***
На следующий день новость о новом режиме налогообложения облетела всю страну: все те, кто раньше кормился за счёт земли и просто малоимущие - возрадовались; а вот купцам различного уровня, ранее жившим в своё удовольствие, пришлось изрядно подзатянуть пояса. Ростовщичество теперь и вовсе каралось штрафами с изъятием имущества, и во дворец к Борису потянулись нескончаемые вереницы бьющих челом богатеев, надеющихся упросить регента снизить грабительский налог для знатных особ. Однако, Борис не желал выслушивать бесконечные стенания, да к тому же опасался разозлить неверными решениями и без того взвинченных братьев, а посему шустро спихнул обязанность по разъяснению новых мер на мелких чиновников. После чего, со спокойной душой затворившись в своих покоях, принялся жаловаться на тяжкую жизнь трём наложницам и хорошенькому виночерпию, который сочувственно кивал, то и дело подливая в кубок своему горемычному господину утешительный нектар. Константина также видно не было: на утро после злополучных событий он, озабоченно качая головой, по окончании собрания Совета удалился со Свибором в сторону казарм. Больше средний брат в обществе с того момента не появлялся. Александр же, проспав ещё четверть суток и выслушав неодобрительное цоканье лекаря, вновь пил больше целительных отваров, чем вина - эти несколько дней, проведённые без толкового сна и покоя сильно сказались на его самочувствии, и теперь царевич в свои восемнадцать зим ощущал себя трёхсотлетней развалиной - правда, без возможностей вампира. Однако, он всё равно упорно, ежевечерне, ходил в храм Пантеона, молясь Энкельту о возвращении плодородия вардийским землям, но тщетно - больше никаких подсказок ему не дали. «Видно, придётся справляться самому...» - со вздохом и всё возрастающей тревогой думал он, вновь садясь за многочисленные труды своих предшественников. Теперь над ним, будто карательный меч, висела Непреложная клятва, в любой момент способная решить, что он не сдержал своего обещания. Отступать было некуда.***
В пещерах по обыкновению было сухо и холодно. В грот, располагавшийся в самом сердце горы и служивший тронным залом, его провели стражники-упыри. - Шпион прибыл! - громогласно доложил один из них, глядя на трон, который обычно занимал владыка вампиров. Но в этот раз их глазам предстал тонкий темноволосый юноша с черной повязкой на глазу. С виду ему нельзя было дать более семнадцати зим. Закинув ногу на ногу, он сидел на троне уткнувшись в толстую книгу с пожелтевшими страницами. - Ты... - новоприбывший застыл, удивлённо и подозрительно вглядываясь в белое лицо юноши, который, несомненно, являлся вампиром, - Ты что здесь делаешь? Кажется, я тебя уже где-то видел... - Ж-живу, - негромко, заикнувшись, ответил парень, после чего захлопнул книгу. - Зови хозяина, - на что тот неторопливо встал и скрылся в одном из чёрных тоннелей. Спустя некоторое время близ грота раздались шаги, и в зал шагнул высокий седовласый вампир в светлых одеждах. С собой владыка вёл одноглазого юношу, ласково приобнимая того за плечи. «Кто он такой? Лицо знакомое, но... не могу вспомнить... И кто он для этого кровососа? - воспитанник? любовник?» - прищурившись, гадал про себя мужчина. Его посетила мысль, что этот тщедушный упырёнок мог бы стать неплохим обменом. Если бы удалось подкараулить его... но, неизвестно, насколько вампир дорожит им. Разозлить его было бы катастрофической ошибкой... - Однако, ты заставил меня ждать, - негромко протянул бессмертный, устремив на преклонившего колени человека холодный взгляд алых глаз. - Как добрался? - Зачем вы меня вызвали? - чувствуя глухую усталость, он с трудом сдерживал раздражение. Ненависть к высокомерной твари ещё никогда не была так сильна, нежели теперь. - О, мы не в настроении? - вампир насмешливо осклабился - кажется, сегодня он был в хорошем расположении духа. Удобно устроившись на троне, он продолжил: - Я хочу узнать об обстановке... - парень с повязкой, точно тень, юркнул за спинку трона и, обнявшись с книгой, замер поодаль, опустив голову. Мужчина не сомневался в том, что он внимательно слушает. - До меня долетели слухи, что в Варде произошло восстание голодающих. Это правда? - Да. - И каков же исход? - Всё завершилось благополучно, - шпион вздохнул, - Александр смог сдержать недовольство крестьян. Но неизвестно, насколько хватит его обещаний, чтобы и дальше сохранять мир в государстве. Проблема неурожая по-прежнему не решена. - Наследник пострадал во время конфликта? - Нет. Думаю, что бы ни случилось - пострадал бы кто угодно, но не он, - на что владыка вопросительно поднял бровь: - То есть, вампир по-прежнему на месте. - К сожалению, господин. Он хорошо промыл ему мозги - мальчишка слишком ему доверяет и пропускает мимо ушей любые обвинения в его адрес. Даже вышестоящие не могут казнить его ни за что - личная охрана наследника престола неприкосновенна, также как и охрана регента. Мы ищем повод, но пока что его нет. - Доверяет?.. - вампир помрачнел, - Какие же вы, люди, никчёмные! - он досадливо фыркнул. Черты его мраморно-точёного лица заострились, - Оставь нас, - внезапно обернувшись к юноше за своей спиной, негромко, со сдерживаемым раздражением, попросил он. Парень, будто очнувшись, кивнул и направился прочь из грота. А мужчина тут же ощутил наползающую опасность. Подождав, пока зелёная рубашка молодого вампира скроется во тьме тоннеля, владыка тихо прошипел: - В твоих интересах сейчас назвать мне как можно больше причин, почему я должен оставить тебя в живых! Ты совершенно бесполезен! Ничтожество, неспособное справиться даже с одним бессмертным, имея в подчинении целое войско! - Всё не так просто, как вы думаете! - возразил тот, - Какими бы полномочиями я ни обладал, справиться с Владиславом, не наделав шума и не выдав себя - невозможно! Повсюду стража Александра, готовая донести ему о малейшей проблеме! Этот вампир, надо отдать ему должное, толковый военачальник. Из него бы вышел неплохой генерал, не будь он столь слепо предан наследнику. - Слепо?.. - задумчиво протянул вампир, - Глупец, бессмертные не могут быть слепы! Для этого они слишком много прожили и слишком многое знают. А уж вампир, подобный Владиславу - и подавно, - он тихо усмехнулся, - Как интересно... Быть может, стоило бы с ним встретиться, поболтать?.. Любопытно, что же побудило столь совершенное существо, как он, служить жалкому человечку - почти ребёнку? Неужто только это?.. - он осёкся, словно спохватившись, после чего погрузился в задумчивое молчание. - Каковы будут дальнейшие распоряжения? - через некоторое время решился всё же спросить шпион. - Для тебя никаких изменений, мой бездарный друг, - небрежно отозвался вампир, - Ты подстрахуешь меня на случай, если всё снова пойдёт не по плану. Твоя задача остаётся прежней - следить за наследником. - Но... что вы хотите сделать? - растерялся тот. На что владыка презрительно улыбнулся в ответ: - Твою работу. Раз уж ты оказался не в состоянии проникнуть в голову к Александру - значит, придётся мне. Нужно кое-что проверить... Я сам разберусь с этим вампиром - он отправится под серебряное лезвие в ближайшее же время. Какая ирония! - прожив триста лет, погибнуть от рук ребёнка, который ему так доверяет... Не знай я человеческую натуру, решил бы, что поступаю жестоко. Однако... даже если сердце этого щенка рассыплется в прах... - в тёмных, точно остывшая кровь, глазах вампира вспыхнул опасный огонёк, - ...мне будет всё равно. Он и весь его род должны исчезнуть с лица земли. Глядя на разом исказившееся лицо в белой раме волос, посланник с содроганием склонился в поклоне, показывая, что понял приказ. В голове его теснилось множество мыслей, но ни одну из них он не высказал. Похоже, у вампиров с царской династией Варды были куда более серьёзные счёты, чем он мог когда-либо предположить.***
Огоньки свечей в канделябре негромко потрескивали, кидая рыжие отблески на резную полированную поверхность стола и книжных шкафов. Александр вздохнул и утомлённо потёр покрасневшие веки. С самого утра он прочёсывал многочисленные труды по истории и земледельческому делу в надежде найти выход из сложившейся ситуации. Да - худо-бедно удалось распределить средства между людьми, и теперь они могут позволить себе купить немного еды, поставляемой Ибрией. Но... как надолго хватит терпения знати и купцов, которых пришлось притеснить, дабы остальные смогли выжить? Неровен час - и вместо народного бунта поднимется восстание среди вельмож. И вот они-то составляют скрытую, но куда более серьёзную угрозу, нежели нищие истощённые крестьяне. Их связи и возможности вполне могут позволить им организовать государственный переворот и посадить на трон того же Константина, который не гнушается убивать простых людей, если того потребует нужда - лишь бы не стояли на пути. В этом случае Александру несдобровать. А значит - ему просто необходимо разобраться с этим как можно скорее. - Всё сидите... - вздрогнув, он почувствовал спиной лёгкие шаги в свою сторону и чуть повернул голову. Явился. - Быть может, пора бы отдохнуть, Ваше Высочество? Усталый ум - не самый надёжный советник. - Увы, но кроме него у меня больше нет достойной альтернативы, - хрипло отозвался Александр, хмуро глядя на плывущие пред глазами строчки, - Сегодняшний Совет не смог мне обеспечить спокойную ночь - более бесполезных министров нужно ещё постараться сыскать! Только и знают, что твердят о том, что всё перепробовали. А жрецы разводят руками и сваливают всё на Пантеон! Кажется, действительно было бы легче, если бы меня поразила Кара за невыполненный обет - и дело с концом! - Не говорите так... - он услышал короткий бархатистый смешок, после чего Владислав приблизился и сел сбоку от него за стол, заваленный многочисленными фолиантами и свитками. Вампир выглядел странно измождённым, но при том и в половину не столь мёртво, как бывало ранее. Царевич мысленно подивился такому парадоксу и спросил: - Ты был на охоте? - Ещё нет, государь. - Тебе не помешало бы. Выглядишь голодным. - Я всегда буду голоден, сколько ни пей людской крови. Такова цена. - Да? - вроде бы, ничего нового Владислав ему не поведал, но у Александра создалось смутное ощущение, что он чего-то не понял. - Да. - Иди, - сказал царевич, - Я ещё немного почитаю. - Это бесполезно, государь - вы слишком устали. Лучше завтра встаньте пораньше. - Я не устал! - огрызнулся он, чувствуя, как отчаяние вновь подступает к горлу, - Я не смогу спать, пока не найду ответ - понимаешь ты это или нет?! После того как встретился с толпой, готовой разорвать меня и мою семью на куски, я не могу заснуть! - глядя на исказившееся в тревоге и злости лицо юноши, вампир молчал. Он понимал. Но был не согласен с ним. - Даже если вам страшно, нет смысла мучить себя, будучи неспособным мыслить. Сейчас ваш организм истощён, разум молчалив, а в таком состоянии поддаться безысходности и ужасу проще простого. Вынуждая себя работать дальше, вы добровольно роете себе могилу. Но ведь... у вас другая цель, не так ли? - вампир чуть склонился к нему, и Александр замер, глядя на пляшущие свечные огоньки в алых глазах. Они казались светлее обычного - ближе к оранжевому. Вспомнив свои видения в храме, Александр тут же поспешно отвёл взгляд и смущённо кашлянул, вновь утыкаясь в книгу. - Красиво говоришь, Влад, однако, я не собираюсь бежать от проблем, - упрямо заявил он. - Даже если мне придётся умереть, чтобы вернуть плодородность почвам - я сделаю это. Мой отец не успел найти решение из-за болезни, и теперь я обязан продолжить искать. В конце концов, именно за тем меня и явили на свет - дабы принять судьбу царя. - Ну, что ж... воля ваша, - раздражённо усмехнулся вампир, - Надеюсь, вы всё же получите то, за чем так усердно гонитесь, - спустя мгновенье он исчез. Поморгав и, глядя на пустое место, Александр нахмурился, после чего - тихо ругая стража на чём свет стоит - продолжил унылые поиски. Постепенно, за отсутствием интересующих зацепок в тексте, веки его отяжелели окончательно и, в какой-то момент наклонившись, дабы в очередной раз протереть глаза рукавом, он уронил голову на раскрытую книгу и больше её не поднял.***
«Глупый мальчишка... теперь придётся ждать ещё сутки, прежде чем смогу к нему подступиться!» - он с досадой наблюдал почивающего за столом царевича. Огарки свечей уже погасли, за окном стоял третий час ночи. Вздохнув, он приблизился и наклонился к спящему: от длительных переживаний и усталости лицо Александра побледнело и осунулось, а огонь жизни, некогда столь завораживающий, заметно угас. «Так больше продолжаться не может», - он осторожно, дабы разбудить, но не напугать царевича, потряс его за плечо. И, едва юноша открыл глаза, сказал: - Взгляни, - после чего Его Высочество рухнул к нему в руки, и разбудить отныне его не был способен даже выстрел из пушки. Сейчас царевич ничего не мог сделать - как бы того ни хотел. Иначе бы Боги давно ниспослали ответ на все его молитвы. А раз так, то самым разумным решением было поберечь будущего монарха от излишних переживаний и надрывов, - так думал Владислав, материализуясь посреди покоев царевича и опуская обмякшего наследника на перину. Александр не проснётся до тех пор, пока не будет утолена его жажда. А чтобы это стало возможным, человеческое тело должно отдохнуть и восстановиться. «Если он не может сейчас быть сильным, то тогда мне придётся взять на себя эту ответственность, - он сел рядом и изучающе скользнул взором по изящным юношеским чертам, - Однако, он порядочно разозлил меня... Теперь держать себя в руках стало труднее - это плохо. Нужно что-то делать...» - прислушиваясь к скребущим по сердцу эмоциям, он в задумчивости поддел кончиками пальцев свесившуюся на лоб царевичу светлую прядь, после чего поймал себя на мысли, что перчатки его раздражают. «Теперь мой контроль над жаждой стал лучше, поэтому ничего страшного не случится, если я...» - успокоил он себя, стягивая плотную чёрную кожу, после чего осторожно дотронулся до лба царевича обнаженной ладонью и, обласкав костяшкой прохладную шелковистую поверхность чела, спустился вниз по скуле и щеке юноши, отмечая, как бегут по телу приятные мурашки от соприкосновения с этим нежным пульсирующим теплом и бессознательной доступностью желанного. Он понял - ему нравится такая власть, и покой мягко затопил всё его существо, подначивая утвердиться в своих ощущениях. - Нет смысла обманываться, не так ли? - обращаясь к юноше, прошептал он, как если бы тот мог его услышать, - Ведь ты сам хочешь этого. И как бы ни была решительна твоя рука, сжимающая плеть, к твоему сердцу это не имеет никакого отношения... - подушечки бледных пальцев прошлись по приоткрытым мальчишеским губам и, очертив их кромку, скользнули вниз - на шею, останавливаясь и прислушиваясь к вожделенному биению пульса. - Ха-а... как прекрасно... Я уже почти жалею, что попробовал тебя, огонёк... - прикрыв глаза, с чуть одурманенной улыбкой прошелестел он, склоняясь ближе и касаясь кончиком носа бархатистой щеки, вдыхая нежный запах и чувствуя, как медленно ослабевает контроль. Ему нравилась эта рискованная игра и то, с какой лёгкостью он теперь мог себя удерживать от падения в чёрную бездну безумия. После обретения в себе частицы божественной сущности, подобное занятие будоражило не столько его голод, сколько жажду обладания. И это было в разы острее и заманчивее искушений крови. Что-то настолько хорошо забытое, что даже как будто бы внове. - ...Ты оказался слаще, чем я предполагал... - соблазн вспомнить вкус этого персика и пригубить божественного нектара вновь становился нестерпимым, и вампир со вздохом отстранился, скрипнув зубами. Как бы он ни хотел, время ещё не настало. «Завтра... он станет моим завтра...» - с этими мыслями он поспешил покинуть покои, заперев царевича на ключ. Как и ожидалось, проспал Александр все текущие сутки. Крутившиеся вокруг лекари только озабоченно качали головами и поили бесчувственного наследника укрепляющими отварами да бульонами, твердя, что такую степень нервного истощения им ещё не доводилось встречать. Владислав же отмалчивался, стоя в углу, и следил, чтобы помимо целителей Александра больше никто не беспокоил. С минувшей ночи мысли о предстоящей трапезе не давали ему покоя. Он представлял как вновь соприкоснётся с тёплой кожей - теперь уже изнеженной отдыхом и довольством, порозовевшей и бархатной; как пропустит меж пальцев шелковистые волны кудрей и прильнёт губами к пульсирующей благоуханной шее; как завладеет этим сокровищем целиком и полностью, присвоив себе и сделав его своей частью... Алчность, так несвойственная ему ранее, теперь раскрылась со всей пышностью своего цветения, кружила голову, и он чувствовал себя почти влюблённым, если бы это чувство не казалось ему таким недостойным и пугающим. Но обещанные сладость и блаженство манили и он - хотел того или нет - сгорал от нетерпения в ожидании близившейся ночи. В стремлении скоротать время, он весь день провёл в казармах, на смотре новобранцев. После изданного указа Александра, где мужчинам и их семьям, решившим поступить на военную службу, было обещано хорошее пропитание и крыша над головой, полигоны ежедневно полнились новыми лицами. Однако, допускали не всех, а лишь тех, из кого могли получиться хорошие боевые единицы или мастера, имеющие ремесленные навыки и знания по устройству оружия. Владислав, понимая, что казармы не бесконечны, дал приказ хорошенько испытывать каждое новое лицо, прежде чем оно получило бы вожделенное место. В ходе подготовки бойцов ленивые и самые слабые также будут отсеяны, и из набранных десяти тысяч останется, в лучшем случае, пять. «Такими темпами, даже если Константин и Борис будут против набора армии, набитой до отказа стражи хватит на оборону столицы... - думал Владислав, глядя как новоприбывшие снуют по полигону толпами под громкие команды смотрителей, - Максимум, казармы наследника способны вместить около пяти тысяч человек. Это немного, но ведь есть ещё и гильхеймские владения, где также найдутся места для солдат... около полутора тысяч...» - Что вы здесь устроили? - он вынырнул из своих мыслей и обернулся на прогремевший голос - к нему решительным шагом приближался Константин. Следом, чуть отставая, следовал Свибор. - Отборочные испытания в стражу Его Высочества Александра, - ответил Владислав. Он знал, что Константин не в восторге от того, как стремительно ширится военная мощь младшего брата, и приготовился доказывать, что ничего странного не происходит. - Опять?! Вы с ума сошли! Казна не бездонна - мы не можем содержать такое количество стражи! - белокожее лицо среднего брата стало медленно багроветь, - Кажется, я уже говорил, что нет нужды так перестраховываться. Не разрешили армию, так он взялся за стражу?! - Я всего лишь исполняю приказ Его Высочества, - спокойно ответил Владислав, - Насколько я знаю, Его Высочество не намерены превышать допустимое количество единиц стражи. Большую часть времени половина мест в казармах пустовала - теперь же будет полный состав. - Сейчас не те времена, чтобы мы могли себе позволить полный дворец дармоедов! - прорычал Константин, - Прекратите немедленно это безумие! Иначе мы все пойдём ко дну - эти твари разорвут нас, как только мы не сможем им платить за их службу! Всё равно что пустить волка в дом! - В стране голод, Ваше Высочество, - ответил Владислав, - И люди согласны служить за постель и еду. Поэтому не думаю, что затраты выйдут существенно больше, нежели в мирное время. В конце концов, беда не разбирает, кто царь, а кто нищий. Те, кто может нас похоронить, также способны поднять нас с колен, если протянуть им руку помощи в трудное время. - А тебя, я смотрю, бессмертие не шибко чему-то научило, - презрительно фыркнул Константин, - Иначе бы ты знал, что каждого в этом мире волнует только его собственная шкура, и на беды и старания других ему плевать. И если наше государство станет рушиться, я лично - клянусь Пантеоном! - водружу твою голову на кол! Ренегат... - после чего, толкнув Владислава плечом, продолжил свой путь. Свибор, ухмыльнувшись, поспешил за ним. - Не слушайте его, капитан, - Ульрик, неприязненно покосившись им вслед, посмотрел на вампира, - Он боится своего брата - также, как и Борис. Я трусов за версту чую. Теперь понимаю, почему из них троих Его Величество избрал наследником нашего господина. Хоть он молод и неопытен, но сердце у него - не чета этому гнилью. Как небо и земля... - на что Владислав кивнул и, молча похлопав соратника по плечу, дал приказ довести смотр самостоятельно, после чего удалился в свои покои. «Если предположить, что Константин прав - то, по его разумению, нет смысла наращивать силу ни в мирное время, ни, тем более, в смутное... - заложив руки за спину, он остановился у окна, глядя на бесконечные построения солдат, - Это полный абсурд. Никто в здравом уме не оставит себя без оружия на пороге войны - внутренней или внешней. Не похоже, чтобы у него отшибло разум. В таком случае, осталось понять - какова его цель? Чью сторону он занимает? Сдаётся мне, что это точно не сторона Александра... - и тут же нахмурился: - Мне нужно быть осторожнее. За последнее время я уже дважды столкнулся с ним», - внутри скреблось дурное предчувствие. Он понимал, что Александр доволен его решением по расширению стражи, хотя и не давал такого приказа, однако, его мучило подозрение, что свою активность надо бы поумерить и не давать Константину лишнего повода приписать ему что-либо. «Они в любом случае обвинили бы тебя... - вспомнил он слова Александра, - Просто потому что ты не человек...» «Нельзя давать повода, - незаметно для себя, он стиснул руки в кулаки, - иначе не смогу остаться рядом с Александром. Я должен сберечь его до коронации... - он подумал о своей жажде и об отвращении, которое теперь вызывала в нём пресная кровь обычных людей, - А, если повезёт - и после». Он понял, что сам загнал себя в ловушку. Теперь он нуждался в крови Александра, чтобы не терзаться жаждой. По крайней мере - до тех пор, пока не изменится настолько, что кровь уже станет ему не нужна. Он должен продолжать пить наследника - у него нет другого выхода.***
Когда за окнами сгустились сизые сумерки, а птицы, чей щебет с приходом весны не смолкал целыми днями, затихли до утра, он затворил за собой двери монаршей опочивальни и повернул в замке ключ. Покои Александра сияли чистотой - похоже, слуги сегодня потрудились на славу, создавая уют для захворавшего царевича: напольные канделябры начищены до блеска и многочисленные свечи погружали комнату в охряной полумрак, приятно поглаживающий нервы своей пористой укромностью; в очаге горел огонь, распространяя тепло по всем концам помещения. Он приблизился к постели. Слуги переодели спящего в хорошо знакомый Владиславу бордовый бархатный халат и, обложив со всех сторон подушками, как и его отца, заботливо укрыли одеялом. Похоже, они переусердствовали, и наследнику было жарко: на лбу выступила лёгкая испарина, а щёки разрумянились. - Подумать только, какую пустыню они здесь устроили... - вампир невольно улыбнулся и, сев рядом с юношей, откинул прочь одеяло, с удовольствием скользнув взглядом по белизне ног, выглядывающих из запа́ха халата, - Никак, похоронить тебя задумали вместе с твоим отцом? - разумеется, в ответ ему не прилетело ни малейшей реакции, и вампир, хмыкнув, снял черный кафтан, после чего приоткрыл оконную раму, впуская свежий воздух в душные покои. Стянул перчатки. Он чувствовал, что поступает неправильно, но в то же время не знал, что могло бы быть лучше. Вернувшись к ложу царевича, он вновь внимательно рассмотрел его: сон сладок и спокоен; аромат, исходящий от согретой кожи и одежды обнял его ещё на подходе и теперь нежно пел о блаженстве, а бело-розовое тело в бархате цвета вина не оставляет в голове ни единой мысли, кроме желания сделать его своим. - Думаю, с моей стороны было бы весьма эгоистично наслаждаться процессом в одиночестве, неправда ли?.. - он с замиранием провел подушечкой пальца по белому челу и светлой брови Александра, стирая каплю пота, после чего слизнул её, на мгновение прикрыв глаза в удовольствии и прошептал: - Слушай меня, дитя, - ресницы царевича задрожали и Влад смог заглянуть в подёрнутые сонной дымкой очи, - Делай, что захочешь. Покажи мне свою искренность... И пусть она станет твоим сладким сном этой ночью, - Александр некоторое время смотрел на него без выражения из-под инея ресниц. После дыхание царевича усилилось, а лежащая на животе рука дрогнула, словно бы влекомая желанием дотронуться до него. - Смелее, огонёк, ну же... - он невольно усмехнулся, склоняясь к юноше и касаясь его щеки, кончика носа и горячих губ - мгновенно пришедших в движение, стоило им почувствовать прохладу его пальцев, - Хотел бы сказать, что не кусаюсь, но это неправда... - обласкав подбородок, он, вдыхая чудесный, пьянящий, будто весна, аромат, спустился на шею, и, с замиранием отодвинув мягкий бархат, затаился, прислушиваясь к рваному, взволнованному дыханию Александра, к быстрой пульсации его сердца и панически упершихся в грудь бледных ладоней. - Не бойся, мой нежный цветок, боль будет недолгой... - он поцеловал его в щёку, а после, встретившись с полуоткрытыми губами повернувшего голову царевича, не смог удержаться от того, чтобы испробовать и их на вкус. Окутанный ароматом, он сжал в руках облачённое в бархат тело и, скользя ладонями по его изгибам, понял, что хочет подождать ещё немного, прежде чем всё закончится. Владислав вспомнил ночь, когда впервые пригубил поцелуя Александра, и как вскипела его кровь после этого. Ему стало любопытно, как далеко он должен зайти, чтобы вызвать в юном, цветущем организме подобную реакцию. «И как сильна будет его суть, когда он станет таким?..» - не отрываясь от жадных губ, он поддел рукою ворот халата и, проникнув под него, скользнул ладонью по нежной, горячей, тонкой коже на груди Александра, в сладострастном опьянении чувствуя как бешено колотится сердце в клетке из рёбер под мягким покровом мышц. Задев ногтем шелковистый сосок, он услышал как Александр судорожно вздохнул ему в рот, а посему послушно вернулся, вновь и вновь доставляя ему это невинное, волнующее удовольствие. Ему сложно было описать, что же испытывал он сам: сокрушительное, жадное томление, подговаривающее не медлить и вместе с тем продолжать терпеть, наслаждаясь откликами этого горячего благоуханного создания, терзая его в пытке удовольствия и тем будто бы удовлетворяя своё невозможное желание поглотить его целиком и полностью, подчинить себе и сделать его желания своими. Он чувствовал, как жарче с каждой минутой разгорается кровь Александра, как его поцелуи становятся всё более страждущими и блуждающими, а горячие руки в дремотной медлительности, но оттого невероятно чувственно - забираются ему под одежду - тревожа своим огнём старые шрамы и заставляя содрогаться от прокатывающегося в каждой клетке приятного озноба. Скользнув ладонью по обнажённому колену и бедру царевича, он почувствовал всю крепость его желания, когда пальцы задели раскалённый, влажный жезл - красный и твёрдый от возбуждения. Стоило провести по нему, как с губ Александра сорвался тихий стон и он чуть выгнулся, подаваясь навстречу его рукам, отчего Владислав почувствовал новый прилив жажды и, покрыв тело юноши жадными, неласковыми поцелуями, принялся поглаживать и массировать требующий внимания орган. Теперь он получил то, чего хотел - Александр пылал совсем как в ту ночь, и он, проходясь языком по всем мимолётным укусам и следам, что оставил на его теле, дабы к утру они исчезли, вернулся к шее. - Сейчас тебе станет ещё лучше... - едва ли соображая, в дурмане прошептал он поглощённому ощущениями юноше, вслед за чем царевич охнул, вцепляясь ему в спину, дыша и постанывая, будто в смертной агонии, и Владислав ощутил, как его ладонь, дарящая наслаждение, стала липкой, а напрягшееся тело под ним начало медленно обмякать, дрожа и пульсируя, будто одно большое сердце, соки которого он теперь поглощал в экстазе, пригвоздив любовника к постели и медленно, бессознательно лаская послушную плоть, прижавшуюся к нему в исступлении и постепенно настигающем её покое. «Вот так, умница...» - вытерев ладонь о простыни, он, не отрываясь от пиршества, огладил скулу и плечо Александра, прижимаясь к нему плотнее и едва ли осознавая себя от блаженства и возбуждения. Да... это невозможно сравнить с прошлым разом: столь полно, столь остро и горячо, как сейчас... Он горел, изнывал и жаждал продолжения. Но - не крови. Ему нужна была близость. Хотелось бесконечно осязать этот жар, эту свежесть и мягкость... эту пылкость и нежность, и желание раствориться в них без остатка... Скользнув языком в последний раз по укусу на шее, он посмотрел на закрытые глаза побледневшего царевича - вновь мирно уснувшего. Рука в тонком бархате белее снега и закинута за голову, одежда распахнута в непристойном беспорядке, обнажая оставшиеся на коже следы любви, а губы, выдержав немало атак в минувшей страстной битве - красны и соблазнительно воспалены. Вытерев остатки крови в уголках рта, Владислав никак не мог отдышаться: казалось, вся его выносливость была бессильна перед тем штормом, что развернулся внутри. В этот раз остановиться было ещё легче, хотя ему смерть как не хотелось. Возникла другая проблема: теперь он не знал, как перестать думать о том, что сегодня было только начало, и что впереди ещё столько вариантов того, что он хотел бы сделать с этим прелестником. Он не ожидал, что ему так понравятся реакции Александра и то, каким восхитительно страстным он может быть - даже находясь в оковах забвенной дремоты. Весь этот шквал чувств, заглушающий собой даже жажду крови, явно был для него в новинку. Некоторое время он неподвижно сидел и рассматривал спящего царевича, будучи погружённым в мысли о своей и его дальнейшей судьбе, а после - тщательно приведя его одежду в порядок, встал и - оправив рубашку, подошёл к окну, дабы унять оголтело бьющееся сердце и настойчиво саднящее желание. Он прислушивался к происходящим изменениям в теле - к тому, как его наполняет сила и трепет обновления. Да... ему, определённо, понадобится немало времени, дабы успокоиться. Тут он заметил сидящего на выступе соседнего окна белого ворона. - Кажется, у нас гости... - презрительно, сквозь одышку, фыркнул он. Белый ворон каркнул и спланировал в открытый оконный проём. - Снова шпионил, - выдавил Владислав, и, ощущая, как стремительно наливаются слабостью колени, обрушился в стоящее возле письменного стола кресло, - И что - понравилось увиденное? - Норвинд перелетел на спинку стула рядом и возмущённо зарокотал: - Идиот! - ворон захлопал крыльями, - Ренегат! Думаешь, умный?! - Ха... и это всё, что ты можешь сказать? - тихо усмехнулся вампир, откидывая голову на спинку кресла и чувствуя как закатываются глаза от пробирающего всё его существо озноба удовольствия. Казалось, ещё немного - и его чувства не выдержат напора, - Кому бы ты ни... донёс... убью всех. Попомни м-мои слова, пр-роклятая... курица... - на что ворон промолчал и, демонстративно приземлившись на спинку в изголовье Александра, замер, всем своим видом говоря, что он останется подле наследника, хочет того вампир или нет. Что было дальше, Владислав не запомнил.***
Очнулся он на рассвете, под громогласный щебет мартовских птиц. Наступила светлая половина года, и светало теперь раньше обычного. Вампир лежал в том же кресле, в коем забылся, а белый ворон так и не покинул своего поста, и, склонив голову на грудь, дремал. «Он его охранять теперь собрался?» - криво усмехнулся страж, вставая и надевая обратно кафтан. Его раздражало, что ворон его совершенно не боялся. Это заставляло Влада подозревать за птицей подвох и держать ухо востро. Он был почти уверен, что Норвинд трётся поблизости не просто так и является чьими-то глазами и ушами. Но оборотня в нём Владислав не чувствовал, а значит, птица была настоящей. И если так, то использовать ворона в целях шпионажа было, мягко говоря, странно. Даже самое умное животное не имело достаточно способностей к анализу, чтобы в точности передать добытую информацию. В любом случае, пока птица не вмешивалась в его планы, угрозы она не представляла. Он взглянул в сторону постели царевича. От неё исходил нездоровый жар - у Александра вновь поднялась температура от кровопотери, и юноша - не выходя из сонного оцепенения, прерывисто дышал, обливаясь потом. Владислав позвал лекарей, и, оставив наследника на их попечение, вернулся в казармы. По прибытию он застал Ульрика за учениями - тот натаскивал новобранцев по основным приёмам боя и тренировал их выносливость, заставляя пыхтящих, стонущих и багровых от напряжения вчерашних крестьян бегать и скакать через препятствия в виде досок, положенных на пни разной высоты. - Как успехи, Ульрик? - тот, прокричав очередную команду, обернулся и на мгновение удивленно застыл: - Н-неплохо, - на вопросительно вздёрнувшуюся бровь командира, тот откашлялся и поспешил пояснить: - Вы сегодня необычайно свежи, капитан. - Да... - он изучающе обвёл взглядом развернувшееся внизу действо, - Ночь была восхитительно тиха́. И темна, - на что Ульрик, незаметно поëжившись, промолчал. Владислав знал, что тот достаточно умён, дабы не спрашивать у вампира, как тот проводит «восхитительные ночи». - Новобранцы по большей части довольно выносливы, - вновь нарушил молчание Ульрик, - но немало среди них и тех, кто не дотягивает. Их едва хватает на обычные тренировки. - Ничего, - вампир безмятежно созерцал выбивающихся из сил солдат, - Наращивай нагрузку постепенно, и через пару недель мы их не узнаем. Не удерживай тех, кто хочет уйти со службы - они слабы и не тверды в своих стремлениях изначально. Такие бойцы только создадут проблемы на поле боя. - Что будем делать с Константином, капитан? - Ульрик с долей тревоги скосил на него взгляд, - Вчера после вашего ухода ко мне приходил Свибор и угрожал, что если «это безумие» продолжится, то и вам, и мне несдобровать. Якобы, регенту не нравится затея по расширению придворной стражи. - Оставь это мне и Его Высочеству, - вампир посмотрел на него, - Ты человек подневольный - ты подчиняешься мне и наследному царевичу. Чтобы ты ни услышал, говори, что не уполномочен принимать какие-либо решения. Уверен, того они и добиваются - хотят посеять панику и раздор среди отрядов и их командиров, дабы после с этим было бы уже сложно что-либо сделать. Не будь дураком, Ульрик, - он постучал затянутым в кожу пальцем по лбу, - И помни, кому служишь. В смутные времена только это способно спасти от иллюзий.***
Когда он очнулся, то понял, что горло вновь сжигает огонь жажды, а тело затекло и ноет от долгой неподвижности. Следуя его жесту, дежуривший у монаршей постели лекарь поспешил поднести ему кубок прохладной воды. С жадностью проглотив первую, на второй порции Александр уже смог распробовать вкус талых вод и прохрипел: - Снег уже растаял?! Сколько же я спал? - Около недели, Ваше Высочество, - ответил целитель и охнул, ловя выпавший из ослабевших пальцев юноши серебряный кубок. - К-как... неделю?.. - пробормотал тот и, в замешательстве схватившись за голову, поспешно свесил ноги с кровати. - Что вы, Ваше Высочество! Вам нельзя... нельзя вставать! - его проворно подхватили и опрокинули обратно на подушки, после чего целитель объяснил: - В последние дни вы заметно истощились, государь. Бессонные ночи и нервы сделали своё дело - и вы уснули. Если бы ваш организм не пришёл на помощь, то страшно представить, что тогда стало бы с вашим здоровьем! - Тогда почему мне так скверно?! - выдавил царевич, с трудом удерживая подкатывающую тошноту. - Всё это время вы провели во сне, без нормального питания. Вам нужно поесть - и тогда полегчает... - однако, даже после сытной трапезы значительных улучшений не наступило. Дабы хоть как-то унять зудящую совесть, Александр приказал принести ему оставленные в библиотеке книги и продолжил поиски ответа, лёжа в постели. Он не мог думать без ужаса, как много времени потерял, и что терпение знати и крестьян стремительно утекает, как песок сквозь пальцы. В какой-то момент он утомился поисками и приказал привести к себе министра по земельным вопросам, верховного жреца и главу магического Консилиума, дабы услышать от них свежие предложения по возрождению жизненных сил земли, либо же выместить на чиновниках накопившееся недовольство, которое с каждым днём всё сильнее походило на отчаяние. Крепости нервам не добавляло и общее неудовлетворительное состояние. При дворе уже стали ходить слухи, что наследник, неровен час, не доживёт и до коронации, раз первые же трудности так подкосили его здоровье. Совещание с министрами затянулось на несколько часов, в ходе которого не было предложено ничего лучше, кроме освоения новых земель, где, возможно, плодородность почв будет выше в силу их свежести. На что Александр язвительно заявил, что если дело в «проклятии Богов», то любая плодородная почва станет бесплодной, стоит только на неё ступить представителю проклятого государства. Верховный жрец на его слова только вздохнул и кивком подтвердил, что Его Высочество прав, но Боги обычно шлют Кару в том случае, если конкретный человек или государство сошли с пути истинного. Однако, сколько они ни пытались прояснить причины гнева Богов, всё бестолку - ни одного ответа на их молитвы так и не последовало. Как это ни странно, но слова жреца заставили Александра задуматься: если всё так, и Варда действительно отклонилась от верного пути, то в чём именно, и в какой момент это произошло? - Идите, - сказал он, - Мне нужно отдохнуть, - и те, почтительно поклонившись, оставили покои. - Принеси мне хроники правления всех царей, включая моего отца, - сказал Александр вопросительно заглянувшему в комнату слуге, и, услышав рокот над своей головой, вздрогнул, поднимая голову. Как оказалось, белый ворон всё это время сидел на спинке кровати, схоронившись за багровыми складками полога. Отослав слугу, он повернулся обратно: - Норвинд, - Александр с некоторой досадой смерил птицу взглядом. Он лихорадочно соображал: заметил ли кто-то из чиновников ворона покойного мага? - Почему раньше не сказал, что ты тут? Тебя не должны видеть. - Никто не видел, - отозвался тот, встрепенувшись, - Спал. - Ясно... - вздохнул царевич и, потянувшись, отпил укрепляющего отвара из кубка на прикроватном столике. Поморщился, - Как ты оказался здесь? - Окно открыто. Упырь. - Влад? - Александр не понял, отчего, но при упоминании стража его сердце зашлось в лихорадочном волнении, перерастающем в тревогу. Ему захотелось позвать вампира, но он тут же отмёл эту мысль - сейчас есть дела поважнее, - Это он пустил тебя? - ворон промолчал и демонстративно принялся чистить перья. Александр решил принять это за положительный ответ. Тут вернулся слуга с солидной стопой толстых книг, после чего, кряхтя, сгрузил всё это добро на столик подле царевича. Устало обозрев масштаб дел, Александр отыскал книгу о первом по счёту государе вардийском, и со вздохом углубился в чтение. Часы летели стремительными призрачными тенями, точно конница Дикой Охоты, и юноша, погрузившись с головой в историю своего государства, не заметил, как за окном стемнело и умолкли птицы. А он не мог оторваться от чтения - в своих бесплодных поисках он наконец-то наткнулся на раздел, поглотивший всё его внимание: краткий, но трагический период правления Мо́рена Губителя, сменившийся царствием его старшего брата Эйстейна Спасителя всего лишь через месяц после коронации. Согласно летописям, Морен - двадцатитрёхлетний наследник Варды, пришёл к власти в смутные, тяжёлые времена. Он не был законным наследником престола - лишь сыном наложницы, жившим во дворце. Однако именно на него, а не на своего законного сына указал в день смерти прежний правитель. Юный царь был крайне талантлив и умён, и ему пророчили блестящее будущее. Но в день его коронации страну накрыла страшная болезнь: людей стала терзать лихорадка неизвестного происхождения. Многие, не выдержав жара, умирали - их кровь сворачивалась в венах подобно прокисшему молоку. Никто не знал, что именно вызвало бедствие, и в государстве началась паника. Люди умоляли новоиспечённого царя помочь, и тот, посовещавшись со своими приближёнными, приказал людям пить холодную колодезную воду из самых глубин земли, заявив, что она вымоет болезнь из тела и поможет остудить жар. Люди последовали его совету: жар и впрямь начал спадать. Однако, не успели все возрадоваться чудесному исцелению, как пришла другая напасть - те, кто пил воду из подземных источников, начали гнить заживо и умирали от омертвения внутренних органов, сопровождающегося нестерпимой болью. Так, Морен Вардийский стал Мореном Губителем. В народе стали говорить о том, что он проклят Богами, и что от него нужно избавиться как можно скорее, дабы несчастья закончились. Народное недовольство росло, и в один прекрасный день обезумевшие от страха и гнева люди ворвались во дворец и, вытащив царя на площадь, разорвали его на части во имя Пантеона, дабы те смилостивились и ниспослали благословение. Казнь Морена длилась три дня, и поздно ночью он скончался. Его останки бесследно исчезли с жертвенного алтаря - даже крови не осталось. Автор летописи предполагал, что на мертвеца набрёл голодный волк, отдавший последнюю дань усопшему. В то время никому бы и в голову не пришло хоронить человека, погубившего тысячи людей. На удивление, эти драконовские меры дали свои плоды - эпидемия схлынула также стремительно, как и началась. Восшествие на престол царевича Эйстейна, старшего брата Морена, было ознаменовано чудесным исцелением - потребовалась всего пара недель, дабы болезнь покинула страну. Эйстейн запретил людям пить воду, что «на земле и под землёй», а наказал брать воду с небес. Придворные маги ежедневно проводили ритуалы вызова дождя, дабы люди могли набрать полные вёдра для своих нужд; зимой же топили снег. Так вардийский народ существовал какое-то время до тех пор, пока не очистились наземные и подземные воды в государстве. Однако, и сам Спаситель процарствовал недолго - спустя год после вышеозначенных событий он был убит - «растерзан диким зверем». В дальнейшем Александру не встретилось ничего особенного: правление следующих после Эйстейна государей было стабильным, хоть и недолгим. Только вот внимание царевича привлекла одна странная закономерность: дети Эйстейна, которым должен был перейти престол по наследству, также были убиты, и на трон в итоге взошёл его четвероюродный брат, задержавшийся у власти на пятьдесят лет. Он умер, не оставив наследников, поскольку был бесплоден. Позднее, к власти пришёл некий Осгард, подлинность родства которого до сих пор находится под большим сомнением. Таким образом, все монархи после Спасителя, которым довелось прожить хотя бы полвека, были либо его очень дальними родственниками, либо вообще неизвестно какого племени. - Получается... я вовсе и не потомок Спасителя?.. - озадаченно прошептал Александр. Если всё так, как сказано в книге, то от истинной вардийской династии уже никого не осталось. А если и остались - то вряд ли они вообще понимают, кто они такие. - Ты - потомок! - крикнул Норвинд, - Всё скрыли! Скрыли! - Что ты имеешь ввиду? - Александр нахмурился, глядя на ворона. В следующее мгновение тот перелетел на стоящий на столе ларец с лунным цветом на пластине и постучал по нему клювом: - Ты - наследник! - недоуменно покачав головой, юноша встал с постели, и, на ватных ногах пройдя через комнату, отпёр ключом ларец. Ворон тут же проворно спрыгнул на край и запустил голову вовнутрь. Когда он поднял её, Александр увидел зажатый в клюве пергамент. - Это? - он взял бумагу и развернул. Он знал, что эту записку ему принёс Юлиус в день, когда государь слёг. Тогда Александр не понял, что она означала, хотя думал, что знает, а придворный маг на его вопросы лишь пожимал плечами. Теперь же, держа в руках последние слова отца, Александр осознал: тогда Юлиус солгал ему - по неизвестной причине, он не хотел ничего говорить. «Не доверяй вампирам, Александр. Всякого, кто пригубит твоей крови, надлежит уничтожать. Иначе мы все погибнем», - вот что хранил листок. Написанное не могло являться подделкой - слишком уж хорошо знал Александр почерк отца. К тому же, волшебная печать, стоявшая под строками, работала только в руках действующего государя, ведомая силой его воли. То есть, её мог использовать только коронованный монарх, находящийся в сознании. У Александра не было оснований не верить. - Всё скрыли, - повторил Норвинд. - Иначе - смерть! Ты - наследник! - Значит... - Александр замер с запиской в руках, соображая, - ...кто-то всё это время охотился за потомками Спасителя? - ворон в ответ запрыгал на кромке ларца и забил крыльями, пристально глядя на него. - Не верь вампирам! - каркнул ворон, - Верь Богам! - И что это должно значить?! - всплеснул руками Александр. Тут ворон зарокотал и, подскочив, перелетел на спинку кровати, забившись за балдахин. В растерянности, царевич последовал было за ним, как вдруг услышал тихое: - Так вы уже ходите, мой государь... Славно. - В-Влад! - Александр вздрогнул и остановился, оборачиваясь и раздумывая, как много успел услышать вампир. Послание отца напомнило ему о том, что происходит, и теперь он смотрел на стража совсем другими глазами. «Очевидно, что Варде угрожают вампиры... - он поспешил отвернуться и воротиться в кровать, - ...иначе бы ко мне не приставили для охраны одного из них». Чудовище на цепи Непреложной клятвы - вот кем был Владислав на самом деле. Теперь Александр не знал, что делать со своими чувствами - он понял, как был глуп, позволив себе с ним сблизиться. - Сколько раз тебе говорить, чтобы не смел подкрадываться! - процедил он сквозь зубы, - Это мои покои - не твои! - Простите, государь, - вампир покорно склонил голову. - Что с тобой? - прищурившись, спросил Александр. Он понял, что снова что-то не так - Влад изменился: кожа посветлела и словно бы налилась теплом и свежестью, а глаза мягко тлели, что костровые угли. Так хорош, что жуть берёт. - Со мной всё в порядке, Ваше Высочество, - вкрадчиво донеслось в ответ. - Ты... изменился, - на что вампир слегка улыбнулся и царевич ощутил, как по его плечам вниз по спине и рукам проносится острый озноб. - Это всё весна, - Владислав потёр двумя пальцами подбородок, словно бы говоря, что понимает, о чём идёт речь, - Даже в бессмертных она закладывает частицу жизни. Вы тоже выглядите гораздо лучше, нежели намедни, мой господин... Несмотря на своё недомогание. - Вот как... - хмыкнул Александр, про себя подумав, что краше него сейчас только в гроб кладут, - Зачем явился, кожан? Обычно тебя не дозваться, а тут сам прилетел, глядите-ка. - Я услышал, что вы очнулись и пришёл справиться о вашем здоровье, государь, - ответил вампир, скромно потупив взор, что лишь сильнее разожгло сомнения в душе Александра. - Подойди-ка, - Владислав, подняв на него взгляд, приблизился и остановился в двух шагах. - Ближе! - в глазах вампира мелькнул призрак удивления и он, сделав широкий шаг, встал вплотную. Теперь Александр пристально разглядывал его лицо и глаза - молодое, точёное, как изысканный алмаз и... неуловимо иное. Глаза, как ему показалось, стали ещё светлее, нежели пару недель назад - на свету почти оранжевые. - Где ты охотился последний месяц? - Там же, где обычно - в ста верстах от дворца, Ваше Высочество. - Кого ты пил? - лицо вампира вытянулось от изумления, а губы расползлись в ехидной нервной усмешке. - Вот так вот сразу? Ваше Высочество... вы меня смущаете. - Что... ты... проклятье! - Александр не выдержал и отвёл взгляд, в приступе ярости сгребая вампира за отвороты кафтана, - Ах ты гад ползучий! Да от тебя несёт ложью! А ну, говори, собака, кого ты прикончил?! То-то рыло лоснится! - Владислав молча смотрел в ответ, и царевич, который совсем смешался в стыдливой злости, с силой встряхнул его за ворот, про себя дивясь, что за неделю лёжки умудрился не растерять остатки сил. - Я нашёл ребёнка, - наконец ответил тот, и Александр замер. - Ребёнка?.. - тупо повторил он, - То есть, хочешь сказать... - Он жив, - добавил Владислав, - Но его кровь оказалась на редкость питательна. - Его? - вновь переспросил Александр. - Да, - ответил страж, - Это мальчик. - Вот как... - процедил сквозь зубы царевич, после чего раздражённо отпихнул вампира от себя, - Ты отвратителен! - Я вампир, государь. Не знал, что для вас это новость. - Ты прекрасно понял, о чём я! - выпалил царевич, - Как ты мог покуситься на ребёнка?! Он же умрёт от частой кровопотери! - Не такой уж и частой. Я знаю, когда следует остановиться, - с постным видом ответил тот. На что царевич глубоко втянул носом воздух в глухом недовольстве и забрался под одеяло. - И как только он тебя не испугался? Как ни крути, а ты не внушаешь доверия. - Это был бродячий ребёнок, - тихо ответил тот, - У него не осталось тех, кто бы его любил. Я плачу ему сполна за его жертву. - Да? Золотом? - фыркнул царевич, будучи не в силах успокоиться. Он не хотел, но злился от мысли, что Владислав кого-то выделил для себя, сблизился с кем-то - пускай и по весьма шкурным соображениям. Но ещё больше он нарывал от мысли, что как бы того ни хотел, он не в праве распоряжаться своими желаниями и своей жизнью. Он знал, что должен делать и как себя вести, но не находил в себе сил примириться с этим. Он был властен делать что угодно с жизнями других, но не мог обладать своей собственной! - По всякому, - глаза вампира внимательно следили за его красным от гнева лицом и клокочущими внутри чувствами. - В любом случае, судя по его реакции, он остался доволен. - Ну-ну. - Ваше Высочество... - страж сделал ещё один шаг и сел подле него на перину. Александр аж подскочил от подобной наглости. - А ну, прочь! Ты что... - ...не стоит так злиться. Этот ребёнок мал, и он совсем один. Ему был нужен кто-то, кого он мог бы назвать другом, - вампир смотрел на него каким-то нечитаемым взглядом, от которого Александра бросало то в жар, то в холод, - Мы лишь немного помогли друг другу. Вы бы поступили также на моём месте, - Александр смотрел в ответ и не знал, что ответить. С одной стороны, в нём всё ещё клокотали остатки обиды, а с другой - в речах вампира было нечто, от чего в него закрались сомнения в собственной правоте. - Он жив? - снова спросил юноша. - Жив, государь, - мягко подтвердил Владислав, - И будет жить. Я обещаю.