Дикий дракон

Вопреки ожиданиям, бой так и не начался после удара гонга. Воины-рабы застыли в боевых позициях, сверля друг друга взглядами. Восемь рабов на четверых преступников – не очень честно, но зато наверняка. Ведь необходимо, чтобы все увидели поверженных беглецов. Хаустус поднялся на ноги. - Почему они не начинают? Притихшая толпа начала перешептывания. Вождь сразу понял, что что-то пошло не так. Рабы застыли за спиной Дикой Пантеры, ни на миг не опуская поднятых мечей. Женщина вскинула голову, внимательно изучая взглядом обезображенное лицо Дикого Пса. - Решение принято? - Принято, – ответила она. – Оно уже давно принято. Стоявшие за её спиной мужчины синхронно кивнули, соглашаясь. - Тогда за дело. Это команда была своеобразным началом к действию. Воины повернулись спиной друг к другу, обращая взор на зрителей. Помимо работорговцев здесь были и бывшие рабы, и свободные жители, и даже мелкие ремесленники. Однако в абсолютном большинстве были невольники. Рабов всегда выдавали скудная одежда и клеймо в виде ожога на ключице. Дикий Пёс мысленно усмехнулся. Привычка господ метить своих рабов как частную собственность сыграет им на руку. Вождь Хаустус уставился со своей трибуны на рабов. - Деритесь, проклятые твари! Ни он, ни кто-либо другой из господ не знал о том, что эти самые твари давно были готовы к заговору. - Смерть работорговцам! – крикнула Дикая Кошка и первой бросилась к трибунам. Следом бросились и остальные бойцы. В тот же момент дворовые рабы закрыли все выходы, лишив тем самым господ возможности бежать, а рабы-зрители обнажили запасённое оружие и бросились на хозяев. Началась кровавая бойня. Быстро поняв, что к чему, Хаустус бросился в сторону запасного выхода. Его реакцией можно было восхититься, так как он не растерялся и вовремя вспомнил про подвал, о котором мало кто мог знать. Пользуясь разразившейся паникой и давкой, он умудрился спуститься в тайный люк и закрыть за собой незаметную дверку. Остальным же работорговцам повезло меньше, так как их без разбора изрубили их же собственные рабы. Дикий Коршун был не только умным, но и весьма ловким человеком. Участвовать в резне он не хотел, его куда больше интересовал особняк Хаустуса, в котором наверняка было чем поживиться. Зная о его умении лазить по стенам, Дикий Пёс доверил ему очень важное задание – открыть ворота особняка изнутри, чтобы расправившиеся с работорговцами люди смогли взять всё, что только можно. Выбравшись за пределы арены, он бросился к стене. За спиной слышались отчаянные крики мужчин и женщин, тех самых господ, что возомнили себя богами. Коршун откровенно наслаждался этими криками. Столько лет он мечтал о том, чтобы эти нелюди понесли наказание за то, что сделали. Стены особняка были сделаны из известняковых блоков высотой меньше полуметра. Это была своеобразная дань моде прошлого, когда известняк считался чем-то экзотическим, а посему жутко дорогим и редким. Карабкаться было до смешного просто, и Дикий Коршун быстро добрался до верхнего яруса и забрался в окно. Должно быть, он оказался в личных покоях Хаустуса, уж слишком интимной казалась окружающая обстановка. Коршуну не к месту вспомнился элитный бордель, на который они однажды совершили налёт. Комнаты для особых гостей там были обставлены примерно так же. Большая кровать, вся забитая мягкими подушками, совершенно ненужными, если подумать. Пёстрые коврики на полу, канделябры с погашенными свечами и множество различных предметов из меди и серебра, о назначении которых Коршун и понятия не имел, откровенно мозолили глаза своей непохожестью на то, что можно увидеть в мелких домиках бедняков и рабов. И это злило. Дикий Коршун сжал ладони в кулаки, стараясь не потерять самообладания. Ничего страшного. Дракон справедлив, и его карающее пламя поймает всех сволочей, что творят произвол. Вот сегодня очередь Хаустуса, имение которого утонет в крови. Шум со стороны приоткрытых дверей заставил резко обернуться и отогнать прочь ненужные мысли. Очевидно, в особняке кто-то остался. Мужчин тут быть не может, так как они все на арене. Стало быть, кто-то из женщин. Лишь чудом Коршун успел спрятаться за массивную шторку у порога. Дождавшись, когда человек пройдёт мимо, бывший раб тихонько подкрался со спины и нанёс не сильный, но весьма ощутимый удар по голове. К его ногам упала миловидная молодая женщина с медного оттенка волосами. Явно не рабыня. Должно быть, жена Хаустуса, других вариантов нет. Вновь послышался шум, всё из той же комнаты. На сей раз, шум расплескавшейся воды. Не думая ни минуты, Коршун бросился туда. На пороге большой и светлой комнаты, оказавшейся купальней, беглец поражённо застыл на месте. В самом центре помещения, возле большой раковины для купания, стоял полностью обнаженный и мокрый юноша. От его неземной красоты перехватило дыхание. Он был прекрасен, бесподобен, словно сам Великий Дракон сотворил это чудо по собственному образу. Рубиноглазый юноша уставился на бывшего раба. В его глазах заискрился настоящий ужас. Раб Хаустуса, совсем молодой и поразительно красивый. Возможно, главное сокровище этого нелюдя. В душе воина снова вспыхнула ненависть. Не к мальчишке, разумеется, а к тем, кто смеет торговать людьми. Рубиноглазый дёрнулся в сторону, явно пытаясь убежать. Дикий Коршун бросился на него и схватил за руку прежде, чем не без удивления понял, что ему в общем-то некуда бежать. Мальчишка застыл. Близость обнажённого юноши туманила разум. Он не вырывался, просто застыл перед этим преступником, отпустив голову и даже затаив дыхание. - Ты кто такой? Коршун и сам не понял, зачем спросил это. Зачем ему вообще с ним говорить? - Что? Юноша обратил на него полный недоумения взгляд. - Кто ты? В красноватых глазах парня было много противоречивых эмоций. - Прошу, не убивайте меня… - тихо проговорил он. – Я всего лишь раб. - Раб Хаустуса? - Да. В этом Коршун и не сомневался. Однако… До чего же красивый голос у этого мальчишки… Вожделение было как никогда не к месту. Только не сейчас и только не здесь! Надо делами заниматься, а не любоваться рубиноглазым! - Отпустите меня… Я не сделал ничего плохого… Страдальческое выражение лица только усугубило и без того сложную ситуацию. Бороться с возбуждением было всё тяжелее. Рубиноглазый был явно не робко десятка. Опустив взгляд, он заметил реакцию воина и до невозможности невинным тоном спросил: - Вы желаете меня? Он вновь уставился на Коршуна. На сей раз в его глазах было удивление вперемешку с…пониманием. Стало ясно, что это очень опытный в любовных делах человек. Во всяком случае, куда опытнее беглого раба. - Сделайте это, если хотите. Только не убивайте меня. Убить? Вот ещё! Неужели этот парнишка думает, что служитель Дракона посмеет совершить подобное? Хотя… Он же всего лишь раб. Что он может знать об этом… Дикий Коршун прекрасно понимал, что надо уйти. Рубиноглазый безвреден и безопасен, а ему, Коршуну, надо ещё ворота открыть. Но его ноги отчего-то не шли. Руки не желали отпускать прекрасного раба. - Ты вот так просто отдашься незнакомцу? – с долей злости спросил воин. - Мне не привыкать. Возьмите меня, если хотите. Это было сказано с поразительным спокойствием. Ох уж эти рубиноглазые… Поди их пойми – то они невинные недотроги, то готовы лечь под первого встречного. Коршун не стал больше ни о чём спрашивать. Ведь рабы Хаустуса тоже являются как бы его имуществом, а этот раб сам себя предлагает. Воин уже и не помнил, когда в последний раз делил с кем-то ложе. Отбросив все мысли, он повернул мальчишку спиной к себе и резко толкнул вниз, заставляя того встать на четвереньки. То покорно застыл в этой позе, ничем не выражая ничего даже отдалённо напоминающее недовольство. Ну что ж, сам напросился. Дикий Коршун всегда негативно относился к любым жестокостям в сексе. Если два человека добровольно идут на близость, то между ними не должно быть никакого насилия. И если уж ты решил кем-то овладеть, то сделать это нужно хотя бы аккуратно. Наспех растянув рубиноглазого, Коршун легко скользнул в его нутро. Привыкшие к подобным актам мышцы легко поддавались, а стоны юношы напрочь стирали из сознания здравый смысл. Воин сразу задал быстрый темп, едва лишь понял, что особо церемониться не надо. А парень, в свою очередь, подмахивал ему и двигался навстречу. Это продолжалось не долго. И не было чем-то особенным, просто удовлетворение физической потребности. - Амфала! Очнись, надо бежать! Женщина не сразу пришла в себя. - Что такое? Открыв глаза, она увидела Фера. Тот в спешке натягивал на себя халат. - Тебя ударили, да? Ты лежала без сознания. Вставай, надо бежать. Одевшись, он протянул ей руку и помог подняться. У Амфалы болела голова. Наверное, и правда ударили. - Что случилось? Почему мы должны бежать? - Там на арене настоящая резня! Рабы восстали и начали всех рубить. Они сейчас ворвутся в особняк. - Но ведь ворота закрыты. - Один из рабов проник в особняк. Думаю, ворота уже открыты. - О боги… - выдохнула женщина. – Если так, то нам надо спрятаться. Рубиноглазый нетерпеливо кивнул. - Как нам уйти? Есть другой выход? - Конечно. Идём вниз, на кухню. Я знаю один проход, которым пользуются только слуги. Когда рабы вошли в особняк, Фер и Амфала успели не только покинуть его, но и уйти на весьма приличное расстояние. Окрылённые происходящим, рабы хватали всё ценное окровавленными руками, покидав в стороны оружие. Они знали, что могут взять с собой всё, что захотят. Толпа не церемонилась и рушила всё на своём пути. Единственными, кто не вошёл в особняк, были лидеры этого восстания. Дикая Кошка недовольно вытирала лицо какой-то тряпкой, отдирая засохшую кровь убитых. - Хаустус сбежал. Этой мрази нигде нет. - Я тоже его не нашёл, – кивнул Дикий Кабан. - Через тайный проход сбежал. Ничего страшного, без своих рабов он ничто. Мы найдём его. Дикий Пёс был мрачным. Для него это было серьёзное упущение. - И что теперь? – Дикая Пантера уставилась на товарища. – Что будет с рабами? - Как я и говорил, их приютят на Чёрных реках и в Вольном поселении Алакэ. Не пропадут. Они теперь свободные люди. Пантера кивнула. - А мы? Пёс еле заметно улыбнулся ей. - На Чёрные реки. У нас полно работы, а Его Величество нас ждёт. - Ура, домой! – взвизгнула Дикая Кошка. – Давно мы дома не были. Как только мы вернёмся, я первым делом пойду в бордель и развеюсь от души! Пантера вздохнула: - Ты неисправима… Только спустя три часа рабы дружной толпой покинули ненавистное им место, до отвала набив карманы и полностью разорив богатый особняк Хаустуса. Теперь все они были свободными людьми.