Любовь? Любовь с первого взгляда

— Алло, от тебя пропущенный, я была у твоей мамы, что такое? — Так ты у нас дома? Отлично, можешь найти на моем столе папку для Селин и отвезти ей в холдинг? — Эда закатила глаза от услышанного. Нашли курьера! Делать ей больше нечего. — А что, никто другой не может отвезти? Ты же знаешь, что мы с твоей ненаглядной на дух друг друга не переносим. — Если тебе сложно, то попрошу водителя. Просто подумал, что можешь оказать услугу, раз ты уже там. — Она вздохнула. Ну конечно, окажет, куда деваться. — Ладно, я завезу. Как папка выглядит? — Видит Аллах, если из этого опять получится скандал, то она старалась это предотвратить. — Синяя папка, на стикере написано «Селин». Если не найдёшь, звони. — Поняла. Дойдя до кабинета Серкана и взяв со стола папку, она заметила, что один лист, исписанный мелким каллиграфическим почерком, не вставлен в файл и торчит из папки. Что это? Рукописные документы давно никто не делает, может, это по ошибке здесь? Без задних мыслей Эда открыла папку и взяла листок. «Это письмо никогда не будет отправлено. Я пишу все это, чтобы выплеснуть эмоции, которые, оказывается, у меня есть. Между нами всегда было сложно. Мы невероятно разные, и ровно на столько же идеально подходим друг другу.» Эда зажмурилась. Насколько это по-человечески, читать его письмо к Селин, которое она вытащила из её папки? Любопытство взяло верх. Никто ведь не узнает. «Сколько раз мы отталкивали друг друга, но потом, как магниты с разноименными зарядами, снова оказывались прочно слеплены. Сейчас мы снова по разные стороны, только для того, чтобы с сумасшедшей скоростью нестись навстречу друг другу. Даже если только я бегу за тобой, в очередной раз возвращая, извиняясь, похищая тебя — я знаю, что ты этого хочешь. Где-то глубоко внутри, я чувствую.» Видимо, это не первая их размолвка, а Серкан и раньше шёл навстречу. Эде же он рассказывал другую версию, что ж. Читать это было больно. Больнее, чем она могла себе представить. «Я не знаю, как можно не хотеть тебя. Поэтому ревную к каждому мужчине, который появляется возле тебя, который когда-то был в твоей жизни, о котором ты просто упомянула. Я целовал бы тебя так, что ты забыла бы обо всех.» Нос защипало, а глаза наполнились слезами. А ты чего ждала, дурочка? Что вы полтора месяца походили за ручку для вида, и он сразу разглядел в тебе свою судьбу? Пару раз обнял, где-то проявил заботу — всё, себя в свадебном платье представляла? Вот идиотка. Он любит и хочет другую. Как теперь остановиться читать? «Отрывался бы от тебя, только чтобы заглянуть в глаза. Они невероятны. Никаких слов не хватит, чтобы описать, что я чувствую, когда ты смотришь на меня — я наконец понял, что такое «утонуть в её глазах». Мне кажется, даже засыпая, я вижу твой тёплый карий взгляд.» Стоп. Эда пробежалась по последней строчке ещё раз. Но у Селин голубые глаза… Она торопливо читает дальше. «Каждое прикосновение я храню в своей памяти как драгоценность. Их было так мало, но они обжигали и тело, и душу. Если бы у меня был шанс пережить хоть одно из них снова, я оказался бы на нашей помолвке, застегивая твоё жёлтое платье.» Так это — ей?! Этого. Просто. Не. Может. Быть. Закрыв рот рукой, чтобы не закричать, она опускает взгляд на последний абзац. «Я боюсь даже представлять, что может быть между нами в физическом смысле. Черт, почему я пишу эвфемизмами?! Да, никто не прочитает, но я все равно боюсь думать об этом. Как напряжение между нами, всю показную ненависть мы переведём в невиданную страсть. Как мы отбросим все сомнения и доверимся друг другу. Но мои мысли все же ходят по краю, пытаясь загадать, каким бы могло быть это удовольствие. Да ты сама — чистое удовольствие, воплощение желания. Как же жадно ты пьёшь эту жизнь большими глотками, даже когда думаешь, что тебя выбросило на обочину. Мне, человеку, который никогда ни в чем материальном не нуждался, остаётся только учиться у тебя и смотреть с восхищением. На то, как ты заливисто смеёшься, закинув голову и обнажая белоснежные зубы. На то, как танцуешь, как радуешься ветру в волосах и запаху моря. Как можно было не влюбиться в тебя? Это невозможно. Я твой, безнадёжно и бесповоротно. Я люблю тебя, Эда Йылдыз.»

***

Эда тихо подходит к конференц-залу и останавливается в дверях. Оперевшись на косяк, смотрит, как Серкан что-то печатает. Вид очень серьёзный, но тут он переводит взгляд на телефон, лежащий рядом, проверяет уведомления, и шумно выдыхает, прикрыв глаза. — Ну же, Эда… — едва слышно шепчет он. Встаёт, все ещё не замечая её в дверях, подходит к окну, нервно прокручивая кольцо на безымянном пальце. Ждёт её… Эда по-прежнему боится верить в то, что прочитала. В то, что давно чувствовала где-то в глубине души. Но видя, как мужчина мечется в ожидании весточки от неё, понимает, что опасения напрасны. Она стучит, прежде чем зайти, хоть дверь и открыта. Серкан оборачивается. С минуту никто не решается нарушить тишину. — Я отвезла папку Селин. — Отводя взгляд в пол, Эда осмелилась первая. — Спасибо, — он не отводит глаз от её лица. — Это было в той папке. Я чуть не отдала ей с документами. — Она кладёт лист на стол чистой стороной вверх. — Попало туда по ошибке. Ты прочитала? — Голос Серкана никогда не звучал так неуверенно, сколько она его знает. Он практически дрожит, такой властный и сильный мужчина сейчас совершенно уязвим и беззащитен перед ней. — Ты понимаешь, что ей было бы больно читать это? Листок мог попасть ей в руки. И тогда о вашем воссоединении уже не было бы и речи. Он смотрит на неё, не отрываясь и почти не дыша. — Об этом и так нет речи. Скажи, ты точно прочитала, а? — Прочитала, — шепчет она в ответ, разглядывая свои ноги. Её молчание убивает Серкана. Лучше бы она накинулась, кричала, ругалась. Но этот опущенный взгляд и тишина могут значить только одно — она не знает, как отказать, не может подобрать слов. Не хочет делать ему больно, наверное. Эда чувствует, как колотится сердце. Вот он, момент истины. Он выложил всё, что на душе, сделал это так, как сумел. Следующий шаг навстречу — за ней. Она поднимает глаза и видит его хмурое лицо. В несколько шагов преодолевает расстояние между ними и крепко обнимает мужчину, прижимаясь щекой к его груди. Его руки моментально прижимают её стройное тело. Неужели взаимно?… Подняв голову, Эда заглядывает в его глаза. — А если бы я не прочитала, что тогда? Не обратила бы внимания и отдала ей, а? — Ты? Не прочитала бы? Аллах-Аллах, говоришь ещё, что я плохо тебя знаю. — Он широко улыбается. — Как хорошо, что ты такая любопытная… Ай! — Тычок в ребра заставляет его поменять показания. — Любознательная, то есть. Я знал, что не пройдёшь мимо, если положу туда письмо. Но изначально я действительно не собирался его никому показывать, особенно тебе. Просто не мог больше это носить в себе. Стоя в объятиях мужчины, Эда с грустью понимает, что не она одна страдала от мук невзаимной, как ей казалось, любви. — Какие мы глупые, — шепчет она, крепче прижимаясь к сильному телу. — Прости, что не сказал раньше. — Не сказал чего? — Она отстраняется, и он видит лукавую улыбку. — Что безумно люблю тебя. Эда гладит его лицо кончиками пальцев и целует, едва касаясь губ. Отстраняется, чтобы снова заглянуть в глаза того, кого приручила. Серкан запускает руку в её волосы и проводит носом по щеке, по шее, вдыхая её родной запах. Неужели он заслужил это счастье, быть с той, кого любит так сильно? Он целует жадно, страстно, вкладывая всё, что так долго хранил в себе. Руки сжимают талию, гладят спину, снова возвращаются к волосам. Когда воздух заканчивается и они разрывают поцелуй, Эда приближается к его уху. — Я тоже люблю тебя, мой ревнивый робот.