Имбирный пряник

       — Наконец-то, блядь, — злобно выдохнул Сигма, с силой захлопывая поебанный жизнью (и не только, возможно) кусок тонкой фанеры, призванный служить дверью в подвальное помещение.        Отблески тусклой лампы игриво мелькали в кучах строительного мусора, разложенных по углам, и подсвечивали паутинку треснувшей краски на стенах. Затаившиеся в полумраке, на холодном бетонном полу смиренно дожидались своей завидной участи карты, небрежно разбросанные по всему периметру.        Туман постепенно рассеивался, но желание внутри хрупкого тела лишь крепло с каждой секундой, а разум неустанно подкидывал яркие картинки всевозможных эротических фантазий, которые Сигма пока не решался реализовать. Словно заговоренный, мутным взглядом он всматривался в предмет своей страсти, напряженно разминая покрасневший локоть, и глубоко дышал.        На плотном глянце разноцветной бумаги отпечатались белые разводы; за время, проведенное с Дазаем и Достоевским сперма успела высохнуть, обратиться въедливой корочкой и испортить товарный вид некогда новых колод. Сигма нахмурился, задумавшись о том, как ему лучше поступить в этой связи, однако собственный почти каменный стояк и тянущее низ живота желание решили все за него. Он медленно опустился на колени в самом центре карточной композиции, обвел ладонями рассыпчатый глянец и закатил глаза от пронявшей все его тело волны удовольствия.        Вздрогнув от нетерпения, Сигма лег на живот, слегка приподнялся на локтях и принялся тереться пульсирующей плотью о мягкий глянец. Первый робкий стон сорвался с его уст, когда головку царапнул острый край одной из карт, и тотчас растворился в следующем, куда более глубоком и смелом, ведь Сигма начал вновь и вновь толкаться в эту точку. От ощущения болезненных касаний бумаги на нежной коже он кончил спустя минуту небрежных ласк, в очередной раз заливая колоду теплом своего семени.        Перевернувшись на спину, Сигма пытался отдышаться, параллельно перебирая влажные карты пальцами, перемешивая их и загибая уголки. Поднеся одну из них ко рту, он с приглушенным мычанием облизал покрытую белым веществом поверхность. Солоноватый вкус собственной спермы, разлившийся на языке, спровоцировал очередной прилив крови к паховой области, а от того, как приятно карты впивались в ягодицы, Сигма непроизвольно прогнулся в пояснице до короткого хруста, тем самым плотнее вжимаясь в бумагу.        В глазах ядовитой пленкой плескался азарт, а кожу покалывало от нетерпения и буйства чувств.        Он понял, что ему этого мало.        Отложенные в сторону за ненадобностью покерные фишки игриво блеснули в свете лампы, полностью захватывая внимание Сигмы и подталкивая к определенным действиям. С трудом поднявшись и кое-как уняв дрожь в коленях, он приблизился к сложенному столбиками пластику и со всей доступной ему аккуратностью провел кончиком указательного пальца по рельефному боку. С его подбородка вовсю капала вязкая слюна, но Сигме было все равно, ведь от давящей сладости предвкушения он был готов не то завыть голодным диким волком, не то выступить в цирке.        До крови закусив губу, дрожащими пальцами Сигма поднес фишку с самым маленьким номиналом к небрежно смазанному слюной отверстию и осторожно протолкнул внутрь. Стенки податливо раскрылись и целиком заглотили объект вожделения, жадно причмокнув. Не желая медлить ни секунды, Сигма продолжил вставлять в себя фишки одну за другой, и ощущение приятной наполненности окончательно затмевало и без того окутанный сумрачным вожделением разум.        После того, как число фишек в его заду перевалило за двадцать, Сигма без какой-либо дополнительной стимуляции кончил себе на живот, однако его член и не думал опадать. За сковавшей все его тело истомой он не смог расслышать глухие шаги со стороны лестницы, продолжая усиленно проталкивать в себя уже тридцатый по счету кругляшок.        — Сигма-кун, ты не видел мои но…, — знатно охуев, Дазай запнулся, — …ски.        Ответом ему послужило весьма агрессивное рычание и следующий за ним глубокий стон, ведь при попытке Сигмы подняться и дать Осаму пизды, фишки, заполнившие его анус, резко уперлись в простату.        — Я, наверное, попозже зайду. Спасибо, Сигма-кун!