***
Ожидая Эду, чувствую биение сердца. Как обычно, мой организм находится в предвкушении встречи с ней, глупые гормоны. А она ещё называет меня роботом, какая ирония. Дождался. Закрывает калитку и спускается, а я забываю, как дышать. Хорошо, что не надел умные часы — опозорился бы крепко. — Привет. На ней шикарное голубое платье с ужасно короткой юбкой, из-под которой видны почти все ее прекрасные ноги. Открытые плечи без намёка на лямки, а значит, она без «верха». Сглатываю слюну и чувствую, что охрип. — Привет. Кхм. Выглядишь прекрасно, красивое платье. — Про себя думаю, скажи честно, долго выбирала? В красках себе представляла, как я роняю челюсть и истекаю слюной от твоего вида? Ты поплатишься за это, видит Аллах. — Поехали? — Эда идёт к пассажирскому сиденью, а я беспардонно разглядываю ее сзади. Нет, так не пойдёт, все эти шакалы на вечеринке только и будут пялиться на неё! Но попробуй скажи ей переодеться, это будет скандал. А на комплименты даже не ответила. — Серкан? — Эда уже села и пристегнулась, а я, кажется, выпал в астрал. Спешу за руль, где бы взять сил вынести этот безумный вечер.***
Всю дорогу мы молчали. Я старался не смотреть на неё, а она не задала ни единого вопроса, что абсолютно нетипично. Пора ли бить тревогу? Перед входом в ресторан беру Эду за руку и переплетаю наши пальцы. Она удивленно смотрит на меня. Смотрю в ответ и молча шагаю в дверь. Поздоровавшись со всеми коллегами, приобнимаю***
Когда официальная часть окончена, и в зале включается музыка, подхожу к Эде, болтающей с Пырыл, протягивая руку. — Потанцуем? Она улыбается и встаёт с места, подавая мне руку. — Разве такие роботы, как ты, танцуют? — Разве ты забыла нашу помолвку? Дойдя до танцпола, кладу руку на ее талию, а второй беру ее тёплую ладонь. Почему это так приятно, просто брать ее за руку? — Не забыла, просто тут нас мало кто знает, не обязательно играть на публику. — Ее настроение заметно меняется, будто она расстраивается от того, о чем сама же и напомнила себе. Наклоняюсь ближе к ее уху, пока мы мерно покачиваемся под медленную композицию. — Просто моя невеста слишком прекрасна, чтобы я позволил кому-то другому танцевать с ней. — Не вижу её лица, потому что мы стоим почти висок к виску, но чувствую, что она снова улыбается. Её запах уже настолько знаком мне, что я могу узнать его из тысячи. Вторая рука опускается на талию и прижимает ещё ближе, как будто между нами не должно больше существовать ни миллиметра расстояния. Как будто это единственно верное положение — прижавшись друг к другу. Чувствую биение ее сердца, пока она обнимает меня за шею. Да, Серкан, а ты все-таки наврал. Совсем не для обозначения территории была твоя пламенная речь — посмотри, все так и пялятся на неё, даром что с тобой танцует. Уверен, что любой мечтает быть на моем месте сейчас. Я и сам мечтаю быть на нем — на том месте, где моя женщина влюблена в меня по-настоящему. Да, я не могу думать о ней иначе, чем как о своей женщине. А пока мы идём обратно к нашему столу, косясь друг на друга, едва сдерживая улыбки. За нашим столом меня поочерёдно выцепляют господин Бирол, Энгин, господин Фикрет и другие клиенты, они поздравляют, но кажется даже в большей степени со скорой свадьбой, чем с получением премии. Обвожу взглядом стол и нахожу Селин, грустно уткнувшуюся в телефон. Вот и настал тот день, когда я напрочь забыл, для чего это все затевалось. И только увидев Селин, вспоминаю. И понимаю, что мне совершенно плевать на то, за кого она выйдет замуж и кого притащит в холдинг. Меня интересует совершенно другое. Как выиграть джекпот и упросить эту прекрасную девушку остаться в моей жизни навсегда. Ищу ее глазами по всему залу, не нахожу и ощущаю лёгкую потерянность. Иду на террасу, вид самый что ни на есть прекрасный. Эда стоит у ограды с бокалом шампанского и смотрит на ночной Босфор. Подхожу к ней сзади, и вдохнув свежего воздуха с примесями смелости, ставлю свои руки по обе стороны от девушки и целую ее в плечо. Она зажмуривается и сглатывает, надеюсь, не от отвращения. Смелость уже ударила в голову, и мои руки обнимают ее за живот, а подбородок ложится на плечо. Мы стоим так некоторое время. Я дышу ею и любуюсь видом, хотя нет, неправда — и любуюсь я тоже ею. Эда смотрит на воду и снова делает глоток из фужера, а потом разворачивается ко мне лицом. Я не размыкаю кольца рук, боясь, что она вырвется и исчезнет. — Что ты пьёшь? — Я первый нарушаю тишину. — Шампанское. Хочешь попробовать? — Испытующие, горящие глаза обращены на меня. Не выдерживаю игру в гляделки. Мой взгляд опускается на ее губы. Наши лица в опасной близости, и ничего уже нельзя изменить. Невозможно отменить то, чему суждено случиться. Эда чувствует мое приближение и закрывает глаза. Я медленно, едва касаясь, целую ее верхнюю губу, а затем нижнюю. Сердце колотится как бешеное. Облизываясь, смотрю ей прямо в глаза, которые она уже открыла после поцелуя. — Да, очень вкусное. Я бы попробовал ещё, но мне ещё за руль, боюсь опьянеть. Эда глубоко вдыхает, и я чувствую, как она пытается унять волнение. — На нас смотрит Селин? В этом все дело? — Она широко улыбается, говоря сквозь зубы. Хочет казаться нейтрально-весёлой, мол, ну конечно же я не воспринимаю всерьёз ни твоё признание со сцены, ни твои поцелуи. Хочет, но не может. О, родная, я прекрасно тебя понимаю. Я там был. Я тоже пытался делать вид, что ничего не чувствую к тебе. — На нас вообще никто не смотрит. Мои слова будто срывают с неё маску. Волнуется, взгляд блуждает по моему лицу в ожидании дальнейших моих действий. Я снова наклоняюсь к ее уху. — Давай убежим отсюда? Рука в руке, мы шагаем прочь с вечеринки. Я хватаю непочатую бутылку шампанского со стола, а про награду забываю — плевать, пусть кто-нибудь из команды заберёт. Пока мы едем, такие безумно влюблённые и, готов поклясться, счастливые, я подглядываю на Эду. Она смотрит в окно, будто не знает, куда себя деть. На светофоре кладу руку на ее колено и несильно сжимаю, затем поглаживаю. С губ срывается смешок, а я только и думаю, как же хочется поцеловать их. В одной руке — ее рука, в другой — бутылка шампанского, я уверенно шагаю к своему дому. Открыв дверь, пропускаю Эду, захожу сам, ставлю бутылку на столик и, не включая свет, едва закрывается дверь, обнимаю её так крепко, как только могу. Мне физически необходимо показать ей, как сильно я влюблён, привязан, восхищён и сражён ею. Эда обнимает меня в ответ, и я чувствую, что в этом нуждались мы оба. Зарываюсь носом в макушку, будто пытаюсь оптом сделать всё, чего так давно хотел. Вдыхаю полные легкие её аромата, на полном серьезе не понимая, как мог отказывать себе в этом удовольствии, чистейшем кайфе столько времени. Объятия объятиями, но разговор все же назревает. — Эда, если ты не захочешь, ничего не будет. Она смотрит на меня, смущённо улыбаясь. — Что это значит? — Мы выпьем шампанского, поговорим и ляжем спать. Я могу лечь на диване. — Куда меня несёт, остановите этот бред. Кто-то вообще говорит такое, приводя в свой дом любимую? Кажется, Эда такого же мнения. Вместо ответа она берет мое лицо в ладони и целует меня так, что вопросов о продолжении вечера не остаётся. — Подожди, мне надо кое-что сказать. — Вижу недоумение в ее глазах. — Со сцены я не сказал ни слова неправды.