Не нарывайся, Марико!

Марико в очередной раз пересела поближе к окну и подальше от сцены и натянула красную футболку, привезенную из поездки на пивной фестиваль на Хоккайдо, с надписью «I love Sapporo» на нос. Находиться ближе к актерам было просто невозможно — как они сами это терпели, она не представляла. Плотный густой запах мужского одеколона превратил актовый зал в дорогой парфюмерный бутик, и Ватанабэ никак не могла сосредоточиться на постановке, потому что рефлексы заставляли ее постоянно дергаться в ожидании, что к ней вот-вот подвалит напомаженный консультант с деликатным вопросом, какие именно духи ей нужны. Сайто на сцене пошатывался из стороны в сторону, Цукино — зожница до мозга костей — старалась не делать больше двух вдохов в минуту. У Асэми, вышивающей на ступеньках сцены узоры на платье Джульетты, натурально слезились глаза, из-за чего она пару раз ткнула иголкой себе в палец. Нобу не пил кофе, который Марико по доброте душевной принесла ему — он открывал крышечку, засовывал нос в стакан, а потом доставал его и закрывал снова. О массовке и говорить не приходилось — они сбежали, толком не успев подняться на сцену. Единственным невозмутимым персонажем оставался Кацухиро — он вальяжно разгуливал по сцене, выразительно читая зазубренные строки и поглядывая на Цукино, впрочем, на самом деле, казалось, что он смотрит куда-то ей за спину — туда, где сидела Марико. Собственно он и был причиной катастрофы. Когда час назад Такаяма появился в дверях, обдав присутствующих первыми нотками аромата, все присутствующие моментально бросились открывать окна, а Кояма, зажав нос пальцами, выдала едкое: — Кацухиро, я знаю, что зарубежная история — твой любимый предмет, но это европейцы заменяли душ парфюмом, но это было в средневековье, а ты — японец и родился ты в новейшее время. Что за дела? На что Кацухиро, галантно приобняв ее за плечи, томным голосом ответил: — Дорогая моя, от мужчины всегда должно хорошо пахнуть. И это убило ее второй раз. А потом — третий, когда он идеально отыграл первый акт, ни разу не запнувшись. Да и, что греха таить, не только ее. Как только Миюра закончила свой трагичный монолог, после которого по плану должен был быть объявлен антракт, Ватанабе пулей вылетела из актового зала на лестницу, а за ней, ко всеобщему удивлению рванул Сайто — он нагнал Марико на крыльце, когда та, пытаясь побороть отдышку, перегнулась через перила. — Ватанабэ-сан, — осторожно начал Сайто. — У меня к вам есть разговор… — Я надеюсь, про спектакль? А то вы все как с ума посходили, — она закатила глаза. — Сначала Асэми какой-то цирк с переодеванием устроила, потом Кацухиро с его феромонами… чего у тебя? Мисеюки неловко потер шею и нервно поправил на носу очки. — Вообще-то… я хотел попросить у вас совета. Как у взрослой мудрой женщины… Марико бросила взгляд на свое отражение в школьном окне, мысленно прикидывая свое потенциальное внешнее сходство с Дзякутё Сэтоути и в очередной раз подумала о том, что директор Кобаяши стадию поседения все-таки пропустил. — Мисеюки, мне двадцать два. — Это все равно больше, чем мне! — Ладно, — сдалась она. — Только быстро. — Э-э-э, да, в общем, — затараторил Сайто, заламывая пальцы. — В общем, у одного моего друга есть друг, и этому другу моего друга очень нравится одна девушка, но он боится ей в этом признаться, и поэтому он рассказал своему другу, а тот рассказал мне, и попросил совета, но я, если честно, не знаю, что посоветовать, поэтому и решил обратиться к вам. Марико некоторое время одухотворенно пялилась в стену, распутывая в голове клубок из друзей друзей, после чего бросила на Мисеюки смеющийся взгляд. — На свидание пусть ее сводит. В парк аттракционов там или в кафе. Чего вы вечно цирковое колесо изобретаете? Не дожидаясь ответа, она зашла обратно в школу, искренне надеясь на то, что открытых настежь окон актового зала хватит для того, чтобы продержаться там еще хотя бы сорок пять минут.

***

Вторая часть репетиции на удивление пошла куда бодрее — то ли из-за свежего воздуха, то ли из-за всеобщего желания поскорее закончить. Ватанабэ внимательно следила за передвижением и взаимодействием актеров на сцене, а сама прокручивала в голове слова Сайто. Не покидало ощущение, что эти прохиндеи ее попросту разыгрывают. Сначала был Нобу, задавший ей странный вопрос о наличии молодого человека и неловко пошутивший про физрука. Потом была крыса в шкафчике и эпизод чудесного спасения. Потом — Асэми, слишком сердобольно подливавшая Марико чай (при их-то взаимоотношениях!). А теперь Сайто задавал ей странные путанные вопросы. Варианты сменялись в голове один за другим. Она стала героиней нового телешоу, и теперь вся страна потешается над тем, как она оказывается в центре школьной драмы без малейшего понятия о происходящем… Нет. Все эти идиоты одновременно влюбились в ее неподражаемую персону и теперь ведут ожесточенную борьбу за ее неприступное сердце… Тоже нет. Они просто наконец признали в ней взрослую и пытаются добиться признания от авторитетного человека… Вот в этот вариант больше всего хотелось верить, но даже при том он оставался наименее вероятным. Чтобы взбалмошный Кацухиро, своенравная Миюра и зазнайка-Асэми признали ее авторитет? Она просто съест свой галстук. Вместе с тем, ей было несколько приятно, что, несмотря на то, что установления четкой субординации им было еще очень далеко, они все-таки признали ее. Ватанабэ не особо хотелось в этом признаваться, но эта стайка актеров во всех смыслах этого слова здорово так наполняла ее будни. Может быть, после фестиваля она даже будет по ним скучать. Денечка полтора. Она попыталась сосредоточиться на финальном акте, разыгрывающемся на сцене, но ее мысли снова и снова возвращались к странному разговору на крыльце. Сайто был не из тех людей, кто понапрасну плетет интриги — возможно, все, что он говорил, было чистой правдой. Возможно, он действительно хотел знать мнение Марико на этот счет. Но о ком все-таки могла идти речь? Из всего окружения Сайто дураком, который не был способен на прямое признание в чувствах, по правде говоря, мог оказаться только Кацухиро. Ватанабэ принюхалась, и въевшийся в стены запах дорогого парфюма подтвердил ее догадку. Ну, конечно. Ее лицо растеклось в умиляющейся снисходительной улыбке, несмотря на то, что на сцене сейчас происходила конкретная потасовка между Ромео, Джульеттой и гонцом, которые по сюжету должны были побороться за нотариальную доверенность. Предмет обожания хулиганистого Такаямы, Марико была в этом уверена, сидел на первом ряду с обклеенными пластырем пальцами и склеивал из картона декорации. В конце концов, на каждой параллели ведь есть такая парочка, да? Ну и возраст, вдобавок… Хотя она, что греха таить, в этом возрасте думала только о том, как бы скорее найти работу и где бы скоротать пятничный вечер. Но каждому свое, правильно? Ухмыльнувшись, она подумала, что с удовольствием понаблюдает за развитием этой истории, если только она не будет мешать постановке спектакля, как вдруг Асэми, поймавшая на себе ее внимательный взгляд, встала с кресла и подошла к Марико с внимательным задумчивым видом. — Ватанабэ-сан… можно попросить у вас совета? Марико почувствовала, как внутри что-то хрустнуло, глаз дернулся сам собой. Мысленно она вернулась к самому первому варианту объяснения происходящего… Она — героиня дурацкого телешоу… Откуда-то из кабинета музыки лилась чудесная мелодия, сыгранная чьмим-то умелыми руками на фортепиано и, Марико была уверена, эти умелые руки в моменте были обтянуты рукавами форменной спортивной кофты.