Trying My Best

Стук в дверь общежития рано утром в воскресенье заставил Нила и Эндрю скептически посмотреть друг на друга. Было слишком рано, чтобы кто-то из других Лисов уже проснулся, и не похоже, чтобы у кого-то из них были «друзья» помимо товарищей по команде. Любопытствуя, Нил первым встал с дивана, подошел к двери и открыл ее. Кейтлин стояла там с яркими глазами, широкой улыбкой и пачкой книг в руках. — Доброе утро, — радостно сказала она. — Доброе утро, — ответил Нил, уныло по сравнению с ней. — Могу я войти? — Конечно. Нил не был уверен, как отреагирует Эндрю, и определенно не был уверен, была ли Кейтлин глупой или смелой, придя в их общежитие без Аарона. Он отошел в сторону и пропустил ее внутрь. Она прошла прямо к кухонному столу, положила книги и пожелала Эндрю доброго утра. Он просто уставился на нее с тем же выражением безразличия. Но Нил заметил любопытство в его глазах. Смутное, но все же любопытство. — Так почему ты здесь так рано? — спросил Нил, присоединившись к ней за столом. — Книги по языку жестов, — ответила она, раскладывая их. — Я хотела отдать их тебе, пока мы все не занялись сдачей экзаменов, а потом выпускным для девчонок. Также я хотела показать тебе, с каких книг тебе стоит начать. — О, — сказал Нил, глядя вниз на книги. Он потянулся за одной и взял ее, они были в почти первозданном состоянии. Как будто она купила их, поставила на свою полку и больше к ним не прикасалась. Но когда он открыл их, то увидел ее пометки и выделенные отрывки. — Это первая, с которой тебе стоит начать. Ты также можешь использовать ее в сочетании с этой. Кейтлин взяла синюю книгу и передала ее ему. Затем она положила сумочку на стол и порылась в ней, пока не достала стикер и ручку. Затем она начала делать пометки и наклеивать их на все книги, пока каждая из них не была пронумерована и на каждой не была сделана небольшая пометка. — Если у тебя возникнут вопросы, напиши мне. Некоторые материалы могут быть непонятными, чем дальше, тем сложнее. — Я не могу обещать, что они будут возвращены в таком отличном состоянии. Я не самый аккуратный, когда дело доходит до книг, — сказал Нил, рассматривая другую книгу, корешок которой даже не треснул, но был заполнен заметками. — Я прослежу, чтобы он их не испортил, — сказал Эндрю, поднимаясь с дивана и подходя к ним. Он взял первую книгу, обращаясь с ней с осторожностью, которой Нил не отличался. Но Эндрю всегда был осторожен со своей литературой. Неважно, что это было — словарь, библиотечная книга, учебник или его личная любимая книга. Нил поднял глаза и увидел довольную улыбку Кейтлин, наблюдавшей за тем, как Эндрю тщательно листает книгу. Хотя они не общались по-настоящему с тех пор, как Эндрю угрожал ей никогда больше не разговаривать с ним, что-то между ними изменилось. Они не были приятелями. Они были далеки до светских бесед. Вряд ли их можно назвать даже знакомыми. Но Нил видел, что теперь все это возможно в будущем. — Есть ли срок, в который ты захочешь их забрать? — спросил Эндрю, все еще сосредоточенный на книге в своей руке. Выражение лица Кейтлин сменилось от восторга до откровенного замешательства. Она несколько раз моргнула и нахмурила брови. Молчание длилось дольше, чем считалось нормальным для людей, которые не были Эндрю или Нилом, поэтому, когда Эндрю поднял на нее глаза, выражение его лица не изменилось, он просто смотрел и ждал. — Э-э, ну да. Нет, то есть нет. Нет никаких ограничений по срокам. Храни их столько, сколько тебе нужно. Когда вы закончите с ними, у меня есть еще дома. У Нила есть мой номер, так что он может связаться со мной, и я принесу их. Эндрю кивнул и вернулся на диван, держа в руках книгу, которую он рассматривал. Кейтлин наблюдала за ним, медленно переводя взгляд на Нила с выражением, говорящим «это действительно только что произошло?». Нил пожал плечами. — Хорошо, — сказала она, вернув себе самообладание. — Увидимся позже, парни, — Нил проводил ее до двери, попрощался, затем присоединился к Эндрю на диване. — Она тебе нравится, — сказал Нил. — Это неправда и преувеличение. — Ну, ты хочешь убить ее чуть меньше. — Я могу оценить ее способность бережно обращаться с книгами, — размышлял Эндрю, все еще не отрывая глаз от книги в своей руке. — Даже ее пометки полезны. — Почему ты так бережёшь книги? — спросил Нил. Эндрю задумался на мгновение, затем закрыл книгу и положил ее на колени. Он откинул голову на спинку дивана и посмотрел в потолок. — Книги в приемной семье всегда были порваны, изодраны или потрепаны. Я ненавидел садиться за действительно хорошую книгу и обнаруживать, что страницы отсутствуют или исписаны. Нил на мгновение задумался. Не то чтобы Нил часто получал новые вещи или вещи, которые он хотел заполучить в бегах. Они покупали ему одежду, и он носил ее, до того момента пока она не становилась ему мала. Это был предел его желаний. Хотя это не мешало ему смотреть на игрушки, яркую цветную одежду, которая ему нравилась, или на гаджеты, с которыми играли другие дети. — Мы должны построить дом с гигантской библиотекой. У нас могут быть книги, распределенные по жанрам или авторам. Как тебе больше нравится. Я видел книжные полки расставленные по цветам, но это кажется нелогичным. Как ты узнаешь, где какая книга находится, если не помнишь ее цвет? Хотя, думаю, с твоей памятью это будет несложно. Тогда можно сделать маленький уютный уголок для чтения. И диван для меня, чтобы я мог на нем лежать. — Ты и кошки не будете допущены в мою библиотеку. — Кошки? — спросил Нил. Эндрю сел, чтобы встретиться с ним взглядом. — Твой разговор с Рене. Табаско. — Помню, я сказал, что никогда не заведу еще одну кошку. — Это не то же самое, что хотеть ее. Нил посмотрел на него, не в силах сразу же опровергнуть, не рискуя солгать Эндрю, а он был не в настроении говорить правду. — Я не могу завести еще одну, — решил он. — Что на самом деле случилось с Табаско? — возразил Эндрю. Нил посмотрел на свои руки, сжав их, чтобы не потереть запястья. Эта привычка сформировалась у него только после того, как Эндрю сердито притянул его руки к своим однажды ночью во время особенно неприятного эпизода. — Я убил его. — Его убила твоя мама. — Нет, это я его убил, — сердито сказал Нил. Его мама ничего не делала. Она просто наблюдала, чтобы убедиться, что он сделал все, как было велено. — Потому что ты этого хотел? — Что? Нет, блять. — Тогда твоя мама заставила тебя. Это значит, что ты убил Табаско не из-за каких-то убийственных побуждений. Ты сделал это, потому что она тебя заставила. — Я мог бы отпустить его, — попытался спастись Нил. Он не хотел винить в этом ее. — Разве? Ты поцеловал девушку, и она тебя побила. А любовь к маленькому котенку сделала тебя таким же слабым. Она не могла заставить тебя убить человека, поэтому решила, что ты убьешь беззащитное животное, чтобы научиться. А если не научишься, что ж, ты уже знаешь, каковы будут последствия. Твоя мама сама виновата. Ты был еще ребенком. — Мне было пятнадцать, я знал лучше. Эндрю схватил Нила за шею и притянул его к себе. — Хватит оправдывать это чудовище. Пятнадцать — это все еще ребенок. Она сделала тебя настолько зависимым от нее, что ты не смог увидеть ее такой, какой она была на самом деле. Она издевалась над тобой. Манипулировала тобой. Поселила в тебе страх. Как ты думаешь, ты прожил бы больше года после ее смерти, если бы мы не пришли и не забрали тебя? Нил знал, что Эндрю не просто так грубит. Его мать была тем, чего они редко касались на сеансах с Би, но было ясно, что Би и Эндрю не согласны с некоторыми вещами, которые делала Мэри. Он всегда считал это нормальным. Как способ выжить. И хотя это было одно из немногих обстоятельств, в которых он был согласен с Эндрю, ему было трудно признать это вслух. Она сделала так, что он полностью полагался на нее. Год в Милпорте был труднее, чем все, что он когда-либо испытывал. Одной из причин, по которой он согласился на контракт с Лисами, было то, что это означало еду и место, где можно было остановиться на некоторое время. Это избавило его от необходимости думать, куда идти дальше. Она не дала ему никаких инструментов, чтобы он мог выжить самостоятельно. Но она должна была знать, что в какой-то момент умрет. Эндрю, должно быть, увидел поражение в его глазах, потому что хватка на его шее ослабла. — Ты хочешь кошку? — Да, — ответил Нил, хотя во рту у него было ощущение битого стекла. — Значит, мы заведем кошку или двух, или целую армию, если ты этого хочешь. И они будут в безопасности, любимы и сыты, потому что ты будешь их хозяином. Ты не причинишь им вреда. Даже в те дни, когда они будут действовать тебе на нервы, ты будешь обращаться с ними осторожно. Нил наклонился вперед, прижался лбом к лбу Эндрю, закрыл глаза и сделал успокаивающий вдох. — У тебя это получится лучше, — размышлял он. Эндрю отпустил руку и оттолкнул Нила, но это лишь заставило его улыбнуться.

°°°

В понедельник Нил сидел в кабинете Би без Эндрю. Это был первый раз, когда он пошел один, и Эндрю даже глазом не повел, когда он попросил подвезти его и забрать, когда он закончит. — Ты готов к экзаменам? — спросила Би, всегда желая облегчить терапевтическую часть их сеансов. Она поняла, что если ей удается найти что-то, о чем Нил охотнее говорит в первые двадцать минут, то потом ему легче открыться во второй половине сеанса. Однако сегодня Нил не хотел светских бесед. Он хотел сразу перейти к делу. — Мы с Эндрю разговаривали о моей маме, — сказал он. — Он сказал некоторые вещи, которые, как я знаю, являются правдой, но я все равно чувствовал себя злым и обиженным. — Это нормально — чувствовать себя так. Могу ли я сказать, что она была жестока по отношению к тебе? — Не без причины. Он рассказал Би, что такое быть в бегах. Сколько правил установила для них его мама и насколько она была строгой. Он никогда не рассказывал Би, как Мэри реагировала, когда Нил нарушал эти правила. Но Би была умна. Она могла читать между строк, если ей давали достаточно информации. — Нил. Ты не заслужил ничего из того, что она с тобой сделала. Ты был ребенком. Причинять тебе боль под видом защиты было неправильно. У нее были другие способы заставить тебя понять важность безопасности в бегах. — Эндрю говорит, что у меня проблемы с обучением. Может быть, тогда это тоже было правдой. Может быть, я заслужил это. — Быть травмированным — это не то, что кто-то заслуживает. Ты понимаешь? Он понимал, но не мог заставить свой мозг принять это или понять, когда речь шла о том, что его мать оберегала его. Би не стала долго ждать ответа, прежде чем продолжить: — Когда Эндрю обещал защищать тебя, он когда-нибудь причинял тебе боль за какой-нибудь выбор, который ты сделал? Например, за то, что ты наговорил Рико? Или поездка к нему на рождественские каникулы? Нил покачал головой. — Тогда ничто из того, что ты сделал, когда был в бегах с мамой, не заслуживало того наказания, которое ты получил. Нил почувствовал, как в нем разгорается спор, но он быстро угас. Если он заслужил наказание матери за то, что она усложняла его защиту, то Эндрю имел полное право наказывать Нила каждый раз, когда он усложнял ему жизнь. Но Эндрю ни разу не навредил ему. — Как мне заставить себя поверить, что это правда? — спросил он. — Она была моей мамой. Она сохранила мне жизнь. Я люблю ее. — И это нормально. Ты все еще можешь любить кого-то, но принять то, что он причинил тебе боль. — Но как мне перестать заставлять себя верить, что она причинила мне боль с добрыми намерениями? — Нет, — ответила Би. — Ты не можешь заставить себя поверить во что-либо. Ты должен изменить свою точку зрения. Давай попробуем следующее упражнение на ближайшие несколько месяцев. Каждый раз, когда ты делаешь что-то и думаешь «мама меня за это накажет», подумай, как отреагировали бы Эндрю, другие Лисы, Ваймак, Эбби или даже я. Как только эти два сценария встанут рядом, посмотри, что это было. Ты чувствовал себя более спокойным и более любимым при реакции твоей мамы или других? Когда у нас будут сеансы, давайте поговорим об этом. Затем через несколько месяцев мы попробуем предпринять следующий шаг. — Какой следующий шаг? — Принятие того, что это нормально — любить свою маму, но не соглашаться с тем, что она делала, и что двигаться дальше, принимая все, что она говорила тебе плохого, — это не оскорбление ее или ее памяти. Это твое решение, что это твоя жизнь сейчас. И то, как ты хочешь ее прожить, отличается от того, как хотела бы она. И это нормально. Нил сидел молча несколько мгновений, и Би не заставляла его говорить или развивать тему. Он собрался потереть запястья, но потянул за края нарукавной повязки, которая быстро обтрепалась. Скоро ему придется купить новые. Ему было неприятно признавать это, но Би ему действительно нравилась, и он понимал, почему Эндрю был так влюблен в нее. — Есть еще кое-что, о чем я хотел тебя спросить, — Она кивнула, побуждая его продолжать. — Не стал ли я слишком зависим от Лис? Девочки заканчивают школу, и у меня была паничка из-за этого и напоминания о том, что они все уедут. — Из разговоров с тобой и Эндрю я сделала вывод, что ты часто не чувствуешь себя настоящим, — Нил кивнул. - Я бы не сказала, что ты стал слишком зависим от них. Не больше, чем любой человек зависит от своих друзей или партнера. Это нормально. Я думаю, что твой настоящий страх не в том, что они уходят. А в том, что они забудут тебя, и ты перестанешь быть Нилом Джостеном. Ему не понравилось, как легко она смогла это понять. Нил почувствовал, что замыкается в себе. Он хотел отгородиться от нее. Не дать ей больше докопаться до истины. Но прежде чем он смог это сделать, Би продолжила говорить: — Лисы не единственные, кто знают тебя. Ваймак, Эбби и я всегда будем здесь. Новые лисы, которые придут, будут знать тебя. Когда ты станешь профессионалом, твоя команда будет знать тебя. Будет ли это в такой же степени, как Эндрю, Мэтт или Дэн? Возможно, нет. Но мы все будем знать тебя и помнить. Ты — Нил Джостен. Ты всегда им был и всегда им будешь. Никакая смена имени, краски для волос или контактных линз не изменит этого. — Ты настоящий. Ты живой. И у тебя будет будущее, о котором ты только мечтал. И, Нил, тебя нельзя забыть. Никто тебя не забудет. Жизнь будет напряженной и трудной, но мы всегда будем помнить о тебе. Нил поднял на нее глаза, по его рукам побежали мурашки. На него смотрела не Би, психотерапевт. Это была Би, курица-мать, которая заботилась обо всех лисятах так же, как Эбби и Ваймак. Нил не знал, что делать с этим взглядом. Или ее словами. Но она была права. Он знал, что она права. И, возможно, однажды он сможет признаться ей в этом вслух. Но сегодня он просто кивнул. Подавая сигнал об окончании сеанса. Нил написал сообщение Эндрю, затем сел на улице на обочине и стал ждать. Прошло совсем немного времени, когда перед ним остановилась Мазерати. Но Нил не двинулся с места. Его тело казалось тяжелым. В конце концов Эндрю вышел из машины и встал перед ним. Нилу потребовались все силы, чтобы поднять глаза. Эндрю вопросительно поднял бровь, и Нил покачал головой. Он слишком устал, чтобы говорить. Понимая, Эндрю протянул руку, и Нил взял ее, позволяя подтянуть себя. Вместо того чтобы вернуться в комнату, Эндрю поднялся по лестнице на крышу, и Нил последовал за ним. Как только они оказались снаружи, ему протянули зажженную сигарету. Они сидели бок о бок, Нил позволял дыму окутывать себя, а Эндрю делал затяжки то тут, то там. Они наблюдали за парковкой, за тем, как люди приходят и уходят. В этот день у него был последний экзамен, и он не очень-то ждал его. — Плохая сессия? — спросил Эндрю, ожидая ответа «да» или «нет» в виде кивка или пожатия. Но Нил чувствовал себя более приземленно. — Нет. Просто. Много правды, которую я все еще перевариваю. Мы говорили о моей маме. — Ты не должен мне ничего объяснять. Ты хотел пойти на сеанс один. Я не злюсь из-за этого, — но то, что он беспокоился, осталось невысказанным. — Это не потому, что я не хотел, чтобы ты был там. Я хотел. Но. Я чувствовал, что должен сделать это сам. И я думаю, что готов делать это самостоятельно в будущем. — Ты собираешься продолжать свои сеансы с ней? Нил кивнул. — Да. Это была сделка, которую мы заключили. Но я не прошу тебя идти со мной. Мне кажется, что я снова могу стоять на ногах. Но без тебя я бы не справился. Эндрю хмыкнул в ответ. — Ты сделал это сам. Не преуменьшай свои усилия. Он наклонился ближе к Эндрю, оставив между ними небольшой зазор, который Эндрю быстро закрыл, прижав их плечи друг к другу. Нил мгновенно расслабился, чувствуя тяжесть, но уже по другой причине. — Вздремнуть, а потом на экзамен? — спросил Эндрю. Нил кивнул. Они докурили сигареты и вернулись в свою комнату. Эндрю прижался к стене, но протянул руки, приглашая Нила свернуться калачиком. Но Нил не сдвинулся с места, он стоял у кровати, глядя на Эндрю с теплой улыбкой на лице. Он не пытался скрыть или подавить ее. Не тогда, когда само зрелище перед ним делало его таким счастливым. Эндрю почувствовал изменения. Возможно, он даже мог читать мысли Нила. Он хмыкнул и закрыл глаза. — У тебя есть три секунды, прежде чем я передумаю. Раз… Два… — Нил резко опустился на пол, повернулся спиной к Эндрю и стал ждать, когда нежная рука обхватит его и притянет ближе. — Под рубашкой, да или нет? — Да, — ответил Нил. Эндрю положил свою руку на живот Нила, его рука переместилась под рубашку и проследила шрам, который там находился. — Знаешь, в следующем году Ники снова будет жить с нами. И мы не сможем этого сделать. — Как только я пригрожу ему своими ножами, он заткнется. Нил ответил легким кивком, когда его рука нашла руку Эндрю и переплела их пальцы. Свободной рукой он поставил будильник на телефоне, затем уткнулся лицом в подушку и заснул.