Дикий дракон

В просторном помещении было душно. Когда в открытое окно подул ветер, растрепав черные шторы и пронеся по полу какие-то ненужные листки, Михель недоверчиво покосился в сторону. Ему отчего-то вспомнилась комната во дворце правителей Кармштата, та сама комната, в которой был убит герцог Карл. Еще будучи мальчишкой, он часами сидел в той роскошной комнате и смотрел в окно. Оно отчего-то всегда было распахнуто настежь, и в помещении было прохладно. Однажды его дядя, герцог Чарльз, отправил Кьярамсали на Юг вместе с Карминой. В те дни, пока их не было, Михель был предоставлен сам себе. Никого не заботило, чем занят этот мальчишка, которому едва исполнилось семнадцать лет. Даже самые родные люди смотрели на него нехотя, словно скрывая свою враждебность. И лишь там, в старых покоях убитого и свергнутого отца, маленький герцог мог чувствовать себя хоть немного нужным. На противоположной стороне висел огромный портрет. Это была искусная работа какого-то художника из Кайзерлота. Казалось, что нарисованный человек вполне живой, казалось, что он застыл на месте, но сейчас заговорит и усмехнется. Михель практически не помнил отца, а потому он много времени проводил подле этого портрета. Так хотелось хорошенько изучить черты этого лица, чтобы образ герцога навсегда отпечатался в его мыслях. Он никогда не видел любви в глазах своей матери, не видел любви ни от кого, кто был во дворце. Это причиняло боль. Мальчик только и мог утешать себя тем, что, будь его отец жив, он бы точно его любил. Сейчас Михелю было двадцать пять лет. Он давно перестал быть ребенком, перестал молиться на образ отца и верить в чудеса. У него были люди, для которых он важен, были друзья, было занятие в жизни. Где-то на периферии сознания то и дело мелькала мысль о том, что он до сих пор является законным претендентом на трон Кармштата. У него больше прав на этот самый трон, нежели у дяди Уилла или его собственной матери, герцогини Кьярамсали. Хотя бы потому, что он – единственный живой представитель титульной линии правящей династии. Но Михель всегда давил подобные мысли. Нет, ему не нужен трон, ему не нужен Кармштат. У него есть нечто, что намного дороже целого государства – у него есть Кармина, любимая сестра, верный друг и соратник, человек, на которого всегда можно положиться. И это Михель не променяет ни на что в мире. Потоки ветра вновь заколыхали занавески, и юноша усмехнулся. Как странно – думать о подобных вещах в такой момент. Он опирался локтями о стол, чувствовал тепло чужого тела, слышал шумное дыхание и наслаждался происходящим. Ему всегда нравилось отдаваться. В этом была своя прелесть, объяснения которой он не мог найти. Даже будучи в чужой власти, он ощущал, что сам начинает владеть мыслями и разумом того, кому подчинился. Раньше это приносило удовлетворение, за которым следовал азарт. Хотелось узнать, где грань этого безумия, хотелось еще, больше и больше. Он слишком рано понял, почему его отец, Карл, вел столь разгульный образ жизни. Он осознал это на себе. Но, в отличие от того же Карла, он смог вовремя остановится. Однажды, осознав что его жизнь на грани и взяв на себя ответственность за младшую сестру, Михель также пересмотрел и многие приоритеты в жизни. И уже потом появился Эссар Байер. Этот человек пришел невероятно вовремя и спас еще не сгнившую душу молодого герцога. Теперь лишь он один имел право прикасаться к телу Михеля, целовать его, владеть им. Только он и никто более. Нет, Михель не считал, что любит этого человека. Более того, он даже не надеялся на то, что, возможно, Байер любит его. Сильные руки мужчины держали крепко, не причиняя при этом боли. Он двигался медленно и размеренно, словно смакуя каждый миг, иногда скользя руками по обнаженной спине Михеля, ягодицам, ногам. Особенно ему нравилось трогать рыжие, такие мягкие на ощупь волосы, порой зарываясь в них ладонью и дергая на себя, заставляя юношу задрать голову и отчаянно ловить ртом воздух. Это нравилось им обоим. Когда Эссар толкнулся особенно сильно, Михель вздрогнул и опустился грудью на стол. Его щека дотронулась до полированной древесины, подбородка касался какой-то мятый лист бумаги. Хотя он был слишком напряжен, чтобы обращать на это внимание. Очевидно, Байер тоже был на пределе. Михелю всегда удавалось это почувствовать, даже не видя своего любовника. Он слишком хорошо изучил его за минувшие годы. Восемь лет, если быть точнее. Именно столько времени они состояли в этих непонятных отношениях. Никаких обязанностей, никаких признаний или клятв. Они хранили друг другу верность и без этого. Михель опустил руку и коснулся своей возбужденной плоти. Все ощущения были сосредоточены именно там, и ему это нравилось. Несколько прикосновений, немного грубых и резких, ощущение чужого давления, плоть Байера внутри него – все это было правильным, идеальным для них действом. Все именно так, как нужно. Михель вскрикнул и сжал свою плоть у основания, в тот же миг он достиг точки наслаждения и сжал член любовника. Эссар буквально лег на него, обхватил сильными руками за плечи, яростно стараясь быть еще ближе к этому страстному телу, которому его так сильно тянуло. - Еще… немного… Этот грубый и хриплый голос возбуждал Михеля порой даже сильнее, чем самые откровенные ласки. Он чувствовал, что любовник на пределе, чувствовал его дрожь и наслаждался мыслью о том, что все это из-за него. Еще несколько мгновений, и Байер заполнил нутро Михеля своим семенем. - О да… Они с трудом привели себя в порядок. Михель знал о том, что уже на рассвете Эссар должен быть в порту, далеко от Запретного города. У него было много важных дел на Востоке, а сам Михель мог отдыхать еще дня три. - В Кармштат ты не поедешь? Байер как раз застегивал рубашку. - Если дело далеко зайдет, придется посетить провинцию Кайзерлот. Там явно нечисто все. - Это же очевидно. Михель всегда старался лишний раз не смотреть на любовника. Вернее, не смотреть ему в глаза. Они пугали, напоминая о том, что Эссар не человек. Хотя юноша и понимал прекрасно, что Байер не причинит ему вреда, страх оставался. - Я не про беспредел твоих родственничков, дорогой, - отозвался мужчина. – Я про самих кайзеров. Слишком все удачно совпало. - Совпало? Кармштатский вынужден был посмотреть на Эссара. Тот всегда был умным и дальновидный, и понимал больше всех остальных. - Именно совпало, - Байер посмотрел на молодого любовника с легкой усмешкой. – Эта странная засуха, голод и безалаберность правящего режима. Даже слишком идеально. Уверен, новое восстание будет куда масштабнее. Мало того, что Кармштат наплевал на умирающих от голода, так еще и не отменил постыдное право первой ночи. Хотя по итогам подавления минувшего восстания они обязались это сделать. Михель задумался. Что-то такое он и правда слышал. Право первой ночи существовало давно. Из-за него кайзеры особенно яростно бунтовали. И да, Уилл в самом деле обещал Кайзерлоту еще пять лет назад, что данное право скоро будет отменено. - Ты полагаешь, что все это не случайность? - Я не верю в совпадения. - Тогда как насчет того, чтобы помочь кайзерам свергнуть правящую династию? Этот вопрос давно волновал Михеля. В самом деле, а почему бы и нет. Династию Кармштатских слишком многие ненавидят, а кайзерам сочувствует уже весь мир. Может, стоит привести к власти кайзерских вассалов? - Это не так-то просто. Тем более, что те же кайзеры вряд ли хотят власти. Они хотят свободы и независимости от Кармштата. Кстати… Эссар был полностью одет. Ничто в нем не говорило о том, что он меньше десяти минут назад занимался любовью со своим подчиненном на рабочем столе. Он подошел к Михелю вплотную и, положив ладони на его поясницу, притянул к себе. Юноша выдохнул, но отстранятся не стал. - Что? – спросил он, стараясь не смотреть в фиолетовые глаза. - Ты готов к тому, что это может убить твою семью? Об этом Михель тоже думал. - Семью? Моя семья – это Кармина. А ей никто не посмеет навредить, - твердым тоном ответил он. Байер снова усмехнулся. - Ты знаешь, что я имел в виду. Ты готов к тому, что пострадает твоя мать и ее малолетний отпрыск? Он, между прочим, ваш с Карминой брат. Михель поджал губы. - Кьярамсали мне не мать. И отпрыск Уилла мне не брат. Мне плевать на них. На сей раз Эссар замолк надолго. Он изучал любовника взглядом, а после кивнул себе. - Раз так, то ладно. Мужчина склонился. Михель не успел толком понять, что к чему, как его поцеловали в губы. Потом Байер отстранился. - Иди домой, дорогой. Отдохни, пока есть такая возможность, скоро наступят сложные времена. Кармштатский ничего не ответил. Он еще ни разу не перечил этому мужчине, и не был намерен когда-либо делать это. Тем более, что он и правда устал, и хотелось просто побыть там, где ему точно рады – дома с любимой сестрой. Был поздний вечер, когда Михель приблизился к дому. В Запретном городе, расположенном на меленьком и незаметном в море островке, все дома были маленькими и аккуратными. Со стороны он походил на рыбацкое поселение, и мало кто знал о том, что практически каждый житель городка – шпион или наемник. Они жили здесь, кто один, а кто с семьей. Жили спокойно и мирно, как одна большая семья, даже несмотря на то, что между жителями Запретного города всегда хватало распрей и ссор. Дом, в котором жил Михель, располагался едва ли не в самом сердце островка. Узкие улочки вели вглубь, словно лабиринтами, в окнах домов виднелся приглушенный свет. Едва лишь достигнув нужного дома, Кармштатский замер. Прямо крыльце, устроившись на старой скамье, сидела Влашиха. Ее Михель узнал бы из тысячи, даже в кромешной темноте. - Что на этот раз? Молодая женщина подняла голову и уставилась на хозяина дома. - Ты уже пришел? Ее голос был уставшим и утомленным. Юноша нахмурился. - Как видишь. – он прошел на крыльцо и замер как раз перед Влашихой. – Вы что, опять поссорились? Та задумчиво отвела взгляд. - Не то, чтобы поссорились… Я просто решила переждать бурю здесь. - Вам самим не надоело? Михель даже не был удивлен. Он просто хмыкнул и присел на скамью рядом с женщиной. Та вскинула голову и снова посмотрела на него. - Ты чего? Почему не идешь в дом? - Чтобы попасть под горячую руку? Нет уж, я здесь подожду. Несмотря на усталость, Михель смог усмехнуться. Влашиха была по-своему дорога ему. Вроде как почти член семьи, хороший друг. Она здорово помогла им с Карминой, когда первой напала на след графа Сурея. Было очень сложно отыскать этого человека. Женщина усмехнулась. - Тут ты прав. - Так что случилось на этот раз? Михель догадывался, что именно могло произойти. У его любимой Кармины довольно сложный характер. Она самый настоящий собственник и может приревновать к кому угодно. Так уж вышло, что единственным мужчиной, которого она к себе подпускала, был ее брат. Должно быть, именно поэтому Кармштатский не удивился, когда она впервые завела отношения с женщиной. Напротив, он воспринял это так, словно иначе и быть не могло. Влашиха была третьей у Кармины девушкой, но первой по-настоящему любимой. И именно ее она особенно сильно изводила своей ревностью. - Ничего нового, - отмахнулась женщина. – Это давно стало привычкой. Они были вместе уже два года. Кармина буквально контролировала каждый шаг Влашихи и начинала сходить с ума, если кто-то оказывал ей знаки внимания. В гневе новоявленная графиня Сурей была воистину страшна. Порой даже Михель предпочитал выждать где-нибудь в сторонке, пока она угомониться, вместо того, чтобы пытаться ее успокоить. - Вам еще не надоело? Влашиха улыбнулась. Кажется, она была старше Михеля лет на пять. Единственный чистокровный кайзер, которого знал Кармштатский. - Порой это сильно утомляет, - призналась женщина. – Но, знаешь… - Она на мгновение замолкла, а потом продолжила: - Я люблю ее. А ее ревность говорит о том, что это взаимно. Так что мне грех жаловаться. Михель хотел было что-то сказать, как дверь открылась. Из-за порога показалась Кармина. - Ну, и какого черта вы тут сидите? – совершенно спокойным тоном спросила она. – Домой, живо. Ужин готов. Она ушла, не закрыв дверь, а Влашиха и Михель синхронно усмехнулись. - Кажется, буря прошла. Определенно, Михель Кармштатский был доволен своей жизнью.