Anorex-a-Gogo

Я ненавидел школу, потому что никто не понимал. Все жаловались на то, что задают слишком много домашнего задания, на учителей или на разные клички, которые были более популярны, чем имена. Но никто по-настоящему не понимал, что значит быть подростком, находящимся в полном одиночестве. Это никого не волновало. Никого не волновал мальчик, у которого нет ни одного друга. Их не заботила его семейная жизнь и то, что происходило за закрытыми дверями. Им было всё равно, что у него есть секреты, тайны, которые он не мог рассказать ни одному человеку в мире. Я никого не волновал. Когда я каждый день шёл по школьным коридорам, я играл в игру. Я назвал её "Быть невидимым". Да, знаю, очень оригинальное название. Суть игры заключалась в том, чтобы незаметно влиться в толпу, чтобы никто не замечал меня, никто не знал. И, самое главное, не мог причинить мне боль. Я — чемпион "Быть невидимым". Только проблема в том, что я — толстая задница. Никто не любит некрасивых и толстых детей. Поэтому правило №1 "Быть невидимым" заключается в том, что ты не можешь быть жирным. Ты не ешь. Я придумал маленький танец, который сопровождал это правило. Он называется Самозабвенный Анорексик, и каждый раз, когда я чувствую голод, я встаю и танцую этот маленький танец. Он меняется каждый раз, так что я не могу планировать свои движения. Конечно, если я нахожусь в классе, я не могу встать на парту и начать танцевать. Во всяком случае, я вешу 55 килограммов, и если кто-то жирный встал бы и начал танцевать на парте, я бы определённо это заметил. Так точно можно проиграть в "Быть невидимым". Но если я закрываю глаза, когда мой живот начинает урчать, и представляю, что я в пустой комнате танцую Самозабвенного Анорексика, я могу отвлечься от еды по крайней мере ещё на несколько часов. Правило №2 заключается в том, что ты не можешь говорить. Разговоры не помогают, только приносят одни проблемы. Я научился тому, что разговоры никогда не приведут меня ни к чему хорошему. Я избегаю их, когда могу. Но, возможно, самое важное правило №3: Никогда не спорь. Не спорь со своими родителями. Не спорь с учителями. Не спорь с детьми в школе. Не спорь с Оуэном. Потому что из-за споров ты окажешься в ещё большем дерьме, чем был до этого. После ланча я незаметно ускользнул в туалет. У моего учителя математики мистера Стокса есть странные навязчивые идеи насчёт меня. Он говорит, что я напоминаю ему его же в этом возрасте. Я очень сомневаюсь в этом, но молчу. Он самый молодой учитель, ему только 22, и все считают, что могут найти с ним общий язык. Не думаю, что я могу, но это не мешает ему разговаривать со мной, используя каждую возможность. Во всяком случае, он нашёл меня на заднем дворе на газоне, где я отсиживаюсь, пока все остальные обедают. Он принёс два бутерброда и сказал, что хочет поговорить. Мистер Стокс поднял такие темы, как: "Это было не так давно, я тоже был в твоём возрасте", и в конце концов нашёл время, чтобы сказать, что беспокоится обо мне. Что ребёнок в моём возрасте не должен быть всё время один, и что я кажусь действительно отклоняющимся от нормы. Мне удалось успокоить его, отвечая только при необходимости. Но он заставил меня съесть этот чёртов бутерброд. Он сказал мне, что знает, как я себя чувствую, но если я не съем целый бутерброд, он лично отведёт меня к консультанту. Я его съел, потому что знал, что если я должен был бы пойти к консультанту, он сказал бы об этом моей маме, а она заставила бы меня посетить одного из своих глупых друзей-психиатров, и я бы провалил свою игру "Быть невидимым". И это была бы самая большая ошибка, которую я мог бы совершить. Так что я съел весь бутерброд мистера Стокса и сказал "спасибо". Я думаю, что даже смог улыбнуться, но всё вышло совсем не так, и мистер Стокс только нахмурился, прежде чем сказать, что мы увидимся позже. Так что потом я отправился в туалет, чтобы станцевать Самозабвенного Анорексика. К счастью, один на третьем этаже был пустой, так что я быстро станцевал свой одинокий танец, прежде чем позволил рту и желудку получше познакомиться с унитазом. Однако, когда я вытер рот рукавом, то понял, что совсем не так одинок в туалете, как думал. Пожалуй, это был один из тех людей, которых я больше всего не хотел видеть, кроме Оуэна и мистера Стокса. Это был Джерард Уэй с дразнящей ухмылкой на губах.