— Гномы Эребора!
Дис стояла у главных ворот Эред Луин, её глаза сверкали, а волосы развевались за спиной, подхваченные свежим весенним ветром. Последний караван, отправлявшийся в Эребор, ловил каждое её слово, множество сияющих взволнованным лиц в предвкушении глядели на принцессу.
— Мы идём домой! — прозвенел её крик переливами бриллиантов и мифрила, и толпа грянула единым восторженным рёвом. Повернувшись, Дис направилась прочь от истощённых шахт и крошащихся стен Белегоста, приютивших их в пору невзгод, направив лицо к востоку. Больше она не оглядывалась. Телеги загрохотали по камням следом за уверенно шагавшей вперёд принцессой.
— Вот она, настоящая гнаминна, — выдохнула Фрис. — Ох, моя смелая девочка.
Траин взял её за руку. Они провожали влажными глазами своё последнее выжившее дитя, уводившее их народ прочь от жалкой жизни скитальцев, навстречу восходящему солнцу, туда, где их ждал Эребор.
Торин окинул взглядом внушительную вереницу гномов, повозок, пони, коз и даже отару овец, потянувшуюся следом за его сестрой. Пожилые гномы целеустремленно шагали рядом с телегами, которые тянулись быками или пони-тяжеловозами, их скрюченные пальцы сжимали рукояти топоров, десятилетиями не видевших боя. Семьи сбились в кучки, водрузившись на повозки вместе со своей мебелью и поклажей, откуда старшие детишки глазели на стражей и воинов, сопровождавших караван, с любопытством и изумлением на взволнованных лицах.
— Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь! — подгонял Глоин замешкавшуюся тяжело гружёную повозку. Подножие Синих гор постепенно исчезало вдали, перед ними вырастали покатые холмы Emyn Uial, а за ними стелились укромные долины Шира. — Нам ещё топать и топать, ребята!
Гномы запели в такт слаженным шагам, и Торин замурлыкал себе под нос вместе с ними:
А её борода была мягче крыла
Птицы, что к порогу весну принесла.
О! В какие же дали, за какою мечтой,
Я ушёл лишь затем, чтоб вернуться домой?
— Эту я раньше не слышал, — заметил Гимли, шедший рядом с отцом.
— Это старая походная песня, сынок, — отозвался Глоин, и его лицо озарилось неприкрытой гордостью, что с ним бывало довольно часто с момента воссоединения с семьёй.
Встреча с Мизим, Гимрис и Гимли по прибытии в Эред Луин вышла трогательной. Глоин крепко стиснул жену в объятиях и зарылся лицом в светлые волосы. Она положила руки по обеим сторонам его лица и провела большим пальцем по старому шраму над бровью, а затем поцеловала, нежно и чувственно.
— Ну здравствуй, старый медведь, — ласково проговорил она, запустив пальцы в гриву рыжих волос. — Ты задержался.
— Драгоценная моя, — выдохнул он, и его взгляд затуманился от обожания. — Ты прекрасней, чем прежде, Мизим, венец моей жизни, свет моего сердца.
— И не надейся, что сладкие речи тебе помогут, — проворчала она, прежде чем снова его поцеловать. Его суровое, обветренное лицо смягчилось, когда он опустил голову ей на грудь. Он взял её руки и поцеловал их одну за другой, а затем повернулся к своим детям — и его рот приоткрылся от удивления.
Торин про себя отметил, что зрелище получилось уморительное. Фрерин, разумеется, не стал сдерживаться. Братец согнулся пополам, задыхаясь от хохота.
Впрочем, удивление Глоина было вполне оправдано. В конце концов, почти три года — немалый срок для растущего гнома. Гимрис сияла ярче, чем прежде, вся одетая в золото и топаз, полуденное солнце рядом со своей луноликой матерью. Да и Гимли уже не был озорным мальчишкой. Вместо него перед отцом предстал сильный и крепкий молодой khudz, с толстыми руками и стремительно отраставшей бородой. Глоин таращился на них миг-другой, прежде чем Гимрис бросилась 'adad на шею, а следом за ней и Гимли, так что Глоин рухнул на землю под весом двух почти взрослых гномов и громко застонал:
— Ух! А ну-ка слезьте с меня, вы двое теперь слишком тяжёлые! — захрипел он, и Торин, посмеиваясь, опустил взгляд на ершистого старого воина, плевавшегося и ловившего ртом воздух. Поднявшись на ноги и снова приняв достойный вид, он вздохнул с восторгом и благоговением, коснувшись лиц своих детей широкими ладонями.
— Вы только посмотрите на этих двух великанов! — мягко проговорил он. — Что это за мускулистый юный воин с великолепной бородой? Кто эта статная рослая красавица с прелестными ручками мастерицы? Куда подевались вопящие барсуки, которых я оставил дома три года назад?
— Мы по тебе скучали, — выпалила Гимрис.
— Очень скучали! — подхватил Гимли, и Глоин притянул их к себе и крепко обнял.
— Inùdoy, nathith, — прошептал он им в волосы, прикрыв глаза. — Гимли, сын мой, Гимрис, дочь моя. Как я по вам соскучился, мои дорогие.
Мизим закусила губу и обхватила руками всех троих.
— Больше никаких тебе глупых походов, — заявила она опустившимся голосом, и Глоин в ответ лишь прижал их сильнее.
Воссоединение Бомбура с семьёй прошло куда
громче. Алрис даже не представился шанс поприветствовать мужа прежде, чем неуправляемое полчище маленьких гномов захлестнуло Бомбура и Бофура, вереща на пределе своих лёгких. Дети Бомбура облепили его тёплое упитанное тело, прижались, исследовали его посох своими любопытными липкими пальцами, потянули «дядюшку Бофура» за шапку и принялись требовать песню, и сладостей, и историю. Бомбур пытался целовать и щекотать всех разом, его низкий грохочущий смех смешивался с гомоном веселившейся детворы. Старшие из выводка терпеливо оттаскивали младших, и, наконец, Алрис смогла подарить мужу звонкий поцелуй и познакомить с новым малышом, уже достигшим двух лет — мальчиком по имени Альбур. Это был щекастый, непрестанно хихикавший малютка с каштановыми волосами и глазами, переливавшимися словно поверхность озера под солнечными лучами. Бомбур ласково взъерошил волосы на макушке у мальчугана, затем обхватил Алрис одной рукой и привлёк к себе, чтобы получить ещё один звонкий поцелуй.
— Здравствуй, любимая, — проговорил он, и потерся лицом о её щеку. — Скучал по тебе, моя булочка.
— Что ты сделал со своей ногой? — прошептала она.
Он повёл плечом:
— Слегка отравился. Настоятельно не рекомендую.
— Отравился, папочка? — ахнул один из средних детей, сделав глаза по два блюдца.
— Никогда не приближайся к оркам, — коротко пояснил Бофур и по толпе ребятишек пронесся заинтригованный ропот.
— И к еде в лазарете, — добавил Бомбур с отвращением, на что Алрис запрокинула голову и заливисто рассмеялась.
Из-за ноги Бомбуру пришлось отказаться от пони и ехать в повозке. Дети сгрудились вокруг него, и, направляя мохнатого, уверенно ступавшего пони, он рассказывал им новые рецепты и захватывающие истории. Его рецензии на эльфийскую кухню были особенно увлекательными.
По вечерам Дис бродила среди повозок и тележек, лично проверяла периметр и дозорных. Долина Лхун, покрытая россыпью маленьких костров, с холмов напоминала миску, полную тлеющих угольков. Завершив обход, принцесса возвращалась на свое место во главе процессии и устраивалась отдохнуть. Время от времени Гимли или Гимрис составляли ей компанию, иногда Мизим, но в основном она была одна; высокая, прямая фигура на фоне ночного неба, наблюдавшая за кипящей у подножья жизнью. Положив руку на рукоять меча, она стояла на страже, тёмные глаза горели грустью, любовью и решимостью.
Торин стоял у её плеча и глядел вниз, на их народ, наконец-то возвращавшийся домой.
— Спасибо тебе, сестра, — пробормотал он. — Люблю тебя, nadadith. Присмотри за ними вместо меня, хорошо?
Она заправила косичку за ухо и вздохнула.
Торин взялся наблюдать за путешествием с пугающим фанатизмом. В конце концов, ему ещё только предстояло заслужить свое искупление, и, хотя начало уже было положено, он считал, что этого пока недостаточно. Остальное семейство время от времени присоединялось к нему, но, как и Дис, чаще всего он был один. Его распорядок дня стал чётким и выверенным: приёмы пищи, кузня, семья и Обитель Sansûkhul.
Дорога обещала быть долгой. Путешествие с таким количеством повозок и детей означало, что караван двигался гораздо медленнее, чем Отряд Торина Дубощита когда-то. Бофур весь извёлся от этой, как он говорил, «маеты» и временами устремлялся вперёд, закинув кирку на плечо. Изредка он брал с собой кого-нибудь из старших ребят Бомбура, а пару раз даже брал Гимли (к исступленному восторгу последнего). Ничего существенного с ними не случалось, разве что пару раз они наблюдали издалека за эльфийскими процессиями, направлявшимися в Митлонд, Серую Гавань, чтобы навсегда покинуть Средиземье.
—
Вот это эльфы? — поморщился Гимли. — А я-тот думал, им полагается быть прекрасными и великолепными! Пф. Да они все побитые и потасканные.
Бофур усмехнулся:
— Не заблуждайся. Они только с виду тощие невнятные палки, но куда сильнее, чем кажутся, и глаза их гораздо острее наших при дневном свете. Эльф может всадить тебе стрелу промеж бровей, стоит лишь ему тебя заметить.
—
Совершенно безбородые, — с содроганием пробормотал Гимли себе под нос.
Караван с превеликой осторожностью пересёк реку Лун вброд и двинулся по Старой Северной дороге, проложенной давным-давно во времена королей к северу от Emyn Uial. Постепенно серые каменистые земли уступили место покатым зелёным холмам, травянистым долинам и ухоженным фермам. Даже далеко к северу в небе виднелись струйки дыма, поднимавшиеся из печных труб. Торин глядел на мирные, процветающие земли, и что-то внутри болезненно сжималось.
Когда стали опускаться сумерки, Дис скомандовала останавливаться на ночлег и ставить лагерь на вершине холма, сплошь покрытого сонными одуванчиками и клевером. Пчёлы жизнерадостно гудели в улье, укрытом в кроне одинокой яблони, усыпанной цветами, а из леса в отдалении доносились птичьи трели. Бомбур и Глоин многозначительно переглянулись.
Глоин пожал плечами:
— Он придёт. Он же обещал.
— Так, в какой стороне Хоббитон? — Бофур заслонил глаза от косых солнечных лучей и всмотрелся в даль. Старшая из детей Бомбура позаимствовал его шапку. То была весёлая гнаминна шестидесяти лет по имени Барис с очаровательными ямочками на щечках и лучезарной улыбкой; она шла за дядей, посадив брата на шею.
— К северо-востоку, — ответил Глоин, поразмыслив. — Вон, смотрите!
Невысокая фигура мелькала на запутанных тропках меж холмов, спеша со всех своих больших волосатых ног. Рюкзак, забитый до предела, подпрыгивал у него за плечами, в то время как полурослик отчаянно махал руками.
— Хо, Бильбо! — закричал Глоин, замахав в ответ.
— Это что, хоббит? — шепнула Гимрис брату.
— И
тоже без бороды! — ответил Гимли и сочувственно покачал головой.
Бильбо остановился у головы каравана, тяжело отдувать и хватаясь руками за грудь.
— Ох, давненько я так не бегал, да ещё с таким рюкзаком! — пожаловался он. — Ну, снова здравствуйте! Ну и ну, теперь я понимаю, отчего старик Одо Болджер так переполошился. Вас тут и впрямь целая толпа!
Хоббита тут же заключили в объятия, не дав договорить, со всех сторон посыпались хлопки по спине и счастливые улыбки. Бомбур приложил свой лоб к лбу Бильбо, Бофур взъерошил кудрявые волосы, а Глоин просто сиял как новенькая монета.
Торин почувствовал, что отец подошёл и встал рядом.
— Так это он?
Торин молча кивнул.
Траин некоторое время изучал хоббита, затем заворчал и положил тяжёлую ладонь Торину на плечо:
— Мне очень жаль, сын мой.
Торин продолжал как заворожённый всматриваться в чистую храбрую душу, которая могла бы — должна была — принадлежать ему. Сильные пальцы Траина сжали его плечо.
— Оставлю тебя, — с сочувствием произнёс он. — Мы рядом, если понадобимся. Не забывай об этом, Торин.
Торин рассеянно кивнул и сглотнул. Пальцы на его плече сжались ещё раз и исчезли.
— Видели бы вы, какой переполох сейчас творится в Зелёном Драконе! — говорил Бильбо. — Бедный старик Одо уверен, что это вторжение и поднимает весь паб на восстание. Половина Бренди Холла — это Брендибаки, если что — собираются пойти и взглянуть на всё своими глазами. Вторая половина хочет дунуть в сигнальный рог в Бакленде. Брейсгирдлы заламывают руки и падают в обмороки, Граббы уверяют, что нас это не касается, Боффины пытаются подготовить приветственную пирушку, а Туки только посмеиваются и подначивают всех без разбора.
— А что Бэггинсы? — уточнил Бомбур, улыбаясь.
Бильбо звонко рассмеялся:
— Делают вид, что слыхом не слыхивали ни о каких гномах, драконах, путешествиях или богатеньких чокнутых кузенах. Стоит кому-то поднять эту тему, и они начинают громко рассуждать о погоде, соревнованиях по поеданию пирогов, собаках с фермеры Мэггота и всяком таком. Невероятно увлекательно.
— Обычно мы не ходим так близко к Ширу, — сказал Бофур, — но, поскольку это последняя партия — кстати говоря — мы решили сделать небольшой крюк.
— Так вы окончательно покидаете Синие Горы? — Бильбо понурился. — Вот как… Я надеялся, вы ещё будете ходить мимо какое-то время.
— Ну, у нас теперь есть дом, так ведь? — ответил Глоин и похлопал полурослика по спине. У Торина внезапно появилось неудержимое желание оторвать ему руку.
— Да, полагаю, всё так, — отозвался Бильбо, и его плечи опали.
— Слушай, Бильбо, — нарушил Бомбур гнетущее молчание, — ты должен познакомиться с моей семьей! Это Барис, моя старшенькая, вон там Бомфур, Болрур и Бофрур — несносная рыжая троица, те крупные темноволосые парнишки — Барум и Барур; так, вон те, окружившие несчастного пони — Альфур, Алрур и Алфрис с Бомфрис. Барум, поди останови их, пока бедного пони не схватил припадок? А вон и моя изумительная жёнушка Алрис с нашими младшенькими — Бибуром и Альбуром.
Алрис отвесила короткий поклон, удерживая извивающегося малыша.
— К вашим услугам, — радостно поздоровалась она.
У Торина голова пошла кругом от такого количества незнакомых имён.
Бильбо, похоже, ничуть не смутился и, просияв, вежливо поклонился Алрис:
— К вашим и вашей семьи — правда, не представляю, как мне всем вам угодить. Ну ты даёшь, Бомбур! Начинаю подозревать, что среди твоих предков были хоббиты.
— Мне нравятся твои ноги, — объявил один из членов рыжеволосой банды.
— О, благодарю, — усмехнулся Бильбо. — Весьма благородные ноги, должен заметить, в отличие от всего остального меня. Так что, как долго вы пробудете в Северном Уделе?
— Совсем недолго, — извиняющимся голосом ответил Глоин. — Скорее всего, уйдём завтра же утром. Сам понимаешь.
— Ещё как, — разочарованно вздохнул Бильбо.
— Что ж, тогда предлагаю выжать всё из сегодняшнего вечера! — заявил Бофур.
Бильбо встрепенулся:
— Да, да, ты совершенно прав! Я тут кое-что захватил, надеюсь, на всех хватит…
— Зная, сколько хоббиты едят, — сухо заметил Глоин, — полагаю, что мы как-нибудь справимся.
— И ты только подумай, Бильбо! Никакой грязной посуды! — поддразнил его Бофур. Торин горячо возжелал, чтобы все немедленно прекратили трогать хоббита.
Бильбо театрально закатил глаза:
— Хвала небесам!
— Так что у тебя там? — заинтригованно спросил Бомбур, в нетерпении потирая руки. — Чизкейк?
— Погодите! Бильбо, сначала познакомься с моими, — пробурчал Глоин. — Это мой парнишка, Гимли, и моя девчушка, Гимрис. А вон та красотка, привязывающая повозку — моя дорогая Мизим. Мизим, иди к нам! Познакомься с нашим Взломщиком!
— Я тут слегка занята, бестолковый ты барсук, — отрезала она, — если ты не заметил!
Глоин сконфуженно улыбнулся друзьям:
— Бриллиант моей жизни.
— Пойду помогу ей, — сказала Гимрис, тронув отца за плечо. Глоин кивнул и похлопал её по руке, и Гимрис направилась к матери, накрывавшей повозку и распрягавшей пони.
Гимли и Бильбо с любопытством разглядывали друг друга.
— Ну, здравствуй — Гимли, если я не ошибаюсь? — начал разговор Бильбо. — Бильбо Бэггинс, к твоим услугам.
— Гимли, сын Глоина — к вашим, — машинально ответил Гимли и склонил голову набок, очарованно изучая хоббита со слегка встревоженным выражением лица. — Как у тебя лицо не мёрзнет?
Бильбо разразился хихиканьем.
Глоин потянул себя за усы, чтобы скрыть улыбку:
— Ах, Гимли, мальчик мой, хоббиты не носят бороду.
— Почему же, бывает и такое, но только у Стуров, — заметил Бильбо, продолжая хихикать. — Но даже им не ровняться с гномами. Кстати, помнится, вы пялились на меня первые несколько недель, когда думали, что я не вижу. Должен заметить, скрытность у вас никакая — за исключением Нори, пожалуй, но у остальных был полный провал. Так что, это было из-за моих голых щек?
— Из-за них, а ещё из-за твоей езды, — ответил Глоин и фыркнул от смешавшихся веселья и раздражения на лице друга.
— Неужели мы были так грубы? — усмехнулся Бофур.
— Вы ввалились ко мне домой, уничтожили водопровод, опустошили мою кладовую, втянули в приключение и исполнили
весьма оскорбительную песню, — напомнил Бильбо, ткнув Бофура в бок. — После всего этого ваши переглядки можно считать за проявление весьма деликатного любопытства!
— Эм, мы просим прощения? — пробормотал Гимли, почесав затылок.
— Ничего страшного, — заверил его Бильбо. — И, отвечая на твой вопрос: да, лицо временами мёрзнет, что бывает весьма неприятно — зато оно сохнет гораздо быстрее, чем у вас!
Бомбур неторопливо и осторожно слез со своей повозки. Гимли с Бофуром поспешили на помощь, он осторожно перенёс вес на больную ногу, взял свой посох и похромал вперёд.
— Так что вы нам принесли, мистер Бэггинс?
Глаза Бильбо вспыхнули, он вытащил из рюкзака пухлый свёрток.
— У меня тут сыр, яблоки, хлеб, пиво, три пирога, нога ягнёнка по рецепту из Лонг Клива, копчёный окорок, сливовый пудинг и куча подарочков для остальных. Боюсь, их будет тяжеловато тащить.
Бофур и Глоин пожали плечами, а Торин изо всех сил попытался сдержать улыбку — правда, попытался — но то, что Бильбо считал тяжестью, гном и не заметил бы. Он так и не понял, насколько крепки и сильны гномы, даже несмотря на богатый жизненный опыт. Хоббит порылся в своем переполненном рюкзаке и издал негромкий довольный возглас.
— Вот, — он сунул Бомбуру в руки пачку бумаг. — Все рецепты моей матушки. Она была Тук, знаете ли, и собирала рецепты по всему Ширу, отсюда до самого востока, прямо до Миджвотера.
Бомбур взглянул сиро распахнутыми глазами на связку бумаг и с обожанием прижал к груди.
— Бильбо! — выдавил он, открывая и закрывая рот как выброшенная на берег рыба.
— Не стоит, это меньшее из того, что я мог для тебя сделать, — ответил Бильбо, пряча вспыхнувшее лицо. — Так, а теперь… вот!
Он вручил Бофуру странное сочетание овечьей шкуры с крашеной кожей, вышитой аккуратными стежками по краям на хоббичий манер.
— Это твоя шапка, гляди, — промямлил Бильбо, нервно выкручивая руки. — Кожу я купил у Праудфитов и попросил Беллу Гэмджи сделать такую же, как у тебя. Твоя была такая потрёпанная, если честно, что я подумал сделать тебе новую. Ты же не обиделся?
Бофур медленно расправил поля своей новой шапки, выкрашенные в приятный кирпично-коричневый цвет, и вдруг расплылся в улыбке. Нахлобучив её на голову, он вскинул подбородок и дёрнул шнурки:
— Ну как, парни?
— О, слава Махалу, а я уже собирался сжечь ту старую, пока ты спишь, — с облегчением пробормотал Бомбур.
— Ага, в самый раз! — согласился Глоин и ткнул Бильбо локтем. Торин сдавленно зарычал. Почему у всех руки так и тянулись к Бильбо? — Ты смотри на него, сверкает как мифриловая жила.
— Да ладно, не перебарщивай, — добродушно отмахнулся Бофур. — Бильбо, прими мою искреннюю благодарность. Замечательная шапка. Не удивлюсь, если шапка, сделанная хоббитом, будет приносить удачу!
— Глоин, а это тебе, — Бильбо передал ему отполированную деревянную коробочку, чью крышку и стенки украшали резные листья и лозы. Глоин принялся восхищенно рассматривать резьбу, и Бильбо досадливо запыхтел. — Всё с вами ясно, только столярное мастерство вы и понимаете. И все-таки, она не пустая. Открой.
Глоин откинул крышку, и Гимли вытянул шею, чтобы взглянуть отцу через плечо.
— Табак?
— Это не просто табак, мой дорогой Гимли.
Это Лонгботтомский Лист. Кажется, тридцать второго года — хороший был урожай! Милый мой хоббит, — воскликнул Глоин, пожирая коробочку глазами. — Я твой вечный должник!
— Ой, глупости! — улыбнулся Бильбо. — А теперь, если позволите… Гимли, не поможешь?
Из недр сумки показался окорок и ягнёнок, пироги, пудинг и сыры, яблоки и крепко закупоренная бутылка.
— Итак, — продолжил Бильбо, одёрнув куртку, — Ори передайте чернила, только осторожно, бутылочки хрупкие! Это — травы для Оина. А, ещё вот эти записи. Я перевёл несколько текстов по целительству с эльфийского — на это ушла куча времени, так что только попробуйте их выкинуть! О, вот это для Дори. Книга по вышивке от тётушки Хильдигард; некоторые из этих узоров весьма старинные, так что даже Дори будет впечатлён, смею предположить. Надеюсь, она ему пригодится.
Бофур раскрыл маленькую книжку и умилился витиеватым добродушным мотивам из цветов, листьев и овощей.
— Кто знает? Может, скоро хоббичья вышивка войдёт в моду. Положишь начало целому направлению!
— Смею надеяться, что мои дни закладывания направлений уже позади, благодарю покорно, — сухо ответил Бильбо. — Теперь Нори, от одного Взломщика - другому.
Бомбур наморщил лоб, взяв подсвечник, нож для сыра и маленький серебряный соусник.
— Что это?
Бильбо провёл рукой по волосам и лукаво ухмыльнулся:
— Вернувшись домой, я выяснил, что не только мои достопочтенные родственнички захотели почувтствовать себя причастными к моей собственности. Один шустрый малый тоже прихватил кое-какие безделушки в ночь праздненства. Полагаю, остальная часть набора тоже придётся ему по вкусу, так что передайте вместе с моим искренним восхищением.
Глоин разразился оглушительным хохотом, и даже Гимли хихикнул. Бофур звонко приложил ладонь к лицу и стоял так, наливаясь краской.
— Ох, он будет вне себя! — злорадно заметил Бомбур. — Мало того, что его вычислили, так ему ещё и не удалось стащить полный комплект! Ну всё, теперь будет дуться целый месяц!
Бильбо выглядел крайне довольным собой:
— Так, в общем-то, и задумывалось.
Бофур натянул свою новую шапку на глаза и яростными жестами велел им продолжать, пока его раздирали рвущиеся наружу приступы смеха.
— Это я сделал для Балина, — пояснил Бильбо, выуживая из сумки небольшой горшок. — Посмотрите на бока!
Глоин, Бомбур, Гимли и Торин (Бофур всё ещё давился воздухом) присмотрелись к загадочной вещице, и Глоин воскликнул:
— Погодите, это же контракт!
— Он самый! — подтвердил Бильбо, поворачивая горшок, чтобы они смогли рассмотреть его со всех сторон. — Деримак Брендибак весьма талантливый гончар, как считаете? Я записал всё, что смог припомнить, и попросил перенести на горшок. Бедняга Деримак, обычно ему приходится иметь дело с цветочками да утятами, иногда с тыквами; вряд ли он ожидал когда-либо выводить на горшке про пожирание, расчленение и сжигание заживо.
— Падал в обморок? — поинтересовался Бомбур, в нетерпении склонившись вперёд.
Свистящий восторженный писк донёсся из-под шапки Бофура.
Бильбо запнулся, а затем вздохнул:
— Было дело.
Торин поперхнулся, а остальные члены компании вновь разразились хохотом. В результате Глоин и Гимли повисли друг у друга на шеях, а Бофур упал на землю и стал дрыгать ногами в воздухе. Бомбур вытирал слезившиеся глаза, пока Бильбо хватался за бока и болезненно всхлипывал.
Когда смех стал отступать, Бильбо выдавил:
— Вообще-то, нет!
И их снова прорвало. Бомбур стал тяжело клониться к посоху, Бофур принялся молотить кулаком по земле. Глоин гудел как вскипевший чайник, и Гимли начал пригибаться под отцовской тяжестью. Бедный парнишка уже порядком покраснел.
— Ладно, ладно! — сумел выдавить Бильбо между приступами икоты. — Всё, хватит! Я не знал, что подарить Бифуру, пока не вспомнил, что до работы в шахтах он мастерил игрушки. Так что - вот, — он достал какую-то штуку с винтиками и колесиками. Собравшиеся гномы придвинулись ближе с восторженными вздохами. — Ага, правда же здорово? Это модель Старой Мельницы из Хоббитона — может, видели. Сюда можно налить воды, и тогда колёса будут крутиться, приводя в движение вот эти жернова.
— Ничего себе, — выдохнул Бомбур, бережно взяв игрушку своими пухлыми пальцами. Бофур с любопытством выглянул из-под шапки, лицо краснее свёклы. — Бофур, погляди. Разве не прелесть? Моим малышам такое бы понравилось, точно говорю.
— Забавная штуковина, симпатичная и необычная, - пробормотал Бофур, приглаживая встопорщившиеся усы. — Я вот думаю, может, мы сможем сделать модель Бэг Энда?
— Ну нет. Нет, нет, нет, нет,
нет! Если на мой дом станут приходить поглазеть, я выслежу вас двоих и заколю! — сурово пригрозил Бильбо.
Бомбур с щелчком захлопнул рот, а вот Бофур поглядел на него подозрительно невинно.
— И последний, — объявил Бильбо, цокнув языком и вернувшись к полупустой сумке.
— Двалин, — пробормотал Торин.
— Двалин, — эхом повторил Бомбур, кивнув.
— Рад, что
хоть кто-то меня слушает, — фыркнул Бильбо. — А, да вот же он!
— Это что ещё такое? — Глоин с сомнением воззрился на пёстро раскрашенные орехи, нанизанные на нити.
— Традиционное хоббичье оружие, — пояснил Бильбо, воодушевленно блестя глазами. — Я и сам недурно им владею. Так, к слову.
— Это же не… — пробормотал Бофур, не веря своим глазам.
— Не…? — выдавил Глоин.
— Каштаны? — недоверчиво предположил Торин.
— Каштаны? — повторил за ним Гимли и моргнул в замешательстве.
Торин мысленно отругал себя за несдержанность.
— Откуда ты знаешь? Вы что, уже всем рассказали нашу историю? — Бильбо упёр руки в бёдра и вызывающе окинул их взглядом. — Я бы предложил вам сыграть, но это будет нечестный бой.
- Да неужели? — отозвался Глоин, выпятив грудь. — Вы о себе высокого мнения, мистер Бэггинс. Ну ничего, сейчас мы это исправим!
Вскоре уже все четверо, а с ними Гимрис, Барис и Мизим, к неописуемому восторгу Бильбо, шумно пререкались, увлечённые игрой. Откупоренная бутыль испустила душистые пары, что было встречено с громким одобрением (
«Младшим, наверное, не стоит; это вам не просто пиво, а знаменитый домашний абрикосовый бренди Гаффера Гэмджи!"), сыр и окорок поспешно развернули и передали по кругу. Гномы вступили в борьбу со свойственной им жаждой победы, но Бильбо не преувеличивал свои умения. Он легко их обыгрывал и самодовольно усмехался всякий раз, когда ему удавалось вывести из игры очередного соперника.
Торин наблюдал за происходящим с возрастающим интересом.
— Так вот, как они развлекаются, — бормотал он себе под нос. — Что за чудики.
— Эй, а ну убери руки, это мой! Ты жульничаешь!
— Не правда, у меня зелёный, а твой — синий!
— Да любому идиоту ясно, что это
бирюзовый! Серьёзно, ты ещё зовешь себя моим братом?
— Гимрис, отстань! Ха, у меня три!
— Сочувствую, у меня-то семь.
— Глоин, не мог бы ты?..
— Поверь, дружище, лучше не вмешиваться.
Бильбо откинулся назад, удовлетворённо вздохнул и хлопнул себя по коленям:
— Вот это я понимаю — игра!
— Скажи, все хоббиты так хорошо целятся и швыряют мелкие предметы? — поинтересовался Бофур, кисло глядя на свой расколотый пополам каштан. Он не выиграл ни единого раунда.
Бильбо пожал плечами:
— Только для развлечения.
Шумиха привлекла внимание к их маленькому сборищу. Другие гномы бросали любопытные взгляды на хоббита и его странную игру, гладкое лицо и волосатые ноги. Торина коробило от их неприкрытого интереса, ему стоило больших усилий держать себя в руках и не пойти рявкать на всех, чтобы проявляли к их Взломщику положенное уважение.
Переглядкам был положен конец, когда из толпы вышла высокая гнаминна в подбитом мехом плаще, чтобы выяснить, по какому поводу сыр-бор. Гномы и хоббит сразу притихли, в то время как Дис изогнула тёмную бровь, оглядев разворачивавшуюся на земле игру.
— Гимли? — повернулась она к юному гному.
— О, здравствуй, тётя Дис, — выпалил он, вскочив на ноги и отряхнув штаны. — Мы тут просто веселимся.
Уголок её губ дрогнул, и принцесса перевела взгляд на сидевшего перед ней Бильбо.
— Ты нас не представишь?
— А, да, конечно, — залепетал Гимли и прочистил горло. — Дис, дочь Фрис, позволь представить тебе Бильбо Бэггинса из Шира. Он хоббит, — добавил он зачем-то.
— И сама вижу, akhûnîth, — пропела она, и чистый словно мифрил голос зазвенел от восторга. — Дис. К вашим услугам.
Бильбо выпрямился и попытался принять самый почтенный вид, какой только может принять хоббит, сжимая в руке ярко-жёлтый каштан:
— К вашим и вашей семьи.
Дис в ответ улыбнулось, но вышло довольно печально:
— Вы и так уже много для нас сделали.
Повисла неловкая тишина, и вдруг Бильбо выпалил:
— Вы так на него похожи.
Принцесса замерла, а затем опустила взгляд.
Бильбо беззвучно пошевелил губами и тоже потупился.
— Мне не стоило так говорить, - жалко промямлил он. - Надо было мне засунуть свои грязные ноги в свой глупый рот.
Торин сделал резкий короткий вдох и порывисто протянул руку, чтобы положить её Бильбо на плечо. Но бесплотные пальцы лишь прошли насквозь, и он до крови впился в нижнюю губу.
Дис вздохнула и подняла голову.
— Да, мы были весьма похожи, — как ни в чем не бывало заметила она. — Хотя, мой брат был чуть выше, и глаза ему достались от матери.
— Да, разумеется… Я… — Бильбо сцепил пальцы. — Я просто…
— Не тревожьтесь, дорогой хоббит, — проговорила она, а затем поклонилась ему со сдержанностью и достоинством королевы. — Примите мою благодарность за всё, что Вы для меня сделали. И для них.
Бильбо громко всхлипнул, его глаза заволокли слёзы, умелые маленькие руки безвольно повисли. Торин опустился перед ним на колени и положил руки на тыльную сторону ладоней полурослика.
— Спасибо тебе, Бильбо, — повторил он за сестрой.
— Я не… — выдавил Бильбо и закрыл лицо руками. — Ох, мамочки, — вздрагивая, запричитал он, — мамочки, мамочки…
— Гимли, — в отчаянии воскликнул Торин, — помоги же ему.
Молодой гном неуверенно переступил с ноги на ногу, немного подумал и выпалил:
— Мистер Бэггинс показывал нам занимательную хоббичью игру, тётя Дис.
Все лица обратились к нему, он вспыхнул под стать своим волосам, но отважно продолжил:
— Сначала чутка сложно уловить суть, но я, по-моему, разобрался. Хочешь попробовать?
Бильбо моргнул, Дис неуверенно обвела глазами собравшихся.
— Ну, если мистер Бэггинс не возражает? — уточнила она, повернувшись к растерянному хоббиту.
— Конечно, нет, — отозвался он, бросив на Гимли долгий озадаченный взгляд. — Это называется «игра в каштаны».
— Да-да, как изобретательно, — проворчал Бофур, снова обретя дар речи.
— Я в ней лучшая, — гордо заявила Гимрис.
— Только после Бильбо! — тут же хмуро одёрнул её Гимли, скрестив руки на широкой груди. — А ещё она дразнится.
— В этом же всё веселье, — заявила Гимрис, мотнув огненной головой. — Не моя вина, что ты продул бы даже выпотрошенному орку.
— Гимрис! — рявкнула Мизим.
— Возьми, — сказал Глоин и бережно передал Дис красный каштан, освободив ей место. — Садись, кузина. Пойду поищу Бомбуру стул.
— Эй, не беспокойся обо мне! — запротестовал Бомбур, но сидевшая у него под боком Барис отчаянно закивала. Бомбур заворчал и ткнул дочь в плечо, на что она наморщила нос.
— У тебя нога затечёт, если будешь так сидеть, папочка. Лучше вытяни.
— Тётя Дис? — мягко позвал Гимли, и принцесса на мгновение замешкалась, а затем опустилась на землю рядом со своим молодым кузеном и похлопала его по колену.
— Не суетись, юнец, — многообещающе улыбнулась она. — Пора потеснить твою сестру на пьедестале.
— Прекрасно. Это все? — спросил Бильбо и взял свой жёлтый каштан.
Много, много позже, свежий воздух под звёздным небом Шира наполнился раскатами сопения сотен спящих гномов. Бильбо уютно укутался в одеяло и свернулся между Бофуром и Бомбуром, как в старые добрые времена. Окрестные холмы содрогались от храпа Бомбура, а Торин сидел напротив, и тугой узел внутри него понемногу ослабевал.
Он откинулся назад, поднял взгляд на лунный серп и почти — почти — почувствовал себя живым. А ведь это могла бы быть одна из ночей в их путешествии. Всего лишь ещё одна ночь в пути, ночное бдение, громогласный храп, спящий Отряд. Только он сам, дыхание его друзей, да перекличка ночных птиц под внимательным взглядом ночного неба.
— Как в старые добрые времена, — пробормотал Бильбо, широко зевнув. — Вы только посмотрите, какие яркие звёзды. Ах, как же я по всему этому скучал!
Бофур повернулся на спину и высунул голову из-под покрывала.
— А ведь, знаешь… — медленно начал он.
— Ммм? — Бильбо уже клевал носом.
— Ты бы мог пойти с нами.
Взгляд Торина метнулся к ним быстрее эльфийской стрелы.
Бильбо был не менее ошарашен:
— Что?
— Идём с нами? Уверен, остальные будут вне себя от радости, если ты вернёшься, да и ты по нам скучаешь.
Бильбо моргнул, затем испустил протяжный вздох.
— Я не могу, — прошептал он с искренним сожалением. — Бофур, я бы очень хотел остаться с вами, но я просто
не могу. Эребор… слишком большой. И для меня совершенно пустой.
— Насколько я слышал, он быстро заполняется, — отозвался Бофур.
Бильбо печально улыбнулся. С трудом сглотнув, он хрипло сказал, собравшись с духом:
— Я говорю о другой пустоте.
— Мы могли бы обустроить тебе маленькую комнатку и битком забить её кружевными салфетками…
— В Эреборе пусто, потому что
его там нет, — резко перебил его Бильбо, повернулся на бок и зарылся в одеяло.
Злость заструилась у Торина по венам. Фантазия о том, что он снова охраняет сон своего отряда, была ложью, плодом его воображения. Торин был
мёртв, не жив. Торин был мёртв уже три года, и его всё ещё терзали вина, боль и ярость. Он беспомощно уставился на пёстрое лоскутное одеяло, и тиски в груди снова сжались.
— Я
позабочусь о тебе, — прорычал он, стиснув зубы. — Я
искуплю вину.
Бофур лежал неподвижно, а затем протянул руку и похлопал Бильбо по спине.
— Мне так жаль, — шепнул он.
— Да. Что ж, — Бильбо вздохнул, слегка выглянул из своего убежища и положил ладонь под голову, — по-моему, мне пора перестать зваться «везунчиком». Вся удача этого мира была со мной, но этого оказалось недостаточно.
— Так всегда бывает, — ответил Бофур почти шепотом.
— Тебе не понадобится удача, обещаю, — поклялся Торин, полный решимости. — Будь Махал мне свидетелем! Тебе не нужна удача. У тебя уже есть
я.
_________________
Khudz — гном
'adad — отец
'amad — мать
Inùdoy — сын
Nathith — дочь
Mizim — драгоценный камень
Akhûnîth — юноша
Emyn Uial — Эмин Уиал, холмы Эвендиума, лежат к северо-западу от Шира.
Lhûn — река Лун.
Mithlond — Серая Гавань, эльфийской порт в заливе Лун, управляемый Кирданом Корабелем (
Círdan the Shipwright). Оттуда корабли направлялись из Средиземья в Валинор.
Belegost — Белегост (
кхузд.: Gabilgathol)– королевство Бродбимов в Синих Горах (Эред Луин), братский город Ногрода. Королевство было потеряно во времена Войны Гнева, когда горы были расколоты надвое и большая их часть рухнула в море. Беженцы из Эребора укрылись среди руин и вновь открыли многие старые шахты.
Хоббичьи бороды — в «Касательно хоббитов» ('
Concerning Hobbits') упоминается, что существует три разновидности хоббитов; Стуры (Stoors, Хваты) имели пушок на щеках, два других вида — Фаллохайды (Fallohides, Лесовики) и Харфуты (Harfoots, Мохноноги) ничего, напоминавшего бы бороды, не имели. Два крупнейших семейства Шира — Брендибаки и Туки — были типичными представителями Фаллохайдов.
Хильдигард Тук — старшая дочь Джеронтиса «Старого» Тука, сестра Белладонны Бэггинс.
_________________
Оригинальный текст походной песни:
And her beard was as soft as the downy wing
Of the birds that fly home at the call of spring,
O! Why did I leave her, why did I roam?
For now and forever I'll be marching home!
