Гранатовое благоразумие

Лес тревожился. Мелкое зверьё лишний раз не выказывало носы из своих нор, ветер путался в высоких ветвях деревьев и боялся обрушить на сеть их ловушки свою мощь, тени переплетались и множились. Вода в небольшом озерце неподалёку от дома Ули зацвела и теперь воняла тиной; рыба в ней сдохла и давно стухла, отравленная силами выше, чем мог бы вынести Сэм даже ради всей своей стаи. Небо казалось серым, трава — увядающей. Может, Сэм не видел истинного лика природы, но он чувствовал болезнь, поселившуюся в ней. Та была как нарыв. Укус скорпиона, который дурманит голову и заставляет не обращать внимания на боль. Яд, медленно растекающийся по венам и артериям леса… мира. Потому что родной лес для Сэма и был целым миром. Ули часто уходил в глубины леса в полном одиночестве. На задворках сознания было едва слышно бормотание остальных членов стаи; если не прислушиваться к отдельным словам, то кажется, будто это ветер ворчит над головой. Шёпот волков свивался в мягкий неразборчивый полог, укрывающий сознание Ули от дурных мыслей и страха беспомощности — самого жуткого страха, который только может испытать человек, ответственный за других. Ноша Вожака не давила Сэму на плечи. Не пригибала к земле. Не беспокоила и уж тем более никак не влияла на жизнь… если не считать инцидент с Лией, конечно. Но это была постыдная история, о которой Сэм по-настоящему не любил вспоминать — он ничего не мог сделать ни с чувствами своей бывшей невесты, ни с собственным запечатлением на Эмили. Это просто было его природой, тем, что записано в его крови… Как можно пойти против крови?.. Сэм не понимал. Зато это понимал Билли Блэк. — Что будешь на завтрак? Сэм медленно закрыл глаза, смаргивая сонное отупение и флёр своих размышлений. Посмотрел на супругу. Шрам на её лице — напоминание об опасности волчьей природы; о том, что всегда нужно держать себя в руках; о том, как же Эмили на самом деле любит Сэма, раз осталась рядом с ним. Женщина подняла брови, и Ули растянул губы в ухмылке. Протянув руку, Сэм ухватил Эмили за краешек кофты и потянул на себя. — Эй-эй, — засмеялась девушка; шрам исказился из-за улыбки, выделяясь ещё больше, — не растягивай мои вещи! Она уселась на его коленях — маленькая, беззащитная, слабая. Доверчивая и любящая без всякого запечатления. Зарывшись носом в её сладко пахнущие волосы, Сэм думал о том, любил бы он Лию так же… наверное, нет. Проблема была только в том, что она его любила. Так же. И без всякого запечатления. — Опять о чём-то плохом думаешь, — сказала Эмили, мягко массируя Сэму голову. — Успокойся, милый, иначе морщины появятся. Он посмотрел на неё и кое-как выдавил из себя улыбку. Морщины… У него, пока он оборачивается, морщин не будет — звериная кровь не даёт организму стареть. Волк, продолжающий оборот, условно-бессмертен… по крайней мере, время над ним точно не властно. Но есть ли смысл в этом времени, если свет твоей жизни погаснет? У Эмили — гусиные лапки в уголках глаз, несколько тоненьких линий на лбу, одна бороздка между бровями. Эти признаки старости возникали на любимом лице Сэма по одному, словно из ниоткуда; казалось, Ули только моргнул, а Эмили выглядит уже старше… Сколько пройдёт времени, прежде чем она станет выглядеть старше него? — Не слушаешься ты меня, — цыкнула женщина, коротко целуя Сэма в нахмуренные брови. — Ладно, я пойду завтрак готовить. Предпочтения? — Только не кашу. — Никаких, говоришь? Вот и ладненько. Она легко вскочила с его коленей и направилась на кухню. Сэм проводил стройную фигурку Эмили тяжёлым взглядом. Сколько времени пройдёт, прежде чем она состарится? Сэм не представлял своей жизни без этой женщины; ему казалось, что он умрёт в ту же секунду, как её сердце остановится. Без Эмили не было в мире света, силы, смысла — ничего не было, словно и сам мир не существовал вовсе. От одной только мысли про смерть супруги Сэму становилось настолько тоскливо, что хотелось сразу же обернуться волком и завыть, изливая ненужному без неё миру свой страх потери. …наверное, не такой судьбы Билли Блэк хотел своему сыну. Да и себе тоже — несмотря на возраст, мужчина вполне мог бы обратиться при близком контакте с вампирами… а Джейкоб действительно много общался с кровососами, раз теперь даже живёт среди них. И ведь единственное, что смущает Блэка в такой ситуации — запах разложения от их мёртвых тел. — К нему быстро привыкаешь, — клыкасто скалился паршивец, когда Сэм об этом спрашивал. — А вот вонь обмана у меня дома — это уже совсем другое дело. Тошнит без меры, знаешь ли. Это было до того, как Билли Блэк покончил с собой. Но после того, как Билли Блэк выстрелил в ведьму, едва ту не убив. И явно после того, как Билли Блэк стал участником отвратительного ритуала Эмиля Янга, унёсшего несколько жизней… Сэм устало выдохнул и потёр лицо ладонями. Он понятия не имел, как ему вести себя в сложившейся ситуации. Как относиться к ведьме-Свон, которая подняла весь этот ил со дна недавнего прошлого? Что делать с Джейкобом Блэком, который больше вроде как не принадлежит к стае Ули, но при этом всё ещё остаётся маленьким тупым волчонком? Как вообще защитить свою стаю от той дряни, что взбаламутила Свон при поддержке своей вампирской кодлы? И что же в итоге делать с ритуалом, который Эмиль Янг, как оказывается, так и не закончил? — Так. Ну я вижу, что дела совсем плохи. Эмили Янг, — дурацкое совпадение имён раздражало как Сэма, так и его супругу, пожелавшую оставить свою фамилию, — подтащила к дивану стул, перевернула его задом наперёд и уселась, умостив скрещенные руки на спинке. Ули уставился на тёмные мягкие локотки жены, и мысли его вильнули куда-то в сторону от проблем и мирских забот… К сожалению, Эмили, закусившую удила, было практически невозможно сбить с курса. Ну так она с детьми работала, ей эта черта только на пользу, если подумать. — Всё нормально, — не очень уверенно сказал Сэм. Эмили зашипела, как большая кошка, и Ули прикусил язык. Может он и был суровым лесным волком-оборотнем, но дома он становился послушным и ласковым, как пригретая у костра бродячая псинка. Шрам на лице у Эмили только подпитывал это поведение, стоит признаться. — Рассказывай, — приказала Янг, воинственно прищурившись. Сэм вновь потёр лицо и подтащил к себе плед с уголка дивана — несмотря на тёплую погоду и звериную кровь, Ули ощущал лёгкий озноб. — Чарли Свона знаешь? — Шериф и друг Билли Блэка. Тц, вот уж на кого бы я никогда не подумала… стрелять в девчонку, ну надо же. Что у него на уме было, интересно. — Вот об этой девчонке и пойдёт речь. Её зовут Изабелла, но она всем представляется, как Белз. В школе, как рассказывал Джейкоб, её иногда называют проклятым колокольчиком… Эмили слушала внимательно, не перебивая и не задавая никаких вопросов. Она не мычала, показывая своё внимание, — Сэма всегда раздражало, когда люди так делают, — не хмыкала и вообще практически никак не реагировала. Если бы не внимательный взгляд тёмных любимых глаз, то Сэм бы и вовсе решил, что супруге абсолютно плевать на его рассказ. Он говорил, не пытаясь приукрасить действительность или как-то отфильтровать своё мнение. С Эмили можно было говорить грубо, не пытаясь казаться лучше, чем ты есть. Это была ещё одна черта, которую Сэм обожал в своей супруге. Хотя стоило ли считать эти признаки его любви, если он боготворил в Эмили всё… — Ясно. Ведьма, получается. — Ты говоришь так, будто понимаешь, что это значит, — устало усмехнулся Сэм. Рассказ о девочке-волшебнице, — но совсем не с Лунной Призмой, о которой тарахтела маленькая племянница Сэма, — занял не так много времени, однако Ули чувствовал себя опустошённым. Казалось, что вместе со словами из его рта вытекала нервозность вместе с энергией, накопленной за время короткого ночного сна. К концу своего рассказа Сэм чувствовал себя так, будто за раз постарел на десять лет. — Ну не совсем знаю, конечно, — Эмили провела рукой по волосам, смотря куда-то в сторону. — Но хоть небольшое представление имею. Она к какой конфессии относится? — Типа религии? — Типа. Сэм передёрнулся. Можно ли поклонение смерти считать религией? — Католичка, наверное, — продолжала рассуждать Эмили, навалившись на спинку стула грудью. — Наверняка. Тут куча всяких магов-католиков, которые работают, как священники-новички… эгрегор-то сильный в любом случае, так что и самые простые заклинания должны работать. Интересно только, почему Свон тогда не читает молитвы, а… что? — Ты откуда это всё знаешь? Эмили наконец посмотрела на своего супруга. Выглядела женщина удивлённой, словно его вопрос был на грани идиотизма. — Ты серьёзно? — спросила она, высоко подняв брови; шрам в очередной раз исказил её лицо, но Сэма в кои-то веки это не волновало. — Ты серьёзно. Сэм, не знаю, как тебе сказать, ты только не пугайся, но у меня муж — оборотень. Ты правда думаешь, что после такого открытия я не постараюсь узнать про эзотерику всё, до чего только смогу дотянуться? Ули поджал губы. Это было логично, конечно… — Я, между прочим, даже амулеты научилась делать, — сказала Эмили, крайне довольная собой. — Успокаивающий отлично воздействует на детей. Жалко только, что нельзя использовать его постоянно. — Почему?.. — Вредно. Да и не так весело работать с детьми, которые слушаются тебя, словно стадо маленьких барашков… так что с конфессией? — Свон поклоняется Смерти, если я верно понял. Эмили понимающе промычала, но ничего не сказала в ответ. Сэм подождал где-то с минуту, но супруга, глубоко ушедшая в собственные размышления, не торопилась возобновлять диалог. Вместо этого она словно свернулась внутрь своего разума, выискивая в нём какую-то информацию. Взгляд у Эмили был отсутствующим, а радужки словно поблёкли. Зная эту черту своей жены, Сэм встал с дивана и ушёл на кухню. Завтрак был на столе, ещё не остывший. К счастью, любительница овсянки Эмили в этот раз сделала яичницу и пожарила мясо — спасибо ей огромное за это. Где-то к середине трапезы Эмили села за стол напротив мужа и присоединилась к завтраку. — Знаешь, — сказала она, — а ведь у меня был какой-то предок-колдун. Или колдунья… не помню точно. Тоже вроде бы Смерти поклонялся. — И что с ним произошло? — Его убила пришлая женщина, — хмыкнула Эмили, берясь за приборы. — Я копалась в архиве своего племени, но информации там было мало. Вроде бы сначала эта женщина обучала моего предка, а потом то ли в жертву его принесла, то ли ещё что… никаких подробностей. Племя не возражало, потому что мой предок не был против, там даже фраза была, типа «он с радостью принял смерть от её руки» или вроде того. Кстати… — Что? — Если так подумать, то именно от того предка пошло разветвление, — Эмили нахмурилась. — Одна ветвь, моя, осталась в племени Мака, другая ушла к Квилетам. В итоге у Мака я, у Квилетов Эмиль. — Ты проследила родословную? — удивился Сэм. Эмили была из тех людей, которые мало думают о прошлом, потому что не видят смысла в его изучении. И тем невероятнее было, что Янг самостоятельно копалась в архивах в поисках информации о давно минувших днях. — Мне пришлось, — воинственно раздула ноздри супруга Сэма. — Когда журналисты лезли чуть ли не из сливного стока, нужно было иметь как минимум бумажку о том, что с Эмилем Янгом мы не родственники. — Но вы родственники. Пусть и дальние. Женщина пожала плечами и полностью сосредоточилась на своём завтраке. — Фальсификацию документов никто не отменял, — не очень внятно сказала она, жуя бутерброд. — К счастью, журналюги — это не суд. Там бы такой номер не прошёл, конечно. Когда Эмили ушла на работу, Сэм какое-то время слонялся по дому в одиночестве, то и дело замирая возле разных предметов декора. На душе у мужчины было муторно, неспокойно; всё ещё хотелось выть без причины, куда-то бежать, что-то делать. Работы у Сэма не было, — он уволился, когда начались обороты, и теперь жил на оставленное родителями наследство, благо то было весьма внушительным, — стая сегодня не собиралась, дел как таковых тоже не осталось… дома даже гвоздь не надо было прибивать. А идти в Совет Ули совсем не хотел. Так и не придумав ничего лучше, он вышел из дома и направился в лес. Пускай тот время от времени тревожно замирал, вслушиваясь в завывания ветров над сосновыми шапками, Сэму здесь было в любом случае спокойнее, чем дома, в одиночестве. Жаль, что Эмили не могла просто взять выходной… слишком уж она любила детей, с которыми работала. Земля мягко пружинила под подушечками волчьих лап, редкие кусты неощутимо скользили острыми пальцами-ветками по мохнатым бокам. Сэм бежал без направления, без цели и без единой мысли в голове; бежал просто для того, чтобы бежать. Никаких глубоких помыслов или идей. Только ветер, влажная почва под лапами, запах беды в воздухе. «Как я могу тебе помочь?» Услышав такую чёткую чужую мысль, Сэм резко затормозил. Лапы оставили несколько неглубоких борозд в мягкой почве. Подняв голову, Ули принюхался. В воздухе было множество ароматов, но ни один из них не принадлежал кому-либо из стаи Сэма. Сильно пахло чем-то сладким, мёртвым, и соснами — даже сильнее, чем следовало бы. Будто кто-то разлил хвойное масло… Даже когда вожак напрягся, чтобы услышать каждого волчонка из своей семьи, ничего не произошло: все они были в своих человеческих телах, далеко от леса. Почти все из стаи Сэма или работали, или учились, так что ничего удивительного. Но чья тогда мысль? «Тебе нужно только сказать, — снова услышал Ули. - Я помогу тебе. Просто скажи…» Мысль была чёткой, как след на земле после дождя. Немного помявшись, Сэм всё-таки пошёл за ней, словно за путеводной нитью. Вроде бы ментальный голос был знаком, но почему-то никак не получалось понять, кто же говорит. Словно что-то мешало определить источник; от одной только попытки у Сэма предупреждающе кольнуло в висках: не влезай. Но никто не мешал ему приближаться к источнику этих мыслей. Сэм довольно быстро вышел на знакомую поляну. Он хорошо её запомнил из-за кустов малины, растущих неподалёку: когда решалась проблема Лизы, маленькой убитой девочки, Ули краем сознания отметил их. В сезон можно было бы прийти сюда, чтобы набрать для Эмили ягод. Она обожала дикоросы… Поляна ничуть не изменилась с прошлого посещения. Всё те же кусты малины, отступившие в круг деревья и тонкий, слабый росток клёна с кровавыми листьями посреди. Рядом с этим недодеревом по-турецки сидел Блэк, полностью сосредоточенный ненадёжным ростком. «Ну конечно. Блэк, — подумал Ули с ноткой сожаления. — Кого ещё я мог бы слышать, в самом деле…» Джейкоба ему было просто по-человечески жаль. Парень лишился сразу двух семей: и человеческой, и волчьей. И если с делом Билли Блэка Сэм практически ничего не мог поделать, то вот ментальную связь с Джейкобом он старался сохранить. Никто не знал точно, почему же так вышло, что стая отвергла Джейкоба. Сэм не чувствовал никаких предпосылок к этому; тем сложнее было принять, что связь между Джейкобом и остальными членами стаи оборвалась. Чувствуя ответственность за этого покинутого всеми волчонка, Сэм продолжал оберегать его, как мог. И не торопился закрывать своё сознание от другого оборотня. С Джейкобом изначально были проблемы. Первый оборот на счастье произошёл рядом с Сэмом. Ули и думать не хотел, что могло бы произойти, если бы Блэк обернулся в одиночестве: альфе пришлось приложить немалые усилия, чтобы подавить потерявшего разум подростка и не дать тому совершить что-либо, о чём он будет жалеть весь остаток жизни. Стая чувствовала скорое обращение Блэка, так что Сэм следовал за ним днём и ночью, ожидая этого момента. Дальше — больше. Джейкоб оказался слишком сильным ментально, на уровне с самим Сэмом. Любые волчьи навыки были словно встроены в Блэка изначально, тогда как Ули пришлось до всего доходить самостоятельно… если ему не мог помочь Шаман. Джейкобу же эта помощь даже не требовалась, что вызывало лёгкую зависть где-то глубоко в душе Ули. Джейк был своевольным, не хотел подчиняться, бежал вслед за ветром и за свободой. Сэм знал, что он уйдёт — не для Блэка была стая Ули с жёсткими правилами и рамками. Джейкоб наслаждался своими переворотами и мощью, что пробуждалась в его крови. Он любил быть волком, как никто другой. Если так подумать, то больше Сэм всё-таки за Блэка радовался. Нет ничего хуже, чем отрицание собственной природы — и отец Джейка это доказал всем. А ведь он даже волком не был, если так подумать… Сэм стал человеком, запоздало пожалев, что решил не брать с собой вещи. Джинсы и футболка остались висеть на дереве недалеко от дома, Ули ведь не собирался где-либо прерывать оборот… духи наверняка смеялись над ним и его планами, не меньше. Нагота, конечно, Ули не беспокоила — он уже успел привыкнуть к тому, что может засветить своим телом в любой момент, да и будучи волком ты штанов не носишь. Однако лишиться шерсти в ситуации, которую Сэм не понимал, было неприятно. — Джейк, — громко позвал парня Сэм, не рискуя приближаться. — Ты что здесь делаешь? Блэк даже не пошевелился. Казалось, что он вообще не слышал оклика своего бывшего вожака: как сидел, уставившись на растение, так и остался в той же позе. Сэм обошёл Блэка кругом, держась на значительном расстоянии, но Джейкоб словно был не здесь. Взгляд у него казался потухшим, рассеянным, лицо — слишком спокойным, ровным. Никакой реакции, даже когда Сэм всё-таки приблизился. «Почему ты не хочешь, чтобы я тебе помог?» Сэм нахмурился, услышав этот вопрос. Да, точно, голос в его голове принадлежал Джейкобу, хотя поначалу Ули этого не понял. Магия? Возможно. В последнее время ни в чём нельзя быть уверенным. Джейкоб точно с кем-то разговаривал. Когда Сэм отошёл чуть в сторону, Блэк вдруг поднял голову, жалостливо свёл брови и приоткрыл рот. Нижняя губа дрожала, как у ребёнка, готового заплакать в любой момент. Зрачки Блэка поймали фокус, и теперь парень смотрел на что-то по другую сторону поляны. Сэм там ничего не видел; это ничего не значило. — Ну, мелочь… мало мне проблем с твоим отсечением от стаи, да? Крадучись, Ули подошёл к Джейкобу. Тот всё так же не шевелился и не подавал никаких признаков своего присутствия. Остановившись у парня за спиной, Сэм наклонился и положил руки Блэку на плечи, готовясь углубить ментальный контакт со своим бывшим волчонком. Хотя, если так подумать, то Блэк всё ещё был его волком. Как птенец, улетевший из гнезда, не перестаёт быть ребёнком своей птицы-матери, так и Джейкоб, потерявший связь со всеми, не прекратил быть частью стаи Сэма Ули. Оборотни, в конце концов, были не столько волками, сколько людьми; к Джейкобу, этому мелкому несносному засранцу, Сэм отчего-то успел привязаться. Прикрыв глаза, Ули сосредоточился. Надорванная ментальная связь с Джейкобом ощущалась, как большая незаживающая рана. Углубляться в неё — то ещё удовольствие, но без этого Сэм не мог провернуть то, что он хотел. «Рядом со мной кто-то… есть? Ты поэтому не хочешь говорить?» Сэм поджал губы и зажмурил глаза. Мышцы в его теле напряглись, словно Ули пытался сдвинуть скалу. Но на самом деле его руки так и продолжали абсолютно расслабленно лежать на плечах Блэка, даже не сжимая пальцы. Было ли это напряжение в реальности? Или оно — лишь плод воображения альфы? Чернота перед зажмуренными глазами медленно расступилась. Не открывая век, Сэм видел окружающий лес чужим взглядом. Блэк воспринимал цвета немного иначе, чем Сэм, более ярко и насыщенно — и это резало по сознанию ощущением неправильности. — Слушай… успокойся, — сказал Блэк кому-то другому, не Сэму. — А ещё лучше скажи, как я могу тебя освободить. Ну же, тебе ведь точно нужна помощь, я же вижу… Ули взглянул вперёд чужими глазами — и на секунду потерял дар речи. В лесу, там, где сам Сэм видел лишь голые стволы сосен, Блэк разглядел монструозно большого волка. Шерсть его была настолько чёрной, что растворялась во мраке окружающего леса. Радужки — два светящихся красных огня. Сэм чувствовал угрозу от этого огромного волка, — он был больше любого пикапа раза в два точно! — и какую-то робость, слабость перед ним. Словно Ули был всего лишь щенком, который посягнул на место альфы… тогда как альфа — вот он, перед ним, скалит желтоватые крупные клыки и оголяет светло-розовую полоску десны в раздражении. Мысли Джейкоба были в полном порядке. Ни следа от беспокойства, страха, негатива — все эти чувства закручивались только в голове самого Сэма. Блэк же, в свою очередь, спокойно рассматривал огромного волка перед собой и всё пытался его уговорить сказать, как же можно ему помочь. Волк скалился, но ничего не отвечал… Сэм бы просто с ума сошёл, если бы этот огромный зверь вдруг заговорил по-человечески, если честно. Так что, в каком-то смысле, судьба миловала и не показала новую грань мира, к которой Ули был попросту не готов. В какой-то момент, устав от человеческих уговоров, волк зарычал. Сэм в то же мгновение ощутил, как переменилось настроение Джейка: из мягкой расслабленности он стал ощущаться остротой стрелы. Волк тяжело выступил из-под защиты сосновых стволов. Сэм увидел, что задние лапы у зверя не двигаются, и волк волочит их, как два ненужных, мешающихся отростка… За собой зверь, — дух? — оставлял след грязи, потому что лапы его гнили, покрытые ужасными на вид язвами. Жидкость в них вытекала и отравляла собой землю чёрными разводами, пахнущими разложением до головокружения сладко. Сэм ощутил, как горло у него перехватило спазмом, а потом картинка перед глазами пропала. Вокруг снова был лес, знакомый Сэму до последней веточки. Замерший в очередной раз, тревожно прислушивающийся к звукам — не раздаётся ли злое из-за боли рычание? В воздухе, помимо привычного запаха сосновых иголок, разливалась слабость и духота. В теле Сэма — слабость и немочь. «Сэм? Сэм! — услышал он зов одного из своей стаи. — Что за херня у тебя происходит?!» Ули опустил взгляд на Блэка. Джейкоб мотал головой, пытаясь прийти в себя, и только руки бывшего вожака не давали парню упасть на землю. Казалось, Блэк совсем потерялся в пространстве и не управляет собственным телом. Словно у него был припадок. «Обернись обратно в человека, — приказал Сэм. — Объясню потом. Никому сейчас не оборачиваться!» Неизвестно ещё, как может подействовать на стаю его соединение с разумом Блэка… — Джейкоб, ты пришёл в себя? Блэк, прекративший мотылять головой, кивнул. Рассеянно потерев лоб, он обернулся назад и сразу скривился. — Сэм, видеть твои шары до твоего лица не особо приятно. Ули отпустил плечи Блэка и сделал шаг назад. В отличие от своего бывшего вожака, Джейкоб ещё не успел смириться ни со своей, ни с чужой наготой при оборотах. Так что его выпад стоило бы просто проигнорировать. — Что ты здесь делаешь? — спросил Сэм, прищурившись. — Здесь?.. Джейкоб оглянулся по сторонам. Сэм наблюдал за тем, как на лице парня всё больше проявляется удивление: тот смотрел на поляну, на росток клёна с несколькими крупными листьями, на дальние сосновые стволы — и просто не понимал, где он находится. Чистейшее удивление на его лице было более выразительным, чем любые слова, которые Джейкоб мог бы сказать. — Что последнее ты помнишь? — Я… Джейкоб посмотрел на него и несколько раз быстро моргнул. — Я… ничего? Почему я вообще в лесу? Какого чёрта, Ули? Сэм наклонился вперёд, всматриваясь в лицо своего волчонка. Ни капли лукавства… Глаза у Блэка слезились. Джейкоб выглядел потерянным... Как ребёнок, у которого проблема и который пришёл с ней к взрослому, достойному доверия. — Что происходит, Ули? Хоть узы и были разорваны, Джейкоб всё ещё оставался волчонком сэмовой стаи. Альфа выпрямился и взглянул на место, где видел раньше раненого чёрного волка. Трава там была не просто примята — она сгнила. — Не знаю. Но мы обязательно выясним, мелкий.