Гранатовое благоразумие

Настоящая Белла вроде как довольно быстро влилась в местное общество; её новенькая фигурка, появившаяся в старшей школе Форкса, привлекала удивительно много внимания учеников. С «Аризоной» хотели говорить, спрашивали у неё о тёплых местечках, общались про всякие мелочи. Девочка-«Аризона» была милой, немного неловкой, легко смущающейся. Обычным подростком. Она привлекала внимание всех. Я — всех, плюс вампиры. Хотелось бы мне думать, что это из-за моей экстремальной стрижки, но на самом деле всё было в одном эльфе, сбежавшем от своего работодателя. Элис не пришла ни на первый урок английского, ни на последующую за ним алгебру, на которой я опять сидела с Джаспером. Вампир был замечательным соседом по парте: на мою половину не лез, легко и быстро конспектировал всё, что говорил учитель, — из важного, конечно, опуская брюзжание и пустой трёп, — позволял подглядывать в свою тетрадь и легонько постукивал ручкой по столу, когда видел ошибку в моих вычислениях. Он практически не говорил; диалог на уроке английского, видимо, был верхом общительности вампира-майора, все остальные диалоги в его жизни были заранее отданы болтливой Элис; поделился, так сказать, с любовью всей жизни. Но с Джаспером было хорошо и спокойно. Хотя он и снял своё влияние на моё настроение почти сразу после английского, я оставалась в приподнято-спокойном состоянии, словно подзарядившаяся солнечная батарейка. Отличный день. После двух уроков шёл большой перерыв, на котором Джаспер без просьб и вопросов провёл меня в местную столовую. Я шла за вампиром, вертя головой по сторонам и ловя заинтересованные взгляды от ребятни вокруг; фигура моего провожатого была достаточно монументальной, несмотря на сухость мышц, так что к нам никто не приставал ни с расспросами, ни с комментариями. Джаспер был ростом где-то метр девяносто, тогда как Белла не могла порадовать меня, и мой нынешний рост составлял где-то сто шестьдесят восемь. У Элис вообще рост не превышал метра пятидесяти, ха! Это было забавно, как минимум. Детишки шептались о моей бритой голове, болезненном виде и, конечно же, об охране в виде Джаспера; последнее, казалось, занимало всех. Каллены, к которым никто так и не смог найти подход за прошедший год, — вампиры отходили два триместра в среднюю школу Форкса, — внезапно обратили внимание на новенькую из Аризоны. «Может, они друг друга знают?» Ну, я-то их знала. Элис меня, выходит, тоже знала — ей по способностям положено. Остальные? Не-а. Но это уже не моя проблема, пускай Элис перед семьёй и оправдывается. Хотя бы потому, что я тоже не знала причин, по которым провидица сама подошла ко мне. А как же канон, — которого здесь точно не будет, потому что я Белз, а не Белла, — или хотя бы крошечки конспирациии? Что такого увидела Элис в нашем предположительно совместном будущем, если решила сразу подойти ко мне и заявить права на дружбу? Почему она сделала духи с моим любимым запахом, а не с каким-либо другим? Было бы достаточно просто любого стойкого аромата, чтобы Джаспер не так сильно на меня реагировал, но она заранее запарилась с запахом, за что ей большое спасибо. И парнем своим в мою сторону кинула… если так можно сказать, конечно. За что, опять же, спасибо Элис: мне, оказывается, была жизненно необходима передышка от собственных терзаний и треволнений, чтобы банально пополнить запас ментального топлива. А то кончилась бы Белз раньше, чем вся история о великой любви столетнего юнца и малолетней дурочки собственно говоря началась. Столовая в школе была шикарной, выбор блюд — не особенно. На фоне высоких потолков, огромных окон и прекрасного зелёного вида из них картошка фри и бургеры смотрелись как насмешка. Из «полезной» еды были фрукты, овощи, молоко. А так — в основном что-то, что не требует использования столовых приборов, вроде хот-догов или наггетсов. В администрации мне выдали карточку, на которую должны будут записываться долги за питание; оплачивалось всё в конце триместра родителями или самим учеником. Можно было брать сколько угодно порций, каждая пробивалась отдельно и стоила сущие копейки. Можно было объесться за доллар, чтобы вы понимали, насколько. Я на свой поднос набрала моркови и яблок в нарезке, тогда как на остальное посмотрела без особого интереса. Джаспер, лениво оглядывающий представленное безобразие равнодушными золотыми глазами, добавил ко мне на поднос стакан, пакетик мятного зелёного чая и тарелку с наггетсами. Затем и вовсе забрал у меня поднос, записал себе на карту выбранную еду через терминал, — ого! Технологии в две тысячи пятом! — и ушёл в сторону от окон. — Это ограбление! — тихо возмутилась я, зная, что вампир меня в любом случае услышит. — Тем более у дочки шерифа! Да вы нарываетесь, майор! Он обернулся, смерил меня более заинтересованным взглядом и снова улыбнулся уголками губ. Я, успевшая было испугаться собственной болтливости, — ну мало ли какие военные флешбеки у вампира могут быть? — несмело улыбнулась в ответ. И пошла за Джаспером, чувствуя спиной, руками, ногами и вообще всей Белз любопытные взгляды. Наггетсы, кстати, оказались очень даже ничего. Совсем не жирные. Проблемы с едой у меня были сколько себя помню. Мать всегда говорила, что виноваты лекарства, которыми мне «сбили обмен веществ» в возрасте полутора лет. По её рассказам, это был переломный момент для меня-прошлой: я едва не умерла от какой-то инфекции, и спасли мою жизнь только жёсткие антибиотики, от которых я ещё долго отходила. Естественно, я ничего этого не помнила. Но период восстановления у меня длился где-то полтора года. Единственное, что я помню о еде в детстве — это качели, что устраивала мне бабка. Её мотыляло по двум кардинально разным состояниям, от «Прекрати жрать, как свинья, ты же девочка! Ты и так уже толстая! Хватит!» до «Ну почему ты ничего не ешь, невкусно? Возьми добавку! Я же для тебя старалась, готовила!» Стоит отметить, что это продолжалось до моих двадцати шести и, наверное, шло бы до самой её смерти. Такие качели капитально сбили моё отношение к еде. В доме были правила насчёт приёмов пищи: есть можно только в определённые часы, и не важно, если ты голоден раньше или не хочешь есть вовсе; есть можно строго определённые порции, если ты хочешь добавку, то будь добр выслушивать неприятные комментарии или терпеть неприятные взгляды; свою порцию надо съедать до конца, даже если ты чувствуешь, что от последнего пельменя твой живот лопнет, как атомная бомба; есть надо то, что тебе дают, даже если ты этого не хочешь. Не самое лучшее пищевое поведение. Ближе к двенадцати начались попытки жёстких ограничений. Меня сажали на диету, ограничивали в еде, давали таблетки для похудения. Как итог — вес в сто двадцать пять килограммов к двадцати пяти годам и полностью убитое понимание, что в этой жизни делать с едой. От РПП меня успело помотать к ОРПП. Я пересидела, пожалуй, на всех диетах мира, возненавидела себя и своё тело, своё отношение к продуктам. Также успела возвести еду в ранг божества и понять, что нет ничего лучше трёх килограммов суши в моменты упадка настроения. «Еда хорошая. Она тебя не обидит, не скажет тебе ничего плохого. Она поднимет тебе настроение», — так, кажется, думают все толстяки, страдающие от лишнего веса и искренне не понимающие, почему же у них не получается похудеть. Одно время я дико угорала по программе «Я вешу 300 килограмм». Истории похудения и ожирения, рассказанные там, поддерживали мою веру в хороший исход для меня лично. Если у парня, который даже двигаться не может, получилось найти себе работу, семью и избавиться от веса трёх нормальных людей, то почему у меня не получится достичь того, чего я хочу? Но это всё про тех, у кого проблемы пищевого поведения обычного типа. А ведь есть ещё ограничивающие виды расстройств: анорексия или булимия, к примеру. Через них я тоже прошла. И прохожу сейчас, получается. Анорексия — это ведь не когда ты супер-худой; низкий вес и последующие проблемы были всего лишь следствием. Анорексия — это отсутствие аппетита и отказ от еды, даже если твой организм объективно нуждается в пище. Короче это то, с чем я работаю сейчас. Анорексия на фоне депрессии и попыток принятия новых условий реальности. Блеск, блядь. — Твоё настроение падает, — заметил Джаспер. — Мне стоит?.. Я взяла пальцами наггетс и посмотрела на его румяную корочку. — Да нет, сейчас нормально. Сейчас мне было проще. До перехода сюда, я имею в виду. Прекратились приступы компульсивного переедания, когда ты обжираешься до момента проблем с дыханием; к счастью, мой прошлый организм физически не умел блевать, так что я никогда не вызывала себе рвоту, хотя и думала об этом. Ушли навязчивые мысли про еду, от которых хотелось плакать и на стенку лезть. Прекратились психи во время голода и собственно попытки ограничить себя в размере порций, очевидно при этом перебарщивая. Я стала практически здоровой… и вот на тебе, опять. Только научилась слушать своё тело, останавливаться при насыщении, выбирать, что я хочу есть… тьфу. Моё «излечение» началось через писательство. Даже не через книги, а через фанфик про собственное попадание в Ледибаг; как же смешно было понимать, что я писала ту историю с self-insert, а теперь сижу в Форксе и пожинаю плоды немного подлечившейся психики. Бедные мои читатели, которые так и не увидят продолжения. Я ведь так и не довела там любовную линию, да и куча сюжетных ниток остались… Наверное, это участь каждого писателя — оставлять некоторые свои истории незаконченными. Все мы когда-то умираем; кто-то насовсем, кто-то, вроде того же Джаспера, нет. — А теперь ты радуешься, — сказал майор. Я закинула наггетс в рот и принялась жевать. Этот оказался на вкус так себе. Не совсем резиновый, но рядом. — Если я стану бессмертной, то это определённо поможет моим фанатам в будущем, — сказала я, будто открывая страшную большую тайну. Яблоки здесь были, напротив, очень хорошими. Выглядели они как обманка, крепко сидящая на терминах типа «гмо» и «пестициды», но на вкус оказались потрясающими. Сладкими, сочными, хрустящими — всё, как я люблю. Джаспер поднял на меня глаза. Взгляд у него был ровным, но тяжёлым, как могильная плита. Затем его золотые радужки дёрнулись в сторону, и лицо мужчины, — не могу называть его «парнем», он старше меня чёрт знает во сколько раз, мне банально некомфортно! — словно осветилось изнутри. Естественно, к нашему столику шла Элис. У кого ещё могла быть такая суперспособность — делать Джасперу хорошо одним своим появлением? — Мне очень понравились духи, ты с ароматом попала до последней ноты, — сказала я, даже не дождавшись, пока девушка до нас доберётся. — Спасибо, эльф. — Не за что, бубенчик, — рассмеялась колокольчиками вампирша, подходя ко мне сзади и легко наваливаясь в объятии; пахло от Элис приятно, дождём и туманом, выпечкой и железным духом крови. — Я так хотела сделать тебе приятно! И рада, что у меня получилось! В глазах у Джаспера не было ни капельки ревности, но на всякий случай я показала вампиру язык. Майор поднял брови, укоряя меня своим показным недоумением, как маленького ребёнка; естественно, это не сработало. Рядом с Элис, в круге её прохладных рук, я почувствовала себя практически на месте. Удивительное ощущение причастности и нужности, которое я не смогла найти даже с Чарли. Мы с Элис будто были вечность знакомы, а потом вынуждены разъехаться по разным вселенным, но теперь, наконец, снова встретились. Я погладила Элис по руке, и вампирша отпустила меня из нежного захвата. Джасперу от эльфа достался нежный поцелуй в лоб и мягкое прикосновение к щеке; от вида чужой нежности мне стало физически плохо, хотя я понимала, что Элис не вела себя со своим мужчиной, как обычно. Это было видно по тому, как Джаспер потянулся к ней за бо́льшим контактом: поцелуй в губы, а не в лоб; не простое касание щеки, а ласковое поглаживание. Элис отстранилась от него и села напротив меня. Я посмотрела на тарелку с овощами и остатками наггетсов, остро чувствуя вновь поднимающуюся изжогу. Моя любовь осталась в прошлом. — Джаспер, не мог бы ты… да, спасибо. Наведённое спокойствие позволило доесть без проблем. Несмотря на то, что я старалась не пропускать приёмы пищи, с момента моего попадания в тело Беллы я успела скинуть семь килограмм. А ведь Свон и без того не была пышкой… во мне осталось всего-то сорок восемь, за каждый из них я была готова биться на куриных ножках до последнего. Мне просто нельзя было игнорировать еду в угоду своему настроению. До не самых весёлых последствий анорексии было совсем ничего; к тому же, чем больше в моём теле будет крови, тем больше вероятность того, что я выживу при посещении Форкса ищейкой-Джеймсом. Помнится, он подсосал Беллу… кажется. Или нет? Я точно помнила, что Эдвард отсасывал яд из Свон и чуть было не сорвался, удержавшись только на ментальных подзатыльниках Карлайла. Но я вообще мало чего помнила, если так подумать. Следующие два урока у меня были в одиночестве; никаких вампиров на горизонте, сэр! Спасибо, сэр! Элис сказала, что она подала заявку на смену своего расписания, чтобы уроки у нас по большей части совпадали. — Не знаю, как быстро это всё провернут, — заметила вампирша, пока мы стояли в коридоре перед тем, как разойтись. — Надеюсь, за неделю управятся. Она была ниже меня где-то на полголовы; сущий эльф Санты, который внезапно оказался среди обычных людей. Этакий шпион, что должен подсматривать за детским поведением и доносить до своего Большого Босса в красном, кто в этом году получит не подарок, а уголёк. Джаспер рядом, к счастью, совсем не напоминал оленя. Высокий, с породистым красивым лицом, военной выправкой и статью истинного джентльмена; сейчас таких уже не воспитывают, точно вам говорю. Стало интересно: если Хейл так отличается от моих современников, то как воспринимаются вампиры из, к примеру, тринадцатого века? Если такие остались, конечно. — Надежда это хорошее дело, — хмыкнула я, забирая у Джаспера свой рюкзак. — Но я бы всё-таки на это не рассчитывала. Что-то мне подсказывает, что тебе ничего не изменят. Элис надула губы. — Всегда можно дать взятку! — выдало это сказочное создание, накручивая на палец прядку коротких волос. — Деньги правят миром с момента его основания, знаешь? Это у меня вызвало смех. — Скажи это китайцам, которые предпочитали таскать каури в кошельках. Неужели не помнишь этих прекрасных времён до эры Иисуса? Настала очередь Элис посмеиваться. — Ой, всё. Иди уже, а то опоздаешь на свою литературу. Зачем ты её вообще взяла, там же ничего интересного! — Сказала она. Элис фыркнула, и на этом разговор, в принципе, закончился. Не прощаясь, эльф Санты цепанула своего оленя, — тьфу, прицепилось же, — за руку и потащила к их классам. Честное слово, кивнуть мне на прощание Джаспер успел только из-за скорости вампирской реакции. Я вздохнула и поспешила в свой класс. Литература не требовалась для моих итоговых экзаменов, но мне просто оказалось интересно, как обстоит дело с ней в старшей школе Форкса. Я знала, что в Америке нет единого утверждённого списка книг на год; всё отдавалось на откуп учителю. Поэтому, пока в одних школах читали Гарри Поттера целый год, в других проходили по роману за две недели и писали кучу эссе. Как будет здесь? Понятия не имею, но очень хочу узнать. Учитель у нас был мужчиной видным, около пятидесяти лет и с шикарными седыми подкрученными усами. К сожалению, на этот авангардный антураж, видимо, ушли все остальные волосы на голове, и преподаватель радовал класс сверкающей лысиной. Вот всегда так: пытаешься, бреешься, а лысина блестит у другого человека. Имя я его прослушала, засмотревшись на усы. Увидев мой пристальный интерес к завитушкам на кончиках, мужчина подмигнул мне во время раздачи бумаг и с гордостью поправил своё достояние. Господи, выглядело это просто уморительно, как в каком-нибудь мультфильме. Затем я посмотрела на выданный список литературы — и, честно говоря, поначалу обалдела. Ровные строчки занимали не только титульный лист, но и обратную сторону. Рядом с печатными буквами были приписки от преподавателя; видимо, мужчина напечатал себе один лист, оставил пометки, а потом наделал кучу ксерокопий. В основном рядом с произведениями были восклицательные знаки, от одного до пяти, и короткие пометки типа «читать полностью!» или «прочитать к определённой дате». На лицах детишек вокруг был ужас. Я же пыталась понять, сработают ли мои полумёртвые способности к скорочтению; русский текст я могла проглатывать по сто страниц за пятнадцать-двадцать минут без потери смысла, но только если предварительно настроюсь. А что там с английским текстом — я понятия не имела. Вообще интересно: я говорю по-английски потому, что я в теле и с мозгом Беллы, или же потому, что я и в прошлой жизни на нём говорила на неплохом уровне? Как-то я пока об этом не вспоминала. Вот и время пришло, ага… Скорее всего, первый вариант был правильнее. Я не задумывалась над тем, как говорить, не искала синонимы, не подбирала верные слова и не путалась в шестнадцати временах. Просто говорила. Это определённо была плюшка. Стать писателем с мировым именем намного проще, если ты свободно владеешь английским языком на уровне носителя или выше, чем если ты прекрасно пишешь на русском. Ну что поделать, если великий и могучий так и не стал мировым и международным. Бывает. Хотя было бы смешно, если бы все в мире учили один из самых сложных языков мира. Это не китайский, конечно, но и в русском своих лингвистических приколов хватает. Птичка на столе сидит, кружка стоит, плед лежит, а алкоголик дядя Валера валяется. Лепота. В принципе, не всё так плохо, как оказалось. Из всего списка на полтора листа у нас было только четыре произведения, которые нужно было прочитать полностью. Два из них я уже знала: «Скотный двор» и «1984». Первое мне даже понравилось; второе, когда я его дочитала, вызвало мысль «зачем я вообще за это взялась?» и ужасающее, горькое чувство разочарования. Самый большой страх для меня, — всегда был, есть и будет, — это потеря собственного «я». Не смерть и даже не боль, несмотря на мою высокую к ней чувствительность, а именно стороннее вмешательство в голову и в сознание, перекраивание того, из чего «я» состою. Наверное, поэтому мне всегда было до безумия жаль Элис, над которой проводили бесчеловечные манипуляции при её жизни. Насколько я помнила, девушка пережила шоковую терапию электричеством и чуть ли не лоботомию, так что воспоминаний о своём смертном существовании у неё не было. Оно и к лучшему, если честно; в каноне Белла упоминала, что человеческая жизнь по сравнению с вампирским бытием была блёклой и невыразительной, а оттого быстро меркла под лавиной новых впечатлений. Но некоторые события в память врезаются так, что не выковыряешь. Хотя память вампиров — та ещё коробочка с секретом. Они вообще забывают что-то, или же их головы становятся идеальным хранилищем данных? Что тогда происходит с мелкими, незначительными деталями? Они выветриваются из голов вампиров, как ненужный мусор, или хранятся в какой-нибудь встроенной карте памяти, просто на всякий случай? Жила же в моём мире женщина, которая помнила буквально каждую секунду своей жизни; если мозг простого человека способен на подобное, то почему бы улучшенным вампиризмом извилинам не… — Мисс Свон? Мисс Свон! — Простите, я отвлеклась. Учитель подкрутил ус и кивнул мне, сохраняя благодушие. Вот она, сила первого впечатления: я сделала молчаливый комплимент завитушкам, и теперь имею чуть больше начальных очков в глазах мужчины, чем остальные дети в классе. — Добро пожаловать обратно в реальность. Надеюсь, вы не будете так улетать на уроках. Мы сейчас обсуждаем список литературы. — Да это нереально всё прочитать! — высказался мальчик-красавчик за партой рядом со мной. Я сидела за левым рядом, он правее; оба мы были без соседей и расположились у прохода. Не знаю, почему этот парниша выбрал литературу, если приведённые списки кажутся ему «слишком». Мальчик был красивым, почти что «That Boy». А может именно он, я же теперь в Америке. Светлые короткие выгоревшие волосы, удивительный для Форкса загар, — скорее всего, последствие отдыха с семьёй где-нибудь в более солнечном месте летом, — голубые глаза. Широкие плечи и атлетическое телосложение в комплекте, как и белые ровные зубы; наверняка парень был спортсменом. Здесь, вроде, очень приветствовалось, чтобы детишки… — Мисс Свон, вы с нами? — На мой взгляд, здесь не так много книг, — сказала я, ещё раз быстро просматривая наименования. — Больше рассказов и малой прозы. А стихи мы не будем изучать? — Не в этом семестре. А! Так это не на год списки, а на семестр? Я по-другому взглянула на обилие строчек, но всё равно не поняла возмущения соседа по парте. Для полного прочтения, — или для чтения сокращённой, но всё-таки полной версии текста, — у нас всего четыре книги: «1984», «Скотный двор», «Цветы для Элджернона» и какая-то, которую я не знала. Остальные были помечены как рекомендованные к полному изучению, но не обязательные. Количество восклицательных знаков — всего лишь подсказка учащимся; судя по сноске сверху, чем больше знаков, тем больше вопросов по произведению будет на экзамене. Это практически как билеты, которые нам выдавали в универе для самостоятельной подготовки. Очень удобно. — Ты слышала, Свон? — повернулся ко мне спортсмен. — Эти книги на семестр. Се-ме-стр! Три месяца! Дети рядом забормотали, больше согласно, чем нет. Я равнодушно пожала плечами и сползла на неудобном стуле пониже. — «Цветы» и «Двор» короткие, — сказала я. — Первый роман можно прочитать часа за четыре, и это с перерывами на поплакать. «Двор» я лично слушала в аудио-формате, где-то часа полтора там. Не самый приятный роман, но он объясняет, как устроено общество. Отличные примеры, отличная ситуация. Лёгкий слог. Мне понравилось. Что тут дальше… куча рассказов, я их не читала, но они наверняка не больше двадцати страниц. Можно добить за большой перерыв, читая за едой. — Не самая полезная привычка, — заметил усатый. — Зато время экономит. Так… «Старик и море»… спасибо, что не надо читать полностью, это, на мой взгляд, отвратительная книга. Остальное не читала… А, «1984». Ну… тут такое дело, что лучше бы и не читала. Судя по всему, своим не самым красноречивым ответом я пленила сердечко и усы преподавателя. Отлично, я за свою жизнь привыкла ходить в любимчиках у учителей. — Ты типа умная, да? — мрачно спросил меня сосед. — Много читаешь? — Быстро читаю, — поправила я блондина. — Не много, а быстро. — «Быстро» — это всегда последствие «много», — заметил учитель. — Если не секрет, то какая скорость? — По-разному. Зависит от объёма и сложности текста. Если мы берём средний размер книги, то это где-то триста или триста пятьдесят страниц. Интересную историю я буду читать часов восемь, неинтересную, но нужную — где-то от часа до двух. — Почему такая разница? — удивился препод. — Скорочтение. При быстром проглатывании текста теряются детали, у меня нет возможности насладиться тем, как автор составляет предложения или какие использует описания. Так что, если книга мне нравится, то я не только слежу за сюжетом, но ещё и на то, как составлен текст, обращаю внимание. — Триста страниц за два часа, — бормотал мой сосед. — Пиздец просто, это не девчонка, а долбаный робот… Усатый хлопнул в ладоши. — Спасибо, мисс Свон. После уроков подойдите ко мне, я выдам вам дополнительный список литературы. Если кто-то хочет ещё рекомендации для чтения или годовой список произведений, то я тоже вас жду. А теперь, когда мы поняли, что в этом мире нет ничего невозможного, продолжим обсуждения. Мисс Джордан, прошу, ваши мысли насчёт списка книг на этот триместр? — Ну типа капе-ец… Я хмыкнула. Минуты через три мне в плечо прилетела крошечная скомканная бумажка от соседа-блондина. Когда я повернулась к нему, красавчик сделал пальцы-пистолетики и «выстрелил» из них в мою сторону. Развернув бумажку, я усмехнулась. Удивительно даже, но это было первое предложение такого рода. «Го мутить? Ты кловая!» Перечеркнув ошибку и подписав сверху правильный вариант, я перевернула бумажку и написала: «Предпочитаю мужчин постарше. Спасибо.» Полученному ответу блондин, кажется, совсем не расстроился. Пожал плечами, сверкнул винирами и сразу же сделал внимательный вид, когда усатый учитель пригрозил парню пальцем. Ребёнок, господи. После урока блондин-красавчик дождался, пока я получу дополнительный список литературы от преподавателя, и белозубо улыбнулся мне, когда я подошла к нему. — Я Майк Ньютон. Приятно познакомиться, умняша Свон. Я протянула парню ладонь. Рукопожатие вышло крепким и жарким. — Можешь звать меня Белз. На кой чёрт ты выбрал литературу, если читать не любишь?