Гранатовое благоразумие

На рассказ, — крайне отретушированный! — о Джеймсе и его «охоте» на меня Майки отреагировал на удивление спокойно. Не знаю, я, может, ожидала чего-то более бурного? Хотя бы размахиваний руками, выпученных глаз, громких криков или возгласов. Но Ньютон, казалось, словно застыл. Я видела, как у него ходили желваки, когда Майк сжимал челюсти, и как щурились заиндевевшие глаза. Но ни размахиваний, ни каких-либо комментариев не было до самого конца моего повествования. — И что с этим Джеймсом сейчас? — спросил Ньютон, когда я перешла к части с нашим столкновением в лесу. Честно говоря, я не совсем понимала, как и что я должна говорить Майку. То есть, про вампиров нельзя — это ясно почему, Вольтури не дремлют и всё такое. Про призраков тоже не стоило — не хотелось бы мне, во-первых, вводить Майка во всю эту паранормальщину, а во-вторых, объясняться, чтобы меня не сочли сумасшедшей. Так что нужно было что-то быстро придумать, а что именно — я понятия не имела. Как назло, голова совершенно не работала. К счастью, Майк проявил неожиданное понимание и не стал расспрашивать о том, каким же это образом я справилась с Джеймсом. Терьер посмотрел на мои руки, потом какое-то время разглядывал моё лицо, кивнул сам себе и задал свой вопрос о судьбе Ищейки. Мне, если честно, признаваться в содеянном было всё ещё нелегко: — Я его убила. Голос у меня сам собой опустился до неразборчивого шёпота, но мы с Майком сидели на одной кровати, так что он меня услышал. Ньютон вздохнул и закинул руку мне на плечо, привлекая к себе в полуобъятии. — Нет, всё-таки надо Калленам морды начистить, — пробормотал он, кладя подбородок мне на макушку. — Совсем за тобой не следили всё это время, даже в такое приключение вляпалась… Чарли знает? — Шутишь? — Ну и зря. Возможно, это действительно было «зря», и стоило бы рассказать Чарли о произошедшем. Но я не знала ни отцовской реакции, ни как мне, опять же, нужно врать, — или молчать, — насчёт магической части моего конфликта с Ищейкой. Вряд ли Чарли успокоится, если я расскажу ему то же, что и Майку: отец по долгу службы привык докапываться до самых мелких деталей в повествовании. Тем удивительнее, кстати, было то, что он поверил в мой нездоровый идиотизм и фейерверки в лесу. Магия здесь опять замешана, что ли… или же Чарли просто ждал от слишком «взрослой» меня какую-нибудь подлянку, а потому с облегчением согласился с предложенным вариантом? Кто знает. Не спросишь ведь теперь. — Как твоя депрессия? — невпопад спросил Ньютон. Я хмыкнула. Ну, как… — Прошла. Сложно, знаешь ли, быть в депрессии, когда на тебя охотятся, как на дичь. Да и вообще, слишком много событий произошло, чтобы я продолжала тонуть. Ситуация с Джеймсом позволила мне переосмыслить некоторые вещи… к примеру, я наконец поняла, что я вроде как не одна в этом прекрасном новом мире, наполненном сиянием вампирской кожи и запахом хвои в воздухе. Когда я неслась по лесу, не разбирая направления, я хотела жить. Для себя, для своих эльфов, для клана. Для отца и Сойки, в конце концов! Для тех людей, которые успели ко мне привязаться и которые точно беспокоились бы за меня, случись что-то непредвиденное. После, оставленная в одиночестве и пустоте нашего с Чарли дома, я думала о своих чувствах и мыслях в тот момент. И поняла, что всё-таки хочу жить… несмотря на всё то, что у меня забрали. Не было никакого смысла страдать дальше. Да и разве хотела бы она, чтобы я страдала? Нет… нет, я точно знала, что нет. Моё время для боли, кажется, закончилось. Естественно, я всё ещё не выбралась из болота окончательно. Иногда у меня возникали сильные упадки настроения или же, напротив, были вспышки агрессии, которые я практически не контролировала. Иногда в голове появлялись странные, не совсем здоровые мысли. Всякое было. Но, если оценивать моё состояние в общем, то можно было бы сказать, что я практически излечилась. Не хватало чего-то… В палату заглянула медсестра. Увидела меня на кровати Майка, — эй, я разулась! — она скривилась, но ничего не сказала по поводу антисанитарии. У Ньютона не осталось ни одной открытой ранки, да и вообще… — Время физиотерапии, — сказало чудесное создание, прежде чем исчезнуть за захлопнувшейся дверью. Майк застонал. Из-за затухшей темы в нём словно снова появилась жизнь: краски вернулись на лицо, взгляд стал более подвижным, да и губы тоже расслабились. Приятные перемены. — Ненавижу это дело, — проворчал он, легонько меня спихивая с кровати. — Давай-давай, умняша-Свон, пришло время моих мучений. Смотреть будешь? — Я сегодня с тобой на целый день, вроде как. Меня должен Чарли забрать. — Зашибись. Ходил Майк еле-еле, при помощи костылей, а с кровати вставал, как древний старик. Ноги Ньютона слушались плохо, — сказывалось время без движения или переломы, я так думаю; может быть, и то и другое, — так что он их стаскивал при помощи рук. Я ещё удивилась, что кресла-каталки рядом не было… Сначала удивилась, потом порадовалась: одно воспоминание об инвалидном кресле вызывало у меня целый сонм максимально неприятных ощущений. Оказывается, Билли Блэк с его покушением на мою жизнь, ещё больше сдвинул мою крышу. Будет психотерапевту над чем поработать перед моим обращением, да. До зала физиотерапии Майк добирался минут десять. Идти там было два с половиной шага, но из-за проблем с ногами Ньютон едва двигался и часто приваливался к стенке, чтобы отдохнуть. Я тенью шагала рядышком и не отсвечивала: пыталась было поначалу отвлечь Майка разговором, но Ньютон на меня чуть было не сорвался из-за боли и тяжести своего положения, так что я быстро замолкла. Обижаться смысла не было, конечно, но и приятного в чужой агрессии оказалось мало. Сама физиотерапия была похожа на лёгкую гимнастику у станка. Майк ходил, наклонялся, пытался поднять ноги — в общем, делал лёгкие вроде бы движения, но с большим трудом и красным от натуги лицом. Врач, проводящая терапию, постоянно осаживала Ньютона, напоминая ему, что ни в коем случае нельзя перенапрягаться, — «Мы не на тренировке по боксу, мистер Ньютон!» — но Майк её практически не слушал. Он был буквально готов рвать жилы, лишь бы поскорее выйти из больницы и вернуться к более или менее нормальной жизни. Было совершенно ясно, что дорога в большой спорт ему закрыта. Так же, как и поступление в какой-нибудь крутой вуз чисто за счёт спортивных стипендий. Я не видела в этом особой проблемы, потому что своё разочарование насчёт высших учебных уже давно пережила, но для Майка это всё ещё оставалось большим ударом. И, хотя Ньютон уже видимо переобулся в сторону ветеринарии, — и слава всем богам, кстати, — по инерции его всё ещё тащило на дорожку сожалению по неудавшемуся будущему. После физиотерапии Майк сидел рядом с кабинетом, уперевшись затылком в стенку и бессмысленно пялясь в потолок. Краснота медленно сходила с лица терьера, дыхание успокаивалось. Я просто была рядом, не особенно надеясь на начало диалога; к моему удивлению, Майк всё-таки заговорил: — Ну про футбол ты уже всё поняла, да?.. — Ты всё равно никогда особенно им не горел. Он мрачно усмехнулся, но на меня так и не посмотрел. Продолжал разглядывать свежую побелку на больничном потолке и нервно сжимать-разжимать пальцы на костылях. — Он составлял большую часть моей жизни, могла бы и посочувствовать. Отбитая. — Меня недавно чуть было не укокошили. Конечно, я отбитая. Ньютон захихикал, как школьница. Затем оторвался от стенки, потёр шею и, оглянувшись по сторонам. — коридор был пустым; медсестрички пили чай, больные всасывали пользу из капельниц, — наклонился ко мне: — Страшно было? — Нет. Или да. Я до сих пор не поняла. Но после моего пробега по лесу какие-то жизненные неудачи кажутся довольно мелкими забавными штучками, знаешь? Может, я покажусь тебе старомодной, но я прямо поняла всех бабушек мира. — Это ты о чём? — Ну, типа бабушки всегда говорят, что в жизни самое главное это здоровье и собственно жизнь. Так и я теперь думаю… может, на гимнастику какую записаться… Майк округлил глаза. — Шутишь, что ли? Ты и спорт? — Эй, я, вообще-то, очень люблю бег и плавание. Ну, по крайней мере плавание. И ты, если помнишь, должен мне поездку в Ла-Пуш. Так что выздоравливай и отвезёшь меня к океану… Я довольно зажмурилась и потянулась. Да, океан… как-то тупо получается: я не так далеко от большой воды вот уже почти год, а ни разу не была на побережье. Магия какая-то, раньше-то я бы первым делом растрясла Чарли и навострила тапки купаться. Даже если температура воды ниже двадцати по Цельсию. Я в Северном море купалась с удовольствием, что мне тут ваш Тихий океан! Моим увещеваниям Майк не поверил ни на гран. Ну и правильно, я бы себе тоже не верила: со спортом я была на Вы с момента, как приехала в Форкс. В своё оправдание могу сказать, что не особенно ты хочешь чем-то заниматься, если тебе на голову давит депрессия. Тут бы выжить, да. — Что у нас там дальше по графику? — я встряхнула руками и села ровнее, подобрав ноги под стул. — Нас покормят? — Меня — да. О тебе разговора не было. — Ты жестокий, жестокосердный парень!.. Как бы Майк ни ворчал, но было видно, что мне он рад. Я и сама была счастлива практически до щенячьего визга: ведь Ньютон в относительном порядке, бодр и довольно спокойно переживает свою травму и изменение будущего. Признаться честно, я боялась, что у парня опустятся руки из-за перекрывшегося будущего в Большом спорте… хотя оно ему и не светило, если так подумать. В каноне-то Майк даже ветеринаром не стал. Работал в лавке своих родителей, и всё. Доктор Каллен, пользуясь моим присутствием в больнице, забрал очередную порцию анализов. Крови из меня выкачали… опять в голову приходили мысли о рюмочках с красной жидкостью, которыми док дозаправляется между приёмами бабулек Форкса; что-то, видимо, было в моих глазах, потому что Карлайл стал рассказывать, куда он будет тратить чуть ли не каждый миллилитр моей драгоценной внутренней жидкости. — Да ладно, док, — остановила я его спокойный и обстоятельный рассказ, — я тебе доверяю. — Поэтому и смотришь так, как будто я тебя объедаю? — Вы очень проницательный товарищ, мистер Каллен. Именно так я и думаю… Мне кажется, Карлайлу я этим очень подняла настроение. По крайней мере, всё оставшееся время забора анализов он то и дело усмехался. Из клиники меня, покормленную и даже успевшую поспать, пока Майк читал что-то про собачьи скелеты, забирал Эдвард. Чарли как обычно задерживался на работе, так что снизошёл до того, чтобы обзвонить моих друзей и спросить, может ли кто-то довезти «профессионального пассажира», — это я, я! — до дома. Начал он, естественно, не с потерявших доверие эльфов, а с доктора Каллена. Карлайл отправил Чарли к Эдварду. И вот — у нас практически канонная история, когда Белз Свон едет на серебристом Вольво в полной тишине. Никакой музыки, лишь шуршание шин и мелькающие за оконцем деревья. — Суету навести охота, — пробормотала я, растекаясь в кресле. — А давай не поедем домой, а завернём в какой-нибудь ресторанчик? Покормим меня. Эдвард усмехнулся уголком губ. — От тебя и так пахнет едой, — сказал этот бессердечный монстр. — Вроде бы, в больнице недавно был ужин? — И что? Я же в больнице не лежала, а друга навещала. — Судя по тому, о чём думали медсёстры, ты там не только лежала, но и ела. Объедаете своего бойфренда, мисс Свон? — Ревнуете, мистер Мэйсон? Так мы поедем или нет? Эдвард фыркнул, но на ближайшем повороте крутанул руль. Вольво послушно повернул на дорогу, ведущую в Сиэтл, а я восторженно захлопала в ладошки. — Если так подумать, то Майк точно не может быть моим бойфрендом, — сказала я, приоткрывая окно. — Он, скорее всего, будет в ветеринарии специализироваться на собаках, так что и пахнуть может соответственно. А у меня от запаха собачьей шерсти мигрень начинается. Эта фраза очень развеселила Эдварда. Когда Каллен улыбался, он даже становился симпатичным — в эмоциональном смысле, а не как красивая статуя, сбежавшая из музея искусств. — Что же мы тогда будем делать после твоего обращения с Джейкобом? Упакуем в коробочку и отвезём в лес? — Тут везде лес, — заворчала я, — вернётся и нассыт в тапки вместо мести. К тому же, Розали, насколько я помню, нашла способ уменьшить «ароматность» нашего пушистого друга. Нашла же? — От него явно пахнет приятнее, чем от других волков. Жаль, недолго. — Ну вот! С оборотнями вышло довольно забавно: оказывается, мыть им нужно обе свои ипостаси. Так же, как и кормить, и в туалет ходить — всё делалось отдельно для каждой части. Разве что сон был общим и всегда не превышал семи часов, в любой из форм. Сильный запах мокрой шерсти, на который в оригинале жаловались вампиры, можно было убрать очень просто: помыть источник. Я примерно представляю, почему до этого не додумались в каноне, — там вообще было не до этого, говоря откровенно, — но у нас никаких особенных проблем в целом не наблюдалось, так что Розали подошла к изучению вопроса со всей серьёзностью. После обнаружения необходимости чистить зубы она вообще тщательно следила за гигиеной, так что ничего удивительного, что тема чистого непахнущего волка её зацепила. Не знаю точно, сколько шампуней она перепробовала, но Джейкоб стонал и умолял вампиршу прекратить экзекуции довольно долго. Розали, не щадя парня, гнала его мыться в обеих ипостасях, а потом внимательно обнюхивала шерсть, выискивая остатки неприятного запаха. Так было выведено, что лучше всего с вонью от шерсти справляется шампунь для котят… который, однако, даёт неожиданный объём. Так что после него обязательно надо использовать лосьон для шёрстки, чтобы она была послушной и мягкой. И всё обязательно без запаха, потому что не для этого Розали Джейкоба-волка мыла, чтобы потом нюхать ароматизаторы! Вообще, если дело касается чего-то бытового, то именно Розали была главным инициатором кипиша в клане. Не знаю, как там ржали над Джейком в его стае, но уйти от гигиенических процедур у парня не было ни одного шанса. Розали сразу сказала: если Джейкоб хочет оставаться с ней в одном доме, то марш на улицу, под струю из шланга. Она Блэку, кстати, ещё и клыки чистила. Специальной пастой для собак, со вкусом мяса… — Ты чему так ухмыляешься? — с подозрением спросил Эдвард. Я поделилась, и парень рассмеялся. Ну, мне не сложно, а Эдварду весело. И вообще, мистера Меланхолия нужно смешить время от времени, чтобы он в свои упадки не уплывал. Мейсон решил выпендриться и привёз меня в японский ресторан. Честное слово, я была удивлена до кончиков волос: это же надо было так запариться, чтобы найти в Сиэтле нужное заведение! Напоминаю, что мода на Японию ещё не захватила общественное сознание, так что на суши, якисобу и сакэ американцы поглядывали с напрягом. Здесь пока любили пасту и пиццу. А ещё лучше — американцы бы куриных крылышек заточили, да под бургеры… но не ваш этот рис. От него, между прочим, запоры бывают! Здание было небольшим, в два этажа. Я подозревала, что работники, — настоящие японцы типа дзёмон, хотя там и один яёй затесался, — живут на втором этаже. Сам ресторанчик внутри был в типичном японском стиле, как его могут представлять себе европейцы. Веера на стенах для антуража, тонкие ширмочки, расписанные какими-то пейзажами, какие-то амулетики, навевающие воспоминания об Азии. В целом, впечатление складывалось довольно странное, но приятное; ясно было, что в стиле ресторана намешаны вместе с японизмами всякие примочки из Китая и как минимум из Кореи. Но смотрелась… хорошо. Мне понравилось. Когда нас проводили за столик, я увидела простую добротную мебель из дерева. На вид не очень удобная, она оказалась настоящей находкой: едва сев на стул, я больше не захотела с него вставать просто ни-ког-да. Нам дали меню, и тихая вежливая официантка отошла, чтобы не мешать нам выбирать. Я отложила лист с фотографиями блюд и осмотрелась. — Как ты нашёл это место? Подслушивал небось? — Я его купил. Я моргнула. Чего?.. — Чего? Эдвард улыбнулся, явно польщённый моей реакцией. Быстро просмотрев меню, — что ты там ищешь, болезный, если ты не ешь, да ещё и этим заведением владеешь? — он отложил его в сторону и слегка подался ко мне. — Я купил этот ресторан. Ты же говорила, что где-то к десятому году японская кухня станет популярной, так что я решил просто немного подождать… считай, что я инвестировал в спокойное будущее. — Как скажете, мистер Грей, — пробормотала я, абсолютно обескураженная. Я никак не могла понять, что же меня смутило больше: то, что Эдвард послушал моё предсказание о возможном будущем, или же то, что он спокойно взял и купил ресторан. Учитывая, что заведение точно будет какое-то время работать в убыток, — ну не привыкли американцы к таким блюдам, тут и к китайской кухне пока с небольшим подозрением относились, — то выходило, что денег Мистер Меланхолия может потерять очень много. Хотя бы на тех же зарплатах для работников! Вернулась тихая официантка. Я махнула Эдварду, чтобы он делал заказ за меня — пускай шикует, раз уж он этот ресторанчик купил. Сама же я по-другому смотрела на убранство зала и аккуратные столики за ширмами. Официантка разговаривала с явным японским акцентом и имела большие сложности с произношением несчастной «л». А ещё она некоторые слова произносила слогами и не всегда правильно. Как говорится: полное каваи. — Некоторые вещи я купил с рук, — правильно понял мои оглядывания Эдвард, когда официантка ушла. — Другие, как эти ширмы, сделал отец Юрико, нашей официантки. У него просто золотые руки. Ну, говоря честно, ширмы действительно были потрясающими. Так что тут даже не поспоришь. — Всё равно не могу поверить, что ты просто взял и купил ресторан. — Что не так? И кто такой мистер Грей, кстати? — Мистер Грей — это ты. Он посмотрел на меня с большим скепсисом. Нам принесли полотенчики, замоченные в мятной воде — моя идея, между прочим! Я такого тут ещё не видела, зато видела это в будущем, когда был бум популярности японской кухни. — Белз, не смешно. — Нет, ну, вообще-то, очень даже смешно, — я развернула полотенце и принялась вытирать его теплотой пальцы. — И я серьёзно, мистер Грей — это ты. Персонаж из другой книги, практически полностью списанный с тебя. — Что за книга? Я тихонечко загыгыкала. Ну, как тебе сказать-то, мистер «мне сто лет, но обратился я в семнадцать, так что в секс-шопы меня не пускают»… — Короче. Жила-была девушка-красавица по имени Анастейша Стил. Её все называли Ана, но имя Ана Стил ассоциируется у меня почему-то с проституцией или порно, поэтому я её так называть не буду. Итак, однажды Анастейша пошла на интервью с красавцем, богачом и просто классным парнем Кристианом Греем… Нам принесли заказ. Сет с настоящими японскими суши и сашими, которые готовили настоящие японцы, в плюс-минус настоящем японском ресторане. Я была просто в раю. — Красавица с красавцем? — понимающе усмехнулся Эдвард, когда Юрико отошла. Я махнула рукой. — Это же сказка, мистер Мейсон, реагируйте поспокойнее! Так вот, отношения этих двоих начались с того, что Анастейша усомнилась в гетеросексуальности мистера Грея… Никогда бы не подумала, что буду пересказывать «Пятьдесят оттенков» прототипу одного из главных героев, но вышло довольно забавно: Эдвард внимал мне с таким внимательным выражением лица, что во мне проснулся настоящий оратор. Как можно не быть красноречивой, когда у тебя такой благодарный слушатель? Опять же, повторюсь: было очень забавно рассказывать о мистере Грее самому мистеру Грею. Этакая ирония мира. Суши оказались потрясающими, васаби — острым до слёз из глаз, а имбирь был правильного золотистого цвета, а не ядрёно-розовым. Свежая рыба, правильно приготовленный рис и разнообразие водорослей в качестве закуски окончательно примирили меня с тем, что, кажется, у меня начинается новый период в жизни. Я всегда была очень привязана к еде. Так что получить что-то более или менее привычное, да ещё и такое вкусное, в период, когда мы, кажется, разобрались с большей частью проблем… да, для меня это определённо было знаком. От сакэ и сливового вина я по понятным причинам отказалась, — не люблю алкоголь и то, как люди после него пахнут; плюс читала я какое-то исследование, что из-за алкоголя разжижается мозг или типа того, — а вот настоящим зелёным чаем насладилась сполна. Эдвард профессионально делал вид, что он пьёт и ест, хотя по большей части слушал меня или перекладывал вкусные кусочки со своей тарелки на мою. А Юрико, — хитрая лисичка, ха, — очень усердно протирала столы неподалёку от нас, слушая мой рассказ. Эдвард усмехался, когда с её стороны раздавались вздохи и ахи. Ровно на тех местах, где это требовалось по рассказу, хе-хе. Это был хороший вечер. Хороший день. И, кажется, у меня впереди намечалась хорошая жизнь. Наконец-то. У моего дома мы с Эдвардом простояли минут двадцать, опершись о его Вольво попами и просто болтая ни о чём. Мистер Меланхолия в очередной раз показал миру, что он так-то хороший парень, просто с небольшими заскоками; я, сытая и довольная, была готова принять Мейсона со всеми его загонами. Лишь бы не третировал меня, как в первые дни нашего близкого знакомства. — У нас ещё, конечно, остались проблемы, — пробормотал в какой-то момент Эдвард, смотря на зажигающиеся оконца в моём доме; Сойка ходила из комнаты в комнату, наверняка убираясь, так что лампочки включались и выключались, как медленная гирлянда, — но я рад, что хотя бы опасность с Ищейкой миновала. Я скрестила руки на груди. Погода была хорошей, и, хотя солнце уже скрылось, воздух не спешил выстужаться. — Это вряд ли. — Почему?.. или ты чего-то не говорила? — Да я сама мало помню, — поморщилась я. — Все трое из клана Джеймса были с прибабахом. Виктория устроила на Беллу настоящую охоту, даже обращала молодых вампиров. Но это ладно, Викторию перекусил тот волчонок из Квилетов. А вот Лоран… Эдвард повернулся ко мне. — Он тоже хотел убить Беллу? Я кивнула. — Не помню подробностей, но он точно пытался это сделать… скользкий тип. Может, в этот раз обойдётся, кто знает. А может и нет. Эдвард вздохнул. Затем притянул меня к себе, обнял со спины и погладил по голове, как ребёнка. — Не думай об этом сегодня, колокольчик. Посмотри, какие звёзды на небе… Я откинулась на вампира и улыбнулась. Говорить о том, что слабые человеческие глаза звёзд пока не видят, я не стала.