Утром Лёше кажется удивительным и неправильным присутствие рядом с ним в кровати Саши. В первые несколько мгновений после пробуждения он даже почти пугается чужого человека, закинувшего на него руку и ногу. Лёше в миг становится удушливо жарко, поэтому он аккуратно выбирается из-под Сашиных конечностей, чтобы пойти на кухню и выпить стакан воды.
Там он обнаруживает следы их вчерашнего празднично-романтического ужина. Они оставили торт, Саша не допил своё вино, Лёша же складировал около своего стула бутылки, весь вечер собираясь с силами и договариваясь с остатками совести. Её оказалось очень просто уговорить помолчать пару часов, а потом Лёша уснул в обнимку со своим парнем, и всё, вроде как, было нормально.
Лёша проводит рукой по шее, решая, что сейчас самое время начать прибирать кухню. Возвращаться в спальню и будить Сашу не хочется, потому что после этого придётся что-то делать. Целовать там его или что-то большее, мало ли. Нельзя сказать, что Лёше вчера не понравилось быть в новой роли и с другим человеком, к которому у него, так или иначе, но какие-то чувства имелись раньше. Просто Лёша почти ничего не помнит, ибо две бутылки вина дали о себе знать.
Кажется, он всё-таки осмелился подойти к Саше первым и взять его за руку, поднимая из-за стола. Возможно, Саша действительно не сразу понял намёк, поэтому Лёша подумал, что лучше всего будет начать с поцелуя, не подразумевающего отказа. Конечно, Саша и не думал отказывать, он столько ждал этого чёртового момента, что готов был бы бросить, что угодно, лишь бы только не сорвалось.
В спальне Саша признался, что у него это тоже первый раз, и Лëша вспоминает, как в тот момент задумался, а стоит ли вообще продолжать. Первый раз должен быть каким-то особенным, что у Лëши может совсем не получиться исполнить. Но Саша закусил губу, провëл пальцем линию от Лëшиной третьей пуговицы на рубашке до ремня и принялся его расстëгивать. Сомнений у Лëши не осталось, да их и не могло быть. Саша бы точно не упустил свой момент.
Сейчас Лëша чуть-чуть жалеет, что у них вчера был секс. Это всё какое-то не то и не так, словно Лëша не по собственному желанию пригласил Сашу в квартиру. Он опирается ладонями на столешницу, прикрывая глаза.
— Ты чего уже проснулся? — спрашивает Саша, выходя из спальни. Ему обязательно надо поцеловать Лëшу и затянуть этот поцелуй так, чтобы стало жарко и слишком близко.
— Я хотел приготовить завтрак, — объясняет Лëша, прекрасно понимая, что никому не впëрлись его объяснения.
Саше нужно уходить. Потому что Лëше надо позвонить Антону и сообщить, что тот может вернуться, но до этого момента Лëше ещë нужно успеть в очередной раз убрать квартиру, стерев чужое присутствие. Никогда прежде уборка не вызывала у него столько отвращения, словно он пытается уничтожить следы преступления. Впрочем, в какой-то степени так и есть, если уж говорить о преступлениях перед совестью.
— Я пока не хочу есть, — говорит Саша, мелкими поцелуями спускаясь по Лëшиной груди и переплетая с ним пальцы, чтобы увести за собой в спальню обратно. — Но знаешь, от чего я бы точно не отказался?
— Саш, давай потом?
— Потом? Что не так? — он хмурится и отпускает руку.
— Всë прекрасно, просто скоро вернëтся Антон.
— Какого чëрта ему здесь надо?
— Вообще-то, он тут живëт. И я попросил его вчера куда-нибудь уйти, но у него нет в Москве знакомых, поэтому я без понятия, где он ночевал. Как брат, я поступаю ужасно, и это меня беспокоит. К тому же, не думаю, что ему хочется таскаться по городу ещë целые сутки.
— Надо было всего лишь выставить его ещë в апреле. Ты же обещал мне, что поймëшь, зачем он вернулся, и сразу распрощаешься!
— Саш, всë не так просто.
Саша закатывает глаза. Ему плевать на Антона и его права в этой квартире. После вчерашнего Саша полагает, что он уже в какой-то степени причастен ко всему, что есть у Лëши, поскольку и Лëша теперь его. Всецело и безвозвратно.
У Саши нет братьев или сестëр, кому он чем-то обязан за сам факт родства. У Саши нет друзей, кроме Кости, но тот никогда ни на что в жизни Головина не претендовал, ничего не требовал во имя крепкой дружбы на долгие годы, и вообще нельзя сравнивать Сашину жизнь с Лëшиной, потому что Саша никогда не окажется в подобной ситуации. Врагу таких вещей не пожелаешь, не то что Саше.
Поэтому он не собирается никуда уходить в ближайшее время. Саша намерен провести с Лëшей утро и день, может быть, ещë один вечер, перетекающий в ночь. Завтра Лëше уже на работу, а Саше на пары, но почему бы не поехать до метро вместе. У Саши планы идут далеко вперëд, и он спрашивает у Лëши, что находится в одной из трëх комнат квартиры, где он вчера не успел побывать.
— Сейчас там живëт Антон, но изначально мы планировали сделать из неë кабинет.
— Но если одна комната — спальня, другая — гостиная, и третья — кабинет, то где тогда твой брат должен был спать?
— В гостиной, — быстро придумывает объяснение Лëша, понимая, что сказал лишнее. — Да, она проходная, но Антон был не против жить ближе к кухне. Впрочем, потом он уехал, и это стало совершенно неважно.
— Надеюсь, вскоре он снова куда-нибудь уедет. Должен понимать, что тут для него места не будет.
Резкость Сашиных суждений вполне ясна, но Лëшу они всë равно раздражают. Он выдавливает из себя понимающую улыбку, и слышит, как входная дверь открывается.
— Доброго дня! — Антон появляется в квартире, словно Саша его призвал своими словами. — О, Лëшенька, у тебя гости?
Нет. Нет-нет-нет. Они не должны были знакомиться так. Они вообще не должны были знакомиться, о чëм Лëша много раз говорил сам себе, надеясь, что никогда этого и не произойдëт. Тем не менее, судьба решила, что Антону и Саше нельзя жить в одном городе, делить одного парня и ни разу не встретиться.
— Лëшин парень, Саша Головин, — серьëзно заявляет Саша, словно он не просто какой-то парень с улицы, а очень важная персона государственного уровня.
— Антон. Лëшин единственный брат, — на лице Антона расплывается любезная улыбка, но в еë яде можно захлебнуться. Наверняка, Саша это чувствует, как чувствует и Лëша, который порывается вмешаться.
Нужно срочно что-то предпринять, например, сказать, что Саша уже уходит, пусть потом и придётся каким-то образом объяснять ему, почему решил это сделать. Или можно убрать Антона, допустим, в его законную комнату. Но Лëша не успевает придумать ни одного адекватного выхода из положения, потому что сталкивается взглядом с Антоном. С тем самым взглядом, которого боится больше всего. Лëша опускает голову, поджимая губы.
— Как, говорите, вас зовут? — уточняет Антон, и Саша повторяет, изогнув бровь, показывая, что считает Антона, как минимум, тупым, если не смог усвоить с первого раза. Антон усмехается. — Как иронично!
— Что именно? — не понимает Саша.
— Ваше имя звучит в точности, как мой псевдоним.
Саша вдруг вспоминает книги над Лëшиной кроватью, которые тот никуда не убрал, потому что подумал, будто Саше будет совсем не до рассматривания интерьера. Однако Саша спросил, что это такое и даже рассмеялся, но Лëша отмахнулся, мол, не имеет значения, и постарался отвернуть Сашу от книг.
— Так вы писатель. Что пишете? Много получаете за свои книги? — спрашивает Саша, вместе с Антоном садясь за стол.
— Я пишу эротические романы, — Антон откидывается на спинку стула, чуть наклоняя голову, словно Саша ему безумно интересен, как собеседник.
Лëша топчется рядом, не зная, куда себя пристроить. Он боится оставлять брата и своего парня одних, но и стоять над душой у обоих выглядит неуместным. Тем более, Саша может заметить Лëшино волнение, и это совершенно точно вызовет у него вопросы, пока Антон будет лишь наслаждаться процессом. Конечно, ему сейчас хочется как-то отомстить брату за вчерашнее, и Лëша прекрасно понимает свою вину. Но можно быть более гуманным, в конце концов! Однако Антон решает вести себя, как дрянь, как и всегда, в общем-то.
— Достаточно платят, могу позволить себе ничем, кроме писательства, больше не заниматься, — произносит он, взглядом прослеживая, как Лëша отходит к окну и отворачивается, словно пытается узнать погоду на улице путëм наблюдения.
— И, тем не менее, вы продолжаете жить с моим Лëшей?
— Ну да, а что? Лëшенька — мой любимый братик, мы с ним всю жизнь рядом.
— Не думаете, что это неудобно для нас с ним? Извините, не хочу показаться бестактным, грубым и вообще последней дрянью, но с утра пораньше мой Лëша чуть ли не выставил меня за дверь, аргументируя это тем, что вы скоро вернëтесь, — говорит Саша.
— Правда? Лëша, ты с ума сошëл? — Лëше приходится обратить внимание на сидящих за столом. — Выставлять на улицу своего единственного парня, ты чем думал? Тем более, я давно хотел с ним познакомиться, мог бы хоть ради этого его тут задержать.
— Я тоже давно хотел познакомиться с вами, — добавляет Саша. — Мой Лëша так мало о вас рассказывал, что я начал думать, будто у вас очень плохие отношения.
— Лëша! — вновь показательно удивляется Антон. — Зачем ты выставляешь меня в плохом свете перед своим парнем? Я ведь могу сделать это совершенно самостоятельно, — Антон смеëтся, пока Лëша заливается краской, чувствуя себя максимально неловко. Саша же просто дëргает верхней губой, находя Антона по меньшей мере странным. — На самом деле, у нас с братиком есть некоторые недопонимания. Я в этом виноват.
— И что же вы сделали? Извините за любопытство, но, как Лëшин парень, я хочу знать, какие у него проблемы с ближайшими родственниками, ведь мало ли что.
— Прекрасно понимаю ваше беспокойство о моëм Лëше. Я просто уехал на пять лет за вдохновением для своей новой книги и не предупредил его об этом. Буквально пропал, а теперь вернулся, потому что понял, что... — Антон скорбно вздыхает, едва не пуская слезу. — Я слишком дорожу своим Лëшей. Но я вижу, что у него есть такой прекрасный парень, как вы. Лëшенька говорит о вас целыми днями, я даже уже знаю, как вы познакомились.
— Приятно, — Саша старается выглядеть любезным. — Но если вы поняли, что Лëша в надëжных руках, то не думаете, что пора оставить его? Как любящий брат, разумеется. Не подумайте ничего лишнего, просто мы с Лëшей вчера решили съехаться, так как у нас всë серьëзно.
— Саш, мы ещë не до конца это обсудили, — вмешивается, наконец, Лëша, боясь, что Антон поймëт всë слишком буквально. Никакого решения о том, чтобы жить вместе не было и, Лëша верит, не будет. Саша просто блефует и хочет добиться своего, пусть и без учëта Лëшиного мнения. Кому вообще в этом мире интересно его мнение?!
— Боюсь, в ближайшее время, если вы действительно съезжаетесь, вам всë-таки придëтся потерпеть моë присутствие, — говорит Антон, разводя руки в стороны. — Я даже не начинал поиск квартиры, ведь Лëшенька ничего мне не сказал. А найти квартиру в Москве, чтобы она не вызывала желание проблеваться и ты мог еë потянуть только за счёт гонораров, довольно трудно.
— Надеюсь, удача вам улыбнëтся, — Саша произносит это максимально искренне.
В итоге, они завтракают втроëм. Лëша предпочитает делать вид, что утром может быть сосредоточен только на содержимом своей пустой тарелки и пачке йогурта. Он не участвует в разговорах Саши и Антона, не сразу отвечает на их реплики, направленные в свою сторону.
— Лëш, с тобой всë хорошо? — хором спрашивают Антон и Саша, после чего перекидываются короткими взглядами. В этот момент между ними могла бы сверкнуть молния.
— У меня болит голова, и я не очень себя чувствую, — и Лëша даже не врëт, ему действительно плохо от всего происходящего. Он не понимает, зачем до сих пор издевается над собой, упорно сидя рядом. Он уже не переживает насчёт последствий разговора, которые пугали его в начале. Ему уже всë равно, что выкинет Антон, что подумает Саша, и что они оба сделают друг с другом. Пусть хоть подерутся.
Тем не менее, Лëша продолжает сидеть и слушать, словно в детстве, когда приходилось быть за одним столом с кучей родни, которая только и может, что осуждать всех вокруг. Это, впрочем, сейчас уже не кажется Лëше таким тяжëлым испытанием. Он с удовольствием променял бы нынешний приём пищи на тысячу семейных, он бы сейчас лучше слушал упрëки в свой адрес от тëти Гали, которой никогда не нравились «эти его нездоровые замашки», которые нужно лечить в психдиспансере электричеством, как в славное советское время. Лучше бы Лëша слушал крики отца о том, что раньше таких вообще расстреливали, что Лëша — позор семьи и пусть катится на все четыре стороны, больше никогда не показываясь на глаза семье.
Но вместо этого Лëша слушает задушевные беседы Антона и Саши, у которых скоро лица треснут улыбаться друг другу и делать вид, что они безумно рады познакомиться. Антон интересуется Сашиной жизнью в целом, но тот старается как можно больше впихнуть даже в рассказ о своей учëбе в университете Лëшу, вернее «своего Лëшу».
В конце концов, Антон предлагает Саша перейти на «ты», ведь они уже достаточно близки, а в свете грядущего Сашиного переезда в эту квартиру, они могут считаться почти родственниками. И Антон словно бы рад этому факту.
— Счастье Лëшеньки — моë счастье тоже, — заявляет он, устремляя на Лëшу самый наигранный из всех своих нежных взглядов, но Лëша различает в нëм лишь
тот самый, плещущийся на самом дне тëмного зрачка.
И вдруг Саша решает спросить о личной жизни Антона, видимо, надеясь, что она у него есть. Это значило бы, что Антон может легко отправиться жить вместе со своей любовью, чем бы она там ни была.
— Возможно, мы слишком мало знакомы, чтобы я мог рассчитывать на ответ, — тут же добавляет Саша.
— Не парься, это не та тема, которую нужно скрывать, — отмахивается Антон. — Всë достаточно сложно. У меня есть человек, с которым у нас вроде что-то получается, но я пока не знаю, нужно ли мне оно. Понимаешь, Саш, у меня есть одна безответная любовь всей жизни, которая никак не может определиться, любит ли она меня в ответ. Из-за этого я не могу окончательно сойтись или разойтись с тем человеком.
— Это так печально звучит, — Саша понимающе кивает головой. — Если бы у меня была безответная любовь, я бы давно повесился, наверное. Но если у тебя с ней иногда что-то получается, то я верю, что у вас и получится до конца. Ты хороший человек, Антон, а хорошие люди должны быть счастливы.
— Ох, знал бы ты меня лучше, никогда не сказал бы, что я хороший. Я та ещë дрянь, да, Лëшенька?
Лëша решает проигнорировать вопрос и выкинуть пачку из-под йогурта, который не смог впихнуть в себя и наполовину, а потом убрать тарелки, в том числе, свою, пустую.
— Зато ты молодой и красивый, — продолжает Саша. — Иногда это куда важнее, чем быть хорошим.
— Молодая, красивая дрянь? — усмехается Антон. — Звучит. Думаю, теперь у меня появилось идеальное описание. Лëш, как думаешь, мне идëт?
— Безумно, — сквозь зубы выдавливает Лëша, хмурясь. — Я, правда, не очень хорошо себя чувствую. Поэтому не могли бы вы закончить свой разговор? Я рад, что вы так понравились друг другу, теперь мне не нужно переживать, что мой единственный брат может ненавидеть моего единственного парня.
— Я могу остаться с тобой, раз тебе плохо, — тут же подрывается Саша.
Лëша останавливает его рукой, говоря, что хочет побыть один и в тишине, ему лучше сейчас просто полежать у себя в комнате. Антон поддерживает эту идею, потому что очень переживает за брата, и если тому нужно спокойствие, то сделает для этого всë.
Прощаясь с Сашей у дверей, Антон обнимает его по-дружески, до сих пор сохраняя располагающую улыбку. Они внезапно решают, что обязательно должны повторить свою встречу и снова посидеть в приятной компании друг друга и Лëши, как хорошие приятели. Им ещë столько нужно обсудить, да и вообще, Саша — едва ли не самый приятный собеседник в жизни Антона, а он повидал многих, пока находился в своëм пятилетнем вояже по стране.
Лëша готов молиться кому угодно, чтобы никакой второй встречи никогда не было. Он готов сделать всë, даже самое ужасное, лишь бы Антон и Саша никогда не увиделись снова. Ему вполне хватило этого раза, и он даже не выходит прощаться с Сашей, чтобы поцеловать его.
Вскоре Антон возвращается в спальню и видит Лëшино скорбное лицо, устремлëнное в потолок. Сначала не хочет садиться рядом с ним, но потом хмыкает и всë же устраивается на кровати. Однако не ложится, только смотрит куда-то поверх брата.
— Всë прошло хорошо? — спрашивает про вчерашнюю ночь. Лëша не отвечает. Он вообще не хочет говорить ни о чëм, что каким-либо образом касается Саши. — Не жалеешь?
— Я же говорил, что позвоню тебе. Но ты опять наплевал на мои просьбы и приехал раньше.
— Нельзя было упускать такую возможность познакомиться с Сашей. Должен же я понимать, кому уступил тебя.
— Хватит! — Лëша вскидывается, ударяя кулаком по матрасу. — Прекрати! Не смей говорить обо мне, как о вещи! Я не твой, не Сашин, никто меня никому не уступает и не проигрывает! Я не ваше имущество, с которым можно делать, что угодно!
Слëзы сами начинают катиться из глаз. Лëша их не вытирает, только продолжает дальше.
— Я всë понял! Я поступил отвратительно, мне жаль! Ты можешь меня ненавидеть! Можешь со мной не говорить! Можешь на меня орать! Но я не хочу это слушать, не хочу тебя видеть, не хочу... — Лëша захлëбывается в истерике и хватается за плечи Антона, прижимаясь к нему.
Он чувствует, как одной рукой Антон ведëт по его спине, медленно проходя каждый миллиметр, пока не достигает затылка и не впутывается в волосы. Перебирает, гладит, дышит ровно, несмотря на то, как до сих пор колотит Лëшу.
— Я брошу его, правда, — тихо говорит он. — Я тебя люблю, Тош. Я хочу только с тобой быть всегда.
— Знаю.
***
Непонятное возбуждение, заполняющее Сашу до краёв, пугает Костю, который понимает, что друг ждёт наводящих вопросов к себе, а Косте ведь совсем не хочется ничего знать. Не то чтобы ему плевать или неинтересно, просто он понимает, что Сашина радость будет связана с Лёшей. Этого Лёши в их соседских взаимоотношениях так много, что Косте иногда кажется, будто они живут втроём. Может быть, не просто живут, а кое-что более близкое, но здесь Костя только кривится от собственных мыслей.
Гомофобом он никогда не был, но ровно до момента, пока к нему с этим всем не лезут. Ему всё равно, с кем встречается Саша, если тому нравится, если это его радует или вообще светит хорошими перспективами в недалёком будущем. Пусть хоть с каждым парнем в Москве перетрахается, кроме Кости, разумеется, — его дело, и Костя не собирается осуждать и срочно складывать вещи, чтобы переехать в другой блок.
Однако к Лёше у Кости чувства неоднозначные. Что-то здесь не так, хотя Саша никогда ничего плохого про своего парня не говорил, ну, разве что, жаловался на его старомодность и медлительность в принятии решений. Тем не менее, Косте почему-то Лёша кажется подозрительным. В миропонимании Кучаева, если ты живёшь в Москве, любишь парней и вот, наконец, повстречал, вроде бы, того самого, то нужно как-то лучше и ярче показывать свои высокие чувства к нему и не давать поводов к сомнениям. Вот, например, когда Костя знакомится с какой-то девушкой, и она ему нравится, Костя уже не упускает ни единой возможности, чтобы она выбрала кого-то другого. Костя начинает вертеться где-то рядом, постоянно разговаривать с ней, проявлять внимание, предлагать свою помощь, ну, словом, действует по давно прописанным сценариям предков.
Лёша не слишком-то рвался проводить с Сашей время. К себе не звал, на свидания приглашал будто бы по расписанию, да и места выбирал слишком людные, где ни поцеловаться, ни даже за руку походить. Подарками Сашу тоже не заваливал, хотя мог бы, ведь, наверняка, не бедствует, раз работает начальником какого-то там отдела. Нет, только платит за Сашу в кафе, подвозит иногда до общаги и один раз подарил ему какую-то хрень бесполезную, которую Саша у него и выпросил. Странно это всё. Так отношения не складываются.
Не дождавшись инициативы от Кости, Саша недовольно закатывает глаза и сообщает, что у них с Лёшей вчера был секс.
— И как? — спрашивает Костя, откладывая в сторону телефон.
— Ну, не знаю. Я как-то не понял. Зато я познакомился с Лёшиным братом!
— Надеюсь, не в тот момент, когда с кем-то трахался.
— Пошёл в задницу, Кучаев. Они, конечно, близнецы, но и у меня глаза не в жопе, чтобы своего Лёшу не отличить.
Дальше Саша рассказывает о том, как поговорил с Антоном на кухне за завтраком, ни разу не упоминая при этом Лёшино поведение, потому что, если честно, Саша на это и внимания не обратил. Даже когда Лёша сказал, что ему плохо, Саша только из вежливости предложил свою помощь. На самом деле, ему давно хотелось вернуться в общагу, чтобы проанализировать свои шансы и рассказать обо всём Косте. Потому что Костя, несмотря ни на что, тоже умеет немного думать.
— И как тебе этот Антон, по итогу? — уточняет Костя, потому что в Сашином словесном потоке очень тяжело найти истину.
— Да ничего особенного, — легко отмахивается Саша. — Пусть он там что-то и пытался про квартиру мне втереть, но я чувствую, что никакой он мне не соперник.
— И почему?
— Кучай, это же очевидно! Чей Лёша, того и всё остальное, тот и выиграет. А Лёша мой. У них с Антоном отношения хуёвые, лучше явно уже не станут, да и ведёт себя этот Антон, как дрянь, даже не пытается скрывать.
— Тем не менее, он его брат. Если Лёша до сих пор его не выгнал, хотя ты говорил, что, вроде бы, это было обещано больше месяца назад, значит, не всё так хуёво у них. К тому же, я помню, ты говорил ещё, что квартира наполовину принадлежит Лёшиному брату. Не думаешь, что это может немного вам с ним помешать осуществить свою совместную жизнь? И не боишься ли, что Лёше эта жизнь вообще никогда не была нужна?
Саша изгибает бровь, смотря на Костю, как на полоумного. С какой это стати Лёше вдруг не нужна совместная жизнь с Сашей? А для чего они тогда встречаются?
Впрочем, Сашу едва ли волнуют такие вопросы. Лично он вполне чётко представляет, для чего встречается с Лёшей, что от него хочет, и как видит их будущее. У Саши уже практически всё распланировано, и он не собирается отступать. Не после трёх месяцев отношений, не после вчерашней ночи, пусть она и не особо впечатлила. Какому-то там Антону придётся смириться с Сашиными планами, потому что слишком поздно объявился. Никто не просил его пропадать из Лёшиной жизни на пять лет, не отвечая на звонки и сообщения, как и возвращаться потом, надеясь на то, что его примут обратно с распростёртыми. Надо быть совсем идиотом, чтобы верить в это.
— За что ты любишь Лёшу? — спрашивает Костя.
— В смысле?
— Я просто давно хотел узнать, почему ты так вцепился именно в него. Наверное, не единственный мужик на всю Москву, которому нравятся парни.
—
Такой — единственный, — уверенно отвечает Саша.
— И что в нём особенного? Должность, квартира, машина и поездка в Манчестер?
— Да.
— А как же любовь? Ну, просто чувство, за которое человека любят без всего. Если бы твой Лёша был самым обыкновенным жителем какого-нибудь Алтуфьево, работал бы среднестатистическим офисным планктоном за тридцать тысяч в месяц, думал бы над кредитом на условную «Kia Rio» и откладывал бы деньги на отпуск.
— Если бы он таким был, мы бы даже не встретились, — хмыкает Саша. — Ты что, всё ещё думаешь, что мне Лёша интересен только из-за имущества и статуса?
— Ты говоришь о нём только в таком ключе, что мне ещё думать? — пожимает плечами Костя. — Вдруг Лёша думает то же самое? Зачем тогда ему продолжать ваши отношения?
— Потому что я люблю его не только за это. И он это знает. Надеюсь. Иначе он тупой. И вообще, Кучаев, хорош переживать о моей личной жизни, я как-нибудь сам разберусь, — Саша произносит это максимально недовольно, и Костя удивлён. Саша ведь сам постоянно рассказывает и ждёт каких-то сопереживаний от единственного друга. А тут, оказывается, ему это не нужно.
— Просто будь осторожен в достижении своих целей, мало ли ошибёшься, — только и говорит Костя.
Саша не понимает, в чём он может ошибиться.
***
Ещё целый день после Лёша с Антоном даже не разговаривает, и тот вновь переезжает в другую комнату. Впрочем, по большей части, по собственной инициативе, поскольку Лёшу он трогать не хочет совершенно. Пусть сам разбирается со своей поехавшей крышей и таким же поехавшим Сашей, которого подобрал где-то на улице. Да, Антон злится и не собирается просто так делать вид, будто ничего не произошло.
Ладно, он успокоил Лёшу, когда тот решил спонтанно поорать и порыдать на его плече от переизбытка эмоций за одно утро, но это максимум, на который Антон согласен в данный момент. Если по приезде в Москву он едва ли надеялся, что Лёша в скором времени захочет с ним хотя бы сидеть рядом, то, спустя пару недель, Антон уже не смел рассчитывать на какое-то более тёплое расположение, кроме неожиданных душевных разговоров под вечер и смеха от дурацких шуток. Теперь же Антон требует конкретики в словах, а главное — в действиях. Это здорово, что Лёша раза три обещал расстаться с Сашей, но с тех пор ничего не поменялось. Более того, Лёшин способ расставания пока ведёт лишь к укреплению их с Сашей отношений и мыслей последнего о том, чтобы остаться в Лёшиной жизни чуть ли не до конца.
Объективно, Саша Антону совсем не понравился. Дело даже не в предвзятости, её вообще нет, поскольку Антон по факту получает ровно столько же, сколько и Саша. Просто Антон не является чем-то официально признанным, в том числе на уровне Лёшиного сознания, в отличие от Саши, который уверен, будто он весь такой единственный и неповторимый, что уже всё в его руках и точно там останется. Антона смешит эта самонадеянность и наглость. Он, возможно, даже завидует, потому что сам подобными качествами похвастаться не может. Впрочем, многие утверждают, что Антон очень даже наглый, во всяком случае, по стилю своего общения с людьми.
В среду Лёша сдаётся и сам приходит к брату, чтобы извиниться.
— За что? — прохладно спрашивает Антон, чуть наклоняя голову.
Лёша двигается ближе, кладёт ладони ему на бёдра и заглядывает в глаза, надеясь отыскать там хоть немного понимания. Он путано и быстро пытается объяснить, что именно считает неправильным со своей стороны и ни в чём не обвиняет Антона, хотя считает, что тот много где неправ. Просто сейчас Лёша готов уступить, готов отбросить в сторону и забыть, потому что не хочет начинать всё с начала. Ещё не поздно всё исправить — он уверен, но времени мало. Его вообще нет, потому что Саша тоже на что-то рассчитывает, и Лёше надо с этим разобраться, но, пока он будет это делать, Антон вполне может уйти. Причём, возможно, в прямом смысле, кто знает, что опять ударит ему в голову.
Честно говоря, Лёша боится снова остаться один, вернее, без брата. Он не верит, что они потом опять так же внезапно сойдутся, поэтому называет нынешний шанс последним и старается ухватиться за него, пока Антон не отвернулся.
Антон не отворачивается, смотрит более осознанно и прямо, стараясь найти в словах Лёши какой-то окончательный вывод для себя, однако не находит. Опять обещания, надежды, просьбы подождать и не сердиться, понять и простить. Как долго это будет продолжаться? Пока Саша не начнёт спать в Лёшиной кровати каждый день?
Если сейчас Антон уберёт его руки от своего лица, оттолкнёт и скажет, чтобы не приближался до расставания с Сашей, то вряд ли когда-то вообще сможет увидеть Лёшу рядом. Ультиматумы тут не помогут, хотя так хочется заявить, наконец, о своих намерениях прямо. Антон позволяет Лёше вновь приблизиться к себе, коснуться несколько раз губами, не получив ответа, но не прерывая. Он разрешает ему целовать шею и трогать руками под футболкой, а сам не шевелится, пока Лёша не поднимает на него вопросительный взгляд. Наверняка, у него сейчас есть много слов, которые мог бы сказать, однако Антон не даёт, беря Лёшу за подбородок и улыбаясь широко, легко, как и всегда.
Ещё через два-три дня они снова просыпаются и засыпают вместе. Антон по-прежнему варит Лёше кофе, а тот не может от него отойти ни на шаг, всеми силами стараясь показать, насколько брат важен для него, как человек, как единственная любовь на всю жизнь, зародившаяся где-то ещё на небесах. Они обсуждают работу Лёши, будущую книгу Антона в той степени, в которой он готов о ней говорить, ведь так и не продвинулся толком с последней написанной страницы. Обсуждают какие-то обыкновенные вещи, совместную жизнь, Лёшины занятия английским, хотя о них Антону всё прекрасно известно.
С Федей Антон толком не видится после тридцатого мая, только во время всё тех же занятий Лёши. Как в начале апреля, перекидываясь парой фраз на входе и выходе из квартиры, но не больше, они стараются поддерживать свой статус друзей. Или передрузей, как в последний раз их назвал Антон, потому что прекрасно понимал — черту они давно перешли, едва ли не сразу.
Всё движется постепенно, размеренно и спокойно, убаюкивая однообразностью и ощущением стабильности. Даже вдохновение на какой-то краткий период в полтора дня возвращается к Антону, и он почти заканчивает четвёртую главу своей книги. Федя дочитывает наброски начала и пишет об этом в сообщениях, желая как можно скорее получить устное продолжение истории, которое Антон ему обещал. Антон улыбается, читая Федины сообщения, пока отвлекается от раскрытой страницы текстового редактора на ноутбуке.
Внезапный входящий вызов заставляет Антона нервно дёрнуться, потому что ему уже сто лет никто не звонил. Ну, разве что, кроме банков и телефонных операторов, предлагающих что-то изменить в своей жизни, будь то текущий тариф или какой-нибудь кредит для того, чтобы больше не копить на мечту, а копить на погашение процентов. Более того, входящий звонок оказывается записан в список немногих контактов Антона, в основном, состоящий из его прошлых знакомых, с которыми ему больше никогда не удастся пересечься, да он бы и не хотел.
Около двадцати секунд Антон думает о том, в какую сторону стоит провести пальцем по экрану. Он не знает, хочет ли говорить с этим человеком, что тот вообще ему может сказать, спустя столько времени отсутствия общения, в принципе. И всё-таки проигнорировать Антон его не может, тем более, после упорного ожидания и желания дозвониться.
—
Hola tesoro, — его голос всё такой же, напоминающий о жарких солнечных днях совсем не солнечного обычно города.
— Ты... ошибся номером? — не понимает Антон, чувствуя, как в груди что-то резко падает вниз, а сердце начинает стучать чаще.
— Не только номером, но и городом. Я в Москве.
Может быть, исправлять всё надо было чуть раньше, потому что сейчас Антон понимает, что, кажется, звёзды на небе сошлись не в его пользу.
