Люби меня, отпусти меня

Когда я просыпаюсь на следующее утро, Джагхеда снова нет. Я действительно не помню, что произошло после того, как я вчера упала в обморок в кабинете Джагхеда. Остаток дня остается в моей памяти расплывчатым. Как будто мой мозг отключился, не в силах переварить насилие, свидетелем которого я стала. Кажется, я смутно припоминаю, как Джагхед поднял меня с пола и отнес в душ. Должно быть, он вымыл меня и перевязал ноги, потому что сегодня утром они были обернуты марлей и болели намного меньше, когда я ходила. Я не уверена, занимался ли он сексом со мной прошлой ночью. Если он это сделал, то, должно быть, был необычайно нежен, потому что сегодня утром у меня ничего не болит. Я помню, как спала с ним в своей постели, когда его большое тело обвилось вокруг моего. В некотором смысле то, что произошло, все упрощает. Когда нет надежды, когда нет выбора, все становится удивительно ясным. Дело в том, что все карты на руках у Джагхеда. Я принадлежу ему до тех пор, пока он хочет сохранить меня. Для меня нет спасения, нет выхода. И как только я принимаю этот факт, моя жизнь становится легче. Не успеваю я опомниться, как нахожусь на острове уже девять дней. Тони сказала мне об этом сегодня утром за завтраком. Я привыкла терпеть ее присутствие. У меня нет выбора — без Джагхеда она мой единственный источник человеческого общения. Она кормит меня, одевает и убирает за мной. Она почти как моя няня, только она молодая и иногда стервозная. Я не думаю, что она полностью простила меня за то, что я пыталась проломить ей голову. Это задело ее гордость или что-то в этом роде. Я стараюсь не доставать ее слишком сильно. Я выхожу из дома днем, проводя большую часть времени на пляже или исследуя лес. Я возвращаюсь в дом, чтобы поесть и взять новую книгу для чтения. Тони сказала мне, что Джагхед принесет мне еще книг, когда я закончу с сотней или около того, которые сейчас находятся в моей комнате. Я должна быть в депрессии. Я это знаю. Я должна была бы все время быть озлобленной и разъяренной, ненавидя Джагхеда и остров. И иногда я так и делаю. Но это отнимает так много энергии — постоянно быть жертвой. Когда я лежу под палящим солнцем, поглощенная книгой, я ничего не ненавижу. Я просто позволила себе увлечься воображением какого-то автора. Я стараюсь не думать об Арчи. Чувство вины почти невыносимо. Умом я понимаю, что это сделал Джагхед, но я не могу избавиться от чувства ответственности и вины. Если бы я никогда не встречалась с Арчи, с ним бы этого никогда не случилось. Если бы я не подошла к нему во время той вечеринки, он не был бы жестоко избит. Я до сих пор не знаю, что такое Джагхед и откуда у него такое сильное влияние. Сегодня он для меня такая же загадка, как и всегда. Может быть, он в мафии. Это объяснило бы головорезов, которые у него работают. Конечно, он мог быть просто богатым чудаком с социопатическими наклонностями. Я действительно не знаю. Иногда я плачу перед сном по ночам. Я скучаю по своей семье, по своим друзьям. Я скучаю по прогулкам и танцам в клубе. Я скучаю по человеческому общению. Я не одиночка по натуре. Дома я всегда был на связи с людьми — в Facebook, Twitter, просто тусовалась с друзьями в торговом центре. Я люблю читать, но мне этого недостаточно. Мне нужно больше. Это становится настолько плохо, что я пытаюсь поговорить об этом с Тони. — Мне скучно, — говорю я ей за ужином. Это снова рыба. Я узнала, что Тони сама ловит её возле бухты на другой стороне острова. На этот раз с сальсой из манго. Хорошо, что я любитель морепродуктов, потому что здесь их много. — Почему? Разве у тебя недостаточно книг для чтения? Я закатываю глаза. — Да, у меня еще осталось семьдесят или около того. Но ничего другого не остается… — Хочешь помочь мне завтра порыбачить? — спрашивает она, бросая на меня насмешливый взгляд. Она знает, что она не мой любимый человек, и она полностью ожидает, что я немедленно откажу ей. Однако она не понимает, до какой степени я нуждаюсь в человеческом общении. — Хорошо, — говорю я, явно удивляя ее. Я никогда не была на рыбалке и не могу представить, что это веселое занятие, особенно если Тони все время будет язвить. Тем не менее, я бы сделала практически все, чтобы нарушить рутину на данном этапе. — Тогда ладно, — говорит она, — Лучшее время, чтобы поймать этих ублюдков, — это прямо перед рассветом. Думаешь, ты готова к этому? — Конечно, — говорю я. Обычно я ненавижу рано просыпаться, но здесь я так много сплю, что уверена, это будет не так уж плохо. Я, вероятно, сплю около десяти часов ночью, а также иногда вздремну на послеполуденном солнце. На самом деле это довольно нелепо. Мое тело, кажется, думает, что я нахожусь в отпуске в каком-то расслабляющем уединении. Очевидно, есть свои преимущества в отсутствии интернета или других отвлекающих факторов; я не думаю, что за всю свою жизнь чувствовала себя такой отдохнувшей — Тогда тебе лучше поскорее лечь спать, потому что я приду к тебе в комнату пораньше, — предупреждает она. Я киваю, доедая свой ужин. Затем я поднимаюсь наверх, в свою комнату, и плачу, пока снова не засыпаю. * * * — Когда Джагхед возвращается? — Спрашиваю я, наблюдая, как Тони аккуратно насаживает наживку на конец крючка. То, что она делает, выглядит отвратительно, и я рада, что она не заставляет меня помогать ей. — Я не знаю, — говорит Тони, —Он вернется, когда закончит заниматься делами. — Какого рода бизнес? — я спрашивала об этом раньше, но я надеюсь, что в один прекрасный день Тони ответит мне. Она вздыхает. — Бетти, перестань совать нос в чужие дела. — Что такого особенного, если я узнаю? — я бросаю на нее разочарованный взгляд, — Не похоже, что я собираюсь куда-то уезжать в ближайшее время. Я просто хочу знать, кто он такой, вот и все. Тебе не кажется, что в моей ситуации проявлять любопытство — это нормально? Она снова вздыхает и плавным, отработанным движением забрасывает приманку в океан. — Конечно, это так. Но Джагхед сам тебе все расскажет, если захочет, чтобы ты знала. Я делаю глубокий вдох. Очевидно, что я ничего не добьюсь с такой линией допроса. — Ты действительно предана ему, да? — Да, — просто говорит Тони, садясь рядом со мной, — Так и есть. Потому что он спас ей жизнь. Мне это тоже интересно, но я знаю, что она очень щепетильна в этом вопросе. Поэтому вместо этого я спрашиваю: — Как давно вы знакомы? — Около восьми лет, — говорит она. — С тех пор, как ему исполнилось восемнадцать? —Да, именно так. — Как вы познакомились? Ее челюсть напрягается. — Это не твое дело. Угу. Я чувствую, что снова приближаюсь к трудной теме. Я все равно решаю продолжить. — Это было тогда, когда он спас тебе жизнь? Так вот как вы с ним познакомились? Она бросает на меня прищуренный взгляд. — Бетти, что я говорила тебе о любопытстве? — Хорошо, хорошо …— отсутствие ответа — достаточный ответ для меня. Я перехожу к другой интересующей меня теме, — Так зачем Джагхед привез меня сюда? Я имею в виду, на этот остров? Его самого здесь даже нет. — Он скоро вернется, — она бросает на меня ироничный взгляд, — А что, ты скучаешь по нему? — Нет, конечно, нет! Я бросаю на нее оскорбленный взгляд. Она поднимает брови. — Неужели? Даже самую малость? — Почему я должна скучать по этому монстру? — Я шиплю на нее, неконтролируемый гнев внезапно вскипает в глубине моего живота, — После того, что он сделал со мной? С Арчи? Она тихо смеется. — Мне кажется, леди слишком много протестует… Я вскакиваю на ноги, не в силах больше выносить насмешку в ее голосе. В этот момент я ненавижу ее так сильно, что с радостью пырнула бы ее ножом, если бы он был у меня под рукой. Я никогда не отличалась вспыльчивостью, но что-то в Тони пробуждает во мне худшее. К счастью, я восстанавливаю контроль над собой, прежде чем срываюсь с места и выставляю себя полной дурой. Сделав глубокий вдох, я притворяюсь, что все это время намеревалась встать. Подойдя к воде, я проверяю температуру пальцем ноги, а затем возвращаюсь к Тони и снова сажусь. — На этой стороне острова вода действительно тёплая, — говорю я спокойно, как будто я все еще не горю от гнева внутри. — Да, рыбе, похоже, здесь нравится, — отвечает она тем же ровным тоном, — Я всегда ловлю несколько хороших рыб в этом районе. Я киваю и смотрю на воду. Шум волн успокаивает, помогая мне контролировать то, что на меня нашло. Я не совсем понимаю, почему я так сильно отреагировала на ее поддразнивание. Конечно, я должна была просто презрительно взглянуть на нее и холодно отклонить ее нелепое предложение. Вместо этого я попалась на ее приманку. Может быть, в ее словах есть доля правды? Так вот почему они меня так сильно раздражали? Я действительно скучаю по Джагхеду? Эта мысль настолько отвратительна, что меня тошнит. Я пытаюсь немного подумать об этом рационально, чтобы разобраться в запутанном беспорядке чувств в моей груди. Ладно, да, небольшая часть меня действительно возмущена тем фактом, что он оставил меня здесь, на этом острове, в компании только Тони. Для того, кто якобы хотел меня настолько, чтобы украсть, Джагхед, конечно, не очень внимателен. Не то чтобы я хотела его внимания. Я хочу, чтобы он держался от меня как можно дальше. Но в то же время я странно оскорблена тем, что он держится в стороне. Как будто я недостаточно желанна, чтобы он захотел быть здесь. Как только я анализирую все это логически, я вижу абсурдность своих противоречивых эмоций. Все это настолько глупо, что мне приходится мысленно пинать себя. Я не собираюсь быть одной из тех девушек, которые влюбляются в своего похитителя. Я отказываюсь им быть. Я знаю, что пребывание здесь, на этом острове, дурит мне голову, и я полна решимости не допустить этого. Возможно, я не могу убежать от Джагхеда, но я могу помешать ему проникнуть мне под кожу. * * * Два дня спустя Джагхед возвращается. Я узнаю об этом, когда он будит меня после дневного сна на пляже. Сначала я думаю, что мне снится сон. В моем сне мне тепло и безопасно в моей постели. Нежные руки начинают гладить мое тело, успокаивая меня, лаская меня. Я выгибаюсь навстречу им, наслаждаясь их прикосновением к моей коже, наслаждаясь удовольствием, которое они мне доставляют. А потом я чувствую горячие губы на своем лице, шее, ключице. Я тихо стону, и руки становятся более требовательными, тянут за бретельки моего бикини, стягивают плавки бикини с моих ног… Осознание того, что происходит, просачивается в мой полубессознательный мозг, и я просыпаюсь с внезапным вздохом, адреналин бежит по моим венам. Джагхед склонился надо мной, глядя на меня сверху вниз со своей мрачно-ангельской улыбкой. Я уже голая, лежу поверх большого пляжного полотенца, которое Тони дала мне сегодня утром. Он тоже голый — и полностью возбужден. Я смотрю на него, мое сердце колотится от смеси волнения и страха. — Ты вернулся, — говорю я, констатируя очевидное. — Да, — бормочет он, наклоняясь и снова целуя меня в шею. Прежде чем я успеваю собраться с мыслями, он уже лежит на мне, его колено раздвигает мои бедра, а его эрекция упирается в мое нежное отверстие. Я зажмуриваю глаза, когда он начинает толкаться внутри меня. Я мокрая, но все равно чувствую себя неловко растянутой, когда он полностью входит в меня. Он замолкает на секунду, давая мне привыкнуть, а затем начинает двигаться, сначала медленно, а затем все быстрее. Его толчки вдавливают меня в полотенце, и я чувствую, как песок перемещается под моей спиной. Я хватаюсь за его твердые плечи, нуждаясь в чем-то, за что можно было бы ухватиться, когда знакомое напряжение начинает собираться внизу моего живота. Головка его члена касается этого чувствительного места где-то внутри меня, и я ахаю, выгибаясь, чтобы принять его глубже, нуждаясь в большем количестве этих интенсивных ощущений, желая, чтобы он довел меня до края. — Ты скучала по мне? — он дышит мне в ухо, замедляясь ровно настолько, чтобы помешать мне достичь своего пика. Я достаточно соображаю, чтобы покачать головой. — Лгунья, — шепчет он, и его толчки становятся более жесткими, более мучительными. Он безжалостно заводит меня все выше и выше, пока я не начинаю кричать, мои ногти впиваются в его спину в отчаянии, когда неуловимое освобождение витает прямо за пределами моей досягаемости. И вот я, наконец, там, мое тело разлетается на части, когда мощный оргазм проносится через меня, оставляя меня слабой и задыхающейся. С внезапностью, которая пугает меня, он вырывается и переворачивает меня на живот. Я вскрикиваю от страха, но он просто снова входит в меня и продолжает трахать меня сзади, его большое и тяжелое тело лежит поверх моего. Я окружена им; мое лицо прижато к полотенцу, и я едва могу дышать. Все, что я могу чувствовать, это его: возвратно-поступательное движение его толстого члена внутри моего тела, жар, исходящий от его кожи. В этой позе он входит глубоко, даже глубже, чем обычно, и я не могу сдержать болезненных вздохов, которые вырываются из моего горла, когда головка его члена ударяется о мою шейку матки с каждым толчком его бедер. Тем не менее, дискомфорт, похоже, не мешает давлению внутри меня снова расти, и я снова кончаю, мои внутренние мышцы беспомощно сжимаются вокруг его члена. Он хрипло стонет, а затем я чувствую, как он тоже кончает, его член пульсирует и дергается внутри меня, его таз прижимается к моим ягодицам. Это усиливает мой собственный оргазм, вытягивает мое удовольствие. Мы как будто связаны друг с другом, потому что мои схватки не прекращаются, пока его схватки полностью не закончатся. После этого он переворачивается на спину, отпуская меня, и я прерывисто вздыхаю. Чувствуя слабость и тяжесть в конечностях, я встаю на четвереньки и нахожу свое бикини, затем натягиваю его, пока он наблюдает за мной с ленивой улыбкой на красивых губах. Он, кажется, не спешит одеваться сам, но я не могу стоять рядом с ним голой. Это заставляет меня чувствовать себя слишком уязвимой. Ирония этого не ускользает от меня. Конечно, я уязвима. Я настолько уязвима, насколько может быть уязвима женщина: полностью во власти безжалостного безумца. Пара крошечных лоскутков материи не защитят меня от него. Ничего ему не помешает, если он решит по-настоящему причинить мне боль. Я решаю не думать об этом. Вместо этого я спрашиваю: — Где ты был? Улыбка Джагхеда становится шире. — Ты все-таки скучала по мне. Я бросаю на него сардонический взгляд, пытаясь игнорировать тот факт, что он голый и растянулся всего в метре от меня. — Да, я скучала по тебе. Он смеется, ничуть не смущенный моим язвительным отношением. — Я знал, что ты будешь скучать, — говорит он. Затем он встает и натягивает плавки, которые лежали на песке рядом с нами. Повернувшись ко мне, он протягивает мне руку. — Искупаемся? Я пристально смотрю на него. Он серьезно? Он ожидает, что я пойду с ним купаться, как будто мы друзья или что-то в этом роде? — Нет, спасибо, — говорю я, делая шаг назад. Он слегка хмурится. — Почему бы и нет, Бетти? Ты не умеешь плавать? — Конечно, я умею плавать, — возмущенно говорю я, — Я просто не хочу плавать с тобой. Он поднимает брови. — Почему? — Эм… может быть, потому что я ненавижу тебя? Я не знаю, почему я такая смелая сегодня, но, похоже, время, проведенное врозь, заставило меня меньше бояться его. Или, может быть, это потому, что он, кажется, находится в легком, игривом настроении и, таким образом, менее страшен. Он снова улыбается. — Ты не знаешь, что такое ненависть, моя зверушка. Тебе могут не нравиться мои действия, но ты не испытываешь ко мне ненависти. Ты не можешь. Это не в твоем характере. — Что ты знаешь обо мне? По какой-то причине я нахожу его слова оскорбительными. Как он смеет говорить, что я не могу ненавидеть своего похитителя? Кем он себя возомнил, говоря мне, что я могу чувствовать, а чего не могу? Он смотрит на меня, его губы все еще изогнуты в той же улыбке. — Я знаю, что у тебя было то, что они называют нормальным воспитанием, Бетти, — мягко говорит он, — Я знаю, что ты выросла в любящей семье, что у тебя были хорошие друзья, достойные бойфренды. Откуда ты вообще можешь знать, что такое настоящая ненависть? Я пристально смотрю на него. — А ты знаешь? Ты знаешь, что такое настоящая ненависть? Выражение его лица становится жестче. — К сожалению, да, — говорит он, и я слышу правду в его голосе. Тошнотворное чувство наполняет мой желудок. — Я тот, кого ты ненавидишь? — шепчу я, — Так вот почему ты так поступаешь со мной? К моему огромному облегчению, он выглядит удивленным. — Ненавидеть тебя? Нет, конечно, я не ненавижу тебя, моя зверушка. — Тогда почему? — спрашиваю я снова, решив получить хоть какие-то ответы, —Почему ты похитил меня и привез сюда? Он смотрит на меня. — Потому что я хотел тебя, Бетти. Я уже говорил тебе об этом. И еще потому, что я не очень хороший человек. Но ты уже поняла это, не так ли? Я сглатываю и смотрю вниз, на песок. Он ни капельки не стыдится своих действий. Джагхед знает, что то, что он делает, неправильно, и ему просто все равно. — Ты что, психопат? Я не знаю, что побудило меня задать этот вопрос. Я не хочу его злить, но я не могу не хотеть понять. Затаив дыхание, я снова смотрю на него. К счастью, он, кажется, не обиделся на этот вопрос. Вместо этого он выглядит задумчивым, когда садится на полотенце рядом со мной. — Возможно, — говорит он через пару секунд, — Один врач подумал, что я, возможно, пограничный социопат. Я не проверяю все флажки, так что окончательного диагноза нет. — Ты обращался к врачу? Я не знаю, почему я так потрясена. Может быть, потому, что он не похож на человека, который ходит к психиатру. Он улыбается мне. — Да, на некоторое время. — Почему? Он пожимает плечами. — Потому что я думал, что это может помочь. — Помочь тебе быть не психопатом? — Нет, Бетти, — Он бросает на меня ироничный взгляд, — Если бы я был настоящим психопатом, ничто не могло бы этому помочь. — И что тогда? Я знаю, что лезу не в свое дело, но я чувствую, что он должен мне кое-что ответить. Кроме того, если ты не можешь перейти на личности с мужчиной, который только что трахнул тебя на пляже, то когда ещё ты сможешь это сделать? — Ты любопытный маленький котенок, не так ли? — мягко говорит он, кладя руку мне на бедро, — Ты уверена, что действительно хочешь знать, моя зверушка? Я киваю, пытаясь игнорировать тот факт, что его пальцы всего в нескольких сантиметрах от линии моего бикини. Его прикосновения одновременно возбуждают и беспокоят, разрушая мое равновесие. — Я пошел к психотерапевту после того, как убил людей, которые убили мою семью, — тихо говорит он, глядя на меня, — Я подумал, что это может помочь мне смириться с этим. Я непонимающе смотрю на него. — Смириться с тем фактом, что ты их убил? — Нет, — говорит он, — С тем фактом, что я хотел убить больше. Мой желудок переворачивается, и я чувствую, как по коже бегут мурашки там, где Джагхед прикасается ко мне. Он только что признался в чем-то настолько ужасном, что я даже не знаю, как реагировать. Как будто издалека я слышу свой собственный голос, спрашивающий: — Так это помогло тебе смириться с этим? — Мой голос звучит спокойно, как будто мы не обсуждаем ничего более трагичного, чем погода. Он смеется. — Нет, моя зверушка, это не так. Врачи бесполезны. — Ты убил ещё? — оцепенение, охватившее меня, проходит, и я чувствую, что начинаю дрожать. — Да, — говорит он, мрачная улыбка играет на его губах, —Теперь разве ты не рада, что получила ответ на свой вопрос? Моя кровь превращается в лед. Я знаю, что сейчас мне следует замолчать, но я не могу. — Ты собираешься убить меня? — Нет, Бетти, — На мгновение в его голосе звучит раздражение, — Я уже говорил тебе об этом. Я облизываю свои сухие губы. — Правильно. Ты просто сделаешь мне больно, когда тебе захочется. Он этого и не отрицает. Вместо этого он снова встает и смотрит на меня. — Я собираюсь поплавать. Ты можешь присоединиться ко мне, если хочешь. — Нет, спасибо, — тупо говорю я, — Мне сейчас не хочется плавать. — Как хочешь, — говорит он, а затем уходит, шагая в воду. Все еще находясь в состоянии шока, я наблюдаю за его высокой, широкоплечей фигурой, когда он погружается глубже в океан, его темные волосы блестят на солнце. Дьявол действительно носит красивую маску.