***
Унылая тоска захватывала полупустое помещение. В этот вечер Люмин больше не выдастся возможности пройтись в новом платье, теперь промокшим до ниточки. Пышная юбка, сверху вниз переходящая из синего в белый, в несколько слоёв, повисла, до сих высыхая. Жаль, что Люмин не удастся вновь покружиться в своём новом платье, которое она приобрела специально для этого бала. Оно понравилось ей с первого взгляда. Верх платья был тёмного-синего цвета со снежинками поверх него, постепенно переходящий в более светлые оттенки. Белые рукава-буфы, которые держали тонкие лямки, были припущены, оголяя плечи и ключицу Люмин, к чему она не особо привыкла. Но с этим платьем всё было по другому. Такое красивое и воздушное, будто один лишь порыв ветра способен унести её ввысь, как воздушные шары… Как же Кэ Цин посмела так поступить? У неё что, совсем нет сердца? Что бы чувствовала она, будь её единственное платье на единственный бал негодным? Видимо, об этом та даже не подумала. Да и какой был смысл, верно? Главное в её целях — навредить и победить. Люмин было безумно обидно, что жертвой оказалась именно она, так ещё и ни в чём не виновная. Разве та гадила Кэ Цин, разве сделала или сказала в её сторону что-то плохое? Нет! Вспомнить про тот же сценарий бала, который Люмин любезно написала вместо неё. Где благодарность? Таким образом её не выражают. Но у Кэ Цин, видимо, совершенно другие методы. Хорошо, что вскоре пришла любимая подруга, сбегавшая за её физкультурной формой, пускай которую Люмин совсем не хотелось надевать. Кто же приходит в таком виде на бал? Вряд ли фен вернет прошлую укладку, над которой та трудилась не меньше часа. С короткими волосами действительно сложно, а с медлительностью и перфекцеонизмом Люмин ещё сложнее. Но выбора у неё не было. Пришлось любоваться белой футболкой и черными штанами на резинке, к которым также она надела кроссовки. На белых каблуках её прикид точно выглядел бы глупо и нелепо. Теперь и красоту её затмевала Мона, которую Люмин не забыла поблагодарить и расспросить о выступлении. Тема о Скаре была ей куда интереснее и приятнее, чем испорченный вечер из-за одной фанатки Аякса. Сам фасон у платья Моны был похож на платье Люмин (так как обе покупали себе наряды в одном магазине), отличавшийся от него только цветом и звёздами, рассыпаными, словно ночное небо. Но если верх Люмин был более свободный, у Моны он полностью прилегал к телу, подчеркивая её красивую фигуру. Верх платья начинался с глубокого тёмно-лилового цвета, а уже после талии переходил в более светлый, сливовый оттенок. Подол платья напоминал блестящую воду: тёмно-голубой цвет и блёстки, что рассыпались по всей ткани, а не только снизу. Ещё пару секунд окидывая Мону взглядом, в котором можно было увидеть огорчение и белую зависть, Люмин вернулась к рассказам о Скаре, которые вскоре прекратились, стоило ей только прислушаться, решив, что что-то из этого может быть интересным и даже полезным. Но, увы, сегодня весь мир был против неё, а потому и потащиться за Моной было абсолютно нормальной идеей. Люмин даже не стала противиться, понимая, что это бесполезно. В глубине души ей всё же хотелось поглядеть на счастливых людей и Аякса, которого ждёт небольшой «облом». Люмин вспомнила об обещанном танце также резко, как и о Кэ Цин, которая ворковала с Чайльдом как раз в тот момент, когда две подруги осмелились и решили зайти в зал, полный народу. Те, кто обратили внимание на вошедших, пару секунд удостоили Люмин оценивающими взглядами, в которых она легко могла прочесть: «Кто приходит на бал в физкультурной форме?» Но никто не знал о произошедшей ситуации, кроме одной личности, которая даже не скрывала своей насмешки. Кэ Цин оторвалась от разговора с Аяксом как раз для того, чтобы встретиться с хмурым лицом Люмин и ответить ей насмешкой, которую с легкостью прикрыла ладонью. Но делать это было необязательно. Чайльд также отвернулся от собеседницы в сторону девушки и, увидев её, широко раскрыл глаза и вопросительно согнул бровь, явно мысленно спрашивая у Люмин: «Что за прикид? Убегаешь от танца со мной?» И хотелось ему ответить что-то вроде: «Дурак! Это всё из-за тебя и твоих сумасшедших фанаток!» Мона быстро переглянулась с испепеляющей взглядами парочки на подругу, успев оценить ситуацию. Взяв ситуацию в свои руки, она не стала стоять на месте и просто держать блондинку за руку, а сразу же повела её в первый попавшийся на глаза уголок. Правда, попасть к нему было сложновато, но желания Моны не могли не быть услышанными звёздами, — сказала она, как только те присели на освободившуюся скамейку. Парочка ушла танцевать, а Люмин с грустью смотрела им вслед, и так до того момента, пока Мона не помахала перед её глазами ладонью. — Не расстраивайся, всё ещё впереди, — попыталась подбодрить подругу она. И Люмин это ценила. Но, увы, легче от подобных слов не становилось. И та сомневалась, что что-то ещё может исправить испорченное настроение сейчас. — Для нас этот школьный бал последний… Я хотела провести его мирно и спокойно, но, как видишь, не получилось, — тихо проговорила она, надеясь, что голос не показался плачущим. Всё-таки, больно было от одной лишь мысли об окончании школы. Вспомнилось это совсем не вовремя. И так на душе кошки скребли, так ещё и экзамены в голову полезли… Мона промолчала, видимо, не придумав хорошего ответа. Наверное, боялась сделать только хуже. И Люмин её прекрасно понимала, так как сама в такие моменты была круглым ноликом. Психолог из неё не очень, а потому для себя та ещё давно сделала вывод, что лучше молчать и слушать, лишь иногда напоминая о своём присутствии. Походу, не она одна пользуется таким методом. К счастью или нет, вскоре их посиделки закончились, так как на горизонте объявился любимый Моной Скарамучча. Заметив его, Люмин не стала им мешать и мигом отошла к столу, где из еды почти ничего не осталось. Точнее, там не осталось ничего съедобного, кроме пустых тарелок и разбросанных фантиков от съеденных конфет. Голод её не мучал, а потому и отсутствие нормальной еды Люмин не огорчило. Огорчили лишь люди, что так бессовестно оставили стол пустым, так ещё и мусор побросали. Неужели так тяжело прибрать за собой? Мусорное ведро стояло совсем неподалеку. Люмин уже подумывала выкинуть все фантики сама, что в итоге и сделала. И слишком быстро успела пожалеть о своей «смелости». — Помочь? — напугал её голос именно в тот момент, когда блондинка кидала ненужное в урну. Дёрнувшись, всё полетело мимо. Что и следовало ожидать от её удачи, верно? — Какая по…! — сжав кулаки, Люмин повернулась к «злодею». Но не смогла договорить, встретившись с алыми глазами, которые вовсе не желали ей зла. — …мощь? Порой забывать об ещё одной стороне её удачи было плохой привычкой. Притягивать неприятности, а также неприятных людей, было проклятием, а не даром. Вот только Кадзуха был исключением. От его доброты Люмин пока не страдала, что уже радовало. — Привет, — уже после здоровается парень, успев присесть на корточки и подобрать пару выпавших фантиков, которые неудачно приземлились. Вот и её навыки баскетбола проявились в полной красе. — Планируешь стать экологом? Усмехнувшись от его предположения, Люмин отрицательно покачала головой, закинув остатки уже точно в «кольцо». На самом деле она даже не была уверена, точное ли выбрала направление… — Нет, не им, — ответила она незадолго до того, как оба решили перейти в более «разговорчивое» место. Всё-таки, отвечать на вопросы о будущем около мусорки Люмин не очень то и хотелось, особенно под где-то скрывающимся взглядом Кэ Цин, который не видела, но хорошо чувствовала. Холод преследовал её и в коридорах, и в зале, а не только на улице. — Какие предметы будешь сдавать? — настиг её нелюбимый вопрос на той самой скамейке, где только недавно она сидела вместе с Моной, которая убежала танцевать со Скарой. Люмин даже заметила их в толпе, но не стала продолжать глядеть из-за зависти, которая пылала у неё в груди по очень простым причинам. Лучше бы Кадзуха задал вопрос ей по внешнему виду, но не касательно будущего университета, факультета и профессии… — Скорее всего информатику и профильную математику. А ты? — Значит, собираешься в айти? — сначала вновь задаёт вопрос, а после отвечает на получивший. И озвучил свой он куда быстрее и увереннее, чем Люмин. Опять зависть… — Литература и английский. С детства хотел попасть в журналистику. — И тебе она нравится? — заинтересовавшись, блондинка прислушалась к словам парня, желая уловить что-то полезное и для себя. — Ага. Я ещё в детстве решил, что хочу создать свою телепередачу, где смогу показывать людям другие страны. — Так… ты любишь путешествовать? Кивнув, парень продолжил отвечать Люмин на все интересующие её вопросы: — Обычно мы путешествуем с мамой вдвоем. Этот Новый Год планировали отпраздновать в моем родном городе — Инадзуме. Точно, Люмин и позабыла про долгожданный праздник, о праздновании котором даже не задумывалась. И как она могла ожидать Новый Год, не зная, с кем и как собирается его провести? Может, стоит предложить о совместном праздновании Моне? Или же как обычно просидеть всю ночь вместе с семьей, поедая шведский стол, который так старательно она и мама готовят каждый год, и пересматривая любимые новогодние фильмы? Такое уже давно наскучило, как бы это обидно не звучало. — Понятно… — вспомнив, что Люмин вовсе позабыла подавать признаки своего внимательного слушания, в спешке ответила та, даже не решаясь спрашивать что-то ещё. И самой отвечать на вопросы не очень-то и хотелось. Но с Кадзухой такое не пройдет, уже через пару секунд молчания тот довёл её до истеричного то ли кашля, то ли смеха. И такая реакция была вызвана из-за предложения, которое сегодня Люмин уже слышала. И слышать больше не хотела. — Может быть, нам тоже стоит потанцевать? — сказал Каэдахара, после с удивлением глядя на девушку, даже пытаясь чем-то помочь. Думал, что та подавилась, и хотел похлопать по спине. Но слишком резко отдёрнув чужую руку, Люмин наконец затихла, выделив время и на обдумывание ситуации, которая её не радовала и не забавляла. — Извини! — вспомнила та про своё необдуманное движение, вызванное накипевшими эмоциями, которые так и норовились показатся на её пылающем лице, вид которого не становился лучше даже спустя время. — Потанцевать?.. В физкультурной форме?.. Я не хочу позорить тебя… Кадзуха издал смешок, в очередной раз заводя Люмин в ступор не только им, но и своим ответом. — Необязательно танцевать здесь, верно? Как насчёт пройтись по ночной улице? — предлагает парень. И его предложение было… весьма необычным для Люмин. Наконец заглянув в окно, украшенное лентами и бантиками (теми самыми, которые так долго привязывали Мона и Скар), она увидела сплошную темноту, что означало лишь одно — на улице уже давным-давно темным-темно. Это не было чем-то фантастическим, но на такую быструю смену дня и ночи Люмин всегда особенно остро заостряла внимание. Идти домой одной после бала вовсе не хотелось, а на такси денег было жалко. Да и разве найдёшь машину в подобное время? Разве что то, которое совсем не торопится к своему заказчику. А это раздражало больше всего. В общем, возможность быть проведённой до самого дома была достаточно соблазнительной и привлекательной, чтобы Люмин не согласилась. Прежде чем дать свой положительный ответ, не забыла разослать родителям и Моне сообщения о том, что пойдет прогуляться с другом, а после придёт домой. В голове тут же всплыла картина ответного сообщения, где Мегистус не стесняется спросить, что же у Люмин за друг такой. И даже предлагает варианты, которых у неё было предостаточно. Если точнее — всего два. И один из них блондинку совсем не интересовал. И вновь, стоило ей только задуматься об Аяксе и вспомнить обещание о танце, Рыжик тот час оказался на их пути, скрестив руки на груди и оценивающим взглядом пробегаясь по Кадзухе снизу вверх. Будто бы битва конкурентов, мысли о которой Люмин прогнала прочь почти сразу же. Не могла думать о том, что эти двое могут её «делить». Да и Рыжик отвлёк своим голосом, в котором та могла услышать всё те же нотки нахальства и… гордости? Всё-таки очередной король школы… — Куда же наши голубки направляются теперь? — говорит он, закончив рассматривать Кадзуху и Люмин, которые ростом были ниже его. Девушка даже подумать не могла, что когда-нибудь начнет комплексовать насчёт своего роста. Но когда вокруг все такие дылды, как раз и трудно не переживать. — А тебя это волновать не должно. — Хочет просто пройти мимо, но Чайльд как обычно не даёт сделать этого. Видимо, не любит, когда люди уходят, не дослушав его. В какой-то степени Люмин и сама ненавидела такое отношение к себе и своим словам. Но что поделать, когда Рыжик такой идиот? — Разве ты не согласилась на танец? Обещания нужно держать, — его умерзительная улыбка легко могла добить и так разбитую на этот вечер Люмин, если бы не Кадзуха, который смог ответить за неё и увести подальше от этого места. В обычном состоянии та только бы раздражилась от таких действий, но сейчас ей было не до этого. — А у них не было никакого срока, — прозвучал перед их уходом голос Каэдэхары. — И, как видишь, сейчас она не в состоянии выполнять данные обещания. Топот, в толпе который могла расслышать лишь одна Люмин, мог означать лишь одно — Кадзуха раздражен куда больше, чем она, пускай должно было быть совсем наоборот. И думать о том, почему и как вызваны такие взгляды и эмоции у этих двоих, Люмин вовсе не хотела. Молчала всю дорогу, пока парень не предпринял попытку хоть как-то отвлечь подругу от всех этих ситуаций, которые ей безумно не нравились. И достойные причины, почему, пока что она найти не могла.***
Люмин всегда нравилась атмосфера тех самых вечерних прогулок зимой, когда под ногами хрустит снег, а с тёмного неба неторопливо падают снежинки, которые так и хотелось поймать. Но продолжая держаться рядом с Кадзухой, не отставая на расстояние больше, чем пару шагов, девушка задумчиво разглядывала его спину, будто бы надеясь найти в ней способы развеять эти томливые шаги, которые даже не были свойственны парню. Неужели он злится? Но почему? Почувствовав себя глупой и совершенно недогадливой, Люмин не стала зацикливаться только на этой проблеме, решив перейти на другую. Телефон почти разряжен, а сообщения, которые та ещё при выходе из школы отправила всем доверенным лицам, никто не читает. Остается лишь надеяться, что никто не станет искать её по пустякам, если та вдруг задержится. Да и домой Люмин собиралась прийти вовремя. Кадзуха шёл спереди и прокладывал путь, ведя как раз в сторону её дома. Тяжело было идти позади и представлять, какое у него сейчас выражение лица, что он думает и чего хочет… Люмин задумалась о своём, не успев заметить резкую остановку парня. Случайно столкнувшись с поварчивающимся Кадзухой, блондинка залепетала: — Ой, ну, извини! Задумалась немного… — оправдания о своём промахе вырываются против воли Люмин. Не такая уж и трагедия, чтобы так волноваться и незаметно делать короткие шаги назад. Получается, уже вырабатывается привычка? — Ничего страшного. Всё в порядке? — будто бы и собирался это спросить, произносит Кадзуха. Стряхивает собравшийся снег с повязанного вокруг его шеи шарфа, немного стягивая его вниз, показывая мокрый подбородок. Повторив его движения, Люмин, уже не буркуя в шарф, отвечает: — Да, конечно. — Смотрит ему за спину, оценивая их местоположение. — Куда мы идём? — К озеру. Ты уже была там? — Люмин отрицательно покачивает головой, пытаясь припомнить, когда в последний раз вообще была у этого самого озера — популярного места в их городке. — А зря. Замерзшим оно выглядит ещё прекраснее. — М-м… Так ты хочешь показать мне его? — Получает такой же кивок. — Я не против. Слабо улыбнувшись, парень поварачивается обратно, в этот раз легко потянув девушку за рукав куртки, тем самым призывая идти её наравне с ним. Люмин хотела продолжить плестись сзади, но не стала бороться с желанием друга и встала рядышком, всё так же держась на небольшом расстоянии. Ей до сих пор казалось, что Кадзухе было неуютно, пускай представлений о том, как же Люмин могла создавать такой некомфорт, у неё не было. Может, ей просто казалось? Верить в то, что Каэдахара «нянчится» с ней только из «жалости», было трудно. Опять забивая голову непонятными, глупыми и слишком болезненными мыслями, Люмин постаралась вернуться к реальности, уже подмечая ледяную гладь, показавшуюся вдали. Вот и то самое озеро, которое она не видела… Почти с самого детства. Снова нахлынули воспоминания, связанные с семьей, как родители впервые привели маленьких Люмин и Итэра поглядеть на озеро в конце ноября (тогда покрытый лёд был слишком тонким, а потому и детям подойти к воде ближе не разрешили), которое до этого им удавалось увидеть только на экранах телевизора. И эта унылая и долгая пешеходная прогулка до него того стоила. Красота, что и была свойственна чудесной природе. Сияющий лёд, что отражался блеском на лунном свете, не мог не восхищать Люмин, и так влюбленную в окружающий мир и его творения. Одно из них — это самое озеро, которое сегодня та даже не собиралась увидеть. Подойдя к ограде в виде перил, Люмин прижалась к ним, с восхищением глядя на огражденное. Пускай озеро и было вдалеке, а дурацкая защита не давала пройти ближе и ниже, та была рада и такому стечению событий. Людей вокруг почти не было, что также не могло не радовать. Стоять и любоваться видами вместе с Кадзухой в тишине и спокойствии — чудесно. Умиротворенно. Возможно, стоит поблагодарить парня за такой подарок, преподнесенный им совершенно спонтанно и незамысловато? — Кхм… Спасибо?.. — выжала из себя та настолько тихо, чтобы в случае своей глупости могла переобдумать ответ. Но, видимо, у музыкантов слух слишком хорош, а Люмин с ним даже не тягается. — За что спасибо? — удивился тот, не понимая, что же такого совершил. — Из-за того, что к озеру привёл, что ли? — Ну да… Я давно здесь не была, а ты, получается, напомнил мне о нём. — Тогда ладно, — сказал Кадзуха, после чего те вновь замолчали. Будто бы это была их маленькая традиция — смотреть куда-то вдаль, при этом думая, чего бы сказать для продления диалога. Продолжая глядеть на замерзшее озеро, пытаясь увидеть в нём ответы на все терзавшие её вопросы, которые кружились в её голове не меньше, чем снежинки вокруг них. Что делать с обещанным танцом для Аякса? Как быть с Кадзухой? С кем отпраздновать Новый год? И что же будет после праздника, когда дни января и последующих месяцев даже не были обдуманы? Люмин тяжело жить без преднаписанного в её голове плана, который пока что длился лишь до ночи тридцать первого декабря. А она была не за горами, с каждым днём становясь всё ближе. И Люмин понимала, что подготовилась к следующему году пока что плоховато. Никаких целей, помимо сдачи экзаменов, и никаких мотиваций. В последнее время так и хочется залечь в кровать и уснуть на пару дней, отсыпаясь за прошедшие. Но так долго спать вредно. Здоровье было куда важнее снов, которые та даже почти и не запоминала. Кадзуха, который за всё время её раздумий и застывшего взгляда не отходил от неё ни на шаг и стоял рядом, слишком пристально вглядывался в Люмин, что немного смущало и напрягало девушку. — Ты когда-нибудь танцевала под снегопадом? — вновь спрашивает Кадзуха. — Неа, — качает головой та. Долгий, пристальный взгляд парня мог свести её с ума. Она догадывалась о его следующем ответе, который услышать… хотела. — Может быть, попробуем? Сегодня Люмин так и не удалось потанцевать на балу, что не могло не расстраивать. Следующего Новогоднего бала для неё здесь, в этом самом месте и с этими самыми людьми, больше не будет. Порой скорый выпуск из ненавистной школы больше расстраивал, чем радовал. И думала так не одна Люмин (по крайней мере, она в это верила). Ответ был очевиден с самого начала. Кадзуха мог даже не спрашивать её о такой вещи, как танцы, которые Люмин безумно любила, но не могла «подружиться» с ними. Даже несмотря на то, что её мама когда-то работала учителем бальных танцев, эти навыки ей не передались. Недолго думая, девушка дала свой ответ. Не согласиться на такое ожидаемое, заманчивое предложение, та не могла. — Давай, — не подавая своим видом особого энтузиазма и восторга, говорит Люмин. Но внутри неё уже пылали нетерпение и ещё одни воспоминания, чем-то напоминавшие этот момент…***
«Про выпуск из детского сада никто старался не думать. Неужели больше не будет совместных игр, нарушения тихого часа и догонялок на площадке? А как же снежные башни зимой, игры в снежки? Маленькая я не могла представить жизнь без таких обычных для меня вещей. Как это — ходить в школу и не видеть знакомых мальчишек и девчонок, любимых воспитательниц? Но всё же не думать и не ждать выпускного бала, для которого они так старательно учили несколько танцев, было трудно. Его ждали и я, и Рыжик, и белобрысик. Каждый удостоился танцем со мной, а потому и разногласий, к счастью, не оказалось. Взрослые сразу поняли, что и кто им нужен, а потому не стали отделять от меня кого-то. Пристроили двоих, чтобы никто не обиделся и не закатил истерику. Рыжику повезло танцевать со мной вальс. Хотя «повезло» — мягко сказано. Я с раннего детства была плохой партнершей по танцам, особенно в медленных. Бедный мальчишка достаточно настрадался со мной на репетициях, с облегчением выдохнув только после бала. Понял, что танцы со мной больше не в радость, а в гадость. Тогда я обижалась из-за его насмешек про мои навыки, топая ногами прямо по его до блеска полированным туфлям. Теперь же мне ясно, что это детские глупости, из-за которых портить чужую обувь было вовсе необязательно. Хотя белобрысик отличался необычайной спокойностью для своего возраста, танец со мной ему достался энергичный. И я видела его удовольствие, что приносили две приятные вещи, так ещё и объединившиеся вместе — я и любимый вид танцев. А ведь по нему и не скажешь, что ему может нравиться такое. Что тогда, что сейчас, мне казалось, что белобрысику куда больше подходил вальс. Хотя тяжело было не отметить прилизанную прическу Рыжика в тот день, которая сразу бросалась в глаза и твердила: «Я — выпускник детского сада!» Судьба уже который раз переплетает нас троих, впутывая в типичные ситуации, которые я не могла игнорировать. Разве танцевать с этими двумя — моя обязанность? Так почему же я не могу отказаться от прошлого, которое напрочно связано с ними — превосходящими меня танцорами?..»***
Вывести Люмин из раздумий смогло мелодичное мычание, которое внезапно начал издавать Кадзуха, по видимому, пытаясь напеть знакомую мелодию. Кажется, под такую и танцевали Мона со Скарой в момент их отбытия и столкновения с Аяксом, мысли о котором та мигом же отогнала. Думать о другом парне перед одним было крайне невежливо и не свойственно характеру Люмин. Тем более, когда мокрые ладони соприкоснулись с чужими, тёплыми и согревающими. До этого Кадзуха шёл в варежках. Свои та позабыла дома, оставив на хранение Итэру, который на бал решил не идти. Люмин долго не могла понять, почему же её брат хочет его пропустить? Обычно он из тех типов людей, кто вечно ходят на подобные мероприятия. Но после ситуации с Кэ Цин и Аяксом всё стало более-менее ясно. Неприятностей в такое время можно было заполучить предостаточно. А их Итэр переносил хуже, чем его сестра. Но даже неприятности можно было совместить с приятным. Танцы с Кадзухой, например. Пускай они ещё не определились, что и как делать, Люмин уже полностью расслабилась, чуть ли не повянув в руках парня. Слушая далёкие звуки дорожного движения, та вслушивалась в продолжительные попытки Кадзухи подобрать для них определённую мелодию, что точно попадёт в их настроение и настрой. Наконец, парень показал кивком свою готовность, уже более крепко сплетая пальцы девушки со своими. Кинув многозначительный взгляд на руки, что были сомкнуты вместе, Кадзуха дёрнулся и вновь устремил свой взор на Люмин, которая уже тряслась от нетерпения и холода, что с лёгкостью пронизывал неподвижных и легко одетых людей. Она и не заметила, как стала кружить в такт мелодии, которую так старательно напевал Кадзуха. Голос его был как всегда спокоен и тих. Настоящая услада для ушей, когда вокруг звучали одни машины да их сигналы другим водителям. Люмин всё больше погружалась в их танец и атмосферу, что постепенно окутывала их, словно одеяло от мёрзлой зимы. А ведь чувство обезвоживания пропало, стоило ей только заглянуть в алые глаза Кадзухи, от которых так и веяло согревающим огнём. Про такой способ согреться Люмин узнала впервые, но уже полюбила его. Что же творят эти парни, заставляя продолжать глядеть в их удивительные глаза? Может быть, он даже не догадывается о своей красоте? Может быть, не понимает, что сейчас полностью завладел вниманием Люмин, заставив позабыть её о надоедливых шумах моторов вдали? Иначе как ещё объяснить его смеющиеся глаза и наивную улыбку, которая растапливала замёрзшее сердце вмиг? Удивительно, но сегодня танцы Люмин удавались куда лучше, чем её редкие попытки в прошлом. Не отрывая глаз от лица, что заслоняло собой весь обзор и не давало другого выбора, кроме как любоваться им, та даже не старалась усердствовать, чувствуя, что уже хорошо справляется. Один раз попасть по ноге — достижение. Такого результата она точно не ожидала. Кадзуха же совсем не напрягался, что и следовало ожидать. Да, ещё один тип людей, что хорошо ему подходил, предполагал жизнь по известному принципу «плыть по течению». Люмин до сих пор мечтала жить так, не особо беспокоясь о прошлом и будущем. Но нет, мысли о настоящем посещали её голову гораздо меньше, чем хотелось бы. Это огорчало сильнее, чем резкое дуновение ветра, направившего падающие снежинки прямиком в лицо задумавшейся Люмин. Интересно, и каково же сейчас её выражение лица, когда Кадзуха так лыбится? Смущает и раздражает одновременно. — Только не смейся, — надув губы, предостерегает Люмин, пускай и это у неё не вышло. Парень издал что-то наподобие смешка, после чего отсранился и вновь залился смехом, согнувшись и взявшись за живот. Такая картина девушку вовсе не умиляла. — Кхе-кхе, — громко, чтобы он услышал, прокашлялась та, будто бы прогоняя залетевшие снежинки прочь. Но они уже расстаяли и обратно не собирались. Люмин дождалась, когда Кадзуху наконец покинет прилив смеха, а после не побоялась толкнуть того в плечо, пускай оно и было защищено «броней» в виде куртки. И к её сожалению, парень в снег не свалился… — Я думала, мы танцевать будем, а не клоунаду устраивать! Что, никогда под снегопад не попадал? Да ты…! — дальше она говорить не стала, понимая, что на эмоциях может наплести лишнего. И так перешла на нервный крик, что не было свойственно для неё. По крайней мере, при парнях. — У тебя просто… лицо было милое, — не боится проговорить он даже под таким злобным взглядом Люмин, у которой тотчас приподнялись брови от удивления. — Милое? — переспрашивает она, как будто надеясь на другой ответ. Но Кадзуха остаётся при том же мнении, уже более слабо улыбаясь и без страха глядя в раскрытые глаза девушки. А она и не знала, что говорить дальше. Вообще, вся эта ситуация больше не радовала и не вдохновляла. Вспоминая слова Моны, Люмин покрывается мурашками уже не от холода. Комплименты… Это её слабое место. — Кхм, ну… да, милое, наверное… — бормочет она, собираясь уйти в свои мысли и заставить парня подумать о сказанных словах и сделанных действиях. Но не тут-то было. В кармане куртки играет мелодия, которая принадлежала её звонку. Вынув телефон из кармана и влажными пальцами нажимая зелёную кнопку «принять», Люмин отвечает брату, который, видимо, наконец вспомнил о её существовании: — Ало? — Ало! Где пропадаешь? Мама волнуется, — звучит голос брата-близнеца, который взволнованным не казался. Вряд ли тот сейчас скучал по ней, решив позвонить только по настою мамы. — Домой собираюсь. Скоро приду, — отчитывается та, про себя думая, что их танец с Кадзухой они так и нормально не завершили. — Одна? — С другом, — скрипя зубами, приходится ей ответить. Иначе покоя не дадут (к сожалению, в обоих случаях), если решит пойти в темноте одна. — М-м… Ждём с нетерпением тебя, сестричка, — слышит его затейливый голос и отключает трубку, понимая, что больше им говорить не о чем. Пора направляться домой. Время и вправду припозднилось, да и сообщения от Моны давали о себе знать. Взглянув на зарядку телефон, Люмин ужаснулась и поскорее засунула его обратно, пускай и осознавая, что это его не спасёт. Один процент, одна она… — Не сможешь провести меня? — уже повернувшись обратно, обращается к парню та. Он же, терпеливо дожидавшийся конца звонка до этого, стоял смирно, до сих пор слабо улыбаясь. О причинах, почему, раздумывать не хотелось. — Смогу. Только покажи дорогу. Кивнув, девушка поворачивает голову в нужную сторону, только дожидаясь Кадзуху, который вскоре последовал за ней по пятам. Вновь отгоняя назойливые воспоминания, которые, какая неожиданность, были достаточно свежими, Люмин на всякий случай обернулась к парню. Поймав его до сих пор горящий взгляд, та вздрагивает то ли от неожиданности, то ли по другим причинам. Делает так ещё пару раз по пути домой, боясь потерять этого путешественника где-то по пути. Но, слава Архонтам, Кадзуха не был настолько рассеянным человеком, а потому заблудиться в их тёмных дворах не смог. Хорошо, что существуют фонари, которые освещали не только дорогу, но и красивый снегопад, под светом который выглядел ещё прекраснее. В темноте не было видно «водопад» из кристалликов, и это было огромным упущением для людей. Уже у подъезда Люмин попрощалась с Кадзухой, молча провожая его задумчивым взглядом. Несколько мыслей, не связанных с ним, посетили её голову уже по привычке, совсем не обращая внимания на холод и на то, как парень неожиданно решил обернуться и помахать ладонью. Возвращаясь в реальность, та понимает, что опоздала, и Кадзуха уже ушёл. Решает не стоять и мёрзнуть зря, заходя в подъезд. Уже в своей комнате сидит на подогретом подоконнике, где расстелила плед. Бросая пару взглядов в окно, где желала увидеть знакомое очертание фигуры, замечает резкое движение. Кто-то в белой куртке шёл из её подъезда как раз в сторону Кадзухи. Может быть, случайность? Или Люмин действительно просто показалось, что эта куртка ей знакома?.. «Показалось», — успокаивает себя, раскрывая экзаменационную книгу, наконец освобождая голову от ненужной информации.