Две сироты

      После того, как он убил крысу, та приняла человеческий облик и свидетели увидели мёртвого Петтигрю. Сириуса же превратили обратно в человека целители. В первые минуты он сидел на полу с мрачным видом, ждал многочисленные вопросы и наказание, а потом в палату стали заходить раненые мракоборцы и некоторые из них узнали убитого.       — Так это же та тварь, которая в меня палила!       — Точно, он же возле того безносого ублюдка ошивался!       — Сбежать, тварь, хотел!       Петтигрю очень быстро опознали и убрали, а Сириусу пожали руку, выдали чистую одежду, велели сходить в душ и дали выпить какое-то зелье, чтобы не подхватить заразу. После этого он был совершенно свободен и мог вольно ходить по больнице. Гарри и Гермионы в ней точно не было, да и Джон куда-то запропастился. Сириус обошёл все коридоры и палаты и узнал у знакомых целителей, что их глава временно отбыл по делам.       — А дети? Они тоже с ним? Они здоровы? С ними всё в порядке? — с некоторым беспокойством спрашивал он, но целители не могли ничего толком сказать.       — Дождитесь возвращения Джона и спрашивайте у него.       Только бы дети не пострадали, когда вокруг столько всего странного происходит, инстинктивно подумалось Сириусу: может, он их и не настолько хорошо знал, как тот человек, каким он себя видел в воспоминаниях мальчика, но всё равно стал питать к ним некоторую симпатию. Не зная, куда себя деть, он снова помогал целителям и после обеда несколько часов разбирал письма и посылки для раненых. Его научили нескольким заклинаниям для проверки, после чего показали, как правильно вскрывать коробки и свёртки.       — Вскрывать? Это же вещи больных, — не понял Сириус. — Мало ли что друзьям или родные люди им прислали, некрасиво же.       — Вы сейчас шутите или вправду такой наивный? Посылки отправляют не только друзья и родные, но и недруги, больные поклонники, журналисты и тому подобные люди. Некоторые, например, не используют проклятия, а присылают что-то безобидное, от чего у больного может сыпь появиться или же нарушится дыхание, или же произойдёт остановка сердца. Мы не можем так глупо рисковать чужими жизнями, вскрывайте всё и проверяйте без зазрений совести. Помните, что своими действиями вы оберегаете пациентов от угрозы. Вот уж кто, а друзья и родные им люди, это прекрасно понимают и будут вам только благодарны.       Так он снова учился каким-то бытовым мелочам и заклинаниям, а потом развозил на тележке пакеты с продуктами и вещами, что принесли совы или оставили у стойки регистрации посетители. Кто-то благодарил его и спешил взять вещи в руки, кто-то ещё спал после приёма лекарств и он оставлял посылки на тумбочках. У койки Скотта Сириус основательно задержался и дважды проверил, не было ли для него посылки. Ему почему-то казалось, что она должна была быть, но он её так и не нашёл. Возможно, родные ещё ничего о состоянии Скотта не знали или же не успели ничего ему собрать, или же у него не было родных, что было несколько странно для столь собранного и уверенного в себе человека, достигшего должности главного мракоборца.       — Огонь… уходите…       Из-за этой задержки Сириус услышал хриплый голос Скотта. Голова того была повёрнута в бок, поэтому не сразу стало заметно, что его глаза приоткрыты.       — Скотт? Вы меня слышите? — спросил его Сириус, подойдя ближе, но тот продолжал тупо смотреть в сторону и бормотать своё:       — Это Адское пламя… уводите людей…       Пальцы его правой руки крепко сжимали одеяло, как будто принимая то за волшебную палочку.       — …быстрее… я прикрою…       — Да, смотрю, крепко вам досталось, приятель, — озадаченно заметил Сириус и вышел в коридор, чтобы позвать хоть одного целителя за собой.       Тот вскоре прошёл в палату, поводил над головой подопечного волшебной палочкой и что-то прошептал. Плечи Скотта расслабились, пальцы отпустили одеяло, а глаза закрылись. Кажется, он снова заснул мирным сном.       — Что с ним такое? Проклятие всё ещё действует? — поинтересовался Сириус.       — Да нет, с проклятием и его действием мы уже разобрались, — хмурясь, ответил целитель. — Это похуже будет.       — «Это»? О чём это вы?       — Не вернулся ещё человек в реальность. Такое иногда случается из-за тяжёлых травм. У магглов это бы назвали контузией или как-то так.       — Но он ведь поправится?       — Будем надеяться. Мы, знаете ли, многое можем, но не всесильны. В его случае остаётся только наблюдать и действовать по ситуации, а будут ли серьёзные последствия, покажет только время. Ему сейчас крайне необходим покой и много всяких укрепляющих и успокаивающих средств. Впрочем, у большинства мракоборцев встречаются одни и те же проблемы, — прибавил он, неодобрительно посмотрев на Скотта.       На этом целитель развернулся и покинул палату, а Сириус ещё немного постоял возле койки. Скотт сейчас не казался тем уверенным и грозным человеком, возникшим перед ним в Мунго. Его тёмные волосы растрепались, смуглое лицо сделалось бледнее, отчего старые шрамы стали темнее и заметнее. Сириус смотрел на него и невольно думал о Джеймсе, своём лучшем друге. Когда-то тот, кажется, тоже лежал на больничной койке. В памяти само собой вдруг всплыло это событие — то, как во время игры бладжер от удара ученика в изумрудной форме угодил другу прямо в лицо. Квоффл выпал у того из руки, и метла на мгновение повисла в воздухе без наездника.       — Дже-е-е-е-еймс!!! — раздался совсем близко истошный девичий крик, а потом рыжие волосы хлестнули Сириуса по лицу, когда девушка вскочила с места.       Кажется, они вместе бежали на поле, где лежал их друг. Его очки от удара разбились, стёкла порезали щёки и глаза, по лицу размазалась кровь. Таким он и оказался в больничном крыле. Кажется, они очень за него переживали, смотрели на его лицо, покрытое страшными тёмно-алыми порезами, и глаза, скрытые бинтом, а Джеймс, будь он неладен, даже в таком виде лежал на койке и немного погодя широко улыбался.       — М-м…       Сириус очнулся от наваждения, услышав слабый стон Скотта, и тряхнул головой. Обычно прошлое приходило к нему во снах, когда он расслаблялся, а тут вдруг возникло посреди вечера. Может, это очень хорошо? Может, у него наметился прогресс? Сириус ещё немного постоял, приходя в себя, и приложил к плечу Скотта ладонь.       — Вы уж возвращайтесь к нам, приятель, что бы там ни было, оно прошло. Беды со всеми случаются, уж я-то это хорошо знаю.       После этого он снова вернулся к тележке и продолжил развозить посылки. Целители, коим он помогал, пригласили его за свой стол во время ужина, а потом и в комнату отдыха. Также они доверительно дали ему несколько книг о работе памяти, всяких методиках тренировки ума, реабилитации после травм и подыскали свободную койку в одной из палат. Сириус лежал себе и читал книгу, когда к нему явился одетый в костюм тип с чемоданчиком в руке. Тот торопливо выразил ему благодарность за особые заслуги, вручил грамоту и чек, после чего ушёл. Сириус с недоумением смотрел на всё это и не знал, что думать. Его наградили за смерть Петтигрю как за особую заслугу? Это скольким же людям его старый друг-предатель успел насолить?       Сумма была, конечно, небольшая, но к ночи Сириус знал, на что её потратит. Купит конфеты и печенье. Гарри и Гермиона, может, и большие, но сладости они наверняка любят, как раз накупит всякого и сядут в том же буфете вместе пить чай. Там точно будет удобнее и комфортнее, чем в палате, поедят сладости и поболтают по-дружески. Осталось только дождаться возвращения Джона, он-то уж точно поможет встретиться с ребятами.

***

      Полëт занял не меньше трёх часов и всё бы ничего, но ведь даже в самолёте предусмотрено питание и туалет, а в автобусе оставалось лишь желать лучшего. К тому же спина и плечи очень устали от жёстких ремней, впившихся в тело и заставляющих сидеть ровно, да и в салоне было не так чтобы очень тепло. Не то чтобы Гермионе остро понадобилось справить нужду или захотелось поесть, но спустя пару часов ей не терпелось знать, когда же они уже прилетят. Жутко хотелось размять затёкшие конечности, обернуться в плед и пить горячий чай. Дядя Джон впереди тоже нервно оглядывался и ерзал на сидении, а потом не выдержал и спросил, как долго им ещё лететь.       — Скоро будем на месте! — заверил его водитель, и Гермиона вместе с целителем облегчённо выдохнула.       Однако они рано радовались. Как только их транспорт пошёл на посадку, он снова стал то ли деформироваться, то ли трансформироваться и увеличиваться в размере. В салоне опять зазвучал такой противный скрежет, что чуть не заложило уши. Сердце Гермионы ухнуло вниз, и ей стало казаться, что автобус скорее развалится на части и рухнет с высоты, чем сможет куда-то благополучно «сесть». От страха она зажмурилась и уткнулась лицом в плечо сидящего рядом Гарри. Он молча обнял её за талию рукой. Как же они всё-таки сели, если не чудом, для Гермионы осталось загадкой.       — Ну вот и добрались! — бодро известил их водитель и по взмаху его палочки дверь автобуса открылась. — Добро пожаловать в Базель! Смотрите как мы вовремя: солнце ещё только заходит!       За стеклом и вправду открывался очень живописный вид. Густые облака впереди окрасились янтарным светом, в водной поверхности реки отражались десятки различных домов, величественно возвышавшихся по ту сторону берега. Однако пассажирам было не до любования пейзажем. Даже мракоборцы, поднимавшиеся со своих мест, выглядели слегка ошалевшими и растирали кто шеи, кто плечи. Дядя Джон впереди достал из-за пазухи какой-то пузырёк и опрокинул его в себя, прежде чем подняться на ноги и выйти.       — Ты в порядке? Помощь нужна? — заботливо спросил Гарри, и Гермиона поняла, что все ещё сидит на месте, не в силах нормально дышать или согнуть одеревеневшие пальцы, от которых, кажется, как и от лица, ушла кровь.       Она дважды кивнула, и друг тотчас расстегнул ремни безопасности и протянул ей руку. Гарри достал их чемодан с полки и повел её за собой. На улице было куда теплее и лучше, чем в автобусе, когда они находились на высоте. Затекшие ноги и руки стали постепенно отходить, дышать сделалось легче. Мракоборцы что-то негромко обсуждали с людьми «союзника», а Гермиона с Гарри стояли в сторонке, посматривая на многочисленные строения вдалеке, тесно налепленные друг к другу.       — Интересно, почему собрание проводится здесь? — вслух спросила Гермиона. — Город вроде бы небольшой…       — Да кто его знает, тут наверняка есть какой-нибудь стадион, — предположил Гарри. — Они его временно займут и расширят.       — Да нет, тут недалеко есть место и поинтересней, — услышав их разговор, заметил дядя Джон.       Однако что он имел в виду, они так и не узнали: приблизившийся к ним мракоборец доложил, что пора перемещаться в отель. Сперва исчезли трое его коллег, затем он протянул руку и велел всем за него взяться. Гермиона догадалась, что их ждёт, и глубоко вдохнула. На какие-то мгновения все внутренности скрутило, а потом они дружно очутились на асфальте. Следом за ними появились ещё четверо человек в ярко-красной одежде, и Гермиона мысленно пожелала больше никогда в жизни не видеть пятого с его летающим автобусом. Впрочем, её настроение заметно улучшилось после того, как они разместились в номере. Это была не та жалкая неубранная комнатка, которую они сняли с Гарри на двоих, это был номер люкс, с двумя спальнями и огромной гостиной.       — Кровать разделена на две односпальные и ширму между ними мы тоже поставили, но если не нравится, сами решайте, кто будет спать на диване, — доложил им мракоборец, выйдя из спальни, и одним взмахом палочки отправил туда чемодан из руки Гарри.       — О, не переживайте, эти подростки способны сами о себе позаботиться и ко многому приспособлены, — заверил его дядя Джон, направившись в соседнюю спальню, и Гермиона почувствовала, что краснеет: в больнице они ни с кем не обсуждали свои отношения с Гарри, но целители явно были не слепые и просто не касались этой темы.       Благодаря родителям, желавшим отдыхать всей семьей, Гермиона бывала в различных отелях, но этот явно был лучше всех. Из панорамного окна можно было смотреть на город, на широком диване лежать хоть втроём или прыгать. По изящному мягкому ковру хотелось ходить босиком и касаться ладошкой скульптур у стены, рамок картин, шёлковых гобеленов и абажуров, мягкий свет из-под которых придавал всему волшебства. Словом, после дискомфорта, перенесённого в связи с перелётом, Гермиона почувствовала невероятную радость. Она всё основательно осмотрела и хорошенько полежала в джакузи, наслаждаясь теплом и умиротворяющим ароматом, стоявшим в ванной, пока её не позвал дядя Джон:       — Дорогая, я, конечно, всё понимаю, но мне бы тоже хотелось немного погреть косточки в тёплой воде, — постучав в дверь, заметил он.       — Да-да, простите, я скоро! — ответила ему Гермиона и ещё немного понежилась, прежде чем подняться, протереть себя полотенцем и надеть мягкий халат.       Гарри, успевший и быстро намыться, и переодеться, ждал её в гостиной, как и несколько подносов с едой, установленных на столе. Мракоборцы, занимавшиеся их безопасностью, размещением и всеми другими вопросами, казалось, заказали всё, что только пришло в голову. Гермиона видела и несколько видов жареной и запечённой рыбы, и курицу, и сыр, и картошку и множество всяких салатов.       — Ого, — только и сказала она, окинув взглядом такое изобилие, и опустилась на стул возле Гарри.       Он отчего-то покраснел и быстро отвёл взгляд, и только тогда Гермиона заметила, что полы её халата разъехались, обнажив бедро, и быстро поправила их. Дядя Джон, присоединившийся к ним вскоре, был вполне всем доволен, и ничего не замечал. После ужина он достал из своего чемодана какие-то пергаменты и стал что-то на них строчить, а потом пожелал всем хорошего сна и ушёл в спальню. Гермиона и Гарри же какое-то время сидели на диване, обнимая друг друга, и смотрели телевизор. За окном постепенно темнело, и на небе становились ярче звёзды. Мракоборцы за дверью не подавали ни звука, как будто их вовсе и не было.       — Тебе страшно? — помолчав, спросила Гермиона.       — Нет, — ответил Гарри. — А что, должно быть?       — Ну, не знаю… Дамблдор там ведь тоже будет...       — Это уже не важно.       — А что тогда важно?       Он повернул голову и заглянул ей в глаза.       — То, что скоро ты, я и Сириус наконец-то заживём как одна семья, больше меня ничего не волнует.       Гарри заправил прядь её волос за ухо и потянулся навстречу. Их губы слились в долгом и нежном поцелуе. Гермиону снова охватил невероятный трепет, как только Гарри крепко её обнял и стал целовать в шею. Его руки отбросили волосы с её плеч и немного сдвинули ткань халата. От наслаждения Гермиона прикусила губу и прижалась к груди друга. До поздней ночи они так и сидели на диване, а потом Гермиона внезапно проснулась и поняла, что укрыта одеялом и под её головой находится мягкая подушка. Похоже, она уснула в объятиях Гарри во время просмотра телевизора, и он отнёс её в спальню и уложил на постель. Она вздохнула и повернулась на другой бок. Завтра предстоял нелёгкий день.

***

      Что с Дамблдором, что без него, а дела так и продолжали идти не лучшим образом. Профессор МакГонагалл старалась справиться с нагрузкой как могла, но даже её железной выдержки и терпения было недостаточно. Как многим стало известно, отец семейства Уизли оказался в Мунго с ранением, на этом, казалось бы, всё, но столь странная история получила ужасное продолжение. Долорес Амбридж, как заместитель министра магии, лично взялась за расследование дела. Она заполучила клинок, которым ранили Артура, и отправилась с сотрудниками Министерства сперва в Косой переулок, а затем в Лютный.       Амбридж удалось выйти на лавку «Горбин и Бэрк», где был приобретен необычный клинок, а хозяин, на которого она надавила, выдал ей покупателей, а именно семью Малфоев. Вот только Люциус находился в Азкабане ещё с начала лета, а Драко в начале сентября отправился в Хогвартс. Ни тот, ни другой не мог напасть на Артура, и осталась только одна персона. Амбридж вместе со своими людьми двинулась к поместью Малфоев, чтобы задержать Нарциссу за покушение на убийство или же косвенное участие в таковом, и внезапно сама подверглась жестокому нападению. Впрочем, обо всём этом профессор МакГонагалл узнала от Грюма: Амбридж вот уж который день не было в школе, занятия по защите от тёмных искусств приходилось отменять и пришлось подключать к делу соратника по Ордену Феникса.       — Волан-де-Морт оставил змею в поместье Малфоев, и она напала на «гостей», — доложил тот. — Жаба сама теперь в Мунго.       — Мерлин мой! — поразилась профессор МакГонагалл. — И как? Она выживет?       — Да Мордред её знает! — ответил Грюм. — По мне, пусть хоть сдохнет, плакать не стану. Нагайна, конечно, уползла, зато эти министерские бездари Нарциссу задержали, говорят, мол, это её змея, теперь, стало быть, отправится следом за муженьком в Азкабан! Тварь ведь ещё сидела и плакала, что её заставили! Сам Волан-де-Морт, говорит, на неё надавил. Нашла тоже мне как оправдаться! Чуть Артура не прикончила, зараза эдакая!       Профессор МакГонагалл качала головой и просила соратника временно занять должность преподавателя защиты от тёмных искусств. Тот нехотя согласился её выручить. Однако на этом напасти не думали кончаться. Драко Малфой вдруг исчез из школы. Его сокурсники в лице Крэбба и Гойла твердили, что к делу причастны старшие Уизли: те якобы угрожали Драко расправой за дела его матери. Профессор МакГонагалл вызвала к себе близнецов Уизли, но те, как и обычно, только отшучивались.       — Да вы что, профессор, зачем нам этот хорёк сдался? Он, скорее всего, обделался и сам сбежал! — с улыбками твердили они.       Профессор МакГонагалл надеялась отлучиться вечером на час-два из школы и зайти к их матери, чтобы поговорить об этом, но в «Норе» и без того стояла тяжёлая атмосфера.       — Теперь Артур сидит у неё в палате! — возмущалась на кухне Молли. — Говорит, надо «Долли» пожалеть, она ведь при смерти. Не знаю, что и делать, Минерва, умерла бы она уже, что ли, и оставила нас в покое, наконец!       — Молли, нельзя же так говорить…       — Ты бы меня поняла, будь ты замужем, Минерва. Ох, видит Мерлин, сил моих больше нет!       Но и это было далеко не всё. Задёрганный Министерством Люпин с кем-то повздорил, и его задержали накануне полнолуния. За попытку сбежать и навредить сотрудникам Министерства благодаря своему «лохматому состоянию» его определили на год в Азкабан. Профессор МакГонагалл не знала, как ей разорваться: то ли заниматься делами школы, то ли поддерживать соратников. Она стала всё чаще посматривать на календарь и надеяться, что Дамблдор вернётся и всё разрешит. Вот только после семнадцатого сентября наступило восемнадцатое, за ним девятнадцатое… двадцатое… двадцать первое… А Дамблдора всё не было, как и не было от него никаких вестей.