Страх — это не изъян.
Он раскрывает все твои слабости.
Помогает понять, над чем нужно работать.
Познав его и подружившись с ним,
ты сможешь стать сильнее.
Вокруг машины крутились три голодных монстра, которые, раз попробовав человеческое мясо, уже не питались ничем иным. Они толкались о стенки, шкрябали по ним зубами и когтями, создавая премерзкий звук, прижимались своими погаными лицами к мутным стёклам, разглядывая свою единственную пищу — человечину. Юнги растерялся и не придумал ничего лучше, чем выйти вперёд, на самое видное место, и крикнуть, чтобы привлечь внимание. Как выпутываться из этого безумия дальше, естественно, он не подумал, но девиз жизни — «решаем проблемы по мере их поступления» — говорил сам за себя. — Сука! — за ним понеслись сразу все заражённые. Юнги помчался так быстро, насколько это было возможно, попутно выискивая глазами то, что могло бы сгодиться за оружие. Забежав в дом, он поздно осознал, что сам загнал себя в тупик. — Птеродактили проклятые! Что мы имеем, кроме того, что имеют нас? — Юнги захлопнул дверь. Судя по звукам, у него оставалось примерно двадцать секунд, прежде чем пустые сообразят, где он находится. — Кухня… отлично! Побитые тарелки, банки, крышки. Точно подохну из-за этого малого! Сковородка! Не то оружие, на которое я рассчитывал, — он рвано шептал себе под нос, захлёбываясь нахлынувшим адреналином. — Херовая была хозяйка, раз ножей нет. Последний ящик… Молю, покажи мне что-то хорошее!.. Сода, чистящее, уксус. Боже, кажется, я ещё чутка поживу, если криволапие не возьмёт верх, — где-то справа от него послышался скрип. С перепугу Юнги опрокинул стол и уполз за него. Он подгадал момент и кинул соду прямо в глаза тварей, после чего постарался выплеснуть как можно больше уксуса на их лица. Пошла шипучая реакция. — Да хранит святой енот книги. Он аккуратно обошёл истошно вопящих пустых, со всей дури влепив самому активному сковородкой по затылку. — Беру свои отвратные слова обратно. Тут была самая лучшая хозяйка, ну или хозяин. Мне до них, конечно, далеко, но зато вон как двоих отмудохал. Двоих… — вдруг его глаза округлились, а по коже пробежались мурашки. — Нет! О нет, Чимин!!! Юнги выбежал из дома и увидел, как Чимин наматывает круги вокруг машины и пытается отбиться от заражённого камнями. — Господь, я не верующий, но за что мне это наказание? — Юнги подбежал ближе к пустому и кинул в него огромный поднятый булыжник. Заражённый был дезориентирован на несколько секунд. Этого времени хватило, чтобы Юнги успел подбежать сзади и начать душить его прихваченной из дома шваброй. — Да давай же. Ты, блять, мёртвый, но такой живучий, падла! — тело в его руках обмякло. — Чимин, в машину, быстро! Я за время, что находился с тобой… потерял смысл этой фразы. Какого хера ты вылез из неё? Чимин, который до этой секунды был уверен в своём «мудром» решении, вдруг начал сомневаться. Вовремя, однако. — Тебя долго не было, а потом… Вышел он… Пустой. Вот я и подумал, что хоть с этим смогу помочь. Их было трое, а ты всего один, я просто… — Я уловил, ты прекрасно справляешься со своей ролью суицидника. Но прошу на будущее: не лезь туда, куда не просят. Если я сказал ложиться, ты ложишься. Скажу стать пушечным мясом — ты это выполнишь, но тогда, когда мне это будет нужно, — Юнги злился, и непонятно из-за чего больше: не то на наивную доброту Чимина вкупе с сумасшествием, не то на глупый порыв спасти своего ненавистника. — Понятно. Спасибо, что защитил меня. Ты был такой кру… — Эй, малой, попридержи коней. В первую очередь я спасал себя, ибо пока мне не нужно, чтобы ты скопытился в самом начале нашего пути. Чимин слегка надул щёчки, из-за чего сейчас выглядел очаровательно, несмотря на грязные вещи, помятый вид и испуг в глазах. — Даже если так, спасибо. А как тебе удалось убежать от тех двоих? — Юнги хватило всего пару примеров, чтобы понять: даже несмотря на страх, Чимина не заткнуть. Проще угомонить пустого, чем это любопытное создание. — Везение и любовь к чтению. В детстве единственное, что у подопытных было из досуга — книги. Репертуар не особо разнообразный, но меня это устраивало. Я перечитал всё. Потом в один из дней узнал про служебный алтарь знаний. Книги из той библиотеки мне пришлось красть, чтобы лаборанты и остальные не заметили мои набеги на их собственность, — Юнги посильнее нажал на педаль газа. — В этих подарках от человечества, кусках мёртвых деревьев, я получал новые галлюцинации, там мне и удалось узнать примитивные реакции щёлочи на уксус с выделением углекислого газа. Пока бегал в том доме, на кухне нашёл подходящие материалы для смеси. В моменте это было единственным выходом… Ну, помимо сковородки. Слушай, любитель пазлов в голове, ты так и не сложил их хотя бы чутка? Я в этой суматохе свернул не туда и теперь точно понятия не имею, куда мы по дороге выедем. На карте про неё не указано, а вернуться не смогу. — Прости. Нет. В моей голове крики, какие-то колбочки, пробирки, кровь, парень, похожий на бельчонка… Всё не то, что тебе нужно. Я вспоминаю много стёкол. Громадное здание из них, а точнее три высотки. Там есть подземные проходы по типу как в центре, но моё сознание абсолютно не поддаётся на уговоры сказать, где это место. Хотя бы намёк какой-нибудь. Юнги положил вторую руку на руль и, вглядываясь в дорогу, медленно проговорил: — Кажется, я понял, про что ты говоришь. В целом мы могли бы добрался туда, не сойди изначально с курса. Но вот проходы, о которых ты упомянул… Откуда бы? Где они могут находиться? Может, катакомбы?.. — Юнги слегка повернул голову назад. — Уверен? Мы тут уже полтора года. За это время не нашли и даже не слышали про что-то подобное прямо в центре. — Я… — Чимин нахмурился. — Я не знаю. Эти картинки мелькают чаще и чётче всего. Они кажутся такими реальными, — он откинулся на кресло автомобиля и тяжело вздохнул. Все полости тела словно залили цементом. — Я не буду задаваться вопросом, откуда в твоей головушке информация, которой, вероятно, нет в открытом доступе. Уточню лишь про твои раны. Видел, ты жутко быстро гонял мертвяка из стороны в сторону, и я ему, эм-м, посочувствовал. Твоя скорость бега ошеломляет даже при таких кожных повреждениях. Как… как себя чувствуешь? — голос стал грубее. — Имею в виду, мне не придётся тебя тащить, если сейчас не поменяем бинты? Чимин глянул исподлобья сначала на Юнги, потом на пятна крови на своей груди. — Думаю, по этому поводу можно не переживать. У меня ничего не бо… Юнги неожиданно даже для самого себя начал отчитывать Чимина. Кажется, «вредная» привычка заботиться о Ханбёль и Вонхо укоренилась в сердце слишком сильно. — Вот врёшь, как лис, а потом собирай тебя по кусочкам. Хотя за это время ты мне прилично надоел. Срок, блять, короткий, а заебал на сто лет вперёд. Я уже подумываю лично спихнуть тебя недозомбякам, — машина остановилась. — Выходи и раздевайся. На первое время я всё обработаю, а потом будем решать вопрос о нахождении медикаментов. Юнги заглушил двигатель и огляделся. Всё те же развалины. Везде одна разруха и глушь, а дорогу еле разберёшь из-за пыли и грязи. — Подойди ко мне, — Юнги сначала обработал ожоги, а потом хотел провести кончиками пальцев рядом со шрамом Чимина на груди, но резко одёрнул себя. От этого по телам двоих волной расползались мурашки, но чувства у каждого были разные. Юнги неимоверно бесило, что человек рядом с ним является копией лжеца и того, кто разбил его веру во что-либо. Ему вдруг захотелось выплеснуть весь тот гнев, что скопился за последние сутки, но он проглотил его и начал наносить заживляющую мазь, даже особо не рассматривая порезы. Чимин же ощутил слабый приток тепла не только на коже от длинных пальцев Юнги, но и на несколько дюймов глубже, там, где бьётся его остывшее сердце… Надежда? Всё это меркло на фоне чужой ненависти и озлобленности. — Твоей тушке ещё повезло, что полоснули больше вширь, нежели вглубь. Хотя бы плюс-минус живой. Он взглянул в глаза Чимина и понял, что их цвет по сравнению с Вонхо такой… дикий? Таящий в себе нечто цепляющее и манящее. Они завораживали своей красотой. Сам того не замечая, Юнги, не отрываясь, смотрел, любовался до тех пор, пока Чимин это не заметил и не отвёл резко взгляд. У бывшего друга глаза практически чёрного, как смоль, цвета. У Чимина же — карие, как у мишки, затаившегося в осенней листве. Цвета настолько насыщенные, что можно раствориться в них, если долго вглядываться. Юнги передёрнуло. Он развернулся, не сказав ни слова, и молча залез в машину. Чимин робко пошёл следом. — Спасибо за то, что позаботился о себе, — Чимин словно еле выдавил из себя эту фразу и смущённо начал искать то, к чему можно было бы приковать свой взгляд в ближайшую бесконечность, дабы не утонуть в нахлынувших ощущениях от собственной смелости. Юнги уже хотел начать возмущаться, как заглох на половине мысли. — Эм… Пожалуйста? Наверное. На вот, держи, — он протянул ему маленький пакет. — Это батончик и яблоко, всё лучше, чем ничего, — Юнги сел за руль и, подумав немного о чём-то своём, цокнул, а затем вскрикнул звонко: — Слушай, в день нашего знакомства ты сказал, что узнал меня, но я тогда видел тебя впервые. Ты соврал? Вот только не говори сейчас, что не вспомнил что-то нужное. Глаза никогда не врут. Посмотрев в твои раз, я увидел нечто нечитаемое… Хорошо спрятанную истину. — Оу… Прости-прости, — Чимин прижал ладошки к груди и монотонно проговорил: — Я и правда начал потихоньку вытягивать одно воспоминание из другого. Возможно, эти знания на что-то да повлияют… В общем, мы с тобой не общались никогда, но разочек я успел тебя увидеть. Помню нечётко, но меня вели в блок С в той же лаборатории, где вы с Бёль и Вонхо недавно меня подобрали. Один из охранников вёл себя немного странно, поэтому я начал мельком за ним следить. Когда от нас отошли остальные надзиратели, этот человек максимально сдержанно попросил меня подождать тихонько в коридоре, а сам зашёл в комнату. Я увидел через щёлку тебя и ещё кого-то. Ты очень быстро забрал флакончик таблеток и уселся на кровать, разглядывая его, — Юнги приподнял подбородок и сощурился. Он искал в памяти день, о котором говорил Чимин. — Детям не давали лекарства просто так. Для этого были отведены специальные часы посещения медицинской комнаты. Из-за подобной выходки, если бы узнали, могли пострадать все в трёхкратном размере, поэтому я подумал, что об этом стоило бы доложить, — брови Юнги нахмурились в задумчивости, а потом расслабились. — Так ты вспомнил и то, что точно был в лаборатории. Я прав? Чимин зашаркал ногами и откашлялся. — Кхе-кхе, эм-м, да. Я понял и то, что находился какое-то время в том аду… — на несколько тягучих мгновений его надломившийся на последнем слове голос умолк, но потом он с трудом продолжил: — Но в какой именно промежуток времени это происходило — без понятия. По итогу я не хотел лишних проблем, поэтому отошёл от двери и сделал безучастный вид. Затем меня довели обратно до собственной комнаты. Там я узнал, что охранник — Джисон — просто отдал тебе снотворное. В моей голове тогда мелькнула мысль, что я очень сильно тебе завидую, — с каждым словом беспокойство в сердце Чимина потихоньку затихало. Юнги пока на него не срывался, что не могло не радовать. — После процедур обычно у меня не было сил даже дышать: каждая из них по окончании меня сразу вырубала, — он обхватил себя руками, создавая имитацию успокаивающих объятий. Тема становилась всё неприятнее, поэтому хотелось бы разобраться с ней раз и навсегда. — Видимо, это было переутомление организма. Не уточню, как долго я находился под присмотром в той сырой комнате, но одно могу с уверенностью сказать: все воспоминания оттуда цикличны, кроме этого и встреч с Джисоном. Лишь я, клетка, куча аппаратов, иголок и бесчисленных разрядов тока за каждый неверный ответ. Время превратилось в один бесконечный день. Поэтому те редкие минутки болтовни с Джисони и миг, когда я увидел тебя, стали самыми яркими в моей жизни. Я узнал, что были и другие. Я был не один. — Что должен был сделать ребёнок, чтобы попасть в тот проклятый блок? Однажды Ханбёль отправили туда на день. Всего раз, а отпечаток того места до сих пор не даёт ей спокойно видеть сны. Она так и не рассказала, что там происходило… — поглощённый воспоминаниями Юнги кивает своим мыслям и, постукивая пальцами по рулю, продолжает чуть тише: — Возможно, в ближайшее время мы бы и узнали правду, но явился ты, разрушил все наши годы, в которые мы так усердно трудились, не спали ночами и рисковали жизнями. Думаю, ты появился уже ближе к пандемии, либо тебя прятали в другом помещении. К чему… им вообще все эти дети? — Наверное, если бы мы нашли Джисона, он бы смог нам помочь и рассказать хоть немного… — Он нам ничего не скажет, — Юнги, наслушавшись всех этих кошмаров, лишь тяжело вздохнул, потёр шею сзади и попытался отбиться от непрошенных неприятных воспоминаний. — Джисон больше никогда не сможет нам помочь. — Ну почему же? Он был моим другом, вроде как. Уверен, что, если отыскать его, у нас обязатель… — Мёртвые не говорят, Чимин. Чимин оцепенел. Трясущиеся руки и дрожащие, стиснутые губы выдавали то, что он вспомнил достаточно, прочувствовал слишком много, чтобы сейчас отпускать этого человека спокойно. — Мне жаль. Был сильный взрыв, а он не ушёл с той зоны, где остались не выведенные дети, и заражённые, и трупы. Вот теперь вместо тяжёлого прерывистого дыхания настала глубокая тишина, и только иногда редкие звуки дороги периодически давали о себе знать. — Я… эм… мне действительно жаль, — это было правдой. Юнги порой придурок, но не до такой степени, чтобы насмехаться на тему смерти. Уж слишком много он с ней встречался лицом к лицу, чтобы сейчас возвращаться к привычной вредности. — Джисон помог нам выжить и напомнил, что действительно важно в этом мире. Семья. Жаль, что теперь его слова для меня обесценились. Чимин попытался скрыть эмоции, но в расширенных глазах уже начали скапливаться первые слёзы. Внутренние концы бровей слегка приподнялись, а на лице задержалась болезненная гримаса боли. — Я ведь… Я так и не сказал ему, как он важен для меня… — Порой нам нужно переставать затягивать решения до того момента, пока всё не станет слишком поздно. Я вот так и не осмелился, когда была возможность, и теперь не факт, что смогу когда-нибудь открыться Ханбёль. Надеюсь, она в порядке. — Расскажи, каково это? Юнги огрызнулся. Затронули слишком личное, до боли тяжёлое для принятия. — Каково что? Потерять ту, в которую влюблён, а теперь смотреть на рожу, идентичную предателю, кто пять минут назад был лучшим другом, а теперь благополучно свалил с ней… И всё это в мёртвом городе, кишащем безумными тварями. Изумительно. Нахуй это. — Глупец, у тебя были друзья. Защищали, жертвовали собой, не давали пасть духом. Ты не можешь всё просто перечеркнуть. Цени эти моменты. Вонхо и Ханбёль живы, а значит, ещё есть шанс разобраться, почему твой друг так поступил. На всё должна быть причина, просто люди предпочитают сбегать от разговоров и отдаваться поспешным выводам. Не всегда правда приходит к нам сразу. В отличие от меня, у тебя есть к кому возвращаться, даже если вы и запутались, — Чимин сделал глубокий вдох и на одном дыхании сказал: — Так что позволь помочь. — Зачем это тебе? К чему такая тяга? — Считай это эгоистичным порывом. Ты олицетворяешь то, чего у меня никогда не было. Только позволь без уточнений. Во-о-от… Сегодня откровений и нравоучений более чем достаточно, иначе ты меня скоро прибьёшь. — Тут ты верно подметил. А теперь умолкни, будь добр. В глубине души Юнги уже обматерил Чимина с его слепой добротой и желанием влезть туда, куда не просят. При других обстоятельствах он, скорее всего, действительно не рубил бы с плеча, а попытался во всём разобраться, найти истоки проблем и пути их устранения. Не то чтобы сейчас подобное его не волновало, просто неимоверно бесил тот факт, что навязчивые, «глупые», «уязвимые» мысли против воли крутились в голове каждую минуту. До этого Юнги и не подозревал, что их может поглотить кто-то настолько сильно. Он никогда не был зациклен на ком-то, кроме Ханбёль и Вонхо, но этот несносный шустрик… Ощущения были странными, отчего сильно крутило живот и тошнило. — А? Ты что-то сказал? — Говорю, теперь ты обязан ступать за мной, как хвостик, ибо твоя задница слишком неугомонная и энергичная. Если потом, блять, после выздоровления, надумаешь от меня свалить и… — Я не планирую от тебя убегать. — Вонхо тоже не планировал. И где он теперь? Чимин пробурчал: — Какой же ты упёртый. Я не он. — Привыкай, — послышался слабый смешок. Юнги остановил машину и вышел. — Ну? Тебе особое приглашение нужно? Давай, выползай и шагай уже. Осмотрим это здание. Надеюсь, найдём в нём что-то путное, — он оглянулся, дабы убедиться, что Чимин, медленно перебирая ногами, идёт в нужном направлении. — Прошу, только смотри в оба, и ещё раз говорю: ни на шаг от меня. Если потребуется, я тебе табличку на лоб налеплю, чтобы не забывал. — Себе на лоб приделай, я же на своём ничего не увижу. Юнги от такой смелости воздухом подавился, а его глаза мгновенно стали размером с планеты. — Что ты?.. — Ой, я это вслух выпалил?! Да, вероятно, я так и хотел. Пойдём быстрее, не стой там с открытым ртом. — Айщ… точно на корм пойдёшь, — «пиздец». Медленное, но верное восстановление памяти, видимо, прибавляло Чимину, как коту, сразу несколько жизней. Иначе откуда бы появиться такой дерзости? Даже во время заката солнце не переходило такую линию горизонта, как закат глаз Юнги. Они зашли на огромный склад, в котором воняло гнилью. Почти пустые стеллажи в здании были покрыты толстым слоем пыли и паутины. — Ну и смрад. Как ты мог понять с прошлого раза, даже палка может послужить оружием, но я бы всё-таки предпочёл найти что-то более надёжное, поэтому осмотрись тут, но не отходи дальше трёх-четырёх метров от меня. Особое внимание удели хозяйственным товарам, они — залог нашего выживания. Юнги разгребал горы пустых коробок из-под продуктов и через раз находил хорошо спрятанные кем-то консервные банки. — Тут явно кто-то был. Ставлю на то, что выжившие не смогли всё унести сразу и оставили это богатство, чтобы вернуться вновь. Поэтому наши действия: скорее забираем всё нужное и сваливаем отсюда. Что там у тебя там? — Я нашёл рюкзак, парочку вещей, ацетон, правда, его не очень много и шнур с переходником. Думаю, он сгодится вместо верёвки. — Вынужден признать, ты полезнее, чем я предполагал. Закидывай к себе пока всё честно награбленное, и пойдём проверять второй этаж.***
Чимин поплёлся следом, пытаясь ничего не задеть. Они поднялись по лестнице и уже собирались завернуть за угол, как Юнги неожиданно припечатал его между узким стеллажом и собой. (A Doom With a View (from «Spider-Man: No Way Home» Soundtrack) — Michael Giacchino) — Стой спокойно и прошу, не смотри туда. Там их чересчур дохера. Мы сейчас аккуратненько и очень тихо разворачиваемся и так же бесшумно, быстро, как ты умеешь, уходим. Если понятно, кивни, — горячее дыхание Юнги обжигало. Чимину казалось, что он сейчас слышал ритм сердцебиения чужого страха… и своего. Настолько оба были в ужасе. Он махнул головой и попятился назад, но как только до слуха донеслись противные звуки жевания, взгляд невольно упал на место, откуда послышалось чавканье. Багрово-алое пятно красовалось огромной лужей вокруг мёртвого человека. Его кожа ещё не покрылась трупными пятнами, а это значило лишь одно: укус был сделан не больше часа или двух назад. Пустые обгладывали несчастного с такой жаждой, что захотелось блевать. От каждого звука воздух вокруг становился удушающе-обжигающим, и из-за этого было трудно сдвинуться хотя бы на миллиметр. Страх парализовал. Монстры с жёлтыми радужками разрывали плоть, мышцы, сухожилия, до самых костей. Внутренности были растасканы по всему полу. Одна из тварей сдавила череп несчастной изуродованной жертвы настолько, что из-за давления глаза уже почти вытекли из глазниц. Время потихоньку начало искажаться. Хруст костей. Этот звук. Будто хлопушки, оглушающие психику, отдавались фантомной болью в памяти Чимина. Пульс участился, а ком страха застрял в горле, которое ещё едва ли проводило воздух, в отличие от трупа. Чимин с силой прижал дрожащую ладонь к губам, чтобы заглушить неконтролируемые всхлипы. Отсюда хотелось убежать. Сорваться с места и нестись как можно дальше, но ситуация не позволяла, поэтому он только неуверенно, медленно попятился назад. Шаг за шагом. Близилась лестница. Скоро он сможет добраться до безопасного места. Ещё совсем чуточек и… Дрожащие ноги споткнулись о что-то твёрдое, и по всему этажу, словно эхом разлетелся звонкий звук удара. Лицо Чимина стало мертвенно-бледным, когда он увидел ту самую вещь, которая выдала его. Оторванная рука. Чужая растерзанная плоть. Его кинуло в холодный пот. Редкое рычание пустых только подталкивало сознание к новым картинкам бедствий с собственным участием. Моменты, где его пожирают заживо, рвут на куски, впиваются острыми клыками прямо под кожу, а не вырвавшийся крик так и остаётся запертой птицей в груди. — Твою медь, да может у нас быть всё не через одно место? Бегом, бегом, бегом! Проваливай! Сваливай, нахер отсюда, Чимин! Резко подлетевший к нему Юнги выпихнул Чимина на лестницу, но сам побежал обратно ближе к двери входа, чтобы закрыть её. — Я разберусь с этим, вали отсюда и жди меня в машине. Все пустые окончательно отвлеклись от поедания и устремились к свежей крови и лакомому спинному мозгу. Юнги, собравшись с духом, успокаивал сам себя в надежде, что это поможет: — Раз, два, десять. Так, всё хорошо, Юнги, у тебя всё получится. Ебучие пустоголовые! Двери заедали и не планировали закрываться даже наполовину. Юнги вот-вот собирался бежать, но оступился и рухнул на пол плашмя, прямо в лужу крови. Самый проворный заражённый кинулся на него и мгновенно потянулся к затылку. Раздался выстрел. Пустой успел клацнуть зубами, ведомый последним заданием нервного импульса. Заражённый заглянул в глаза своего спасительного палача, выстрелившего в самый последний момент, и на мгновение, всего на миг, Юнги показалось, что там снова что-то зародилось, что-то человеческое, пока не угасло насовсем. Тело на нём обмякло. Юнги спасло лишь ружьё прошлого владельца, которое оказалось рядом с местом, где он упал. В обойме всё ещё были патроны. Шок и состояние аффекта сыграли свою роль. Не разбирая, где стоит конкретный пустой, Юнги начал стрелять в самое столпотворение живых мертвецов. — Получайте, мерзавцы! Заразившиеся начали падать один за другим. Кто-то ещё шевелился, другие же, испугавшись громких звуков, предпочли изучить дальнейшие действия человека. Юнги задел почти всех. Группа мертвяков была прикована к полу, двое из которых заторможено пытались что-то сделать. Остался всего один пустой. Маленький мальчик, на вид лет семи. Вся его одежда и тело были в пятнах крови, вокруг рта прилипли дольки лёгкого, а жёлтые глаза на свету играли так ярко, что казалось, будто смотришь на солнце. Юнги замялся, и этого хватило, чтобы дитя решилось сорваться вперёд. В отличие от взрослых, он двигался гораздо проворнее, ловче и куда более изворотливо. Послышался щелчок спускового крючка, но выстрела не последовало. — Нет, — всё, что успевает хрипло прошептать Юнги. Он впервые застывает на месте, как вкопанный в момент испуга. Все мысли просто испарились, концентрируясь только на одной картине: янтарные глаза. Они и станут его погибелью. В нескольких сантиметрах от его головы, рассекая воздух, пронеслась стрела. Острый наконечник попал ребёнку в глаз, и тот упал от мощного противодействия. — О Господи, Юнги, я не убил его! Он сейчас встанет. Точно встанет! Прошу, сделай что-нибудь! Животный, надрывной крик Чимина словно переключил в Юнги что-то. Он смог вырваться из удушающего оцепенения и, подбежав к пустому, вырвал стрелу и немедля вонзил её в сердце. Только после начавшихся глухих хрипов малыша человечность вернулась. — Кроха, прости, прошу, прости, пожалуйста, — к сознанию Юнги постепенно начала приходить ясность. Всё происходящее разом нахлынуло на него и осипшим шёпотом ударило по связкам сродни снежному кому. — Так не должно было случиться. Этот вирус. Он не в праве забирать кого-то, кто не успел даже толком познакомиться с этим миром, — голос сорвался на кашель и хныканье. — Я не хотел… не хотел, не хотел. Так не должно было быть. Не хотел. Если бы я только мог поменяться с тобой местами, малыш, — Юнги всё маниакально повторял фразы и прижимал мальчика к своей груди, точно пытаясь защитить от того кошмара, что произошёл вокруг, но это было бесполезно. Уже поздно. После длительного лающего кашля голос потихоньку пришёл в норму, и он, медленно опустив маленькое уродливое тело на пол, опустошённо пробормотал. — Пусть наверху за тобой присмотрят. Или следующая жизнь подарит всё самое замечательное, что только можно вообразить. Прости меня, кроха. Прости, прости, прости. Знай, ты не монстр. Не ты. — Юнги… Юнги, послушай. Нам действительно стоило уйти ещё тогда, на первом этаже. Зря мы это… Но пока остальные ещё не собрались на шум, надо идти, — Чимин, весь трясущийся, даже боялся подходить к Юнги. Он просто надеялся, что слова успеют добраться до него раньше, чем на шум нагрянут новые твари. Не отходя от собственного шока, Чимин всё искал нужные слова, чтобы призвать Юнги уйти отсюда. — Мы же не хотим, чтобы их жертва была напрасной. Ну же… Вставай. Послышался приглушённый всхлип. — Это жестоко и так несправедливо. Боже. Ты прав. Мы не можем позволить всему пропасть. Я только… Только закрою им глаза. Раз уж не могу достойно упокоить, то хотя бы прикрою взор, чтобы им больше не приходилось смотреть на это безумие. Чимин, поборов себя, робко сделал маленький шаг вперёд. — Я помогу. Только позволь мне, — рука легла на плечо Юнги. — Прошу, отпусти ребёнка. Я позабочусь о нём, а остальные за тобой. И не хотелось бы этого говорить, но возьми рюкзак рядом с растерзанным, — шок постепенно сходил на нет, а вместо него приходила сильная тошнота. — Ему мы уже не сможем помочь, зато те вещи подарят нам шанс продержаться, пока мы не добудем другие припасы для защиты. Наверняка у того человека было что-то ценное, раз он так долго смог бороться один. Юнги посмотрел через пелену слёз на тела. Эти люди ведь когда-то были живыми. Каждый имел заветную мечту, но всех их объединяла одна — найти то, что сделает счастливым и любимым. Через время всё золото в глазах навсегда померкло, оставляя вместо себя пустоту. Оглядываясь напоследок, Юнги жалобно проговорил: — Я надеюсь, что теперь вы свободны и в лучшем месте. — Уверен, так оно и есть. После стольких страданий и скитаний эти души наконец обрели свой покой. Они найдут своё новое счастье. «А мы будем в поисках своего».