Две сироты

      — С Рождеством. Эм… мы, наверное, пришли позже всех…       Мягкий голос гостьи заставил Сириуса вспомнить, как дышать и разомкнуть губы.       — Да нет, что ты, мы… мы ещё индейку из духовки не достали, — ответил он, сам поражаясь, почему заговорил так неуверенно.       Гвен была младше его на пять лет, но Сириусу казалось, словно он старик по сравнению с ней. Её медные волосы, струившиеся по плечам, в свете лампы приобрели золотистый оттенок, на светлом лице не было заметно ни одной морщинки, серые глаза настороженно смотрели ему в лицо, а алые губы робко изгибались в улыбке.       — Мы долго собирались… а потом ещё пешком шли и отвлекались на всё подряд… — извиняющимся тоном пыталась объяснить она свою задержку, но её прервал детский голос.       — Привет, дядя Сири! А я тебе подарок принёс…       Маленькому Эдгару, державшему Гвен за руку, было четыре с половиной года. Он был темноволосый, как, видимо, и его отец, и в данную минуту протягивал Сириусу вчетверо сложенный листок.       — Мне подарок принёс? — как можно натуральней удивился последний и быстро развернул листок, обнаружив на нём рисунок снеговика. — Какая красота, Эдди! Надо будет на стену повесить! А я тебе тоже подарок приготовил, только он под ёлкой стоит. Давай, проходи вместе с мамой, не стесняйся.       Мысль о подарке Эдгара обрадовала, и на его лице появилась улыбка. Собственно, если бы не он, Гвен бы вряд ли решилась прийти в гости. Сириус уже звал её и на Хэллоуин, и на день благодарения, и на выходные, когда они с Гермионой по обыкновению запекали что-нибудь вкусное, но она вежливо отказывалась. Зато когда в больнице снова появился Эдгар и на какие-то часы остался в детском отделении, Сириусу удалось угостить его кусочком яблочного кекса и поболтать.       — А у нас дома не бывает ёлки, — жаловался малыш. — Мама говорит, дорого, и мы ходим на площадь на самую большую посмотреть…       — Да ты что, — сочувственно отвечал ему Сириус. — А у меня по две ёлки обычно стоит…       — Две? А куда тебе две?       — Так я люблю праздники и дети мои любят, мы с ними и в столовую ставим ёлку, и в гостиную, вместе их потом наряжаем и украшаем всё вокруг. Слушай, а ты приходи к нам на Рождество и маму свою позови. У нас дома тепло, можешь хоть сидеть под любой ёлкой, хоть свет везде погасить и смотреть, какими красивыми они сделаются…       Предложение оказалось настолько удачным, что когда Гвен появилась в детском отделении, у неё просто не осталось выбора кроме как поддаться уговорам сына.       — Милый, но у нас не будет для дяди Сириуса подарка… — пыталась привести она последний аргумент, но Сириус и в этом успел добавить свои пять кнатов:       — Так мне и не нужен подарок. Ты что думаешь, я всех своих друзей обязываю появляться с подарками? Приходите просто так, на ёлку посмотрите, за столом немного посидите. Мы любим с друзьями собираться и потрещать, когда выдаётся повод. Мэри, кстати, тоже будет и Джон должен прийти…       Сириус, пожалуй, был первым, кому всё-таки удалось уговорить Гвен пойти куда-то помимо больничного буфета. Так-то он познакомился с ней ещё два года тому назад, когда она перевелась из бостонской больницы в Сент-Патрик, в штат к Джону, объяснив это тем, что жалование в его больнице выше. Такую красивую женщину, конечно, невозможно было не заметить. В то время на неё многие засматривались — и коллеги-целители, и некоторые пациенты — но она не принимала ничьи знаки внимания и держалась отстранённо. Однако это не помешало Мэри, первой помощнице Джона и довольно любознательной женщине, приблизиться к новенькой целительнице и выяснить, почему та настолько неприветлива и холодна. Как оказалось, её история была очень печальной.       Когда-то Гвен была обеспечена и счастлива, она тайно от родителей вышла замуж, вот только её избранник внезапно исчез после брачной ночи, а вместе с ним исчез и ключ от хранилища, и документы. Через пару дней выяснилось, что у неё не осталось ни кната, а «муж» исчез и из Америки. Возмущённые её дерзким поступком родители отказались ей помогать, и Гвен пришлось снимать квартиру и работать в больнице. Спустя пару месяцев — наверное, от горя она совершенно не обращала на себя внимание, — Гвен поняла, что беременна, но почему-то не сделала аборт. Возможно, всё ещё наивно верила, что муж вернётся, а возможно, не смогла переступить через какие-то убеждения. В любом случае Сириус, в отличие от других коллег, не считал её неразумной и не осуждал. Если бы не Эдгар, он бы никогда с ней не подружился. Малыш впервые оказался в детском отделении в прошлом году и то потому, что Гвен не с кем было его оставить, а другие целители не возражали, если он посидит в палате. Там-то Сириус с ним и познакомился, сперва как Бродяга, а потом в истинном обличье. Судя по поведению мальчика и тому, что он рассказывал, Гвен его любила, даже несмотря на то, каким подлецом оказался его отец. Возможно, сын был единственным, что скрашивало её полную всяких разочарований и обид жизнь.       — Давай сюда мантию.       Сириус галантно принял её верхнюю одежду и разместил на вешалке. Гвен смущённо улыбнулась, освободив ребёнка от куртки, и быстро поправила чуть задравшееся скромное тёмное платье. Сириус молча подумал, что даже в нём она выглядела великолепно. У него, конечно, была мысль сделать ей подарок, но пришлось от неё отказаться, чтобы не поставить без того недоверчивую и настороженную женщину в неловкое положение. Благо, что в плане ребёнка опасаться было нечего: он всё равно в силу возраста не понимал проблем взрослых.       — Ну что, идём смотреть подарок? — спросил Сириус вслух. — А потом познакомлю вас с остальными.       — Идём-идём! — согласился Эдгар и охотно ухватился за предложенную ему руку.       Они немного прошли по коридору и повернули в противоположную от столовой сторону.       — Ого…       Гвен замерла у входа, окинув взглядом просторную гостиную, в которой имелись и открытые шкафы, заставленные разными сувенирами, и старый тёмный рояль, и живописные картины на стенах. Эдгар же несмело посмотрел Сириусу в лицо, в котором прочитал утвердительный ответ, и двинулся по мягкому ковру, лежащему между диванов и кресел к ёлке, что стояла чуть в стороне от камина.       — Только не думай, что я это всё сам обставил, — сказал Гвен Сириус, — мне дети во многом помогали.       — Ты играешь? — удивлённо спросила она, посмотрев в сторону рояля.       — Нет, ты что, это Гермиона, она у нас очень талантливая. Мы, правда, с Гарри и сами не знали, что она умеет, но тут как-то сходили к Мэттью на день рождения, ну, это сын Скотта, а он Гарри тренирует…       — Да, я помню.       — Ну так вот, она там села за рояль и неплохо так сыграла… Мы с Гарри и решили, а почему бы и нам не поставить…       Их разговор оборвал Эдгар, вдоволь насмотревшийся на ёлку, обвешенную сверкающими игрушками и гирляндой, чьи огни завораживающе меняли цвет.       — А какой подарок мой? — спросил он, озадаченно посматривая на четыре коробки, стоявшие на полу.       Это были особые подарки. Их вскрывали по негласно принятой в семье традиции только на следующее утро. Две коробки предназначались для Гермионы и Гарри, а одна для Сириуса. Четвертая коробка здесь, разумеется, оказалась с умыслом: чтобы другие гости не смущали бедного ребёнка и позволили хозяину побыть немного с ним и его мамой.       — Тот, который в самой большой коробке, — ответил Сириус и с улыбкой пронаблюдал, как мальчик развязывает ленточку и разрывает цветную бумагу.       — Это мне?! — воскликнул Эдгар, обнаружив в коробке игрушечную метёлку.       — Тебе, кому же ещё. Хочешь опробовать? — предложил Сириус.       — Ой, может, не стоит… — насторожилась было Гвен, но её сын уже сел на метёлку и рванул по прямой до двери, а потом развернулся и стал огибать периметр гостиной. — Эдди, осторожно, только не сшиби ничего!       — Да ладно тебе, пусть сшибает, — добродушно разрешил Сириус. — Он не первый, кто в этом доме знает, как веселиться. Мы вон один ковёр уже дважды за год меняли…       — Дважды?! А что сделалось с предыдущими?       — Ну… один раз мне не хотелось далеко ходить, и я после курсов пытался на нём зелье сварить… В общем, котёл упал, дыру не удалось заделать, а в другой мы с Гарри его нечаянно подпалили…       — Подпалили? Зачем? В смысле, как? Тренировку, что ли, на ковре устраивали?       — Да нет, случайно вообще вышло…       Гвен так заинтересовалась, что отвлеклась от ребёнка, а Сириус вспомнил один минувший осенний день. Это была суббота, когда он, уставший после смены в больнице и вечерних курсов, лежал убитый на диване и думал, как здорово, что кто-то и когда-то придумал выходные дни. Гарри в ту субботу вернулся после занятий со Скоттом совершенно без сил и занял соседний диван. В гостиной было прохладно, но никому не хотелось подниматься, чтобы растопить камин. Гермиона обещала порадовать их горячим супом и возилась на кухне. Звать её, как понятно, им не позволяла совесть.       — И тогда мы решили воспользоваться волшебными палочками… Нет, в камин мы оба попали, только… м-м… удар, он… вышел таким сильным, что огонь вырвался за решётку и лизнул ковёр, а волшебный огонь, сама понимаешь, не так просто и быстро потушить… В общем, пришлось опять идти в магазин. Гермиона нас, конечно, здорово тогда отчитала…       — Но вы ведь теперь так больше не делаете? — настороженно спросила Гвен.       — Нет, теперь мы так больше не делаем, — заверил Сириус и умолчал о главном.       На самом деле Гермиона была так зла из-за несчастного ковра, что наложила на камин какую-то комбинацию чар. Теперь его зажечь можно было, только если стоять в одном-двух шагах. Эти её чары мог бы разрушить Скотт, но он не оценил страданий Сириуса с Гарри и сурово отрезал: «Меньше будете лениться, поджигатели, мать вашу». Впрочем, Гвен уже поняла, что Эдгара пока лучше не трогать и прошла чуть дальше, её заинтересовали колдографии в рамках, стоявшие на каминной полке.       — Какая у тебя девочка красивая… — не удержавшись, заметила она, разглядывая тот снимок, где Гермиона с распущенными волосами и улыбкой стояла в светлом платье на фоне цветущей сакуры. — Это когда вы были в Японии?       — Да, в прошлом году, — подтвердил Сириус. — Гарри посчитал, что вклеивать этот снимок в альбом будет преступлением.       Гвен улыбнулась и, подойдя ближе, стала рассматривать другие снимки. Сириус убедился, что Эдгар всё ещё летает и ни во что не врезался, и тоже подошёл к камину. На одном снимке он был Бродягой, окружённым группой детей. На другом снимке Гермиона сидела за столом с недовольным видом, а по обеим от неё сторонам возвышались стопки книг.       — Это она в школьной библиотеке, — пояснил Сириус, — а надулась потому, что у них там лимит: не больше пяти книг можно взять за неделю.       — А она так много читает? — удивилась Гвен.       — О-о… ты бы видела, сколько мы уже книг купили для своей библиотеки…       На другом снимке был Гарри, в боевой позиции, перед началом дуэли. Чуть дальше был снимок, где он под омелой целовал Гермиону во время Рождества. За ним стоял снимок, где Гермиона держала свадебный букет, брошенный невестой, Гарри выглядел немного растерянным, Сириус — жутко довольным, новобрачные Мэттью с Линдой сияли, а Скотт стоял в парадной мантии с орденами и медалями на груди. Ещё чуть дальше находился снимок, где Сириус держал в руках диплом, а Гарри с Гермионой, стоявшие по обеим от него сторонам, улыбались.       — Мерлин, что это?       Гвен повернула голову и едва удержалась от смеха. На стене, чуть в стороне от камина, тоже было прикреплено несколько разных снимков, и в данную минуту она смотрела на тот, где Гарри лежал на диване. Он выглядел, как это говорят, зелёным. Его волосы жутко растрепались, очки держались криво, глаза сделались «косыми», а язык вывалился из рта.       — Так это июнь, — ответил Сириус, — как раз из Франции вернулись с золотом, учителя так обрадовались, что всех участников соревнования освободили от экзаменов, ну, ребята и выпили на радостях… Немного, правда, не рассчитали силы, но с кем по молодости не бывает.       — А зачем вы это повесили? — Гвен не удержалась и усмехнулась.       — Так это Гермиона. Она подумала Гарри заснять, чтобы ему потом стыдно было, а по мне, так это самый весёлый кадр. Он всем настроение поднимает. Вот этот, по-моему, тоже неплох.       На снимке, куда Сириус показал пальцем, рассерженный Скотт одной рукой прижимал к себе Живоглота, а другой размахивал столовой ложкой. В тот обеденный час он был уверен, что спасал перепуганного кота, прыгнувшего к нему в руки, от забравшего в дом живодёра с ножницами, а Сириус едва сдерживался от приступа смеха и потому не попытался его переубедить. «Да вы что, издеваетесь?! — гремела потом, вернувшись из магазина, Гермиона. — Я специально для Глотика наняла парикмахера, а вы его выставили из дома, дав под зад ногой?!»       — А он действительно не знал, что животных стригут? — развеселившись, спросила Гвен.       — Нет, — подтвердил Сириус. — Он думал, что сумка с принадлежностями «живодёру» для того, чтобы связать Глотика и вспороть. Типа полуниззл… ценная шкурка, органы сгодятся для зелий… В общем, пришлось мне самому его, в смысле, Живоглота, постричь, пока эти двое меня живьём не съели.       После ещё парочки историй Гвен всё-таки не выдержала и рассмеялась, и Сириус подумал, какой же у неё чудесный смех. На месте её избранника он бы сам ей отдал всё, что у него есть, а не отобрал.       — Индейка на столе. Сириус, ты идёшь? Ой… прошу прощения.       В гостиную заглянула Гермиона, а вместе с ней и Гарри. Судя по тому, что она разрумянилась, а волосы крестника снова пришли в беспорядок, да и рубашка оказалась не до конца застёгнута, эти двое успели не только выяснить, почему кто-то не наложил на полки в библиотеке чары во время тренировки, но и помириться.       — Ребят, познакомьтесь, это Гвен. Гвен, это Гермиона, а это Гарри, — представил всех Сириус. — А это Эд…       — Эдди, осторожнее! — воскликнула Гвен.       Однако Гарри не подвела реакция — он мгновенно схватил рукоятку игрушечной метлы, как только она оказалась в дюймах от его ноги, и спросил Эдгара:       — А ты чего так низко летаешь?       — А она выше не идёт, — ответил тот.       — Не может быть, — не согласился Гарри, поскольку ходил с крёстным в магазин и помогал ему выбрать самую крепкую и скоростную игрушечную метёлку, — ты рукоятку к потолку направь. Давай я покажу… Вот, попробуй-ка.       — Ух ты! — воскликнул обрадованный Эдгар, оторвавшись аж на два с половиной фута от пола, и пошёл на новый круг. — Мам, посмотри! Смотри, как я высоко!       Гвен замерла в растерянности, Гермиона шире улыбнулась, а Сириус снова почувствовал, как его распирает от чувства гордости за детей.       — Милый, давай заканчивать на сегодня, — наконец попросила Гвен. — Нас за столом все ждут…       — Ещё два кружочка, — попросил её сын.       — Эдди…       — Гарри, а ты не мог бы... — начал было Сириус.       — Да, идите к столу, мы вас с Эдди догоним! — сообразил тот.       Гермиона одарила его ласковым взглядом и ушла вместе с Сириусом и Гвен в столовую. Судя по тому, как хитро на них посматривали присутствующие за столом, они уже успели за спиной хозяина дома перемыть ему косточки и поговорить на тему, по кому же он тайно вздыхает. Сириус сделал вид, что не заметил их лукавых улыбок и представил Гвен Ричарда, Скотта, Мэттью и его жену Линду. Как он и рассчитывал, Гвен удалось посадить возле себя и оставить местечко для Эдгара. Все как раз распробовали индейку и похвалили её, и в столовую вернулись Гарри с Эдгаром. Малыш оставил метёлку у стены, но вместе еды заинтересовался кошками, дружно прибежавшими из кухни, как только оттуда забрали индейку.       — Милый, эта чужая кошечка, она может быть не рада… — пыталась отговорить сына Гвен, но Эдгар уже подобрал с пола белого котёнка с рыжим хвостиком и с ним забрался на стул.       — Какой хороший выбор! — похвалил его Сириус. — Капитан Хвост у нас самый игривый в доме. Можешь забрать его себе, он не даст тебе заскучать!       — Мам, давай возьмём Капитана Хвоста, смотри, какой он хороший, — попросил Эдгар, но Гвен не успела ответить.       — Да у вас все хорошие, — ворчливо подметил Джон и обратился к другим гостям: — По жизни ходит по больнице и расхваливает их…       — Да мы в курсе, что Сириус тот ещё болтун, — вставил Скотт.       — …у меня так скоро весь штат будет укомплектован котятами!       — Спасибо, дружище, я знал, что ты меня высоко ценишь, — ответил на подначку Скотта Сириус и посмотрел на Джона: — Так и вы возьмите себе котёнка, не отбивайтесь от коллектива. Вы только взгляните на эти милые мордочки: разве на них может быть написано что-то другое, помимо безграничной любви? — завёл он излюбленную пластинку. — Они, между прочим, на четверть низзлы, а любой низзл, пусть и на четверть, знает путь домой! Вот так вот потеряетесь, а котик вас найдёт и отведёт обратно. Они очень умные, уважают хозяев и…       — Так, а ну хватит нам воду в уши заливать! — решительно оборвала его Мэри. — Гвен, помоги мне, — обратилась она к коллеге. — До твоего прихода Сириус собирался рассказать нам одну увлекательную историю про своего названого брата и некую Молли, которую тот встретил в больнице.       — У тебя есть брат? — удивилась Гвен. — Ты мне ничего не рассказывал…       — А сова с очередным письмом от него, между прочим, за окном сидит и всё ещё ждёт, когда ты его заберёшь, — подметила Линда, немного поморщилась и погладила свой округлившийся животик.       Рядом сидящий Мэттью взмахом палочки наколдовал небольшую подушку и положил ей под поясницу. Сириус же вздохнул и понял, что не сможет отказать дамам.