Поймай меня над пропастью

      Четыре месяца назад Лукерья была твердо убеждена в том, что в жизни, как два пальца об асфальт, можно привыкнуть, и к роли раненной птицы в золотой клетке, и к щемящей боли в истерзанном сердце, но как и следовало ожидать, все было совершенно иначе.       — Я еду в Москву,— холодно ответила русоволосая, сосредоточившись на дороге.       Роскошный красный кабриолет, недавно подаренный Антоном, летел на придельной скорости по трассе, обгоняя другие автомобили, будто чувствуя свое превосходство.       — Ты шутишь? Мы же хотели провести выходные вместе.       — Ковалев, а какой сегодня день? — девушка сжала зубы до скрипа от обиды,— правильно воскресенье, а я с пятницы, как пень, сидела в пустой квартире и терпеливо ждала, пока ты праздновал победу. Хотя чему я удивляюсь, так всегда!       — Парни насильно увезли меня.       — И напоили, и не давали позвонить, знаем, проходили,— фыркнула Лукерья,— в пятницу у Анжелы премьера, пожалуйста, постарайся не забыть, чтобы я снова не выглядела, как одинокая дура.       — Малышка, не дуйся, чем я могу загладить вину? Новая сумочка или сережки?       В сети, после многочисленных интервью и счастливых фотографий, сложилось ложное мнение, что отношения Лукерьи и Антона гармоничные, являющиеся примером для многих пар, а на практике, они жили в разных городах и из-за плотных графиков встречались раз в неделю, а то и в месяц.       — Как же у тебя все просто,— мысленно проговорила русоволосая,— позже поговорим!       Девушка сбросила вызов, и левой рукой потянулась к сумочке, где находился пакетик с запрещенными веществами.       — За деньги — да, за деньги — да,— приняв заветную таблетку экстази, она включила музыку на полную громкость и вдавила педаль газа в пол.       Дежавю?       Да, все правильно, жизнь Лукерьи стала прежней — c семьей она снова не общалась, Наташка затаила смертельную обиду, а мать с отцом банально не приняли выбор дочери.       Хотя нет, что-то да поменялось, вместо антидепрессантов, она стала употреблять наркотики, не считая это чем-то плохим, ведь экстази не вызывает привыкания.       А у большинства героев жизнь, к счастью, поменялась.        Например Анжела, как и мечтала, сразу после выпускного поехала покорять Москву. Она не поступила в театральный университет, но зато на одном из мероприятий, куда ее пригласила Лукерья, познакомилась с одним чиновником, который был намного старше ее. Роль содержанки совершенно не смущала Бабич, потому что она жила в самом центре, могла позволить себе, что хотела, так и Медвежонок, а точнее Михаил Игоревич выделил деньги на фильм, где она исполнила главную роль.       Мел, узнав о похождениях брюнетки, долго убивался, но Рита помогла ему со всем справиться и они теперь вместе учатся в одном из университетов на полуострове.       Илья и Наташа поступили на бюджет в экономический университет и жили на Патриарших прудах с Вадимом и Лилией. Баранова младшая была на седьмом месте от счастья, потому что у нее появилась мать, с которой можно было обговорить волнующие темы или просто погулять по магазинам.       Киса на дне рождение Бабич познакомился с милой девушкой Машей, которая спасла его от безысходной тоски и помогла покончить с наркотиками. Но, увы, как бы девушка не старалась Ваня засыпал и просыпался с мыслями о Лукерьи, одновременно вызвавшейся у него ненависть и неистовое желание.       Что касается Гены, то Баранова испытывала тягостное чувство вины, поэтому отыскала его и с помощью связей своего известного парня, помогла Зуеву сделать поддельный паспорт и уехать в другую страну.

***

      — Что ты здесь делаешь?—Лукерья пошатнулась от неожиданности, когда вышла из лифта и увидела, сидящего у своей двери, Ваню.       Она побледнела как полотно, а ее голос, как и колени дрожал.       — Я ненавижу тебя, суку,— Киса встал напротив русоволосой, с интересом разглядывая ее, будто они не виделись больше десять лет, — чем балуешься? Экстази или ЛСД?       — Только ради этого ехал двадцать восемь часов в душном плацкарте?—Баранова сохраняла невозмутимое выражение лица, — если да, то до свидания, не заставляй Машу, или как там ее зовут, ревновать,— она с особым отвращением произнесла имя новой девушки Кислова.       —Ты и в подметки ей не годишься,— Ваня прижал девушку к двери и скользнув руками под ее черную майку.       —Поэтому ты здесь, в Москве, лапаешь мою грудь?—русоволосая расплылась в улыбку.       — Как же я тебя ненавижу,— парень жадно впился в пухлые губы Лукерьи.       — Нет, ты любишь меня.