Проклятие Монтеррея

      Подъезжая к Монтеррею, Энрике впервые за много месяцев испытывал – нет, не страх, но чудовищное напряжение. Капитан Монастарио безумно устал, ведь обыкновенно путь от Пуэбло-де-лос-Анхелес до столицы по дороге Эль-Камино-Реаль занимал около шести дней, а он преодолел его за четверо суток. Отчаянно хотелось улечься где угодно, да хоть бы на берегу залива, и спать, спать, спать… А ведь понадобятся вся его осторожность и сноровка, чтобы незамеченным пробраться в дом губернатора. Какая ирония! Энрике собирался сделать то, чем, помимо основной службы, занимался уже почти десять лет – исполнить тайное поручение (в данном случае – свое собственное), но благодаря де ла Веге кажется, что он пытается походить на Зорро! Любопытно, что бы сказал этот разбойник, узнав, насколько ошибся в бывшем коменданте родного пуэбло? Хотя, следует признать, Диего де ла Вега был прирожденным акробатом, сильным и гибким… Гибким. Хм. Так и представляется, как… а потом… «Энрике, не спи!»       Отпустив лошадь, молоденького гнедого жеребца, на свободу, Монастарио взобрался на крышу одного из домов на краю города, прекрасно зная, что патрулю его не обнаружить. После чего, стянув платок с лица, устроился поудобней и, дожидаясь наступления темноты, утолил голод припасенными хлебом и вяленой говядиной, с наслаждением вдыхая свежий соленый воздух.       К счастью, ждать пришлось меньше часа, иначе капитан рисковал уснуть. Монастарио предпочитал передвигаться по крышам, галереям и балконам, хотя иногда расстояние между домами приходилось преодолевать перебежками. Неудивительно, что рискованный путь до центра столицы не столько взбодрил, сколько утомил его. Задержавшись на несколько мгновений у какого-то дерева, чтобы хоть чуть-чуть перевести дыхание, Энрике невольно вспомнил Зорро с его вороным, обученным всяческим трюкам. Как бы такой конь – умный, преданный хозяину и способный сливаться с темнотой – облегчил ему задачу!       В очередной раз оказавшись на чьем-то балконе, Монастарио внезапно столкнулся с сеньорой, которая вышла выкурить сигару.       – Сеньор бандит, не двигайтесь, иначе я закричу, – воскликнула она. – Будь под рукой револьвер, я застрелила бы вас сама!       К стыду своему, Энрике растерялся. Растерялся настолько, что сдернул платок, прикрывавший лицо.       – Я не бандит, просто мне нужно срочно и тайно увидеться с доном Пабло, – пустился он в объяснения.       – Тогда я вам помогу.       Не успел Монастарио удивиться внезапной перемене в настроении эксцентричной дамы, как понял, что уже не единожды в жизни слышал этот чарующий голос.       Неверный лунный свет наконец осветил стройную фигуру красавицы, и капитан отметил, как молодая сеньора расцвела с их последней встречи. Впрочем, наряду с притягательностью в прелестнице появилось нечто… то ли жесткое, то ли печальное. На краю сознания мелькнуло воспоминание о Ла Йороне, Плакальщице из мексиканской легенды. Вот только гибельная красота женщины перед ним все же была полна огня.       – Уже поздно, – донеслось до слуха Энрике, и он стряхнул с себя морок, – но дон Пабло – мой родственник, и...       – Сеньора Альварадо? – наконец разомкнул уста Монастарио. – Простите, я вас сразу не узнал.       – Неудивительно, после смерти мужа я очень изменилась… Впрочем, здесь темно. Идёмте в дом, дон Энрике.       – Вы узнали меня? И примите мои искренние…       – Никто в Монтеррее, кроме сеньора Санчеса Монастарио, не стал бы лазать по крышам, – мелодично рассмеялась хозяйка дома. – Вы ведь не впервые оказываетесь на моем балконе, помните?       – Как не помнить. Но вы удивитесь, когда узнаете, что у меня появился конкурент.       – Вот как? И кто же этот сеньор? Офицер, вор или пылкий кабальеро?       – Вот об этом я и хочу поговорить с доном Пабло.       Донья Мария де ла Консепсьон Антония Альварадо-и-Вальехо расхохоталась:       – Дона Пабло ждёт бессонная, но нескучная ночь. Идёмте, сеньор капитан.              – Читайте.       Энрике поднес к глазам письмо. Нахмурился.       – «Игуальский план»? Так… «Независимость Мексики и установление конституционной монархии»… хм, а кто… ладно, дальше… «сохранение привилегий католической церкви» – ну, это само собой… «равенство прав испанцев и креолов» – также логично.       Быстро пробежав глазами исписанный убористым почерком лист бумаги, капитан Монастарио вперился взглядом в стену поверх него, по-видимому, осмысляя прочитанное, затем снова прочёл письмо, теперь медленнее. И наконец взглянул собеседнику в лицо.       – Как я понимаю, это письмо получено по неофициальным каналам?       – Верно. – Губернатор раскуривал сигару; на его месте Энрике бы выпил кофе с ромом, но дон Пабло был вдвое старше капитана. – Прокламация подписана Итурбиде и Герреро, но ещё не одобрена, а пока она вступит в силу в полном смысле этого слова…       – …и от нас потребуют поднять флаг, кхм, Мексиканской империи…       – Да, да, да. Можете вернуться на континент, но я бы не советовал. Напомните мне, дон Энрике, по прибытии из Испании вас ведь направили в Мехико, я верно помню? И вместо того, чтобы сражаться с мятежниками, вы…       – Рисовал карты в штабе, – усмехнулся Монастарио. – Как единственный человек, который умел хорошо рисовать. К тому же за меня замолвили слово, но об этом я узнал значительно позже.       – Умный мальчик! Полагаю, вы и клинком так не размахивали, как в Калифорнии…       – Да уж, не размахивал. Неожиданно внешность сыграла мне на руку: многие считали, что лейтенантский чин я получил за… красивые глаза. Это было неприятно, но убивать испанцев и креолов во имя Фернандо* я не хотел.       – И добились перевода в Верхнюю Калифорнию.       – Да, правдами и неправдами. Ещё в Испании я понял, что в наше время испанцу, чтобы сделать блестящую военную карьеру, нужно уметь быстро переобуваться, а это противно моей натуре. И меня вполне бы устроила судьба богатого землевладельца в провинции, где «два часа ночи и все спокойно!».       – Который пишет картины на досуге?       – И это тоже.       – Все вы врете, дон Энрике! Я же помню вашу склонность к авантюрам…       – Был молод, горяч…       – Ну-ну. Словом, вам прекрасно известно, что сейчас творится в Испании, а потому я бы на вашем месте понаблюдал за развитием событий. Время тревожное, но здесь, в Калифорнии, по-прежнему возможно стать богатым землевладельцем. Более того, для смышленых людей открываются неплохие перспективы… А что этот Зорро? – внезапно спросил губернатор. От неожиданности Энрике даже вздрогнул. – Расскажите о нем. Мне писали из Лос-Анхелеса какую-то чушь, а сеньор Торрес толком ничего не знал, в его присутствии все только началось. Впрочем, вы сразу же перегнули палку, не похоже на вас.       – Зорро – это… своего рода игра молодого дона Диего де ла Веги.       – Игра? Ничего себе игры у нашей молодежи…       – Полагаю, юношу в это втянул его отец, дон Алехандро, который невзлюбил меня едва ли не с первого дня службы в Лос-Анхелесе, а уж после ареста сеньора Торреса его неприязнь превратилась в готовность мне противодействовать. Дон Алехандро – человек решительный, хоть и смотрит на мир довольно… странно. Он написал своему наследнику в Мадрид, в итоге младший де ла Вега бросил учебу в университете и вернулся домой, чтобы помочь отцу в борьбе против нового злодея-коменданта. Не знаю, кто подал дону Диего идею выдать себя за разбойника в стиле Робин Гуда, но, определенно, точкой отсчёта следует считать письмо дона Алехандро в Испанию. Поражает, насколько слепо сын верит отцу и как далек от политики, да вообще от реальной жизни! Он и впрямь думает, что полумаска и шляпа делают его незнакомцем. Он сразу же по приезду забрался в гарнизон в облике Зорро, даже не подумав разобраться, прав ли дон Алехандро; даже не узнав, что за три года его отсутствия изменилось в Новой Испании, в Калифорниях, в Лос-Анхелесе, наконец. Он судил обо мне с чужих слов и не делал попыток поговорить пусть не откровенно, но дружелюбно… да хотя бы вежливо! А ведь сразу же после нашего знакомства я сделал ошибочный вывод, что мы понравились друг другу. Но вскоре де ла Вега стал мешать мне точно так же, как и Зорро, но действовал не шпагой, а язы… словом.       – А вы говорили с ним, дон Энрике? Пытались вразумить, гм, романтического хулигана из влиятельной семьи? Вы ведь прекрасно понимали, насколько во всех смыслах опасна такая… игра. Большая удача, что вы первым добрались в Монтеррей и тотчас по приезду переговорили со мной. И с независимостью вам тоже повезло, как и де ла Веге – хотя дон Эстебан ещё попортит мне немало крови, ох и попортит, это он умеет как никто другой… Так что вы сделали, когда поняли, что Зорро – это сеньор де ла Вега?       – Я… Послушайте, дон Пабло, все было не так просто.       – Неужели?       – У меня не было доказательств. И де ла Вега вел себя просто возмутительно! Повторял, что не любит военных, пел серенаду моей сеньорите у меня на глазах, оскорблял меня словом и действием… В образе Зорро он срывал все мои планы, выставлял меня идиотом перед солдатами – впрочем, это не солдаты, а недоразумение – и публично издевался. К примеру, мог заявиться ночью в гарнизон и, если я отказывался сражаться с ним один на один, – спросить, есть ли здесь настоящие мужчины.       – Дон Энрике, вам давно уже не шестнадцать лет, чтобы вестись на такие подначки, – губернатор еле сдерживал смех, но Монастарио было не смешно.       Хотя вот так, в кратком пересказе, их вражда с младшим де ла Вегой выглядела и впрямь комично. Горшки ещё эти… цветочные. Дети выражают симпатию, дёргая друг друга за локоны, толкаясь и прочими глупостями, но, во-первых, они с де ла Вегой не дети, а взрослые мужчины, а во-вторых, помилуй Боже, дон Диего не мог симпатизировать коменданту после того, как тот травил дона Алехандро, как дикого зверя, и пытался осудить его на смерть! Диего де ла Вега никогда не узнает – и не поверит – что Энрике не хотел этого. Мог бы хотеть, да, не будь Алехандро де ла Вега отцом Диего.       – Да, но…       – Вот что я вам скажу. Зря я отправил вас в Лос-Анхелес. Намерения мои были самые добрые, но пользы для вас вышло немного. Мы ещё поговорим об этом. А молодой де ла Вега… Будь он сеньоритой, я бы посоветовал вам на нем жениться… что вы так вскинулись, шучу! Редкая красавица в Монтеррее избежала чести удостоиться вашего пристального внимания, а? Или не только в Монтеррее? Я о ваших амурных подвигах наслышан и всецело одобряю! Вы – настоящий кабальеро, не что… тьфу! Между нами, у дона Эстебана новый смазливый секретарь, юнец, ровесник вашего де ла Веги! Каждый год он их меняет, если не чаще, и все мальчишки… Так о чем я говорил? А. Все мужчины рода де ла Вега жили в придуманном ими мире, насколько мне известно. Но дон Диего ещё молод, есть надежда, что он спустится на землю. Я с ним при случае побеседую. Вероятно, он верил, что если вы его поймаете, то казните – а вы, именно вы, сеньор, заигрались. Не возьму в толк, что на вас нашло – со скуки, что ли? Но таким не шутят. Ладно… Словом, я совсем не уверен, что вы с сеньором де ла Вегой когда-либо подружитесь, но по возможности проследите, чтобы он себе шею не свернул. Попомните мое слово, добром происходящее в Испании не кончится**. И Новый Свет ещё будет трясти, сейчас попросту затишье перед очередной бурей… Жалко парня, если он продолжит дурить и вляпается в неприятности, о которых даже понятия не имеет. Впрочем, в ближайшем будущем вам, дон Энрике, будет не до педагогики – завтра получите приказ о назначении вас комендантом королевского форта. Предупреждаю: легко не будет. Мы дошли до того, что гостей столицы средь бела дня грабят бандиты! И это, хе-хе, не шайка благородного Робин Гуда, о нет – отпетые головорезы. Необходимо принимать срочные меры. В форте присмотритесь к Рамиресу, он вроде бы толковый парень. С документами на ранчо возни больше, чем с вашим назначением, но это формальность – как только освоитесь в пресидио, отправляйтесь в Эль-Конехо. Увы, ранчо находится неподалеку от Лос-Анхелеса, поэтому вам понадобится хороший управляющий, способный вести дела в ваше отсутствие. Что же касается дома в Монтеррее, то обыкновенно его занимает семья команданте, а холостым комендантам хватает скромных апартаментов, расположенных в пресидио. Но как раз освободился дом моего младшего сына на берегу залива, поскольку Луис не так давно стал отцом в очередной раз и перевез семью в особняк попросторней. Вот ключи, теперь это ваш дом.       – Вы говорите серьезно, дон Пабло?       – Вполне. И это только начало – земли в Калифорниях хватает. Но больше – никаких опасных авантюр, вы поняли меня, сеньор? Я ведь думал, что мы тихо покончим с Торресом и не придется выставлять вас… А, что там! – губернатор крякнул. – Он встал поперек дороги сеньору Аргуэльо, я разобрался в этом деле. Никаких связей с… да уж и не мятежниками, а новой властью. Так что все к лучшему. Словом, если вы поймаете своего Лиса и преподадите ему пару уроков землеописания и юриспруденции, я возражать не стану, – и губернатор громогласно расхохотался. – Как знать, может, он и не в отца, а в деда пошел и ещё впрямь спасет Калифорнию. Помягче с ним, дон Энрике.       – Я…       – Закончим пока на этом. Занимайтесь делами, а будут возникать затруднения – ко мне, не откладывая.       – Дон Эстебан…       – Дон Эстебан – моя забота. О нем нам с вами также следует как-нибудь поговорить… Не о его безобразиях, конечно, а о вещах серьезных. И, сеньор…       – Да, дон Пабло?       – Советую не игнорировать званые вечера и представления театра. Служба будет отнимать у вас много времени, но нужно стать своим в обществе. В особенности с учётом того, что на мое место, увы, может прийти кто-то наподобие дона Эстебана. И лучше будьте собой. Когда вы пытаетесь быть чрезмерно любезным, получается только хуже. Не ваше это.       – Благодарю за совет, дон Пабло.       – Пустое. И ещё, дон Энрике. Вам к лицу штатское. Закажите у портного несколько костюмов. Синий с шитьем непременно. Супруга дона Эстебана, скажу вам по секрету, в восторге от ваших глаз. И, полагаю, прочих щедрых даров природы, о которых она может лишь догадываться. Донья Маргарита весьма жалела, что стараниями ее мужа вас удалили из столицы. Глупо было бы не использовать влияние сеньоры Сьерра-и-Норьега на своего супруга. Да и его дочь… Что смешного?       – Я просто вспомнил костюмы модника де ла Веги…       Дон Пабло фыркнул.       – Мальчишки! Идите, сеньор команданте. Нам обоим следует хоть несколько часов поспать, особенно мне – годы уже не те…       Ещё раз от души поблагодарив губернатора, Энрике ретировался. Он был ошеломлён и счастлив. Но «ранчо Кролика»***?.. Совпадение или шутка? Впрочем, какая разница! Почти пятьдесят тысяч акров, черт возьми! Теперь-то с ним станут считаться! Для полного удовлетворения жизнью не хватало разве что Бланко. Но он непременно в скором времени заберёт коня в столицу. А сейчас и впрямь следует поспать. Дом в Монтеррее, который, как и ранчо, после окончания службы перейдет в его частную собственность – о таком он еще днём мог только мечтать. Энрике победоносно улыбнулся: что вы скажете на это, сеньор Зорро?