Entführung

      В аэропорту было громко. Плакали дети, скулили в переносках коты и собаки, объявляли посадку и регистрацию. Кто-то встречался, кто-то прощался. Кто-то ругался по телефону или давал ценные указания. Тоже громко. И прямо над ухом.       Вцепившись сильнее в ручку спортивной сумки, с трудом, но проходящей по габаритам как ручная кладь, девушка закатила глаза. Ее тонкие черты лица исказила гримаса страдания. Одна из девушек, находящихся неподалеку, игриво шлепнула ее чуть ниже спины и продефилировала ближе к терминалу, покачивая широкими бедрами, утянутыми в черные брюки карго.       — Как будто ее можно исправить, — Хмыкнула девушка справа, поправляя очки и многозначительно глядя вслед ушедшей. Та уже флиртовала с охранником, мило накручивая прядь темных волос на палец, закусывая пухлую губу и томно прикрывая черные глаза с поволокой.       — Хах, это же Sonne. Светит всем, а вот греет немногих.       — Не думаю, что она вообще хоть кого-то согрела, — Лейтенант подошла тихо и незаметно. — Во всяком случае пока.       —… Милый, не забудь, Софи нельзя много молочного, иначе мы не вытащим ее от врачей. У Мари завтра конкурс в школе, и она не будет дуться только, если хотя бы ты приедешь на нее посмотреть. В смысле? Отменишь. Тилль, никаких совещаний! Это твоя дочь! Генерал может и потерпеть денёк. Или я его грохну. Да, так и скажи. И возьми отпуск наконец-то! Дадут, не сомневайся. Да, дорогой. Я тебя тоже. На две недели, может, на три. Не могу сказать. Нет, родной. Мне ещё рано вдоветь, поэтому заткнись! Спасибо, счастье мое. Как вернусь, напишу. Люблю.       — Mutter, умоляю, закончи уже свой телефонный трёп, у нас скоро посадка! — Гневно прошипела Vögel, но наткнулась только на понимающий и мудрый материнский взгляд. Mutter запихнула телефон поглубже в спортивную сумку и оглянулась, убеждаясь в том, что не вызывает излишних подозрений своим поведением. Выпрямившись и подхватив сумку поудобнее, женщина лучезарно улыбнулась. Несколько проходящих мимо пассажиров вздрогнули и быстро ретировались под тяжестью зелено-карего взгляда.       — Mein herz, я расстрою тебя, но если популярно не объяснить моему мужу, что у Софи аллергия на клубнику, у Мари на персики, а у Лизхен на креветки, то он их этими вещами и накормит!       Люди сновали вокруг, как чёртовы муравьи. Все что-то говорят и толкаются. Спрятаться в такой толпе плевая задача, с которой справится даже ребенок.       Oscar кивнула куда-то в пустоту и пошла к терминалу. Ей нужно было о многом подумать и многое учесть. Если она хочет быть хорошим командиром, ей нужно не только не провалить миссию, но и вывести свой отряд целым из-под огня. Хотя бы живым.       — Объявляется посадка на рейс Берлин-Прага. Повторяю, объявляется посадка на рейс Берлин-Прага.       Sonne встрепенулись, подхватила свой рюкзак и, что-то радостно провизжав на ухо несчастному полисмену, которого окучивала последние полчаса, убежала в сторону выхода. Спотыкаясь, восторженно махала руками и подпрыгивала от ожидания. Наверняка она выглядела словно студентка, впервые вырвавшаяся за границу без родителей. Весьма убедительно. Oscar перевела взгляд чуть левее. Herz шла, уткнувшись в папку с документами, натыкаясь на окружающих и испепеляя их взглядом из-под очков. Брезгливо отряхнув деловой костюм после очередного столкновения, она все же сунула папку в элегантную сумку и, гордо подняв голову, прошла к трапу.       Чуть позади Vögel отыгрывала спортсменку-экстремалку, направляющуюся на международные соревнования в Праге по чему-то там.       Лейтенант вздохнула и расправила плечи. Ей тоже нужно сыграть роль. Так проще запутать следы. Чужие имена в паспортах. Чужие профессии в диалогах. Чужая жизнь на людях. Чертов Джейсон Борн ежедневно…       Очередь на посадку проходила невыносимо медленно. Sonne казалось, что она уснет прямо здесь и стоя. И никто не посмеет ее осудить, в противном случае она оторвёт этому человеку голову. Оглядываясь вокруг, она выцепляла из толпы знакомые лица. Вот лейтенант извиняется, что наступила кому-то на ногу. Вон Herz учтиво расшаркивается с каким-то толстосумом из благотворительной организации. Вот Vögel натягивает кепку глубже, скрывая отросшие блондинистые корни. Mutter даже притворяться не надо: она и так многодетная мать в командировке. По ней это за милю видно. Вроде бы всё по плану. Уже в самом самолёте, проталкиваясь к своему месту рядом с птичкой, Sonne мечтала о чае. Или кофе. Почему они не могут добираться как все нормальные группы: на нормальных вертолетах, с толковой поддержкой с воздуха? Вопрос риторический. Они в первую очередь диверсионный отряд, а в первую очередь с конца разведывательный. Других вариантов нет.       — Дорогая, почему мы на самолёте, а остальные на поезде? Я понимаю, что воздухом будет быстрее, но эта очередь… — Sonne шепотом обратилась к Птичке, усиленно копаясь в сумке.       — Потому что наша очередь, смирись. К тому же, частично девочки едут автобусом, а это - полная жопа, — Vögel спрятала шепот за зевком. Поразительное умение. Черт, когда нибудь Sonne тоже сможет спать даже под бомбардировкой, стоя по пояс в воде и не намочив винтовку. Она обязательно этому научится. А пока ее ждал перелет до Праги. Всего час, но этот час мог тянуться вечно.       В аэропорту имени Вацлава Гавела в череде встречающих с табличками стояла элегантная блондинка, притягивающая к себе восторженные взгляды окружающих. Облаченная в чёрное пальто и высокие сапоги на каблуке, она казалась случайно здесь оказавшейся английской леди. А когда зазвонил телефон и она подняла трубку, все находящиеся поблизости мужчины готовы были пасть к ее ногам.       Голос Stern лился в уши людей, как сладкий яд, возбуждающий и томный, пропитанный изрядной долей игривости и эротизма. Женщина криво усмехнулась собеседнику на том конце провода и, коротко ответив, сбросила звонок.       Она чуть повернула голову вправо, чтобы встретиться взглядами с рыжей коллегой. Veda наклоном подбородка задала вопрос. Блондинка легко кивнув ответила на него. Это было полным абсурдом. Все их дело. И от того хотелось мерзко хихикать и заливаться слезами.       Рыжая потерла вспотевшими ладонями драные на коленках джинсы и поежилась. В распахнутой парке было слишком холодно для выхода на улицу, но, если застегнуться, она умрет от жары в помещении. Любимый нож остался в арендованной машине на улице, и от этого нервы играли все жёстче. Нельзя лишать человека оружия, он же психует.       Наконец объявили посадку рейса из Берлина. Девушки выдохнули и нацепили на лица самые вежливые и безжизненные улыбки из имеющегося арсенала.       Пока Stern и Herz мило расцеловались в щеки, незаметно осыпая друг друга шпильками, лейтенант подошла к невысокой, почти крохотной девушке и сдержанно ей кивнула.       Коротко усмехнувшись, Paprika произнесла:       — Фрау Штейгель, меня зовут Итка Новак, и я ваша подручная на время вашего пребывания в нашей гостеприимной стране. Компания Агротек рада работать с Вами!       — Благодарю, Итка, — лейтенант улыбнулась девушке и шёпотом быстро произнесла, — Давай убираться отсюда, а то я свихнусь.