Глава 4. Нежность и ужас
29 ноября 2023 г. в 01:17
Энакин обнимал Падме всё сильнее и сильнее, та тряслась и плакала в его руках. Руки Скайуокера хаотично скользили по тонкому хрупкому телу Амидалы, бережно и заботливо поглаживая её, сейчас джедай как никогда хотел защитить свою супругу, как никогда быть ближе и рядом с ней. Под волей эмоций и хаотичных поглаживаний всей дрожащей Падме, Энакин склонился к ней, ещё немного и Скайуокер поцеловал бы любимую так же ласково, как делал это всегда, ещё немного и под волей общих страданий и переживаний их губы соприкоснулись бы.
Слабая, трясущаяся, вся заплаканная Падме подняла на супруга глаза, их взгляды пересеклись, лишь пара сантиметров расстояния разделяло влюблённых от поцелуя, как вдруг, вместо Энакина перед глазами вновь мелькнула страшная, самодовольная рожа Кловиса, смотрящая на Амидалу похотливыми глазами, упивающимися её унижениями. Места прикосновений Скайуокера к телу Падме в один миг обожгло огнём, так, будто её трогал не нежно и заботливо её собственный муж, а всё тот же наглый и мерзкий насильник Кловис.
Оставалось всего ничего, чтобы соприкосновение их губ состоялось, как Амидала, словно ошпаренная, вырвалась из рук Энакина и отпрянула назад.
Поначалу Скайуокер ничего не понял и просто замер на месте в бездействии. Такого ещё никогда не было, чтобы жена вот так отталкивала его, но джедай не спешил что-либо предпринимать, опасаясь нанести любимой ещё большую психологическую травму.
Впрочем, он и не успел.
Из-за слишком резкого движения повреждения на теле Падме отдались сильной болью, несчастная женщина громко вскрикнула, вся скорчившись в немой гримасе страдания, и кровотечение ещё больше усилилось.
Тут уже было не до нежностей и поцелуев.
Не на шутку испугавшись за Падме, Энакин в спешке схватил ближайшее полотенце, что висело здесь на крючке, дабы попытаться остановить кровь и тут же стал звать на помощь.
— Медсестра! Кто-нибудь, сюда, на помощь, скорее!
Вместе с отчаянными призывами медицинского персонала, Скауйуокер быстро приблизился к Амидале и попытался приложить к источнику кровотечения белую махровую ткань.
Для того, чтобы помочь любимой, мужчине вновь пришлось прикоснуться к ней, одной рукой обнимая за талию, а второй, спускаясь в более интимную зону между ног.
Но, вопреки тому, что муж видел её обнажённой и трогал в этих самых местах много раз до того, на сей раз, это не вызвало у Амидалы совершенно никого ощущения комфорта или заботы, а наоборот, привело её в полную панику и истерику от ужаса.
Совершенно позабыв даже о той страшной боли, которую Падме испытывала потому, что разошлись швы, она заорала диким неистовым криком и стала отбиваться.
— Нет, не подходи не трогай меня!
Вместе с этим панически озираясь вокруг, чем ещё она могла защититься от посягательств на неё личное пространство.
— Всё хорошо, Падме, успокойся, это же я… Я не причиню тебе вреда… — так же взволнованно и сбито с толку пытался утихомирить её Скайуокер.
Но всё было тщетно, чем больше он прикасался к женщине, тем сильнее она впадала в неконтролируемое безумие ужаса.
В какой-то момент, Энакин слишком сильно схватил её руками за предплечья, на глаза Падме попался небольшой походный нож, висевший у джедая на поясе, и, чисто интуитивно выхватив его, она отчаянно резанула лезвием мужу по руке.
Теперь уже Скауокер, едва не вскрикнув от изумления, отпрянул от неё. Ситуация становилась совсем неконтролируемая, и неизвестно, до чего бы это дошло, если бы в палату вовремя не ворвались врачи.
Схватив Падме за обе руки, Падме, которая, брыкаясь, сопротивляясь и вся трясясь, выронила из хрупких пальцев нож, медперсонал вколол ей успокоительное, а затем стремительно положил на каталку и повёз в операционную.
И лишь безмолвно и недоуменно наблюдая за всем этим, Энакин так и остался на месте, чисто интуитивно зажимая порез на руке.
Вместе с ним в палате задержалась и одна из медсестёр, та самая голубая тви`лечка крайне миловидной внешности. Вот только Скайуокеру сейчас было совсем не до разглядывания её красоты. И, повернув голову к ней, несчастный супруг в огромном недоумении окинул взором работницу больницы.
Всё поняв без лишних слов, медсестра тяжело вздохнула и, попытавшись говорить, как можно мягче, попробовала объяснить:
— Это последствия изнасилования. Часто бывает, что женщины после такого навсегда начинают бояться мужчин.
Затем, дабы не зацикливаться на той сложной и страшной проблеме, которую Энакин сейчас осознает и с которой, возможно ему ещё долго придётся бороться, тви` лечка, быстро перевела тему на более важные в данный момент дела.
— Ваша рука, её нужно зашить. Давайте я отведу вас к необходимому врачу…
Скайуокер не помнил, как медсестра помогала ему подняться, не чувствовал боли от иглы хирурга, потому, что сознание и сердце неистово жгла жестокая реальность, постепенно доходящая до него.
Тем временем Падме привезли в операционную. В отсутствие мужа или каких-то других родственников её разрешили сопровождать Асоке. Вот, только не смотря ни на смену места действия, ни на присутствие подруги, ни на огромную дозу успокоительного, Амидала никак не могла утихомириться и позволить врачам делать свою работу.
Швы нужно было наложить заново, раз уж старые разошлись, но чрезмерно взволнованная Амидала, плакала, дрожала, трепыхалась, никак не желая улечься на операционном столе смирно.
Видя всю сложность ситуации, в дело вступила Тано, пытаясь морально убедить женщину не сопротивляться. Она говорила какие-то слова, успокаивала Падме, держала за руку, но всё это проходило мимо Амидалы.
— Зачем? Зачем вообще что-то делать? Зачем жить? После такого, Энакин даже смотреть на меня не захочет.
Почти выкрикнув сию фразу сенатор сильнее сжала руку тогруты на эмоциях и пуще разрыдалась.
— Не говори так, Падме. Энакин любит тебя, и ему всё равно на то, что с тобой произошло, как и не важна ситуация с ножом, — Асока бережно положила руку Амидале на голову и мягко провела пальцами по красивым каштановым волосам, стараясь подбодрить и утешить.
Скайуокер видел всё это через стекло операционной, он стоял там уже несколько минут. Нет, конечно, джедай не мог слышать то, о чём говорили Падме и Асока, но, сквозь Силу он мог прочувствовать и уловить все страдания своей любимой, так мощно, что это у него самого вызывало тяжелейшую боль во всём теле и на душе, особенно на душе.
Невольно положив одну из кистей, ту, что была настоящей, на разделяющее их с супругой стекло так, словно мог к ней прикоснутся, мужчина ощутил, как по щекам сбегают горькие обжигающие слёзы жалости.
Энакин почти никогда не плакал за свою жизнь, ни в детстве, ни, в тем более, во взрослом возрасте, когда это касалось его самого. Но, когда такую сильную боль причиняли его близким… Скайуокер ни на грамм не стыдился своих слёз, тем более, когда был беспомощен и ничего не мог сделать, чтобы уберечь их.
Заметив его в коридоре, Асока тут же смекнула, что нужно было предпринять.
— Пусть Энакин войдёт. Он здесь, он любит тебя. Он хочет быть с тобой рядом, — чуть сильнее погладив Амидалу по напряжённо сжатой кисти, хитроумно начала убеждать её Тано, одновременно с этим, подав учителю знак рукой, чтобы тот применил на жене успокоительный приём Силой.
Скайуокер понял всё без лишних слов, и, немного присмирев от ощущения искусственного спокойствия, Падме слабо кивнула головой.
Ровно через секунду супруг стоял подле неё, весь взволнованный и сбитый с толку. Энакин потянул было руку, дабы дотронуться до любимой, в знак заботы и поддержки, но кисть так и замерла в паре сантиметров от кисти жены, теперь уже Скайуокер боялся лишний раз к ней прикасаться, чтобы не сделать ещё больнее, чтобы окончательно не разбить её, словно хрустальную статуэтку.
На удивление джедая, женщина сама протянула к нему слабую хрупкую ладонь, но не взяла его руку, а сразу с огромным сожалением прикоснулась ко всё ещё болящей зашитой ране от ножа, почти невесомо проводя по её краю подушечками пальцев с таким виноватым видом, что это трудно было передать.
Прикосновение к ране было слегка болезненным, но душа у Скауйокера сейчас болела куда сильнее от вида такой Падме, и он никак не мог морально успокоиться.
Легко очертив пальцами большой искусно зашитый шов, Амидала дрожащей кистью спустилась чуть ниже и аккуратно, почти боязливо, взяла супруга за руку, лишь спустя мгновение позволив себе крепко сжать её и немного расслабиться, давая врачам возможность приступить к несложной операции.
Пусть это был лишь маленький и крайне сомнительный шажок вперед, или наоборот, назад, к счастливому прошлому, но Энакин не отходил от Падме и держал её за руку на протяжении всей операции.