Не нарывайся, Марико!

Ну, все. Кому-то. Полная. Задница! Непонятно, кто удивился больше — Марико или крыса, каким-то образом оказавшаяся внутри ее личного шкафчика в конце коридора, сердобольно выделенного директором Кобаяши, который, как истинный, но староватый джентльмен не мог смотреть, как юная девушка таскает на своем горбу кипы листов. (— Марико-сан, надорветесь же! — Я справлюсь! — Но у вас уже лямочка от сумки оторвалась! — Вы куда смотрите?! У меня все под контролем! — Они же тяжелые! — Что делать, жизнь такая! — Моему артриту больно на это смотреть… — Кобаяши-сенсей!) Грызун пару раз моргнул и принялся деловито чистить шерстку на груди, видимо, ни в коей мере не впечатленный своим внезапным перемещением. Это не лезло ни в какие ворота. Марико героически смирилась с тем, что большая часть труппы ее недолюбливает, и на то действительно были объективные причины. Ей не составило труда принять тот факт, что в глазах многих из них она так и будет огрызающейся стервой, гоняющей их, бедных жертв театрального произвола, по поводу и без. Но крыса в шкафчике… Ватанабэ едва успела протянуть руку к грызуну, успевшему неплохо так обустроиться в закутке между сценарием и косметичкой, как вдруг из-за угла коридора на огромной скорости вылетело черно-белое пятно и под дикий аккомпанемент скрипа подошв об пол, полетело прямо на Марико. — Ва-та-на-бэ-са-а-ан! Мы вас спасем! Чего? По мере приближения пятна, в нем все отчетливее различались силуэты Сайто и Кацухиро, несущихся вперед, сцепившись за руки, что уже само по себе было странно. Марико и крыса недоуменно переглянулись. Компания грызуна уже не казалась такой неприятной. Поравнявшись с Ватанабэ, доблестные спасатели резко затормозили и, схватив окончательно растерявшуюся Марико за локти, принялись оттаскивать ее назад, к противоположной стене коридора. — Мы вас спасем! — Все будет хорошо! — Не переживайте, вы в надежных руках! Ватанабэ, так и не разобравшаяся, от кого ее, собственно, пришли спасать, да еще и в таком составе, решила, что лучше будет не мешать, поэтому просто отступила на пару шагов назад, за спины своих потенциальных героев. Те же, приняв воинственные позы, уверенно шагнули к шкафчику, сверля его взглядом, и в нерешительности застыли, толкая друг друга локтями. — Давай ты, — шепнул Сайто, ненавязчиво подпихивая Кацухиро к встрече с неизбежным. — твоя же была идея. — Не моя, — отнекивался Такаяма, упираясь ногами в пол с такой силой, будто надеялся с ним срастись. — А Коямы. И вообще, это ты у нас тут принц на белом коне по изначальной задумке. — Ты же сам сказал, что я в этом полный лох, и сказал, что научишь. Учи! — Я сказал, что научу тебя флиртовать, а не крыс ловить… — Как-то поздно ты решил об этом упомянуть, — Мисеюки любовно приобнял Кацухиро за плечи и пододвинул вплотную к шкафчику, где почуявшая неладное крыса приняла боевую стойку на вершине кипы листов. — делов-то тут. Хватай ее — и в окошко! И все, Кацухиро, ты — герой! — Ладно, ладно, — сдался Такаяма. — Но только если ты меня подстрахуешь. Давай, на счет три. Раз, два… Но тут произошло нечто непредвиденное: крыса, явно не терявшая почем зря время в шкафчике Марико, и очевидно успевшая вдохновиться парочкой идей из черновиков Ватанабэ, спружинила тело и, оттолкнувшись от белой поверхности листа всеми четырьмя лапками, прыгнула прямо на протянутые руки Кацухиро, на лету впившись тому в палец. Такаяма взвизгнул и замахал рукой в надежде стряхнуть грызуна, но не рассчитал амплитуды и заехал локтем в нос стоящему позади Сайто. Мисеюки, отшатнувшись назад, схватился за лицо — это помешало ему найти опору, чтобы удержаться на ногах, и он рухнул на пол — прямо Марико под ноги. Кацухиро же, отступивший назад, споткнулся о лежащее на полу тело и рухнул рядом. Крыса, описавшая в воздухе изящный полукруг, приземлилась в паре метров от них и гордо удалилась по коридору в сторону улицы. Ватанабэ опустила взгляд, посмотрела на грандиозный финал разыгранного для нее спектакля и тяжело вздохнула. Кацухиро истерично перекатывался по полу, показывая сбежавшимся на шум ученикам травмированный палец и заявляя, что ему срочно нужен медпункт. Сайто просто пялился в потолок, ни на что не реагируя. Наказание какое-то.

***

Чат «я звезда, как тяжело быть звездой»

16:03

Асэми Кояма: я собираю вещи и уезжаю Нобу Ямадзаки:??? Асэми Кояма: я не хочу жить в одной стране с такими идиотами Мисеюки Сайто: знаешь когда что-то не получается я обычно говорю «ну идея была хорошая» Мисеюки Сайто: но сегодня я так не скажу. Цукино Миюра: давайте у нас больше не будет планов, в которых кто-то травмируется Цукино Миюра: а то мы так до премьеры не доживем Нобу Ямадзаки: да я уже как-то смирился с этой мыслью Мисеюки Сайто: зато оказалось что у Кацухиро есть актерский талант Мисеюки Сайто: столько шума из-за одного укуса Такаяма Кацухиро: я мог умереть, ты, бесчувственный человек Асэми Кояма: кацухиро УМОЛЯЮ мы купили эту крысу в зоомагазине два дня назад и у меня до сих пор на руках все справки о том что она не заразная Асэми Кояма: только самой крысы нет Асэми Кояма: а я хотела ее себе оставить Нобу Ямадзаки: зачем тебе крыса лол Асэми Кояма: как трофей за то что я все придумала да еще и ключ от ее шкафчика надыбала Цукино Миюра: вообще-то ключ от шкафчика достала я Асэми Кояма: под моим четким руководством Нобу Ямадзаки: ты неисправима

***

Следующим вечером, когда Марико стояла у стены злосчастного бара напротив школы с незажженной сигаретой в зубах, рядом откуда-то материализовался Нобу, с которым они сердечно распрощались полчаса назад, как только закончилась репетиция, большую часть которой они потратили на причитания Кацухиро. — Что, совсем тяжко стало? — сочувственно поинтересовалась Ватанабэ, недвусмысленно кивая на двери бара. — Ой, а сами-то, — парировал Ямадзаки, извлекая из кармана зажигалку. — Вы чего тут? — Не поверишь. Физрука вашего выглядываю. — Надо же. Он вообще мужчина на любителя, — Нобу пожал плечами, поджигая сигарету и передавая зажигалку Ватанабэ. — Но я не осуждаю. Любви, как говорится… — Очень смешно. Он мне вообще-то для спектакля нужен, — Марико закатила глаза. — Все пытаюсь понять, кто тут из меня дуру делает — вы или он. Нобу понимающе покачал головой. — Хотя вообще-то, он мне еще у тебя спросить посоветовал, — Ватанабэ стряхнула пепел и посмотрела Ямадзаки в глаза. — Ты этого знаешь… как его… ну да, Боуи. Нобу поперхнулся сигаретой и долго не мог откашляться. — Знаю, конечно, — просипел он, отдышавшись. — Хороший был певец, жалко… — Ямадзаки, ну хоть ты меня за идиотку не держи! — Ладно, ладно! Скажу, только если на один вопрос ответите. Марико вздохнула и прислонилась к стене. — Валяй. — Ватанабэ-сан, почему вы такая молодая, красивая и до сих пор без парня? — И ты туда же! — захныкала Марико. Ну что такое! Только она думала, что среди всего этого балагана у нее есть хоть одна понимающая душа, с которой можно по-человечески поговорить, и тут он выдает такое. Ты слышишь, господи? Это я, Марико! — Предатель! — Да чего предатель-то сразу! Вы мне вон, тоже каверзные вопросы задаете… Так чего без парня-то? — Если бы у тебя на лбу не было все написано, решила бы, что подкатываешь, — обреченно вздохнула Марико. — Да просто не по мне это, понимаешь? Ну, не хочется мне… — Я вас понял, — Ямадзаки поднял руки в примирительном жесте. — Мало, — Ватанабэ покачала головой. — Ты мне Боуи своего найди. Очень надо. Нобу тяжело сглотнул. Пообещать найти Боуи все-таки пришлось, хотя это было сродни обещанию поставить крест на своем психическом здоровье. Хотя, было бы на чем крест ставить. Он коротко кивнул Марико на прощание, развернулся и потопал вниз по улице, бездумно пялясь себе под ноги. Лишь когда он скрылся за поворотом, скрывшись из поля зрения Ватанабэ, на него обрушилось восемь чужих рук. — Ну что там, что там? — наперебой затараторили они, и Нобу, едва отбившись, ответил: — Сказала, что ее такое не интересует. Все? Вы довольны? Кацухиро изобразил на лице задумчивость, после чего в его глазах промелькнуло что-то, похожее на озарение, и он щелкнул пальцами, призывая к тишине. — Ну конечно! — воскликнул он с таким видом, будто только что открыл новую планету. — Конечно, это же очевидно! Как мы этого сразу не поняли? — Что такое, Кацухиро, не тяни! — занервничала Цукино. Такаяма посмотрел на Кояму с Миюрой, стоящих напротив, и с не предвещающим никого хорошего выражением лица потер руками. — Это очевидно, — пояснил он. — Ватанабэ-сан — лесбиянка.