—
Дени, немедленно выстави его отсюда! Я не собираюсь терпеть его присутствие, — требует Марио, стоя между журнальным столиком и стеной гостиничного номера.
На таком же расстоянии от него, только с другой стороны и на диване, положив ногу на ногу, сидит Антон, без особого интереса наблюдая за обсуждением самого себя. От своих слов он не отказывался, поэтому теперь здесь, в гостинице с Денисом и Марио. Они ему теперь тоже в какой-то мере обязаны за месяц с лишним жизни в его с Лёшей квартире.
—
Марио, мы всё равно уедем через два дня, какая разница?
—
Я не хочу видеть его тут два дня!
— Он по-прежнему мой друг, я не могу просто сказать ему убираться вон. Его только что выставил из дома собственный брат, между прочим, любовь всей его жизни, подумай!
—
Господи, ещё лучше!
Кажется, Марио произносит какую-то молитву то ли Деве Марии, то ли самому Богу, подняв при этом взгляд к потолку. Денис только качает головой, сочувственно смотря на Антона, который до сих пор не может понять, когда ему дадут уже лечь спать.
Сначала ему пришлось слушать возмущения Марио по поводу гостиницы, в которой они остановились. Для Марио это напоминало какой-то притон, а не приличное место, где можно пожить пару дней без особых трат. Затем Марио узнал, что с ними в одном номере будет жить Антон. Разумеется, никаких положительных эмоций у него это вызвать не могло, и ни один довод Дениса мнение поменять не был способен.
—
Ты не единственный его друг, — произносит Марио. —
У него есть ещё знакомые, к которым он может поехать.
—
Мог бы, давно поехал бы. Поверь мне, я знаю Антона.
—
О, я не сомневаюсь, что ты его знаешь! Ни секунды в этом не сомневался! Особенно, когда ты во всеуслышание называл его сокровищем.
—
Марио, давай не будем снова говорить об этом, — мученически просит Денис, вздыхая. —
Твоя ревность сводит меня с ума. Я не понимаю, в чём проблема. Мы с Антоном, вроде бы, не целуемся на твоих глазах, чтобы подозревать меня в чём-то. Да, я называю его сокровищем, потому что Антон важен для меня, как человек, который помог воплотить мне мечту об Испании и выставке.
—
Правда? И что же он такого сделал? Может быть, купил тебе билет в Мадрид? Или на свои деньги арендовал галерею? Ну, возможно, он хотя бы как-то участвовал в самой организации? Он больше года даже не вспоминал о тебе, Дени! А ты всё бросил и приехал к нему, ты знал, где он теперь живёт.
— Позволь мне вести себя со своими друзьями так, как я хочу. Ты и так контролируешь почти всю мою жизнь.
Марио возмущён, потому что свято уверен, что всё это время делал только необходимое. Он привык командовать и управлять, его учили этому с детства. Денис, по его мнению, конечно же, живёт совершенно неправильно. Вернее, не совсем так, как нужно жить человеку, согласившемуся связать свою дальнейшую судьбу с Марио, испанским бизнесменом, имя которого известно даже за пределами страны и исторической родины.
—
И несмотря на это, я всё еще согласен стать твоим мужем, — заканчивает Денис и обращается, наконец, к Антону. — Сокровище, пойдём спустимся к бару. Я хочу выпить и поговорить с тобой.
— О, вы закончили? — с показным удивлением спрашивает Антон. — Мне кажется, если бы это продлилось ещё минут пять, я бы даже начал понимать, о чём вы говорите.
Вообще-то, у Антона не было планов сегодня пить, но Лёша сделал всё, чтобы такие планы появились. Поэтому предложение Дениса приходится как нельзя кстати, даже без него Антон, пожалуй, спустился бы в бар на первом этаже гостиницы за каким-нибудь стаканом виски.
И всё-таки в чём-то Марио был прав, называя эту гостиницу притоном и не считая её достойным местом для своей персоны. Конечно, наличие бара — это замечательно, далеко не в каждом «притоне» можно воспользоваться такой роскошью, однако ни на какой виски Антону с Денисом рассчитывать не приходится. Как сообщает уставший за день бармен, осталось только шампанское. Остальное привезут завтра, а пить нужно сейчас, поэтому они вынуждены согласиться на то, что есть.
— Ну, во всяком случае, они работают до последнего клиента, — произносит Денис, поднимая бокал.
— Ага, и, кажется, мы обломали этому парню надежду на восьмичасовой сон, — хмыкает Антон.
Они действительно в баре одни, и бармен явно этому не рад. Тем не менее, свои обязанности он выполняет исправно и, возможно, даже не плюёт в бокалы. Денис вспоминает, как в Мадриде, ещё до своего знакомства с Марио, он пошёл в какую-то забегаловку через дорогу, чтобы позавтракать. Хозяйка заведения была слишком занята разговором по телефону, поэтому просто выставила Дениса из дверей, на ходу крича, что они откроются, когда она того пожелает.
— Почему ты всё же решил согласиться быть с Марио? — вдруг спрашивает Антон. — Он же просто какой-то псих.
— У каждого есть странности, — пожимает плечами Денис. — Кто-то решает всю жизнь провести рядом с психом, а кто-то спит с собственным братом-близнецом.
— Окей, я понял. Больше не осуждаю. Хотя на твоём месте я бы, конечно, послал его на хуй, — Антон задумывается. — Хотя Лёша мало чем отличается от твоего Марио.
Денис усмехается понимающе. Они выпивают бутылку...
Давно было доказано, что шампанское — самый непредсказуемый напиток. Особенно в жизни Антона. Он старается его не пить, потому что не раз слышал о последствиях, в которых лично принимал участие. Бутылка, которую они разделили с Денисом оказывается в баре последней, во всяком случае, так утверждает бармен, вполне возможно, решивший немного приврать, чтобы закончить свой рабочий день пораньше.
— Мне, кажется, сокровище, нам не остаётся ничего, кроме как пойти в другое место, — говорит Денис, приобнимая Антона за талию, когда они стоят на крыльце гостиницы под душным июльским воздухом.
— А что, твой Марио сможет уснуть без тебя рядом?
— Не сможет. Потому что ему не нравятся кровати в этом притоне, и я тут ему совсем не помогу. Пошли.
Денис хватает Антона за руку и тянет в темноту улицы, потому что, кажется, уже знает, куда они пойдут. Антон согласен на всё. Он бы и не на такое с Денисом решился, пока половина бутылки шампанского не выветрится, а это случится нескоро. Как минимум, потому что поверх шампанского они с Денисом выпивают несколько коктейлей в ближайшем шумном и многолюдном заведении.
Когда-то они познакомились в таком же месте на Думской улице в Питере. Антон танцевал, а Денис смотрел на него, как смотрит и сейчас, всё с тем же интересом, но без того чувства внутри, от которого хочется затаить дыхание. Тогда он увидел в Антоне своё сокровище, сейчас же Денис понимает, что это сокровище никогда ему не принадлежало. Антон вообще никому не принадлежит, кроме собственной дурной головы, полной всяких внезапных идей.
— Ты подумал о том, где будешь жить через два дня? — спрашивает Денис, внимательно изучая пальцы Антона, постукивающие по стеклу высокого гранёного стакана.
— Разберусь как-нибудь. Не то чтобы у меня было много денег, но, возможно, на съём какой-нибудь халупы в Бирюлёво хватит. Или где там сейчас хуже всего жить?
— А твой друг, который был на нашем ужине?
— Какой друг? А, Федя? — Антона на секунду осеняет, но он тут же отмахивается от этой идеи. — Федя, конечно, друг и вообще человек замечательный, но жить с ним не получится. У него уже есть два соседа по квартире, куда ещё мне.
— Но это всё лучше, чем ничего. Может быть, он согласится пустить тебя хотя бы на месяц-другой.
— Да Федя меня и на всю жизнь оставит с удовольствием, — хмыкает Антон, а Денис вдруг заинтересовывается.
— И в чём же тогда проблема? Уж ты-то лучше всяких там сомнительных соседей. Думаю, если Федя действительно согласен разрешить тебе жить у него всегда, то нельзя упускать такую возможность. А с соседями вполне можно и договориться как-нибудь.
Антон мотает головой из стороны в сторону, прося Дениса даже не пытаться убеждать его. Он в самом деле не видит причин, по которым нужно приносить неудобства Феде. С него хватит и бессмысленно безответной любви к Антону. К тому же, Антон не уверен, что ему может быть комфортно в двушке с кучей каких-то проблемных людей, где то чьи-то жёны, то чьи-то депрессии.
Однако Денис всё-таки не прислушивается к доводам Антона, двигает к нему ещё коктейль и после опять начинает намекать на то, что Федя — это лучший из существующих вариантов. Антон смеётся, пытается доказать, что Денис неправ, потому что он ведь не знает ни Федю, ни тонкостей его взаимоотношений с Антоном.
— А что, есть какие-то важные детали? — уточняет Денис с полуулыбкой, на что Антон громко смеётся. — Сокровище, ты невероятный.
Каждый человек может быть упорным, если ему что-то очень сильно нужно. Почему-то Денису позарез хочется, чтобы Антон позвонил Феде и прямо сейчас спросил, не может ли он у него пожить какое-то время. Денис считает, что такие вопросы необходимо решать едва ли не сразу, а они потеряли уже достаточно времени, пока добирались до гостиницы, пока слушали ругань Марио, пока пили и продолжают пить. Денис настолько надоедает Антону своими просьбами, что, в конце концов, оказывается проще уступить, чем слушать это дальше.
Антон пытается связать воедино хотя бы пару слов, но у него плохо получается. Большую часть разговора, если невнятные звуки можно им назвать, Феде приходится слушать отрывистые фразы и немного Дениса, помогающего своему другу донести мысли до абонента.
— Давай я просто приеду, — наконец, произносит Федя, сдаваясь. — Где вы?
— Денис, а где мы? — спрашивает Антон, и тот разводит руками, не зная.
Им приходится выйти на улицу, чтобы прочесть надпись на яркой вывеске и примерно описать окружающее пространство около бара. Впрочем, описаниями всецело занимается Денис, так как Антона вдруг посещает острое желание покурить. Не придумав ничего лучше, он решает докопаться до стоящих неподалёку парней, и они, видимо, смилостивившись над человеком, не курившим почти четыре года, отдают ему целую пачку, лишь бы отстал.
— Сокровище, ты удивляешь меня всё больше и больше, мог бы просто попросить у меня, — качает головой Денис и думает, что до приезда Феди им стоит побыть на улице. Всё лучше, чем душный бар, полный всякий соблазнов, с которыми они явно сегодня переборщили.
Пока они ждут Федю, Антон решает рассказать Денису про Ростов. Удивительно, но за два года, в которые они жили вместе, Антон ни разу не упомянул ни единого места из всех, что успел посетить до встречи с Денисом. Кроме небольшого факта о своём побеге из Нижнего, разумеется. Как-никак, но эта история стала поводом к разговору, закончившемуся двумя годами отношений.
— Однажды я пойму, зачем каждый раз идти бухать, если выходишь на улицу, — закатывает глаза Федя, смотря на неприлично счастливого Антона, сидящего прямо на поребрике.
— У нас был повод, — замечает Денис, выкидывая окурок.
— Не сомневаюсь даже, — Федя протягивает Антону руку, чтобы помочь ему подняться, и понимает, что вряд ли услышит сегодня то ли заново, то ли всё-таки в виде продолжения, причину, по которой Антон ему позвонил. Честно признаться, Федя практически ничего не понял, кроме того, что ему пытались объяснить, что кому-то негде жить. Скорее всего, не Денису. — Надеюсь, идти ты сможешь.
Антон энергично кивает головой и обхватывает руками Федю за шею, вызывая у того тяжёлый вздох. Денис желает им отличного пути и уходит обратно в бар, чтобы расплатиться за выпитое.
— А как мы тут оказались?.. — растерянно спрашивает Антон у дверей Фединой квартиры.
— Серьёзно? Мы сюда целенаправленно ехали, чтобы ты не остался спать где-то на улице. Во всяком случае, твой прекрасный друг именно так обрисовывал мне ситуацию.
— Как же твои соседи?
— Они на даче.
— Почему они постоянно на даче, когда я здесь? — удивляется Антон. — Они вообще существуют?
— О, поверь, если однажды ты с ними познакомишься, то захочешь, чтобы их действительно не было.
Федя всего на секунду отпускает Антона, чтобы закрыть дверь, но тот умудряется почти упасть в попытке снять кроссовки. Выбирая между тем, чтобы закрыть лицо ладонью, и осуждающим взглядом, Федя выбирает в очередной раз обнять Антона и помочь тому добраться до дивана.
— Нет, я не хочу тут спать! Мне хватило прошлого раза.
— Хорошо, поспишь у меня.
— А ты?
— А я на диване.
— Я хочу с тобой у тебя.
— Ладно, только сядь, пожалуйста.
Федя думает, что Антону надо переодеться, поэтому достаёт ему ту же футболку, что и в прошлый раз. Кажется, теперь это футболка Антона. Но не то чтобы Антон хочет прилагать хоть какие-то усилия, поэтому Федя помогает ему поменять одну футболку на другую, а потом останавливается.
Антон держит его за руку, не отпуская, и скользит взглядом по татуировкам. Ему всё ещë интересно, почему Федя решился на них когда-то. Ещë немного интересно, откуда у него столько денег, ведь это наверняка дорого, а, насколько Антон помнит, Федя нечасто находил себе работу.
— Тош, надо спать, — мягко говорит Федя.
— Ты точно останешься?
— Точно. Смысл мне тебя обманывать.
— Вдруг ты не хочешь.
Федя списывает этот странный вывод на состояние Антона. Он ведь всеми силами, наоборот, только показывал, что Антон ему важен, и если ставить вопрос, хочется ли Феде или нет, то он безусловно ответил бы, что хочется.
Почему они вдруг начинают целоваться, Федя не понимает. Он думает, что нужно выбрать наиболее удачный момент, чтобы остановиться, ведь это сейчас явно не то, что им нужно. Антону нужно спать. Феде нужно тоже как-то уснуть, пока он рядом. Слишком рядом.
Антон тëплый и любит обниматься. Ему спокойнее, когда может переплести с Федей пальцы и прижать к себе его руку. А ещë его утром невозможно разбудить, и это становится проблемой, если ты хочешь встать.
— Ты правда не ушëл, — сонно констатирует Антон, потирая глаза.
— Откуда столько внезапного недоверия?
— А кому сейчас можно доверять, если даже родной брат из дома выгоняет?
— Так, значит, Денис был прав, когда говорил, что тебе негде жить? Почему ты мне не сказал?
— А что бы ты сделал? У тебя соседи, только меня ещë не хватало.
— Иногда я удивляюсь, какой ты дурак, Тоша.
Ему смешно и не хочется прерывать этот момент. Не хочется думать, может ли он, в итоге, остаться у Феди, а главное — хочет ли он это сделать. Если он всë-таки останется, то нужно забрать вещи от Дениса с Марио, а их видеть тоже нет никакого желания.
— Можем поехать вместе, — предлагает Федя.
Конечно, Антон соглашается.
Не успевают они вдвоëм появиться на кухне, как перед ними открывается неожиданная картина. За столом уже сидят Кокорин и Ерохин, хотя должны были приехать не раньше, чем завтра.
— Этот депрессивный придурок упал в какую-то блядскую яму, пришлось возвращаться в город, чтобы узнать, не перелом ли это, — объясняет Кокорин без видимого удовольствия разглядывая стоящего рядом с Федей Антона в одной футболке. — Федь, не представишь?
— Тоша, познакомься, мои соседи, — говорит Федя. — Саша и Саша. Можно по фамилиям, — он указывает на каждого по очереди, называя. — Это Антон. Мой...
— Парень, — заявляет вдруг Антон.
— Очень интересно, — произносит Кокорин, а Ерохин даже отвлекается от созерцания своей кружки.
По взгляду Кокорина, Антон понимает — не уживутся. И это почему-то вызывает желание усмехнуться. Антон своë положение теперь понимает. Если ещë пару мгновений назад он думал и сомневался, представлял, как будет выбирать место, где лучше постелить себе матрас, предусмотрительно забранный от Лëши, то теперь одним словом Антон будто бы решил половину возможных проблем. А самое главное, показал Кокорину, кто он и почему здесь, чтобы не смотрел так презрительно.
Федя, кажется, не понимает ничего. Мысленно он определяет своë непонимание более нецензурно, но старается собраться и спокойно отреагировать. Мало ли зачем Антон это сказал, у него есть привычка иногда говорить странные вещи, но им точно придётся обсудить. Потому что Федя к таким вещам относится серьëзно, и он не хочет, чтобы для Антона это оказалось шуткой или просто брошенными на ветер словами. Такое Федя понять и принять не сможет.
Но всё потом. Как и объяснения для Кокорина, как и вообще какое-либо детальное знакомство Антона с соседями, потому что сначала надо забрать его вещи из гостиницы.
Чемодан стоит в коридоре около двери, и Антон уверен на двести процентов, что это дело рук Марио. Что ж, пусть остаëтся на его совести, Антону даже смешно с проявлений ревности в свой адрес.
— Милые у тебя приятели, — комментирует Федя, чтобы как-то выразить своë мнение.
— Ой, да пошли они на хуй, — легко отмахивается Антон, вдруг понимая, что вот сейчас он в очередной раз действительно прощается с какой-то частью своего прошлого. Навсегда и безвозвратно. И он ни капли жалеть не будет, что даже не удостоит Дениса парой фраз и дружеским рукопожатием напоследок.
Денис и Марио теперь становятся ещë одной перевëрнутой страницей, вслед за ростовскими компаниями, побегом из Нижнего, барменом Далером и даже вечерами в питерской мансарде. Антон смотрит на Федю, думая, что мог бы описать эту сцену фразой о том, как человек уверенно смотрит в будущее. Даже если Федя — не его будущее.
— Я хотел бы уточнить, мы всë ещë друзья и не торопимся, или... — спрашивает Федя вечером.
За ужином Кокорин едва ли не вытряс из Антона душу, докапываясь до всех деталей его биографии, но, кажется, Антону это только нравилось. Он умудрился не сказать про себя ничего лишнего, даже того, о чëм уже в курсе Федя, но и не пытался уйти от ответа, лишь бы удовлетворить кокоринское любопытство. Антон сразу понял, что единственный способ отвязаться от Кокорина — дать ему то, что он хочет, и забыть надолго. Нюанс в том, чтобы знать, как именно давать.
— Я просто хочу понять, что мне делать, — продолжает Федя.
— Я думаю, что всему сказанному мной с утра можно верить, — отвечает Антон. — В конце концов, я тебя люблю.
Антон не говорит, что это совсем не то «я тебя люблю», как было у них с Лëшей. Так у Антона не будет даже с Федей. Но с Федей будет как-то иначе, возможно, ничуть не хуже.
***
Уже через день Федя понимает, что теперь ему снова нужно искать работу. Не то чтобы он хотел об этом вспоминать, но Кокорин не даëт забыть о том, что им всем пора прекращать сидеть на его шее. Ему хватило прошлого опыта, и снова возвращаться к нему он не планирует.
— Твой брат просил заехать завтра к нему на работу, — произносит Федя, возвращаясь домой после своей последней встречи с Лëшей, на которой тот наконец-то отдал ему деньги за прошлый месяц занятий.
— Зачем? — Антон отвлекается от экрана ноутбука.
— Он хочет, чтобы ты вернул ему ключи от квартиры.
«Пусть меняет замки, мне плевать», — собирается ответить Антон, но молчит и только согласно кивает. Ничего, съездит, заодно посмотрит, из какой такой замечательной компании Лëшу уволили. Да и просто увидеть брата хочется.
Антон не верит, что Лëша способен так быстро осознать свои ошибки. Он вряд ли вообще когда-то признает себя неправым, хотя Антон и не отрицает, что сам виноват. В каком-то смысле его возвращение в Москву действительно выступило катализатором всех дальнейших событий, начиная с поцелуя на кухне и заканчивая Лëшиным увольнением. Тем не менее, перекладывать глупое стечение обстоятельств на его плечи тоже неразумно. Но у Лëши часто наблюдались проблемы с причинно-следственными связями.
Никогда прежде Антон не был в таких местах, как офис Лëшиной компании. Всë тут пропитано пафосом невероятных задач, решаемых каждый день, а работники, находящиеся чуть выше звания среднестатистического офисного планктона, с важным видом курсируют по коридорам, стараясь показать, насколько именно их вклад неоценим. В такие места, как кажется Антону, людей, подобных ему, даже пускать не должны, во всяком случае, без дополнительных экзекуций с уточнениями к кому и зачем он идëт. Однако никому нет никакого дела до причин появления Антона в здании.
Охранник безразлично пожимает плечами, слыша, куда он направляется, и даже не даёт подсказки, где именно находится Лëшин кабинет. Приходится немного поплутать по этажам и коридорам, пока, наконец, заветная табличка с указателем, в какой стороне расположен проектный отдел, не возникает прямо перед носом.
Вроде бы, Лëша говорил, что у него в подчинении около двадцати человек, не считая секретарши. Сейчас отдел явно наполовину пуст, поэтому на Антона оборачивается только какой-то улыбчивый парень, тут же меняющий выражение своего лица на очень удивлëнное. Ну да, ведь его пока ещë начальник всего лишь час назад зашëл в кабинет, да и был одет совершенно иначе.
— Добрый день, — говорит Антон секретарше, занятой наведением порядка на своëм лице. — А Лëша у себя?
Она непонимающе хлопает глазами, рассматривая Антона.
— Да я его брат, — приходится объяснить. — Он попросил меня приехать.
— Сейчас я спрошу, — секретарша быстро поднимается со своего места и так же быстро возвращается из Лёшиного кабинета, получив ответ на свой вопрос. — Он сказал, чтобы вы подождали пару минут... Удивительно, никогда бы не подумала, что у Алексея Андреевича есть брат-близнец.
— Жизнь полна невероятных вещей.
Лëшина пара минут превращается в полчаса, а то и больше, потому что Антон не засекает время. Секретарша представляется Оксаной и довольно мило поддерживает разговор, начатый ей же. В целом, Антон совсем не против.
— Зайди, — неожиданно прерывает их беседу Лëша, резко открывший дверь. — Оксана, я, конечно, понимаю, что уже мало на что могу повлиять тут, но не могла бы ты вернуться к своей работе, а не отвлекаться на всë подряд.
В кабинете у Лëши пусто, большая часть вещей лежит на столе и готовится отправиться в какие-нибудь коробки, хотя Лëше совсем не важно, он особо не дорожит всем этим хламом. Он даже не думал, что оброс таким количеством вещей за пару лет. Впрочем, часть из них ещë принадлежала предыдущему начальнику отдела, и он тоже не потрудился забрать с собой всë. Может, не хотел, а может, и не планировал.
— Ключи, — требовательно протягивает Лëша руку.
— Мог бы попросить Федю отдать ещë вчера. Или вообще забил бы на это, я не собираюсь вламываться к тебе в квартиру, — Антон достаëт ключи из кармана, но не спешит отдавать их Лëше.
— Умные мысли не всегда сразу меня посещают. А ключи — дело принципа. Не хочу, чтобы у тебя осталось хоть что-то.
— Как мстительно и глупо.
— Денис с Марио уехали? — зачем-то спрашивает Лëша.
— Надеюсь, что да, но мне всë равно. Я переехал к Феде. У него довольно милые соседи. Один в разводе, другой в депрессии. Живём с ними душа в душу, — Антон протягивает брату ключи, касаясь его ладони. — Как Саша? Начали жить вместе?
Лëша молчит, чувствуя прикосновение пальцев Антона в контрасте с холодным металлом ключей, и сжимает их в руке. То мгновение, которое они с Антоном смотрят друг на друга, кажется бесконечным, и никто не хочет его прерывать. Без слов они задают миллион вопросов, главный из которых: «Уверен, что не пожалеешь об этом?»
Уверен ли Лёша, что не пожалеет, выбрав Сашу? Уверен ли Антон, что сможет навсегда остаться с Федей и забыть про свою любовь к брату? Уверены ли они, что никогда больше не захотят встретиться? И не превратится ли каждый их день в пытку, полную сожаления о прошлом?
Дверь открывается, и Лëша разрывает прикосновение. На пороге кабинета стоит Саша, который всегда заходит примерно в это время, если у него не появляется желание посещать Лëшу чуть чаще, чем обычно.
— Ого, Антон, как неожиданно! — говорит он.
— Приехал отдать ключи.
— Какие ключи? Зачем? Ты что, решил опять уехать? — Саша удивляется так искренне, что кто угодно подумал бы, что он не знал о произошедшем. Но светящиеся от радости глаза выдают его, и Антон легко улыбается, говоря:
— Не могу долго находиться на одном месте. Решил, что с меня хватит, надо что-то менять.
— И когда планируешь снова вернуться? — в Сашином голосе уже слышно неприкрытое торжество. Он победил. Лëша и всë, что у него есть, теперь принадлежат только Саше, и никакие Антоны на это не претендуют.
— Никогда, — разводит руками Антон, позволяя Саше чувствовать свой триумф.
Пусть радуется и обманывает себя ощущением полного благополучия. Да, он добился всего, чего хотел. Только это даже близко не победа. Лëша не будет его любить так, как Антона, Лëша ещë разочаруется в том, что выбрал Сашу. Счастливы они не будут. Хотя, возможно, им и не надо уже никакого счастья.
— Что ж, удачи вам, — говорит Антон, направляясь к выходу. — И никогда не жалейте о сделанном.
Оксана провожает его добродушной улыбкой и даже желает что-то приятное, вроде хорошей дороги или дня. Антон думает, что должен чувствовать боль или обиду, или, может, просто понимание, что это был его последний разговор с Лëшей. Он не чувствует ничего из этого, только свободу и лëгкость. И предвкушение неизвестности впереди.
***
С Федей вообще-то замечательно. Ещё бы его соседи поменьше отсвечивали на горизонте, и Антон был бы совершенно счастлив. Только Ерохин постоянно путается где-то под ногами, а Кокорин, в целом, отрицает понятие границ, считая, что ему позволено всё в отношении Феди. Они же лучшие друзья, по мнению всё того же Кокорина, поэтому Федя обязан держать дверь своей спальни для него всегда открытой, чем бы ни занимался.
— Слушай, Кокорин, — Антон выбирает обращаться к соседям по фамилиям. — Я, конечно, понимаю, что у тебя с собственной личной жизнью не заладилось, но смотреть на чужую немного слишком, не находишь? Нет, если тебе совсем тяжело, мы с Федей можем видео записать.
— Тоша хочет сказать, что твои появления в нашей спальне неуместны без стука, — поясняет Федя.
— А твоего Тошу по-человечески разговаривать не научили? — возмущённо спрашивает Кокорин, даже не смотря на Антона. — Передай ему, чтобы язык прикусывал периодически. Я добрый, но не настолько.
— Саш, успокойся, пожалуйста. Тоша ничего такого не сказал. Ты, правда, ведёшь себя не очень вежливо по отношению к нам.
— Я всегда так себя вёл. И что-то, пока в доме не появился кое-кто, ты не слишком-то возмущался. К слову, об этом, — не даёт начать Феде новое предложение Кокорин, поднимая вверх указательный палец. — Раз нас стало на одного больше, то разумно поднять вопрос о фундаментальных принципах сожительства. А именно об оплате квартиры. Уважаемый Тоша, ты скидываться когда будешь?
— Федя разве не платил?
— Федя-то платил, а ты?
— Так это за нас двоих было.
— Очень интересно. То есть ты, в принципе, не собираешься искать себе работу?
— Вообще-то, нет. Мне оно не надо. Я пишу книгу и планирую заниматься только этим.
Кокорин многозначительно кивает, записывая себе мысленно ещё один минус в карму Антона. Кокорин терпеть не может нахлебников, даже если они не имеют к нему никакого отношения, даже если это исключительно проблема его друзей. В целом, Кокорину Антон не нравится вообще, и любое его жизненное убеждение он готов подвергнуть критике. Больше всего Кокорина убивает слепота Феди, потому что он уверен, будто друга эксплуатируют, прикрывая это всё якобы чувствами.
Ещё одним пунктом неприязни к Антону становится его умение варить кофе. Видите ли, у Антона принцип, что он варит его только для тех, кто ему нравится, поэтому кофе на завтрак получает даже Ерохин, очень этот кофе нахваливающий, что вообще удивительно, но только не Кокорин. Однажды Ерохин даже даёт ему попробовать, и Кокорин чуть не выплёвывает кофе на него же. Потому что это действительно вкусно, а потому только сильнее раздражает.
— Тош, не хочешь быть немного благосклоннее к Саше? — спрашивает Федя, прекрасно чувствуя напряжение, поселившееся в их квартире.
— У нас с Ерохиным прекрасные отношения, — пожимает плечами Антон. — Я вчера трижды обыграл его в «Фифу», так что, он теперь тренируется. Для человека с депрессией это прогресс.
— Ты прекрасно понял, о каком Саше я говорю.
— Ах, точно, у нас же ещё один есть. Тот самый, чья неадекватная жена вчера чуть не выбила дверь твоей квартиры с ноги. Они, кстати, потрясающая пара, не понимаю, почему вдруг разводятся.
— Тош, я серьёзно. Пока Саша живёт тут, вам следует общаться друг с другом более вежливо хотя бы.
— А почему Саша вообще живёт тут? Разве ему не хватит денег на собственное жильё?
Федя не знает, как объяснить, потому что прекрасно понимает, что это Антона не убедит. Тяжело доказать человеку без друзей по жизни, почему важно помогать таким, как Кокорин, почему их можно терпеть долгое время. А ещё Антон точно не войдёт в положение самого Кокорина, на самом деле, очень одинокого, а потому достаточно эгоистичного и требовательного.
Да, он, правда, ревнует Федю к Антону, потому что на того уходит куда больше внимания и времени. Федя всегда выберет своего парня, а не друга, которого считает не больше, чем соседом и приятелем по совместительству. Кокорину хочется, чтобы всё было, как раньше, когда Федя слушал его нытьё каждый вечер и пил с ним, когда Кокорин был в этой квартире главнее него, потому что просто единственный зарабатывал. Сейчас даже этот факт не делает его главным. Что хуже, Кокорину кажется, что главным скоро будет Антон. Ерохин, вон, уже почти сдался. Даже фильмы с ним смотрит.
— Ну, не знаю, Федь, не знаю, — задумчиво произносит Антон. — Кокорин та ещё дрянь. Не вижу смысла мило улыбаться тому, кто на тебя наезжает. Это ты у нас святой. Но, вот, если ты меня ещё немного поуговариваешь, я, возможно, даже попытаюсь относиться к нему чуть лучше.
— Поуговаривать, значит? — с улыбкой уточняет Федя и подхватывает Антона на руки, прислоняя к стене. Антон сцепляет руки за его шеей, когда приоткрывает губы для поцелуя.
С Федей действительно замечательно. Они, конечно, не так давно вместе, но до сих пор ни разу не поссорились. У Антона совершенно не получается злиться на Федю. Тот какой-то слишком спокойный и уравновешенный, что, казалось бы, для такого человека, как Антон, это должен быть самый скучный тип людей, но Федю язык не повернëтся назвать скучным.
Он единственный, кому можно знать о продвижении книги Антона, и он почему-то всë ещë надеется на хороший конец в ней. Антон только отрицательно мотает головой каждый раз, повторяя, что для его героев это не выход, это скорее полный провал. Если бы книгу написал кто-то другой, он бы смог, возможно, выкрутить это в противоположную сторону, но Антон даже пытаться не будет.
— Федя, пойми, не все истории должны хорошо кончаться, — говорит он.
— А я и не прошу всех. Только одну конкретную.
— Разве у тебя уже нет такой истории?
Антон имеет в виду их, но сам в глубине души сам не знает ответа на вопрос. Да, сейчас они похожи на тех героев, которые смогли найти своë счастье вопреки изначальным целям. Сейчас — недолговечное понятие, меняющееся каждую секунду. Никто не сможет предугадать, как сложится их жизнь дальше. Через месяц, год или несколько лет, если повезëт.
Но, пока всё хорошо, Антон ни о чëм не жалеет.
