***
Когда начинается учёба, Альбедо наиболее остро ощущает стресс. А когда ему хочется избавиться от всех переживаний и беспокойств, он выплескивает всё на бумаге. И именно тогда, в начале далёкого десятого класса, он специально для этого берёт свой древний, полупустой скетчбук, на обложке которого был изображен какой-то простой пейзаж, а затем и простой карандаш, длиной меньше указательного пальцы. Сначала это были простые линии, в которых не было никакого смысла. Они то плавно шли по всей длине, то резко делали углы и повороты. Это было что-то непонятное, без чёткого очертания. Просто линии, проведённые с разным нажимом и оборотом. Просто чувства, от которых Альбедо хотел избавиться. Не сотворив ничего из этих ломаных лучше, парень переворачивает страницу. Вновь проводит линию. В этот раз получается что-то похожее на голову человека. И, отталкиваясь от этой мысли, парень решает продолжить: сначала дорисовывает глаза, а после них и нос с губами. Пусть и получается у него небрежно, не так красиво и аккуратно, как всегда, но Альбедо не волнует это. Вглядываясь в нарисованное лицо, он ухмыляется. Невинное личико и глупое выражение… Нужно перерисовать. После того, как тот добавляет к рисунку что-то по типу волос, Альбедо решает вновь перевернуть страницу, чтобы изобрать что-то получше «этого». Снова рисует лицо, в этот раз сильнее надавливая на карандаш. Жирные линии создают впечатление агрессивных чувств, вложенных в композицию. Возможно, так оно и есть, ведь лицо получается точно такое же, пусть он и старался избежать его, всего-то ломая грифель карандаша. Альбедо не знал, сколько ещё так рисовал. Не знал, сколько прошло времени. Может быть, тогда была глубокая ночь, а он не замечал. Был слишком поглощен своими эмоциями и чувствами. Так, что даже не заметил, как обрисовал почти весь скетчбук. Так ещё и карандаш сломался, не выдержав такого давления. «Серьёзно?» — подумал тогда он. Его удивлял и даже смешил тот факт, что можно заполнить весь обычный блокнот за пару часов. Пару часов… На часах было почти пять утра. Альбедо и вправду надолго засиделся… Хотя неудивительно — любимое хобби может с головою поглотить человека. Даже такого, как он, вечно угрюмого и занятого парнишки, знающего лишь учёбу и рисование. Рассматривая нарисованные за последние несколько часов «шедевры», Альбедо странно менялся в лице. И было ясно почему. Возможно, это была улыбка. Возможно, недовольство, от которого Альбедо так и не смог избавиться. Но одно ему точно было понятно — это неспроста. Все лица, которые он успел изобразить, были очень похожи. И не просто похожи. Они полностью походили на ту зелёноволосую девушку с именем Сахароза. Пусть и не было светло-зелёных, будто любимые леденцы, волос, и жёлтых, будто закатное солнце, глаз, девушку выдавали милые, в какой-то степени очаровательные черты. Маленький носик, длинные ресницы, приоткрытые губы… Неужели Альбедо видит её… такой?.. Ведьма! Пусть и не рыжая, но самая настоящая! Иначе как объяснить все эти рисунки с её участием?! Почему Альбедо, сам того не замечая и не понимая, посвятил ей половину своего скетчбука?! Он швыряет его куда подальше, а именно — на стол, в кучу разных учебников и тетрадей. И в то же время исчезают вся энергия, вдохновение и радость, что испытывал блондин во время рисования. Возможно ли назвать это «счастьем»?.. Счастье заниматься любимым делом?... О таких вещах не было сил думать. Хотелось спать. И когда тёплое одеяло покрыло Альбедо с ног до головы, перед ним снова объявилась эта девушка. Но это были его мысли. Или не его…? И как только он не старался прогнать Сахарозу из своей головы, до самого утра (а точнее дня) та не уходила прочь. А когда ушла, Альбедо даже пожалел об этом. Ведь теперь, желая увидеть её вновь, сердце с радостью ныло, или же грустно порхало у него в груди. Скетчбук не был выброшен, а стоял на одной из полок, набитых всем, чем можно. Время от времени Альбедо поглядывал на него, но взять и полистать не решался.***
Разговор с мамой Альбедо пугал намного больше, чем какие-то там приближающиеся экзамены. Причем учитывая, что разговор состоится уже через пару секунд. Хоть руки и не дрожали, а сердце пока что не выскочило из груди, он волновался. — И так, — с этими словами женщина заходит в комнату и садится на стул у письменного стола. Столкнувшись с её глазами, такими же, как у него, парень отводит взгляд. — и с каких пор ты встречаешься с этой Сахар…розой? Конечно же ей не могла понравится такая новость, как отношения у её любимого сына. Разве он может любить кого-то, кроме семьи? А учёба? Разве знания — не главная цель и смысл нашей жизни? — Я уже отвечал, — со спокойствием сказал он. Притворным. — А теперь я хочу знать, сколько ты действительно встречаешься с ней. Или не встречаешься вовсе? Видимо, заподозрила ложь. Было два варианта: продолжить ту же, либо придумать новую. Альбедо выбрал второй. — Хорошо. Мы встречаемся две недели, — в этот раз «честно» ответил он. — Больше похоже на правду. — Мать прищурилась, будто бы не могла узнать собственного сына. — И почему же не рассказал мне? Глупый вопрос. — А разве выдавался подходящий момент? — Вот именно, что нет. Они были в ссоре и старались не общаться и не взаимодействовать друг с другом. Только по необходимости и перед Кли. — Ну, допустим, — видимо, признала правду та, хоть и не с радостью. — Тогда хочу узнать всё сегодня. Первый вопрос: она твоя одноклассница? Альбедо кивнул. — А лет ей хоть сколько? — Я старше её на два месяца и тринадцать дней. Мать призадумалась. Наверняка, придумывала новые, более «интересные» вопросы. Желательно, поставящие сына в тупик. — Ходил к ней в гости? Знаком с родителями? — через пару секунд с энтузиазмом продолжила та. — Не-ет. — Альбедо был готов провалиться сквозь землю, но не от стыда, а от этой ситуации. Отвечать на вопросы матери было неудобно. — Что насчёт поцелуев? — такого вопроса от неё блондин не ожидал. Хотя стоило. — Нет! — воскликнул он, боясь, что мог покраснеть. Альбедо всегда представлял их поцелуй, и именно это смущало и сводило с ума больше всего. Дальше он не уходил — не мог позволить своим мыслями придумать что-то большее. — Как-то неинтересно. Я ожидала чего-то большего, — вдруг, совершенно неожиданно говорит она. Головой не ударилась, случайно? Слышать от матери такое — сладкий, волшебный сон. — В каком смысле? — приподнял бровь Альбедо. — Всегда волновалась о твоих первых отношениях, — всё также беззаботно говорит та. Проскользнув взглядом по лицу сына, женщина ухмыляется. — Ты прекрасно знаешь, почему у нас нет отца. Он ушёл. По моей воле, — начала мать. Да, Альбедо это знает. Но к чему это? — И я любила его, но также ненавидела. Всегда хотела любви и заботы от него. Но от него даже пользы не было. Пришлось справляться с жизнью, деньгами и вами самой, — грустно улыбнувшись, женщина встает и подсаживается к сыну на кровать. — Всю мою помешанность на твоей учёбе можно объяснить тем, что я хотела, чтобы в будущем тебе и твоей жене не пришлось страдать. Чтобы ты мог обеспечить свою семью и… сделать счастливой. Оба молчали. Альбедо не знал, что говорить. Было и с ранних лет ясно, что отношения у родителей плохие. Он слышал ссоры, он видел слёзы, он любил маму и папу, но не мог ничего поделать. Могла ли быть это его вина? Они бы уже давно разошлись, и никто не стал бы страдать… Но ведь они развелись. И половину своей жизни Альбедо, частично, провёл без отца. — Люби свою жену и не бойся тратиться на неё и ваших детей. Пусть вы будете счастливы и по уши влюблены друг в друга. Как в кино… — На её лице — мечтательность, а в глазах горящие огоньки. — Значит, ты одобряешь Сахарозу?... — А я говорила, что не одоборяю? — Ухмылка, а затем вновь грустная улыбка. — Прости меня, сына… Схватив парнишку в крепкие объятия, мать продолжала что-то шептать. Альбедо прикрыл глаза. Он знал, что это очередные извинения и фразы, как она любит его и Кли, рассуждения о жизни. Говоря простым языком — приятные слова, от которых на душе было легко. Стало. Решены ли все недопонимания? Пожалуй. Теперь Альбедо хотя бы знает, что движет её матерью. А раз известны причины, значит, и картина возводится более целой. Его мать не против никаких отношений, да и желает своему сыну только лучшего. Учёба для неё — ступенька для большого и успешного будущего, а значит — счастливого. И если есть любимая девушка и деньги — это, конечно же, приторно-сладкая жизнь. Слабо улыбнувшись, Альбедо принимает поцелуи мамы по всему лицу. Но в его мыслях лишь один человек. И объяснять, кто это, не нужно.***
Всё-таки решился пригласить Сахарозу на «свидание», отнекиваясь, будто это для мамы. Наверное, обидно и больно быть фальшивой девушкой. Но Альбедо собирался всё исправить. И начнет свои старания он сегодня, с этого самого момента, когда ждёт подругу у школьных шкафчиков. — Привет, — говорит тот, как только подходит к одевающейся девушке ближе. Она же поднимает голову и взглядывает ему в глаза, тем самым смущая бедного парня. — И тебе, — первой отведя взгляд отвечает Сахароза. — Куда собираешься меня отвести? Альбедо не особо раздумывал этот момент. Хотел просто прогуляться по заснеженному городу, болтая о всём, чем можно. А затем случайно подойти к фонтану, где обычно признаются в любви. Хоть сейчас он и заледенел, а шумного звука воды нет, Альбедо не считал это проблемой. Наоборот, делать подобные вещи не так, как другие — его изюминка. Кто же будет признаваться зимой у фонтана? — Не думал об этом, — немного врёт он. — Хочется подышать свежим воздухом. Да и погода сегодня отличная. Насчет погоды он не врал. Снегопада давно уже не было и не обещало, а сугробы были убраны. Хоть солнца и не было, градус оказался намного теплее, чем в прошлые дни. На улице пока что светло, а если те поспешат, то успеют до темноты. — Тогда я знаю, куда нам нужно. Пошли, — заявляет девушка, уже вскоре оказавшись у выхода. Шапка опять натянута, но её зелёноволосая поправила сама, не успев парню и задуматься о ней. Хоть Альбедо и не ожидал, что вести будет Сахароза, он приятно удивлён. Конечно же тот не против. Пусть будет так, как она желает. Он не станет противиться, а только пойдет следом, наблюдая за её шагами, под которыми тихо хрустит снег. Даже здесь проявлялась её способность всегда оставаться тихой и незаметной. Не то что Альбедо, который с таким хрустом на каждом шагу никогда не смог бы к кому-нибудь подкрасться, чтобы, к примеру, напугать. Такое чувство, будто его слышно за километр. И шагая за Сахарозой, это смущало. Он не знал, куда та его ведёт. Они спокойно шли, успев завязать разговор о всякой чепухе. Кажись, сначала это был повседневный разговор об учёбе. Проект, оценки, скорые каникулы и экзамены… Классическая тема, которая пока что до сих пор не устарела для этих двоих. Потом обычная беседа перешла в нечто большее. Раскаяния, признания и вся правда… -…вы помирились? — вопрос, который он ожидал. — Мы и не ссорились, — фыркает Альбедо. Сейчас как-то стыдно вспоминать о маминых поцелуях, да и вообще о всех словах, слетевших с её уст. А ведь это не может быть ложь. Лишь правда. — Это замечательно. Мне стало гораздо легче, — улыбается Сахароза, пиная попавшийся комок из снега. — Зачем беспокоишься о моих проблемах? Уверен, у тебя и своих полно. — Ну, ты же мне друг… — замедляет шаг. — Или же парень?... Фонтана ещё не видать, но пока есть шанс, нужно им воспользоваться. — Знаешь, я хотел тебе сказать, что… — замялся, ведь не до конца был готов. Взгляд притуплен, а потому лица девушки ему не было видно. Но хотелось. И всё же договорить он не успел. В лицо прилетел снежок, отправленный явно Сахарозой. Это можно было понять по улыбчивому лицу и варежках, мокрых от снега. Да и не было здесь никого, кроме их двоих. Лицо у Альбедо тоже пострадало. Хорошо, что страдание он мог изобразить из-за полученного снежка в лицо, а не законченного и неудачного признания. — И чего застыл? Где месть? — смеётся Сахароза. Смех её — услада для Альбедо, пускай этого и не было видно. Но он же улыбнулся, когда услышал любимый голос. И чего только она его стесняется? Альбедо никогда не считал её голос противным, а смех ужасным… Хотя голос у Сахарозы и вправду был тих, это не мешало ей оставаться такой же чудесной, как и её звонкий смех, чем-то напоминавший прекрасных птиц и их божественное пение, великолепный щебет. — Мести не будет, — проговорив, кидает снежок он. Промахивается. Девушка вновь смеётся, а Альбедо может лишь поддержать её в этом, тоже натянув улыбку и издав что-то похожее на смех. Хорошо, что Сахароза уже полностью поглотилась в броски снежков в друга, который тем временем старался выглядеть как обычно, подавляя все чувства, о которых хотел рассказать. Жаль, что нет бумаги и карандаша. Жаль, что сейчас зима и мёрзнут руки. Альбедо хотел бы посвятить новый портрет ей, Сахарозе, что до сих пор кидалась снежками, увиливая от разговора. Неужели всё поняла? Может, это такой отказ от его чувств, о котором она так старательно умалчивает? Задумавшись, Альбедо и не заметил, как спотыкнулся об борты фонтана. Потерял равновесие и упал, усевшись на них. А Сахароза, стоявшая перед ним, густо покраснела. И это заставило парня волноваться. Что-то произошло? — Альбедо… — намного тише обычного произносит она. И на своё имя, слетающее с уст Сахарозы, блондин реагирует сразу. — На самом деле я не просто так привела тебя сюда. Хочу сказать тебе кое-что важное. Осознание. В голове что-то щёлкнуло, а живот скрутило. — Есть парень, который мне нравится. Даже нет. Я люблю его. — Оба набирают воздуха, не отрывая друг от друга взгляд. — И этот парень ты, Альбедо. На улице зима, но он чувствует жар по всему телу. Особенно заболела голова. Может, это от её милого лица, которое тот в последнее время так часто вспоминал? Или губы, которые оказались так близко? — Я люблю тебя, Сахароза. Ещё с самой первой встречи, — притянув к себе, шепчет ей на ухо. Как и в тот самый день, Альбедо чувствовал себя странно, но особенно. Глаза слипались, но не от усталости, а от блаженства. Он даже не заметил, как прижал её к себе и впился в мягкие, притягательные губы. Опыта у обоих не было, и они это знали. Но это совсем не мешало. Никому не хотелось прекращать. Аккуратно придерживая подбородок, Альбедо поддался вперёд. Сахароза не стала сопротивляться. Пусть она и не ожидала поцелуя, эта неожиданность ей понравилась. Тяга к парню была слишком давней и невыносимой, что теперь сдерживать себя стало невозможно. Отрываться первой та не собиралась. Альбедо же пришлось брать инициативу на себя. Углубляя сладкий поцелуй, не мог не издать довольный стон, что сопровождался ещё одним рывком вперёд. Наконец-то его фантазии свершились. Поцелуй, что он так долго и мучительно представлял перед сном, теперь происходит наяву. Жаль, что опыта у него нет. Хотелось дать Сахарозе больше удовольствия, чем он мог на данный момент. Но ей и так всё нравилось. Целовать Альбедо было уже настоящим сокровищем, не сравнимым ни с чем другим. Сахарозу очаровывал вкус его затвердевших на холоде губ. Прекрасен, как всегда. Но прерваться им всё же пришлось. Момент, когда у обоих закончился воздух в лёгких, нельзя было избежать. Оторвавшись друг от друга, с блеском глядя в увеличенные зрачки, они ничего не говорили и ничего не делали. Сахароза продолжала чуть ли не сидеть у него на коленях, а Альбедо старался не свалиться в опустошённый фонтан. Голова у него кружилась, пусть во время поцелуя он и забыл про боль. Хотя в какой-то степени она была приятная. Не из-за чувств ли это, случайно? Альбедо также не сводил глаз от опухших губ Сахарозы, которые до сих пор были влажными. Хотелось продолжить, хотелось вновь сцепить свои языки. Но увы, отдых тоже был важен. Да и мимо проходящие люди не хотели оставаться в стороне. — Романтики какие. Пусть ещё в фонтане так вцепятся друг в друга, — "прошептала" одна тетя своей подруге, поглядывая на них. Вот только Альбедо не понял, в каком смысле это было сказано. Ещё некоторое время молчали. Не знали, что думать и о чём говорить. Наслаждались видами друг друга, а также снежинками, медленно падающими с неба. — По прогнозу в последнее время будут часто идти снегопады, — тихо проговаривает Сахароза, потихоньку сползая с колен, чтобы встать и стряхнуть с себя снег. Альбедо улыбнулся. — Сахароза… — Девушка всё также наблюдает за его взглядом. Точнее, старается не упустить его. — Так ты… станешь моей девушкой? — Д-да, — совсем тихо произносит она. — А? — Да! — в этот раз говорит громче. А парень и не сомневался в её согласии. Смотрит и вновь умиляется её лицу, а после ловит снежинки. Вместе с ней.