Дикий дракон

Елена в последнее время всё чаще замечала странные, порой даже немного пугающие взгляды придворных дам, направленные на неё. Был в них помимо зависти какой-то укор, словно молодая королева совершила нечто очень плохое, и ходит теперь спокойная, даже не раскаиваясь в этом нисколько. Никакого ужасного деяния за собой Елена не замечала, а взгляды всё также не прекращали обжигать своей всепоглощающей ненавистью. Спрашивать у кого-то напрямую о том, что же произошло, было бессмысленно. Придворные отмалчивались, как могли, или просто умело уходили от темы. Здесь, на Востоке, южная принцесса была чужой. Стоит отметить, что в восточном дворе царили очень своеобразные нравы. Елене пришлось с первого же дня подстраиваться под местные обычаи. Женщины на востоке одевали закрытую одежду. Они были с ног до головы обмотаны шелками и парчой, обвешаны драгоценными камнями и всевозможными украшениями. Считалось, что чем выше статус женщины, тем больше должно быть на ней драгоценностей. Елена, хоть и была принцессой, к подобным изыскам не привыкла. На Юге так разодевались только по праздникам, а одежду, в связи с особенностями климата, носили открытую. Так что девушке пришлось перебороть себя, чтобы хоть немного соответствовать новому статусу. Скоро должен был вернуться король Орамедон. Однако все уже знали о том, что править он больше не будет. Теперь королём Востока был Камилль. Он был очень жёстким и принципиальным правителем. «Иной бы не прижился», - говорили между собой государственные чиновники. Они очень боялись молодого короля, боялись даже взгляда его хмурого. А потому работали на износ, никогда не брали взяток и всегда учитывали пожелания простых людей. Елена хорошо помнила тот случай, когда стало известно о том, что некий казначей, стараясь хоть немного нажиться, закупал за мизерные деньги испорченный хлеб, предназначавшийся рабочим алмазной шахты. Никто тогда и не подозревал, что молодой король под видом простолюдина бывает на таких шахтах. Камилль обо всём узнал, казначея судили. Тот умолял простить его, клялся, что более такого не повториться, но король был непреклонен. И тогда казначей решил надавить на него по другому. - Его Величество Орамедон простил бы меня. Он всегда даёт второй шанс. Многие думали, что это заставит короля одуматься, однако юноша сказал нечто, что шокировало всех: - Орамедон простил бы. Но я не Орамедон, я Камилль. И я не даю второго шанса. В итоге казначея казнили. Ему отрубили голову на главной площади, в назидание всем. Тогда королю Камиллю было двадцать лет. Все тут же поняли, что с этим человеком шутить нельзя. Елена и по сей день помнила этот эпизод из их жизни. Да, Камилль был жесток. Он от природы был человеком агрессивным. Отсюда и его страсть к охоте и боям. Ни один бой не обходился без участия короля. Камилль словно превращался в дикого зверя и разносил всё в пух и прах. Солдаты боялись его, но очень уважали за силу и честность. Придворные дрожали в его присутствии, некоторые даже начинали заикаться. Все, кроме членов королевской семьи и супруги. Ни разу на памяти Елены Камилль не позволил себе даже слова грубого по отношению к ней, хотя ситуации бывали разные. Весь Восток поражался отношениям короля и королевы. Стоило Елене появится на балу или официальном приёме, Камилль тут же отрывался от своих дел, непременно вставал на ноги и с почтением приветствовал королеву. Неизменно преклонялся перед ней, когда она подходила к нему и целовал её руку. Подобное отношение было совершенно нетипично для восточников. Но всем пришлось пойти на уступки. Никто бы не посмел уважать королеву меньше, чем сам король. Во многом, этим и объяснялось недовольство придворных, считавших, что чужачку слишком уж возвысили. Камилль этого не замечал. Или, возможно, просто делал вид, что не замечает. Но Елена не могла с этим смириться. Она старалась хоть как-то наладить контакт с придворными, а те старались не идти ей навстречу. Им было удобнее просто не любить её, но при короле делать вид, будто бы они королеву просто обожают. Это давило тяжёлым грузом на привыкшую к иному обращению Елену. Да и не только это… Прошло уже почти восемь лет с тех пор, как Елена стала женой Камилля. Первое время всё было замечательно. Камилль был замечательным мужем, очень нежным и чутким. Он никогда не позволял себе резкости по отношению к жене, всегда прислушивался к её желаниям, пытался угодить. В их отношениях всё было замечательно. Однако шло время, но в семье так и не появилось самого главного – у них не было детей. Злые языки за спиной королевы шептались о её бесплодии, король нервничал, но вида не подавал. А потом Камилль стал частенько отлучаться в подвальные помещения дворца. Елена подозревала мужа в измене, начала себя изводить, даже спать перестала. Вскоре Камилль сам во всём признался. Да, измены были, но вовсе не такие, как могла бы подумать королева. Она оставалась его единственной женщиной, любимой и незаменимой. А то, что происходило в подвалах было необходимостью. Там он бывал с мужчинами. Никакой нежности, никакой любви – просто король позволял себе хоть на какое-то время становиться жестоким и агрессивным. Именно таким, каким он и хотел быть всегда, но не мог, дабы не причинять вреда жене. Тогда Елена была шокирована этим признанием. Однажды она, поддавшись любопытству, решилась проследить за мужем. Он бы всё-равно ничего ей не сделал, если бы узнал, но королева дрожала от страха. Камилль заперся в одном из подвальных помещений, и Елене пришлось ждать больше часа, пока он не вышел. Сразу после его ухода королева кинулась к таинственной комнате. Уже после Елена снова и снова проклинала себя за чрезмерное любопытство. То, что она увидела в подвале, было просто ужасно. Комната больше походила на камеру пыток, повсюду валялись какие-то хлысты и металлические палки. Единственным освещением был огонь одинокого факела, при котором не сразу можно было разглядеть фигуру скрутившегося в углу молодого мужчины. Он был полностью обнажён. Его тело покрывали многочисленные шрамы и синяки, виднелись следы недавней порки. Мужчина тихонько плакал, словно маленький ребёнок. Услышав шум, он обернулся. В тот момент, когда их взгляды встретились, в глазах незнакомца появился самый настоящий ужас. Сама Елена испугалась не меньше. Они в спешке закрыла дверь и бросилась прочь из подвала. Ночью Камилль вёл себя как ни в чём не бывало. Он улыбался жене, шутил, что-то рассказывал, а та всё никак не могла придти в себя. В ту ночь у них была близость. Заметил ли король что-то странное в её поведении, Елена так и не поняла. Спустя несколько дней королева увидела среди придворных того самого мужчину. Он оказался весьма родовитым человеком, что немало удивило Елену, да и выглядел очень даже хорошо, разве что стыдливо отводил взгляд от неё. Если бы не этот взгляд, Елена бы решила, что ошиблась. После они познакомились. Молодого человека звали Хамид. Он был весьма откровенен с королевой. Рассказал ей о слабостях её мужа, о том, как он старается бороться со своим внутренним зверем, как наслаждается тем, что причиняет кому-то боль, а потом подолгу раскаивается в этом, как любит свою жену, боится не сдержаться и причинить ей вред. Он боролся со вспышками агрессии, словно с недугом, а когда было совсем уже невмоготу, шёл за помощью к Хамиду. Тот, в свою очередь, помогал. Причём, помогал по своей воле и по своему желанию, прекрасно понимая, чем это может закончится. Елена несколько успокоилась, когда услышала всё это. Более того, она прониклась к Хамиду искренней симпатией, и между ними завязалась дружба. Камилль знал об этом, но преград не ставил. С тех прошло уже пять лет. Как ни странно, ничего не изменилось. Разве что Камилль стал больше нервничать, а потому ещё чаще наведываться в подвал. Елена прекрасно его понимала. Королю нужен наследник, а она, королева, не может родить его. Восемь лет брака – и ни одной беременности. Хотя супруги старались всё для этого делать. Елена была в отчаянии. Королева шла по коридору, ступая неслышно и не издавая никакого шума. Ей как всегда было крайне некомфортно из-за слишком длинного подола платья и тяжелых колец и браслетов на руках. Даже за восемь лет она так и не смогла привыкнуть ко всему этому. Голоса за углом заставили её резко остановиться. - Только и слышу – уважай королеву Елену, почитай королеву Елену, не забывай воздавать ей почести. Как же это надоело. - А что в этом такого? Она же королева, мы должны её уважать. - Королева? Да она чужачка! - Не говори так, Нора. Она дочь короля. - Дочь южного короля. Вот и оставалась бы у себя на Юге. Это я должна была стать королевой, а не она. - Королевой могла стать любая из нас, но не стала, как видишь. Глупо рассуждать о том, что могло бы быть. Теперь королева она. Будь так любезна смириться с этим. - С чего бы? Я уверена, что наш король скоро избавится от этой южанки. - Это ещё почему? - А сама как думаешь? Сколько они уже женаты, а наследника всё нет и нет. - Королеве всего двадцать три года… - А королю уже двадцать семь. - Он ещё молод. Уверена, у них будут дети. - А я вот совсем не уверена. - Перестань наговаривать. Они смогут в крайнем случае использовать магию. Не забывай, что у короля отчим – рубиноглазый. У этих людей своя отличная от любой другой магия. Так что всё ещё может круто измениться. - Зачем утверждать такое? Неужели ты в это веришь? - Верю. Да и потом, почему вы все так не любите королеву? Что она вам сделала? - Ты издеваешься, Румейса? Как ты вообще можешь спрашивать такое? Эта южанка стоит наравне с королём. У нас, на Востоке! - Король любит её. Что в этом такого? - Да то, что на её месте должна была быть восточница. - Ты, что ли? - Или ты. Любая достойная девушка, а не это чучело, что не умеет носить длинные платья, имеет наглость сидеть по правую сторону от короля, да ещё и бесплодна в придачу! - Замолчи! - А вот и не замолчу! Король уже обратил на меня внимание. Вчера он смотрел на меня, я это знаю. Вот увидишь, когда вернётся Его Величество, наш король разведётся со своей южанкой и жениться на мне. Уж я-то смогу родить ему много детей. - Ты бредишь, Нора. Король и не посмотрит ни на кого, кроме как на свою жену. Он любит её и никогда не бросит. - Посмотрим. Елена долго простояла на месте, словно громом поражённая. Так вот из-за чего эти странные взгляды… Нора. Елена хорошо её знала. Родовитая фрейлина при дворце, красивая и амбициозная. И Румейса, скромная милашка, которую в шутку называли учёной. Вот что они обсуждают у неё за спиной… Королева буквально ворвалась в свои покои. Она спешила, потому что знала, что не сможет сдержать слёзы. А плакать на глазах придворных подобно самоубийству. Кинувшись к дивану, она позволила себе расплакаться, даже не заметив присутствия короля. - Елена? Камилль стоял перед зеркалом и поправлял свой парадный наряд. - Что случилось? - Ничего… - сквозь слёзы выдавила королева. - Ты думаешь, что я слепой? – Камилль присел рядом с ней и осторожно приобнял. – Расскажи мне, что случилось. Елена не смогла отмаливаться. Просто потому, что у неё никогда не было никаких секретов от мужа. Она рассказала ему о подслушанном разговоре. - Тебе правда нравится эта Нора? - Что за бред? Ты же знаешь, что единственная для меня. В моей жизни есть только ты, и лишь на тебя я смотрю. Не слушай глупые сплетни, моя дорогая. Эта болтовня не должна огорчать тебя. - Но ведь они правы. Я до сих пор не смогла… Камилль приложил палец к её губам, не позволяя продолжить. - У нас полно времени. Более того, ничто в этом мире не заставит меня отвернуться от тебя, Елена. Ты – моя жизнь. Ничто не сможет это изменить. Позже, успокоив жену и объявив о начале Заседания советов, Камилль подозвал к себе своего верного спутника Азазелла. Это был жутковатый на вид тип немногим старше самого короля, и боялись его не меньше, чем самого Камилля. - Мой господин? - Ты знаешь фрейлину по имени Нора? – холодно поинтересовался король. - Да, мой господин. - Она сегодня оскорбила мою жену. Разберись с этим. - Да, господин. Азазелл отвесил почтительный поклон. - И запомни – тот, кто оскорбляет королеву, оскорбляет и меня. Любой, кто посмеет это сделать, должен быть жестоко наказан. - Убить так, чтобы у нее не было и могилы, – кивнул Азазелл. – Я понял. - Выполняй. Таким образом фрейлина, решившая, что может стать королевой, исчезла навсегда. Азазелл всегда хорошо выполнял свою работу.