Гранатовое благоразумие

В аэропорт меня привёз Фил на своей крутой спортивной тачке без верха. Машина была шикарной, совсем как мужчина бесящей меня Рене. Жёлтой, без единой царапины или вмятины. И не той, в которой мы ездили в торговый центр месяц назад. Да, окончательно понять, что я не смогу жить в Финиксе, я смогла только за тридцать дней. Даже чуть больше, если так подумать. В городе, созданном из жара, меня не устраивало буквально всё: излишне дружелюбные и говорливые люди, обилие мексиканской кухни и собственно мексиканцев, неспокойная атмосфера вечного праздника, погода и ебучие кактусы. Ненавижу кактусы! Рене с нами не было. Мать Беллы за прошедший месяц сильно сдала: у неё появились морщины на лице, кудряшки слегка опали, настроение постоянно болталось в нижних отметках, плечики уныло опустились. Честно говоря, уезжала из Финикса я не только из-за жары, сухости и кактусов. Ещё и по просьбе Фила, единственного человека, который за почти полтора месяца совместной жизни ни разу меня ещё не выбесил. Фил, несмотря на все свои положительные качества, имел один огромнейший недостаток: он любил Рене. А ещё он не был идиотом, так что прекрасно видел, что моё поведение, — и я в частности, — действую на женщину хуже сильнейших депрессантов. Просьба о переезде в Форкс прозвучала после ужина, на который Рене в очередной раз не вышла. Я, несмотря на своё состояние, ела буквально по часам и столько, сколько могла. Про депрессию я знала не то чтобы много, но вот про РПП, ОРПП и моменты их обострения — достаточно. Заботу о своём питании я с лёгкой руки переложила на чужие плечи; думать о еде я не хотела совершенно. Как и есть. Как и жить, но это уже другая тема. Мысли о самоубийстве возникали постоянно; я давила их, как назойливых насекомых, которые никак не уберутся вон из моего дома. Я точно знала, что никогда и ни за что, но моим мысленным тараканам было на это как бы плевать, и они громко выражали своё мнение, даже если их никто не спрашивал. Ладно, если по правде, то никаких посторонних голосов я не слышала. Ещё чего не хватало. Мне бы от собственных мыслей избавиться, чтобы ещё и чужие терпеть. Так вот, просьба. Прозвучала она за ужином; умница Фил догадался дождаться, пока я разберусь с половиной своей порции и устало откинусь на спинку стула. — Белла, не могла бы ты… — Свалить нахрен, да? Фил поджал губы, совсем не довольный моими словами. Я едко улыбнулась и провела кончиками пальцев по бритой голове. За прошедшее время волосы отросли, и теперь на ощупь напоминали бархат. Я могла просто часами сидеть и наглаживать этот ультра-короткий ёжик. Просьбе Фила я не удивилась. В белку я попала летом, ближе к началу учебного года, так что в школу не ходила и много времени проводила дома, игнорируя забредающих приятелей прошлой владелицы тела. Дома я сидела вместе с Рене, которая, едва видя меня, впадала в истерику и начинала рыдать. Мне кажется, что за прошедший июль женщина столько плакала, что явно нарушила водно-солевой баланс в организме. Я, естественно, даже не собиралась идти навстречу этой истеричке и как-то облегчать её состояние. Нахуй надо? Судя по дневникам Беллы, — забавное чтиво с кучей орфографических ошибок и дерьмовым почерком, — которые она вела лет с семи, Свон-младшая с самого раннего детства была вынуждена взять на себя эмоциональную опеку над матерью. Рене часто меняла мужчин, что Белла нежно описывала как «поиск любви всей жизни» и по-разному оправдывала, в зависимости от возраста. Я могла чётко проследить линию разочарования, что копилось в маленькой Свон. Каждое из последующих оправданий становилось всё менее убедительным. У меня была такая же мать. Не мать-мать, а мать-подруга. Неплохая, если забыть про регулярные алкогольные возлияния и чёткое понимание, как я должна жить. Но не родитель, на которого я могла бы опереться; эмоциональной поддержки от этой женщины мне никогда не хватало. Она не умела успокаивать и плакать, и в этом я отчасти винила манипулирующую слезами бабку. — Из-за тренировок я мало времени провожу дома, — сказал Фил, будто извиняясь. — А Рене, она… Я поморщилась. — Ой, да не продолжай. Ссылаешь меня в Форкс? Фил сцепил руки на столе и прямо посмотрел на меня. Ещё один плюс который я запишу в профиль: не бегает от ответственности. — Если ты не хочешь поехать к отцу, то настаивать я не буду, — сказал мужчина Рене, думающий о Рене и беспокоящийся о Рене больше, чем та наверняка заслуживала. — Ты можешь выбрать любую школу и университет, я тебе их оплачу. Я согласен купить тебе квартиру в любом городе Штатов, но, естественно, с некоторыми ограничениями. Можно выбрать школу с постоянным проживанием, если ты не хочешь жить одна или думаешь, что не сможешь вывезти бытовые проблемы. — А если я захочу учиться в другой стране? — Без проблем, только назови, где именно. Предложение, если так подумать, было шикарным. Квартира в США и оплаченное образование взамен на переезд от чужих мне людей и обретение независимости. — Естественно, — зачастил Фил, увидев, что выражение моего лица не поменялось ни на йоту, — я выделю тебе ежемесячное содержание. До двадцати одного года, чтобы ты смогла встать на ноги. Неплохие условия, а? Отличные. Где мышеловка в этом сыре? — Нормальные, — сказала я, побарабанив пальцами по столу. — Мне надо подумать. Фил выдохнул. Так боялся услышать «нет»? Мда. Это было такое предложение, от которого не отказываются. — Хорошо. Пары часов тебе хватит? — Норм. Спасибо за еду. Я вернулась в комнату, в очередной раз пнула гору вещей, — тех самых, которые я должна была выкинуть; сил на это у меня не было никаких, — и завалилась на матрац. Лежание стало моей единственной деятельностью в новой жизни; можно сказать, что лежала я профессионально, даже бока не отминая, потому что вовремя переворачивалась. Курица гриль. Но без гриля. Просто курица. Только что передо мной открылись дороги в любую точку мира. Фил был отличным бейсболистом; если он не получит какую-нибудь травму на ближайшей тренировке, то наверняка выйдет в высшую лигу или куда там попадают все супер-игроки. Уже сейчас выплаты позволяли Филу содержать меня, Рене, — а Рене тратила просто дохуя, потому что была компульсивным шопоголиком и любой стресс снимала покупочками ненужной лабуды, — несколько домов по всей Америке и штук десять тачек. Я знала, что часть своего дохода умница-Фил инвестирует, так что даже после травмы он не останется с голой задницей на обочине жизни. Умный мужик. И красавчик, к тому же. По-аризонски: белозубая улыбка, загар, выцветшие волосы и дружелюбная любовь к мексиканской кухне, из которой мне нравилось только гуакамоле без приправ и без переминания несчастного авокадо в кашу. Просто разрезал, вытащил кость и ешь. Лепота. Я собиралась принять это предложение, естественно. С поправками, куда без них. Во-первых, жить одна я не смогу, потому что банально зарасту грязью. Депрессия — вещь коварная. Она отбирает силы и заставляет тебя забить хер на собственное здоровье и гигиену. И на еду. Так что мне нужен был человек, который, случись что, спросит: «Белла, а какого хрена?» Да, кстати, я решила отзываться на новое имя. Красивое оно было. Хотя вариант «Белз» мне нравился больше; он напоминал о Рождестве, санях Санты, красноносом Рудольфе и звоне колокольчиков. Джингл белз, джингл белз, джингл ол зэ вэй. И всё такое. Надо же как-то себе настроение поднимать, в конце концов. Учитывая мою депрессию и некоторую долю несостоятельности, мне нужно было жить с кем-то. Но общежития сразу шли к чёрту: за свои двадцать шесть я нажилась с людьми, которые меня бесили, раздражали или просто выводили из себя. Терпеть ещё кого-то рядом? Не-ет уж, спасибочки. Нужен был кто-то ненавязчивый. Мягкий. Заботящийся обо мне… о Белле, то есть. Кто-то, кого много времени не будет дома из-за работы и кто-то, кто не поймёт, что вместо девочки Свон девочка из России. Короче говоря, мне был нужен Чарли. Идея поехать в Форкс пришла ко мне не то чтобы внезапно… скорее, я думала об этом варианте всё время после своего переселения сюда. Ну а как иначе? Там же вам-пи-ры. И оборотни, но они меня не интересовали так же, как непонятная хтонь, питающаяся человеческой кровью. Я ведь за свои мослы переживала, если так подумать. Мне нужно было точно удостовериться, что я попала именно в ту самую Беллу Свон, а не в какую-нибудь другую. И что мир тоже тот самый, с вампирами-вегетарианцами, а не какая-нибудь жалкая подделка с пометкой «АУ без магии» или ещё каким-то дерьмом. Во прикол будет, если здесь ханахаки. Или соулмейты. Или мужская беременность с омегами, а-а-а. Это был бы весёлый, но однозначный пиздец. Не знаю точно, чего я ожидала больше. С одной стороны, вампиры — это прикольно. А для человека с депрессией и суицидальными мыслями ещё и не страшно. С другой — это опасность. Но опасность хоть немного контролируемая, пока я не выёживаюсь и не влезаю в ход канона. А ведь я уже влезла… Короче, если вспоминать реакцию отдельно взятых вампиров на запах Беллы, — того же Джеймса-ищейки; про Эдварда и Джаспера я вообще молчу, — то мне надо было что-то делать, чтобы не стать чьим-нибудь обедом; духами, что ли, начать обливаться. Я же обещала ей жить и не суициднуться раньше времени. Так что приходилось шевелиться. Было решено, что я поеду в Форкс. Осталось только подумать насчёт отступных Фила перед его же совестью. Ежемесячное содержание — это само собой. А вот насчёт квартиры я не знала. Просто потому, что непонятно, выживу ли я вообще, или нет смысла думать о своём будущем, которое может просто не наступить. А если меня в Форксе съест тот же Эдвард? Всё, финита. И делить родителям имущество от пропавшей дочурки — Каллены наверняка быстренько спрячут моё бренное тело и в мгновение ока сделают ноги куда-нибудь на Аляску. Ищи, свищи потом этих вампиров на фоне сверкающих снежных сугробов. Так что Филу я сказала, что квартира и обучение будут за его счёт, но я ещё не определилась с собственным будущим и вообще… бейсболиста устроило. Меня тем более. — Ты понимаешь, что мама тебя любит, — напутствовал меня Фил в аэропорту, передавая мой багаж на погрузку. — И я тоже, Белз. Как падчерицу. — Нормально. — Как только Рене пройдёт курс психотерапии, ты сможешь вернуться в любой момент, — «успокоил» меня Фил. Звучал он крайне уверенно. Неужели даже не сомневался в собственных словах? — Посмотрим, — сказала я в итоге. Мы даже обнялись на прощание, и отвращения я не почувствовала. Фил за прошедшее время сделал для меня больше, чем мои собственные родители: обеспечил будущее, помог с настоящим, оплатил дорогостоящее лечение, — у тела Беллы обнаружилась анемия и авитаминоз; оказалось, что дурочка сидела на диете, как и большинство из её сверстниц, — и полный осмотр у всех врачей в клинике «для своих». В Форкс нужно было лететь около пяти часов, причём на двух самолётах, а потом ещё час ехать на машине. Мне не особо нравилась идея провести пять часов в воздухе, потому что я не знала, чем можно будет себя занять. А вот на последующую поездку с Чарли у меня были планы. Стоило как минимум познакомиться с мужчиной, не так ли? Судя по нашей короткой переписке по СМС, мы должны были поладить. Чарли относился к тому мягкому типу мужчин, которым было абсолютно покласть на все бытовые мелочи. Такие как он решали только серьёзные вопросы, касающиеся жизни и безопасности. Так что я уже, к примеру, была записана в школу, зарегистрирована как временно проживающая в Форксе и даже стояла в очереди в единственную автошколу города. Ну да, водить я не умела. И не хотела учиться, если честно. Как Карди Би, я была профессиональным пассажиром, о чём и написала Чарли чуть ли не в самом начале нашего СМС-ного общения. «Жаль, — отписался в ответ на это отец Беллы. — Я мог бы найти тебе машину. Билли Блэк продаёт отличную тачку.» Вот поэтому я и написала о своём отсутствующем навыке! Помня историю с пикапом Свон, я была даже рада, что решила заранее предупредить мужчину о своей полной несостоятельности в роли водителя. Говоря откровенно, я совсем не хотела за руль и планировала сесть к кому-нибудь на хвост, даже если за это придётся приплачивать. Можно подсесть к однокласснику, например, или к однокласснице. Или даже к самому Чарли — почему нет, собственно? Ездить с мигалками будет круто. Белла в каноне вообще на вампире по лесам разъезжала, так чем я-то хуже? Но это всё шутки, конечно. В Америке нельзя жить, не имея собственного транспорта; до той же школы от дома Чарли было пятнадцать минут на машине. Так что я в любом бы случае получила бы права и села за руль. Не совсем я уверена, если честно, что это хорошая идея. Можно ли вообще водить людям в депрессии? А если я решу кого-нибудь сбить? По приколу. У меня же отменное чувство юмора и расстройство психики одновременно! Из Аризоны я улетала с двумя чемоданами, рюкзаком и большой спортивной сумкой. В багаже я увозила всё, что мне понравилось в комнате Беллы, включая плафон от люстры. Возвращаться в дом Фила и Рене я не собиралась даже на каникулы. С собой я собрала нехитрые пожитки: одежду, канцелярию, старые учебники и пару книг, которые меня заинтересовали. И ноутбук — баснословно дорогой тяжеленный кирпич, который Фил купил не знаю как. Я бы себе руку отгрызла, потому что средняя цена за такую роскошь — от тысячи зелёных. Оставалось только найти бумагу, чтобы сделать кучу наклеек с Ледибаг и Котом Нуаром, и облепить моего монстра со всех сторон. Эх, а ведь до выхода моей большой любви ещё целых десять лет! Но ценник, конечно, кусался жёстко. И ведь у меня была не самая дерьмовая модель! А очень даже неплохая: компромисс между неубиваемостью и производительностью. Я всё равно не собиралась играть во что-то на нём. Ноутбук мне был нужен, чтобы вести дневник наблюдений за своим состоянием, — что крайне важно при депрессии, — и, возможно, для писательства в будущем. Две тысячи пятый год на дворе, народ не избалован разнообразием на книжном рынке. Можно было бы срубить бабла по-лёгкому. Например, если здесь всё-таки нет настоящих вампиров, то можно будет написать про Дракулу, истории о котором в этом мире не было. Но что-то мне подсказывало, что, раз нет Дракулы, то есть настоящие кровососы. Порт-Анжелес встретил меня проливным дождём. Я даже выдохнула, когда капельки застучали по иллюминатору самолёта: наконец-то жар и сухость Аризоны остались позади вместе с Рене, хорошим парнем Филом и его сделкой с совестью; хороший парень Фил понимал, что поступает дерьмово, убирая от своей женщины подростка в нестабильном состоянии, пережившего смерть близкого человека. Впереди меня ждало чёрт пойми что, собственную судьбу я бы предсказывать не решилась. Но, по крайней мере, я была вдалеке от истерички и слишком любящего её мужчины. И от кактусов с их ебучими колючками. С последних ступенек трапа я попала прямо в объятия Чарли. Хорошо, что Фил говорил с отцом Беллы и даже, видимо, присылал ему мои фотки: почти лысому черепу шериф Свон не удивился, а вот на толстовку с Винни Пухом улыбнулся, отчего усы у него расползлись на половину лица. Подарил-то Белле эту вещь именно папа. На Рождество. Но вообще, Чарли молодец, что обнял меня. Потому что я понятия не имела, как выглядит отец Беллы и как я буду его искать в возможной толпе встречающих; не то чтобы их тут было много, на самом деле. Чарли был симпатичным мужчиной с каштановыми волосами, карими добрыми глазами с гусиными лапками в уголках и кривым от перелома носом. В аэропорт он приехал на служебной машине и в полицейской форме; я даже видела табельное оружие, наручники и дубинку. Круто. Шериф Свон оказался выше меня на полголовы, обладал широкими горячими сухими ладонями и медвежьим капканом вместо объятий. Я неловко похлопала мужчину по спине, не зная, как реагировать. Противно прикасаться конкретно к этому незнакомцу мне не было, но это ещё ни о чём не говорило; вот поедим за одним столом — тогда и посмотрим. Простейший для меня признак, сойдусь ли я с человеком в нормальных отношениях — это если меня не бесит, как мой потенциальный будущий кто-то ест. Работает эта штука безотказно, я ещё ни с одной осечкой не сталкивалась. Если я раздражаюсь или мне неприятно смотреть на человека во время совместной трапезы — значит, финита, ничего у нас не получится, как ни старайся и какие психологические уловки ни используй. Так что путь наш с Чарли лежал в ближайшее кафе. Прилетела я к обеду, с утра ничего не ела, потому что не хотела, чтобы в полёте меня затошнило, и стоило бы уже закинуть что-нибудь внутрь. И, конечно же, познакомиться с отцом. Первым и единственным. Я своего родного отца помнила, но из моей жизни он исчез к моим семи годам. Козёл. Не понимаю таких уродов, — и уродок тоже, но, к сожалению, беглых мужчин больше, чем женщин, — которые заделывают нового члена общества, а потом на него кладут свой член. Или клитор, у кого что. Сделал — бери, сука, ответственность. Мой папаша же даже от алиментов бегал. Присылал восемьсот рублей в месяц, хотя по меркам двухтысячных получал нихеровую сотку тысяч рублей. Урод, говорю же. Надеюсь, с новым отцом мне повезёт больше. Мы заехали в миленькую кафешку, похожую на те, которые обычно мелькают в американских сериалах. Клетчатые красно-белые скатерти, кетчуп на столе рядом с перцем и солью, кофе — хоть упейся, всё равно бесплатно. В меню — вафли, панкейки с тремя видами сиропа, брауни и чизкейк. Если хочешь чего-то посерьёзнее, то есть стейки, фри, гамбургеры с добавками и без, жареные овощи. Ад для диетических девочек и мальчиков. Если ты следишь за калориями, то для тебя есть овощной салат. С МАЙОНЕЗОМ. Тут должен быть адский смех, но его не вставишь в текстовый блок, так что можно и опустить. Мы уселись за столик, Чарли сделал заказ, — «две порции как обычно, Дорис, спасибо!» — какая-то незнакомая мне женщина с круглыми глазами кивнула и, не отрывая взгляда от моего бритого черепа, ушла на кухню. — Она сейчас врежется в столик… ну вот, я же говорила. Чарли хмыкнул и снял фуражку. Аккуратно положил головной убор на место рядом с собой и серьёзно посмотрел на меня. Сразу стало понятно, что лучше бы мне рассказать шерифу Свон обо всём и обо всех, кто мне когда-либо мешал в этой жизни. И тогда Чарли, как любящий папочка, будет этих уродов отстреливать из ружья, что висит над камином. По одному. Я вздохнула и выложила короткую историю, которую продумала ранее. Минимум лжи, чтобы ничего не забыть и не запутаться: я почти что поженилась, но человек, которого я выбрала в спутники жизни, умер. Также вместе с ним я потеряла двух котов, ребёнка, которого уже считала своим, и надежду на счастливое будущее. — И желание жить, — добавила я, складывая из салфетки журавлика. — И, кажется, мать тоже. Ты знаешь, что Рене на антидепрессантах? Ей их психотерапевт выписал. Бедняжка. В кафе было пусто и тихо; слышны оказались только тихонькие всхлипы из-за стойки. Даже не смотря в ту сторону, я знала, что нас подслушивала официантка; если я верно понимаю, как распространяется информация в маленьких городах, — в Форксе жило около трёх тысяч людей, он может считаться маленьким? — то завтра обо мне будет знать половина города, а послезавтра — и весь остальной Форкс. Не знаю, хорошо это или плохо. Но, на самом деле, похуй. — Рене никогда бы от тебя не… — Ой, да ладно тебе, — я пододвинула к Чарли получившуюся птичку, и мужчина на автомате взял моё кривое оригами. — Я всё понимаю и не виню её ни в коем случае. Все по-разному справляются, если так подумать. Она предпочитает уходить от проблем или убирать проблемы от себя, а не решать их. — Ты сама ходишь к психологу? К психотерапевту? — Нет и не буду, даже если заставишь, — сразу обозначила я свою позицию. — Только время и деньги потеряем. Что я могла бы рассказать человеку, который по работе должен копаться в моих мозгах? Что я из другого мира? Что я переселенка? Ага, держите карман шире: вот так ляпнешь что-то похожее, и потом гудбай, спокойная жизнь. Будешь все оставшиеся годы или на мощных таблетках, или в окружении мягких стен. Не надо мне такого счастья. — Короче, я сама попытаюсь выйти, — сказала я в ответ на укоризненный и обеспокоенный взгляд. — Если буду понимать, что не вывожу, то попрошу тебя устроить мне встречу с мозгоменом. Окей? — …окей. Ясен красен, ему эти ультиматумы не понравились. Но я действительно собиралась разобраться со своей кукухой самостоятельно. — Всё, что мне нужно — это время и человек, который может обо мне позаботиться, — сказала я Чарли. — Человек, который меня любит и не отправит куда-нибудь в другой штат, — добавила я для Чарли. — Ты же меня любишь, пап? Грубая манипуляция сработала, словно по маслу. Официантка шумно высморкалась где-то сзади. Чарли нахмурился и кивнул, накрывая мою руку своей. — Конечно, Белла. Ты всегда можешь на меня положиться. На этой нерадостной ноте мы покинули сплетницу и кафе, где кетчуп явно разбавляли чем-то. Иначе с какого хрена он такой жидкий? Официантка Дорис, даже не дождавшись нашего ухода, трепалась с кем-то по телефону, иногда взвизгивая или грустно подвывая. Чарли на это хмурился, но ничего не говорил. Интересно, о чём он думал — о моей формирующейся репутации страдалицы или о том, что Дорис не делала ничего противоправного, так что арестовывать её не за что? — Ты мог бы наказать её за отвратительную картошку, — подсказала я мужчине, уже сидя на переднем кресле и пристёгиваясь ремнём безопасности. — Соли там точно было многовато, — согласился Свон, заводя машину. Мы доехали до его дома — светлого двухэтажного коттеджа с тёмными глазницами окон. Ещё не выйдя из машины, я ощутила грусть этого строения. Кажется, Чарли покупал его много лет назад именно для Рене, если мне не изменяет память. Но счастливую семью этот коттедж так и не увидел. Рене довольно быстро сделала ноги из туманного Форкса и навострила лыжи в тур по стране. Из дневников Беллы я знала, что она не сразу осела в Аризоне; там она задержалась только из-за Фила, а до этого Своны жили в Майами, Калифорнии, Канзасе… где только не. И остановились в обители грёбаных кактусов. Ну как так можно-то?! Хотя, вроде бы, Фил должен был утянуть Рене за собой в спортивный тур по стране. По крайней мере, канонная Белла перебралась под крылышко к отцу именно по этой причине, если мне не изменяет память. — Добро пожаловать в Форкс, Белла, — смущённо сказал Чарли, вытаскивая мои чемоданы из багажника. — Надеюсь, тебе здесь понравится. — Я в этом даже не сомневаюсь. Не слушая его возражений, я забрала из машины рюкзак и спортивную сумку. Чарли, конечно, у нас мальчик большой, но проблемы со спиной после тридцати пяти никто не отменял. А уж с его образом жизни и работой — и подавно. Что меня ждало в Форксе? Я не имела ни единого понятия. Вампиры и бессмертие, оборотни и легенды, кровь и смерть, боль и счастье — всё это было словно деления на рулетке, которую крутит Мрачный Жнец. Что тебе выпадет, новая Белла, Джингл Белз, колокольчик, запутавшийся в жизни и в бороде Санты? Скорый конец и беззвестность или вечность, отмеченная сверканием алмазной кожи и голодом? Любовь до гробовой доски или нескончаемая сказка для подростков после неё, отмеченная нездоровой привязанностью, стокгольмским синдромом и проблесками газлайтинга? Боже-боже, какой выбор, у меня буквально глаза разбегаются от обилия возможностей вляпаться во что-нибудь не только интересное, но ещё и дурнопахнущее. Чарли помог донести мне сумки до моей новой комнаты, показал, где находится ванная, и утёк в неизвестном направлении, оставив меня одну. Я осмотрела свои владения, автоматически подмечая обилие какого-то непонятного чужого дерьма: детские рисуночки на стенах, занавески, — терпеть не могу занавески! — в мелкий цветочек, коврик на полу, статуэточки на полках. Не моя комната. Поняв это, я утекла вслед за Чарли, чтобы уточнить, можем ли мы сегодня же съездить на какой-нибудь строительный рынок, чтобы купить обновки для помещения, в котором я буду жить неизвестно сколько. — Да, конечно, — почему-то с облегчением выдохнул Чарли. — Сейчас? — Чем быстрее, тем лучше, — ответила я. — Может даже успеем что-нибудь сделать за сегодня. И надо бы коробок купить, потому что барахла в комнате… продать всё это короче надо. Или раздать. — Я не трогал твои вещи, — признался мужчина, неловко потирая шею — Не знал, к чему ты привязана, а что можешь посчитать безделушками. Так что… Он был таким милым, что я ободряюще улыбнулась. И замерла, поняв, что улыбка вылезла на мои губы впервые с момента моего переноса в это тело. Я имею в виду нормальную улыбку, вызванную хорошими эмоциями, а не ухмылку или искривление губ. Последние регулярно появлялись на моём лице в Аризоне, особенно когда Рене устраивала очередной рыдательный концерт или пыталась поговорить со мной о чём-нибудь. Говоря проще: пыталась найти в собственной дочери или опору, — я тебе Фил, что ли? — или прежнюю Беллу. — Знаешь, пап, — сказала я, прислушиваясь не только к собственным ощущением, но и к резонансу души при слове «папа», — кажется, переезд в Форкс был одним из лучших моих решений в последнее время. Чарли тоже улыбнулся в усы. — Я рад это слышать, Белла. — Вот кстати да. Зови меня Белз, если тебе не сложно. Мужчина кивнул и ушёл к машине. Я снова улыбнулась, услышав, как Чарли напевает себе под нос рождественскую песенку. Jingle bells, jingle bells. Jingle all the way… Сработаемся.