Она выдохнула и ощутила, что даже после разговора возбуждение никуда не ушло. Девушка выругалась про себя и посмотрела на яута: его грудь часто вздымалась, Воин сжал кулаки, стараясь держать себя в руках. И сердце девушки ушло в пятки, когда она вспомнила, что Хищники просто мастера читать эмоции и, кто знает, может, и мысли. Она выругала себя ещё раз, ведь в голове стояли такие картины недавнего сна… И яут на неё не воздействовал, она сама стояла в его блоке управления и исходила потоками желания. Дейтхен’гар-Таренд ощущал её возбуждение и страх перед ним. Но первое чувство явно преобладало, а эти фантазии, непристойные и такие яркие. Именно его уманка представляла, пытаясь скрыть картины за своим страхом. И боится она не смерти. Боли. Девушка развернулась, собираясь уйти, но путь к выходу ей преградила мускулистая рука, уперевшаяся в стену. Саша неуверенно подняла глаза на яута. Руки Воина скользнули на её талию, и покрывало упало в ноги уманки. Она не сдвинулась с места, не веря в происходящее. Но уже через мгновение и трусики лежали на полу, а Саша как во сне переступила через них навстречу Воину. Он снял маску. Затем подхватил за талию девушку, и она обхватила ногами его бёдра. Нигнур’ктар подошёл к столу и посадил на него уманку. Когтистая рука скользнула по внутренней части её бедра. Саша провела рукой по груди Воина, ощущая жар его кожи. Значит, он не врал, когда говорил про инъекцию, иначе зачем ему подвергать себя смертельной опасности? Послышался щелчок, и Охотник отложил в сторону паховую броню. Девушка посмотрела вниз, осознавая, что им обоим придётся сложно. Но так же быстро желание сменилось страхом. Девушка дёрнулась и попыталась отодвинуться от Воина. Её охватил ужас, она упиралась в его грудь, пытаясь отстраниться. - Нет! – голос, полный слёз и отчаяния. Но яут в ответ обнял уманку и прижал к себе, успокаивая и видя теперь не сладкие и возбуждающие фантазии, а сцену изнасилования. Он сжал кулаки, а глаза казалось стали ярче, словно в них плясали молнии. Охотник склонился над девушкой, его валары приятно коснулись её кожи. «Я покажу тебе, что это может быть приятно». Рука скользнула вниз. Девушка глубоко вдохнула и закрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям от нежных ласк яута. Второй рукой Воин придерживал спину уманки, ощущая под ладонью страшные шрамы, чтобы самка больше не пыталась отстраниться. Раз уж она пришла к нему, пылающая желанием, то он так просто её не отпустит. И сотрёт весь ужас испытанного насилия. Саша не помнила сама себя, лишь слушала своё тело, отзывающееся на приятные прикосновения, на нежные ласки внизу. Снова проскользнула мысль: правильно ли всё это? Может быть, ещё не поздно остановиться? Но из раздумий вывело то, что Охотник уверенным движением подтянул её ягодицы ближе к краю стола. Саша напряглась, но не посмела запротестовать. Инстинктивно она попыталась сжать колени, на что Воин властно, но без применения грубой силы развёл её ноги ещё шире, не позволяя уманке доставлять им обоим неудобства. Девушка ахнула и напряглась, чувствуя, как Воин начал проникать в неё. Медленно, с остановками, чтобы хрупкое тело успевало привыкнуть. Ощущая всю сладость узости уманки, манящий жар внутри, влажность, Нигнур’ктар запрокинул голову назад и утробно зарычал, еле сдерживая себя, хотя плоть требовала взять самку с животной страстью, драть её без памяти, но на то он и Вожак, пусть и бывший, чтобы уметь держать себя в руках. Саша положила ладони на его сильные руки, крепко держащие её за бёдра. Обещание яута теперь звучало как издевательство: острая боль пронизывала весь низ, несмотря на все старания свести её к минимуму. Всё было как в тумане. Сплетение двух тел. Девушка требовательно сжимала бёдра яута, ощущая неистовые толчки внутри себя и жгучую боль, постепенно переходящую в волны экстаза. Её тело движется ему навстречу, она подстраивается под его ритм, плотно скрестив ноги, прижимаясь грудью к нему и держась за его плечи. Когти буквально рвут нежную кожу на спине и без того усыпанную быстро зажившими шрамами. Её ногти впиваются в него до твея. Рычание и стоны. Рычание и мольбы «глубже, сильнее!». Девушка уже не могла сдерживать свои эмоции. Её трясло от каждого движения внутри, и она сжимала зубы, мысленно умоляя яута не останавливаться. И он двигался быстрее, заставляя уманку задыхаться от наслаждения. В следующий момент она отцепилась от Воина и легла спиной на стол, схватившись пальцами за его край. Девушка ощутила, как более остервенело яут начал двигаться в ней, и от этого по телу разбегались мурашки, принося ещё больше удовольствия. Когти Охотника впились в её ягодицы. Тело самки выгибается назад, напрягается до предела, и стоны переходят в крики. В последний момент яут успевает выйти из неё, и семя попадает на разгорячённую кожу, на которой красные капли смешиваются с белыми. Девушка тяжело и часто дышала, пытаясь привести разум и тело в норму. Между ног от края стола вниз стекла тонкая струйка крови, но боль уже давно утихла, сменившись удовлетворённостью и приятной усталостью. Саша села и надела футболку, протянутую Воином. Она не отваживалась поднять на него глаза, стесняясь недавно выплеснутой страсти. Слишком привычными стали боль и унижение, чтобы поверить в то, что среди всего этого есть место... чему? Реально ли то, что только что тут произошло? Удовольствие или психологический блок? Как ощущается пережитое? Никак не хотела уходить мысль, что случившееся неправильно, а испытанное — всё-таки внутренние уговоры, очередной душевный угол. И всё же ей хотелось скорее улизнуть отсюда в душ, чтобы уже там прийти в себя и осознать, что она, Саша Нордин, только что по собственной воле трахалась с Хищником. И впервые в жизни узнала, что такое — а точно ли это понятие? — приятные ощущения, не считая сна, в котором удовлетворяла себя рукой. Тем временем яут уже успел что-то принести, затем подошёл к уманке, раздвинул её ноги и, обмакнув палец в какой-то препарат, ввёл его во влагалище. Саша подскочила на месте и закричала: - Что ты делаешь? «Это регенерирующая и обезболивающая мазь». Девушка стойко вытерпела всю процедуру, при этом покраснев так, как будто до этого вместо секса они с яутом в шахматы играли. Нигнур’ктар всё прекрасно чувствовал и еле сдерживался, чтобы не рассмеяться над самкой, старательно изображая суровый взгляд. И его до безумия возбуждало её смущение. Орган Воина снова начал набирать силу. - Почему мне нельзя выходить наружу? – спросила она, когда лечение было закончено. Где-то внутри продолжали сверлить чувство стыда, неправильности происходящего. «Тебе могли вживить жучок, а на корабле блокируется любой сигнал умановской техники. Как и сигнал нашего не может выйти за его пределы. Я, конечно, тщательно просканировал твоё тело, но рисковать не стоит». Саша застыла с простынёй в руках, которую всё так же протянул ей яут. - Что ты сейчас сказал? Ваш сигнал? У меня что-то внутрь вживлено? Нигнур’ктар зарычал. Он сам от себя не ожидал, что проболтается уманке. Расслабился после секса. «Скрывать, полагаю, уже нет смысла. Да, тебе вживили жучок, когда ты прилетела к нам с некроморфом на борту. И два дня отходила от операции». - Ах ты… - Саша задыхалась от ярости. – Да ты… А я гадала, что за провал у меня в памяти! Знаешь что… - процедила она сквозь зубы. - Лучше беги отсюда сию же секунду! Я тебя сейчас убивать буду, скотина! - Саша от злости и возмущения чувствовала такой прилив сил, что казалось, она кого угодно в бараний рог согнёт. Яут довольно застрекотал, ощущая весь спектр эмоций уманки. Ей бы сейчас оружие в руки! Но это было бы опрометчиво. *** Ндеинор в очередной раз пытался выйти на связь с Нигнур’ктаром и Моргардом, но как и прежде никто не отвечал. Не было и сигналов челноков, на которых оба яута улетели на умановскую планету. Вожак испытывал смешанные чувства: с одной стороны, ему хотелось, чтобы Дейтхен’гар-Таренд был мёртв, это упростило бы положение целого клана. А с другой стороны, это означало бы, что и уманка потеряна, потому что её сигнала тоже не было. Лишь один раз на короткий миг её маячок сверкнул, но затем погас. С тех пор прошло уже несколько дней. И всё бы ничего, Ндеинор официально забыл бы про этих двоих, если бы не одно но: Моргард. Его никто не изгонял и казнить не хотел. Никаких вестей от него не было уже продолжительное время. Вожак в таком случае был обязан послать на умановскую планету Охотника, чтобы выяснить, что случилось, даже если ответ очевиден: никого нет в живых. И покрывать или помогать Нигнур’ктару теперь опасно. «Что же он такого натворил, что единственной мерой искупления приняли казнь?» Проблем добавлял ещё один момент: Ндеинор так и не добился ничего от Ксар’тура. Упёртого яута избили плетьми до такого состояния, что его спина, грудь, руки представляли собой одну сплошную рану, которой не позволяли заживать. Чуть только увечья начинали затягиваться, истязания повторяли вновь. И никаких результатов это не принесло: яут терял сознание, рычал от боли так, что стены сотрясались, но так ничего и не выдал. Но сегодня Вожак приказал собраться Воинам в бывшем зале старейшин, который теперь был расчищен и представлял собой пустующее помещение. Молодняк приглашён не был, лишь опытные Охотники. Когда все были в сборе, двое яутов ввели в зал изнеможенного Ксар’тура. Но, несмотря на его вид, никто не рыкнул, не издал ни звука и никак не показал своего отношения к увиденному. Вожак вышел вперёд и посмотрел на пленного. - Ксар’тур, я мог бы устроить ещё одно показательное избиение, но сегодня настал иной день. День твоей казни, - голос Ндеинора был холодным, а взгляд жёстким. – И изгнание было бы очень мягкой карой. Ндеинор никого заранее не посвящал в свои планы, чтобы если среди яутов есть ещё заговорщики, они не успели ничего предпринять. Сперва Вожак лично сам срезал все валары яута в знак его пожизненного изгнания. Затем разрезал и выкинул термосетку с тела. Ксар’тур терпел молча. В какие-то моменты в его глазах читался неподдельный ужас происходящего, но даже признайся он сейчас во всём, было уже поздно: Вожак озвучил свою волю. И если пойдёт на попятную, его признают негодным и слабым Вожаком, а с самого Ксар’тура это не снимет позора, и однажды где-нибудь в коридорах его убьют взмахом запястных лезвий или же накинут тонкую стальную удавку на шею и задушат как дичь. С яута уже была снята броня. Ндеинор взял в руки заранее приготовленный серповидный клинок и приказал поставить пленного на колени. Двое стражников заломили его руки назад и заставили подчиниться. Ксар’тур затуманено смотрел на пол, на лежащие около коленей его собственные валары, на некоторых из них были резные унтары, украшенные письменами на языке науду. Вожак положил руку на голову предателю и нажал, заставляя наклонить её. - Ксар’тур, ты отправляешься на суд Кетану. Может быть, ему ты откроешь свои тайны. И надеюсь, что великий Чёрный Бог покарает тебя ещё раз. Ты достоин того, чтобы умереть дважды: в мире живых и в мире ушедших на перерождение. С этими словами Ндеинор поднял правую руку, в которой держал оружие, выждал секунду, давая возможность всем Воинам как следует осознать увиденное, если среди них есть предатель, и сразу же после этого обрушил клинок на шею. В стороны разлетелся зелёный твей, забрызгав руки и ноги Ндеинора и двоих охранников. Несколько капель достигли и стоящих в стороне яутов, наблюдавших за казнью. Голова Ксар’тура с грохотом откатилась от рухнувшего тела. Из разрезов растекался твей. Вожак поднял голову за жвала и показал присутствующим Воинам. - Если в моём клане обнаружится очередной предатель, вот что его ожидает! Передайте это всем и каждому! Никакого изгнания! Я лично буду пытать изменника и казню его, но перед этим вырву жвала и выколю глаза! С этими словами Вожак опустил руку и вышел из зала, унеся голову казнённого с собой. Он выставит её в кехрите, чтобы все видели и понимали, что новый Вожак не бросает слов на ветер и чтобы никто не смел сравнивать его с Нигнур’ктаром, по крайней мере, в открытую. И Ксар’тур не украсит собой трофейную стену. Его тело будет уничтожено сразу, а череп чуть позже. Вожак лично раздавит его. Но Сетг'-ин, который тоже видел всю казнь, предложил Вожаку поступить иначе: отвезти голову предателя Старейшинам. Он не был в курсе всего происходящего, не делал вслух никаких предположений, хотя его положение Советника обязывало это сделать, поэтому он лишь подал идею. Ндеинор задумался и пришёл к выводу, что это правильное решение. Сам он не может покинуть свой клан, поэтому завтра же Сетг'-ин должен был отправиться на материнский корабль с посылкой для Старейшин. Сразу же после этого разговора Ндеинор вызвал к себе Вэзавандта (Ширококрылого, прозванного так за его очень широкие плечи, длинные руки и высокий рост, он был выше среднестатистического яута на голову), который отличался своим умением долго и бесшумно выслеживать свою жертву. Или мог в открытую гнать дичь и довести её до исступлённого ужаса, а после этого убить с особой жестокостью. Чёрные пятна так обильно покрывали зелёную кожу Вэзавандта, что общий цвет окраски казался именно чёрным. - Ты должен лететь на умановскую планету. Найди Моргарда, Дейтхен’гар-Таренда и уманку живыми или мёртвыми. Если они убиты, то узнай, что случилось. Если же эти трое не погибли, не показывай себя им, а доложи мне. Вылетаешь завтра, после Сетг'-ина, чтобы никто кроме нас не знал об этом. *** Саша выключила воду и стала выжимать мокрые волосы. Спину ещё саднило, потому что на эти повреждения яут не нанёс регенерирующую мазь. Девушка до сих пор не могла поверить в произошедшее. И, надо сказать, она не испытала отвращения, даже наоборот. И как-то особенно грело душу, что после второго бешеного соития её снова подлатали. Повторится ли ещё это, Саша не знала. И пока не хотела об этом думать, так как впереди ожидали неразрешённые вопросы с Ишимурой и Эльбергом, ведь в лаборатории осталось оружие Хищника. Дверь в ванную комнату открылась. Девушка ожидала увидеть бывшего Вожака, который, возможно, пришёл за добавкой. Но, повернувшись, Саша увидела на пороге Моргарда. Он был в бешенстве и сжимал кулаки. Ему стоило огромных усилий не броситься на самку и не задушить её. Яут шагнул вперёд, угрожающе приближаясь к уманке. Запах самца, исходящий от неё, бил по рецепторам и раздражал. И она всё ещё возбуждена, хотя желание угасало, и причиной этому была удовлетворённость. Девушка отошла назад и упёрлась в стену кабинки. Бежать некуда и помощи ждать не придётся. И она перед ним как блюдо на подносе. Закричать? Он успеет её схватить и заткнуть рот. Драться? Она безоружна, и сломанная рука не добавляла уверенности в своих силах. Моргард схватил уманку за шею и прижал сильнее к стенке. Саша схватилась за его руку и попыталась высвободиться, но яут в ответ зарычал, приблизив жвала к её лицу и пристально глядя в глаза. Он ощущал, что она боится его: впервые за долгое время она испытывает не злость перед ним, а страх. Охотник чувствовал, что она удовлетворена, а к нему не испытывает желания. Может быть, оторвать ей голову, чтобы этот череп принадлежал только ему? Ведь изначально он хотел убить уманку. Но не страх он хотел чувствовать от неё. Он поступил как Охотник: загнал дичь, заставил её ощущать себя жертвой, заманил в тупик и вынудил бояться до животного ужаса. Но этот запах бывшего Вожака… Саше казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Независимо от собственной воли страх переполнял разум. Девушка понимала, что это чувство привлекает внимание Охотника к ней как к жертве, но ничего не могла с собой поделать. «И когда я успела стать слабой?» Яут отпустил горло уманки, развернулся и вышел. Он не мог понять, почему не почувствовал столь ярких эмоций, когда Нигнур’ктар брал самку. Возможно, бывший Вожак выставил блок, чтобы молодой яут не посмел их прервать. Девушка вышла из комнаты на негнущихся ногах и пошла в сторону отсека Вожака, но не успела дойти до него, как услышала оттуда рычание и звуки борьбы. Она было ринулась к двери, но вовремя остановилась: войти туда сейчас равносильно самоубийству. Даже будь сейчас в наличии три трубореза, её прибьют в порыве битвы. Саша стояла и слушала происходящее внутри. *** Моргард с порога зарычал, разведя руки в стороны и подавшись грудью вперёд. Это была прямая угроза. И Нигнур’ктар отреагировал мгновенно. Он не сомневался в своих силах, но вполне ожидал такого поведения от молодого яута. Дейтхен’гар-Таренд надеялся, что глупый Охотник не убил уманку. Конечно, было опрометчиво её отпускать одну, но и прятать за своей спиной не получится постоянно. Она, конечно, могла бы дать достойный отпор, но не в её положении и не яуту. Если у Моргарда есть хоть капля ума, то он не тронул самку. Окроплённый прыгнул вперёд и попытался достать когтями соперника, намереваясь нанести первый удар по лицу и разорвать его жвала. Но Нигнур’ктар легко ушёл от разъярённого яута, отскочив назад. Затем он выдвинул лезвие и полоснул, задев правую руку Моргарда, отчего кожа разошлась в стороны, и на пол закапал твей. Бывший Вожак не терял ни секунды, схватив противника за валары и отбросив его в сторону. Окроплённый упал на бок, но сразу же вскочил на ноги, угрожающе зарычав. Он принял боевую позу, чуть согнув колени и разведя руки. Когда Дейтхен’гар-Таренд занёс лезвия для удара, Моргард сделал выпад вперёд, вцепился когтями в грудь противника и рванул на себя, разорвав кожу. Нигнур’ктар взревел и ударил локтем яута в голову, отчего тот пошатнулся, но не свалился, тем не менее, отскочив вправо. Моргард схватил со стены висящий шест и разложил его. Теперь и у него было оружие, причём посерьёзнее. Он крутанул им и прыгнул на Воина, собираясь если не убить, то нанести увечья. Дейтхен’гар-Таренд смог уйти от удара, применив тактику обороны. Но Окроплённый уже развернулся и взмахнул копьём. Новый выпад принёс результат: краем лезвия Моргард задел плечо яута, разрезав мышцы. Глубокая рана тут же затвееточила. Нигнур’ктар взревел. Его лезвия сильно уступали перед копьём. Но он и представить не мог, что Окроплённый выйдет на бой после того как бывший Вожак взгрел его, показав свою силу. Пока Моргард тешил себя победой, Дейтхен’гар-Таренд успел уклониться от нового удара и вонзил лезвия в бедро яута. Раздался оглушительный рёв, и копьё выпало из его рук. Но он успел цапнуть когтями по лицу противника, разорвав перепонку на правой стороне, затем рука скользнула вниз, вспарывая кожу попутно на груди. *** Эльберг просматривал файлы в своём кабинете в «Центре». Быть в «Ц.И.Б.М.» сейчас нет надобности, зачистка может пройти и без его участия. Фрэнк разбирал информацию, забранную с корабля Ивдона. Что-то он сразу удалял и выкидывал, что-то откладывал в архив. С этим он разберётся потом, так как спешить некуда. В очередном файле, которому оказалось не менее пятидесяти лет, была странная информация, в которой говорилось, что «Эгида-7» не была уничтожена, лишь закрыта на карантин, а информация помещена в раздел закрытых и засекреченных документов. Эльберг включил экран на стене, чтобы связаться с Джозефом Гуардо, старшим научным сотрудников в «Центре». На экране появился вызываемый, немолодой тучный мужчина, в круглых очках и с лысиной на голове. Седые волосы непричёсанными клочками торчали из-за ушей. - Скажи, Джозеф, известно ли тебе что-нибудь об «Эгиде-7»? И что за Обелиск упоминается на ней?