Верни верёвку

"Около 2500 дней были потрачены на походы в школу!" Фёдор от скуки считает в голове, не обращая внимание на молчание. В подъезде тихо. Колю больше не трясет. – И ты так и будешь молчать? – улыбается Коля. Фёдор похуестически кидает на него взгляд. – Мне всё равно на тебя. – Что, уже не на Вы? У Коли талант актерской игры. Он смотрит на Достоевского с каким то непонятным намёком, и его серые глаза отражали какое то неизвестное веселье. – Обижаешься на меня? Фёдора начинает тошнить. Ему противно находиться с Колей рядом. Он противный. Он ужасный. Он постоянно кричит. Постоянно матерится. Постоянно курит. От Коли веет противной аурой. Он самый противный человек, которого Фёдор когда либо встречал. Начинает тошнить, когда слышишь его голос в любом виде: он всегда кажется грубым и злым. Противно то, как он заплетается в словах, как пытается всех перебить. Начинает болеть голова. В висках стучит кровь. В глазах гуляют спирали. – Не обижайся, – грустно говорит Коля. Противны его руки, которые всегда тянутся к сигаретам. Тошнит, когда видишь его кости, на которых натянули кожу. Это ножи, которые прямо сейчас выколят глаза. Когти, что могут расцарапать, на подобии когтей кошки. Начинает болеть голова, когда видишь его белые волосы, что слепят глаза. И одновременно серые, немытые месяца так четыре. Грязные и неухоженные. Коля ужасный. Противный. Ебанутый. Все слова, что означают плохое, ему подходят. Противно всё, начиная телом, заканчивая одеждой. Голос, глаза, руки, волосы, губы, нос, телосложение – всё противно. Фёдор тушит последнюю сигарету прямо о стену, кидает её в пепельницу, всё продолжая игнорировать Колю. Достоевский абсолютно равнодушно уходит прочь. Не сказав ничего. Не попрощавшись, не ответив на вопрос. Обижается ли он на Гоголя? Наверное, да. Фёдору не то, чтобы сильно обидно за прозвище "заучка", ему просто неприятен Коля как человек. Он абсолютно Достоевскому не известен. И неинтересен, быть может. Суббота-неработа. Вновь лежать на раскладушке, ничего не делая. Больше всего Фёдор не любит ничего не делать, больше всего он любит работать. За окном кто то уже, с самого утра, орёт. « Товарищи синоптики говорят, что температура в городе составляет целых 22 градуса по Цельсию, с плюсом, соответственно; облачно, но не совсем, а вероятность дождя – 3%! Признаемся, что всем нам нужен дождь, как зёрнам из "Мама, мы все сошли с ума". Надеемся, что с ума от жары вы не сходите... А насчёт песен, слушать "Кончится лето" не спешите, ведь день становиться всё дольше и дольше, а гуляющие дети, скорее всего, не дают вам уснуть... » – Ты смотри, угадала, – удивляется Фёдор. – Первый раз. Дура. Вторую неделю твердит о сухости. Нихуя не сухо третью. « Доставайте фотоаппараты, фотографируйте закат, будто пару лет назад...! Время идёт только вперёд, но если проводить дни продуктивно, то будет очень даже весело, проверено экспертами... Не плачьте за зимой, ведь в конце декабря мы празднуем Новый год, после второго скорбим за летом ». Опять новости превращаются в шоу. Чего люди ради денег только не сделают. Но, признаться, Фёдору нравится слушать именно такие прогнозы. Нравится злиться на всех из за того, что он до сих пор одинок. Из за того, что эта творческая девушка из прогноза погоды конкретно пиздит, и "если вы одиноки, найдите себе кого то" – предложение такое себе. Но формулировка у неё выходит такая, что аж мотивация накрывает волной океана. Фёдор быстро сохнет. Начинается реклама. Достоевский быстро выключает радио и лениво подымается с раскладушки. За окном погода, как и сказали в прогнозе, так и шепчет. Как только на улицу выйдет злой Фёдор, небо сразу же заплачет. Он не успел моргнуть, как уже семь часов. Медленно приходил закат. И всё вновь хорошо. Спокойно, несмотря на то, что крики на площадке становятся всё громче. А ведь голоса всех тех детей когда то будет слышать только небо. И Солнце. Фёдор быстро пробегает через лестничную клетку, взявшись за поручень. В подъезде пахнет сыростью и одиночеством. А когда кто то открывает дверь, первый этаж заполняет свежесть и задувает майский ветер. И мир вновь живой. И лицо вновь освещается звездой по имени Солнце. Малиновый закат даже пахнет по другому. От асфальта веет теплотой. Небо отдаёт оранжевым оттенком. В многоэтажках ещё не зажглись лампочки. Солнце заглядывает в каждое окно, грея подоконник. И, кажется, проходит миг, и всё меняется. Небо становится серым, а Солнце куда то исчезает. В лицо дует холод, как противный ветер в зимнюю ночь при открытом окне. С неба начинает что то капать. Запах улицы теперь отдает асфальтом. Голоса замолкают и отдаляются. Куда то туда, где тепло и уютно. Дома. Где мама ждёт с чаем на столе. Где ты, выйдя на балкон, запустить в комнату холод, пытаясь уместить на пол мокрый зонт. Фёдору не нравится дома. В частности из за того, что там кроме него обитают ещё люди. Двое. Таких чужих, но таких родных людей. Родители. Достоевский когда нибудь съедет. Забудет о прошлом, забудет о грусти, забудет о двориках, где потерял себя. Забудет школу. И Колю. Такого противного Колю, что мешает жить лишь своим присутствием. Фёдор тоже уходит. К черному входу своего дома, где никого никогда не бывает. Там его достанет дождь. Но там никого не бывает. Достоевский аккуратно садится прямо на асфальт, туда, где он ещё не успел намокнуть. Небо становится всё темнее. Теперь на улице не вечер мая, а зимняя белая ночь. Фёдор проводит четыре неудачных попытки зажечь сигарету. Воздух слишком влажный, да и с крыши постоянно капает вода. Сигарета, почти целая, лежит в банке с под кукурузы, именуемой "пепельницей". – А вот и зря. Фёдор уже не реагирует, но запах дешёвых сигарет услышал сразу. Теперь он преследует. И вообще, удивительно, что Коля бегает за Достоевским. Хер бы они встретились, но тут что то в лесу сдохло, видимо. – Только не беги. – Что опять? – равнодушно спрашивает Фёдор. – Ничего, – пожимает плечами Коля. Противный всё ближе и ближе. Хочется бежать. – Отойди от меня. – Почему? – Мне плохо, – Фёдор подымается и отходит дальше с каждым Колиным шагом вперёд, насколько это возможно. Гоголь с долей грусти на него смотрит. Присев на землю и чуть подождав, он вдруг выдает: – Мне то похуй на тебя. Так, из милости предложить решил. Коля достаёт из внутреннего кармана олимпийки стеклянную маленькую бутылку. Достоевский, заметив её скривился. На Колю жалко смотреть. Он ужасный, противный человек. – Фу, – кривиться Фёдор. – Не нравится, пиздуй. – Не нравится. Там дождь. – Мне тебя провести, милый друг? Болит голова. От того, что оно назвало Фёдора другом. – Опять уйдешь? – С тобой противно рядом находится. Ты себя в зеркале видел? – Всё только из за моей внешности? – удивлённо вскидывает брови вверх Коля. – Какой ты не толерантный, Феденька. Фёдор начинает глубоко дышать, дабы убрать тошноту. – Мне не называть тебя Феденька? – наигранно расстраивается Гоголь. – Да и похуй. Уёбывай. Хотя, подожди. Будешь каплю? Коля вертит в руках бутылку с алкоголем. Достоевский практически убегает домой. Он боится его. Глаза, что проели синяки, будут снится в кошмарах, как и длинные пальцы, державшие бутылку.