Не нарывайся, Марико!

— Боюсь даже спросить, о чем, — сглотнула Марико после непродолжительного молчания. Асэми скромно потупила накрашенные тушью очи в пол и, сделав самый невинный вид, выдала: — Мне нужен совет в отношениях, Ватанабэ-сан. Хочу поговорить с вами, ну знаете… как женщина с женщиной. Марико похлопала глазами, переваривая услышанное. Как женщина с женщиной… Как женщина с женщиной?! В последний раз она слышала это сочетание в средней школе, когда на семейном застолье бабушка с папиной линии попыталась деликатно поинтересоваться о наличии у Марико молодого человека и планов на семейную жизнь. В четырнадцать лет, ага. Это не то, какие воспоминания должен был навевать разговор с подопечными. Подавив комок в горле, Ватанабэ подняла на Кояму настороженный взгляд. — Я тебя внимательно слушаю, — соврала она, мыслями пребывая в отпуске, где не было Шекспира, детей и школьной драмы. — Понимаете, — с готовностью затараторила Асэми, неловко выкручивая пальцы. — Я узнала, что нравлюсь одному парню, которому нравиться по определению не могу. Ну в смысле, он сам мне об этом не говорил, я это узнала от одной подруги, которая услышала от его друга, но меня все равно это беспокоит… а-а, что вы делаете? Марико педантично открыла блокнот для черновиков на чистой странице и принялась чертить схему. Для понимания всей этой романтической неразберихи требовался конспект, и Ватанабэ возблагодарила судьбу за то, что ей не приходилось быть в эпицентре событий. — Так и чего же ты от меня хочешь? — уточнила она, вроде как разобравшись в бесконечном количестве друзей и подруг, ежеминутно узнающих друг о дружке пикантные детали. — Ну… — Асэми села на кресло рядом с Марико и наклонилась к той, прошептав. — Как думаете, мне стоит признаться ему, что я все знаю? Марико пожевала губу. — Обещаешь, что это никак не повлияет на постановку? Пять дней до премьеры. Может быть, потерпите? Асэми изобразила жалобную мину. Провести еще пять суток в состоянии этой жуткой неопределенности? А потом подойти к Ямадзаки и выдать что-то вроде «эм, привет, я помню, что ты вроде как гей, но я все знаю уже неделю как, так что если ты сам хочешь в этом признаться, скажи сейчас или замолчи навсегда»? От одного только образа бедного лица Нобу в голове хотелось выть. Президент такое явно не переживет — обвинит себя во всех мировых бедах и укатит к бабуле в деревню затворничать до конца жизни, и тогда лучший (когда это слово всплыло в ее голове, Кояма страдальчески положила ладонь себе на лоб) кружок школы останется без руководства. Нет, она не могла взять такой грех на душу. Ватанабэ, кажется, прочитала все на ее лице, и тяжело вздохнула. — Делайте, что хотите, — отмахнулась она. — Только не сорвите спектакль. Асэми благодарно кивнула и отправилась на ступени сцены доделывать платье, пока над ее головой (да и в ее голове тоже, что уж там) разворачивался настоящий экшн.

«Асэми Кояма — Нобу Ямадзаки»

16:18

Асэми Кояма: Ямадзаки Нобу Ямадзаки: аюшки Асэми Кояма: слуушай, есть разговор Нобу Ямадзаки: ща погоди, я только чай себе налью Асэми Кояма: это личный разговор. не хочешь встретиться? Нобу Ямадзаки: о как Нобу Ямадзаки: ну давай. только не рядом со школой, меня там этот псих все еще караулит Асэми Кояма: какой псих Асэми Кояма: ааааа Асэми Кояма: ну да Асэми Кояма: как насчет кафе у моего дома? Нобу Ямадзаки: я в тисках бедности Асэми Кояма: я куплю тебе мисо Нобу Ямадзаки: насмешница. в шесть успеешь? Асэми Кояма: вполне. Заблокировав телефон, Кояма прижала его экраном к груди и, перевернувшись на спину, уставилась в потолок. Вечер обещал быть очень веселым. Впрочем, как и следующие четыре дня. Впрочем, если не повезет, и вся оставшаяся школьная жизнь.

***

Не понятно, кто испугался сильнее — Марико, слишком внезапно распахнувшая дверь в кабинет музыки, или застигнутый врасплох Накагава-сенсей, который с перепугу уронил крышку фортепиано себе на пальцы, наделав тем самым еще больше шума. Театрально схватившись за сердце, Ватанабэ прислонилась к дверному косяку, чувствуя себя героиней видеоигры в жанре хоррор, нарвавшейся на скример посреди темной локации. Локация, справедливости ради, была ничуть не темная, да и возрастной и вдрызг пьяный физрук не являл собой образцовую пугалку, но элемент неожиданности свою роль все равно сыграл. Когда первый шок прошел, Марико подпрыгнула на месте и с размаха захлопнула дверь, чтобы у Гэндальфа не возникло и мысли сбежать, а потом ткнула в него пальцем и куда громче, чем того требовала ситуация, воскликнула: — Ага! Я знала, что вы умеете играть! Накагава не ответил, обиженно потирая ушибленные пальцы, и невразумительно икнул, глядя на Марико нечетким взглядом. — Это же было гениально! — не унялась Ватанабе, тут же принявшись расхаживать по кабинету из угла в угол. — Это то, что нам нужно! Вы в сочетании с Бо… в сочетании с Нишимурой это просто идеально проиллюстрирует настроение… никуда не уходите! Она замерла на месте и облокотилась на одну из парт. Гэндальф, лениво вращающийся туда-сюда на банкетке, судя по всему, уходить и не собирался. Марико тем временем достала из кармана пиджака телефон и, набрав номер, нетерпеливо задергала ногой, ожидая, пока гудки прекратятся. — Говорю и слушаю, — удивленно откликнулись с той стороны провода. — Нишимура! Акихико! Ты далеко от школы? В трубке немного помолчали. — Ближе, чем вы можете подумать, — со смешком отозвался Боуи. Марико хмыкнула. — С гитарой? — Да, и еще букет цветов при себе имею. — Это без надобности, — фыркнула Ватанабэ, закатывая глаза. — Быстро приходи в кабинет музыки. Это дело не терпит отлагательств. Она положила телефон прежде, чем он успел что-либо ответить. Повздыхав, Нишимура посмотрел на вечереющее небо над городом и неохотно поплелся к дверям школы. Возбужденный тон его новой знакомой не предвещал ничего хорошего.

***

Асэми нервно посмотрела на часы и потеребила пуговицу на рубашке. И какой черт дернул ее на эту авантюру! За непродолжительное время ожидания Кояма успела перебрать в голове все — в том числе наихудшие — варианты развития событий. Что будет с Нобу? А с ней? А с постановкой? А с клубом? Быть женщиной так тяжело, подумала она. На твоих чувствах лежит такая огромная ответственность. Вернее, на их отсутствии. Что-то зачесалось внутри ее черепной коробки, заставив на момент отвлечься от переживаний за заведомо провальное свидание. Их отсутствии… Мысль оказалась слишком мимолетной, чтобы за нее зацепиться. — Привет. Стул напротив со скрипом отодвинулся, и Нобу церемонно уселся на него, тут же хватаясь за меню. Видать, на даче он откровенно халтурил, раз его бабуля перестала снабжать его карманными деньгами. — Так… ты будешь что-то? Я хочу тарелку мисо, два бобовых дайфуку, два онигири с тунцом… нет, пожалуй лучше все же с лососем, и еще один с моченой сливой, сашими из кальмара, и еще вагаси на десерт… а, и говорят, здесь подают очень вкусное ореховое мороженое. И еще колу. У Асэми ощутимо дернулся глаз. — Ты что, месяц не ел? — процедила она, доставая из сумочки кошелек. Перспектива оставить в этом кафе не только все свои нервы, но и все свои деньги, с каждой минутой радовала все сильнее. — Я позвала тебя поговорить, а не поесть. — Одно другому не мешает, — самодовольно отозвался Ямадзаки, откидываясь на стуле. — Я тебя крайне внимательно слушаю. Асэми глубоко вздохнула, подбирая нужные слова, и оглядела немногочисленных посетителей кафе, прикидывая, мог ли среди них оказаться врач. — В общем, я… Нобу подался вперед, всем своим видом показывая, что внимательно слушает. — Я… — Ну же, Асэми, не тяни! — Я все знаю! — выпалила она на одном дыхании и замолчала, уставившись на гладкую поверхность стола. Все звуки будто бы поглотил вакуум, а поднять глаза на лицо Ямадзаки не было ровным счетом никаких сил… …до тех пор, пока не послышался вздох облегчения. Кояма резко вскинула голову, не веря своим ушам. Вопреки всем ее ожиданиям, Нобу, вместо того, чтобы валяться в обмороке или истерично биться головой о стол, облегченно улыбался и едва ли не лез на Асэми с объятиями. Это было каким-то уж чересчур быстрым развитием событий. — Слава богу! — воскликнул он, пока Кояма обдумывала вариант с возможным помешательством. — Я так рад, что теперь мне не придется хранить этот секрет! Я так рад! Боже, спасибо тебе! Наброситься на одноклассницу с жестами обожания ему помешала только рука официанта, сгружающая на стол многочисленные тарелки с едой. Хотелось вставить слово, но нужное что-то никак не приходило на ум, и Асэми только шокированно наблюдала за реакцией на ее признание. Что делать дальше, она просто не представляла. Знакомить с родителями? Прямо здесь как на духу высказать, что вышло недопонимание? Сбежать, не оплатив заказ? Все варианты казались откровенным свинством, поэтому она решила еще немножко потянуть время — благо, Нобу отвлекся на онигири, а есть и восхищаться одновременно у него не выходило. — Ну и кто тебе сказал? — поинтересовался он, прожевав один треугольник и тут же принявшись за второй. — Кацухиро сам признался, или это Сайто не стерпел, и… Асэми удивленно моргнула. — А при чем здесь эти два баклана? — недоверчиво уточнила она, чувствуя, что в дополнение к одному недопониманию тут сейчас родится второе. — Ну как же, — Ямадзаки пожал плечами. — Откуда тебе еще знать, что Кацухиро в тебя влюблен? Что-то внутри черепушки Асэми медленно, но верно закипало. Возможно, мозг, если от него еще что-то оставалось. Интересно, подумала Асэми, это я схожу с ума, или все остальные? Но вслух она, естественно, выпалила только: — ЧТО?! Количество недовольных взглядов, обращенных на их столик за этот вечер, достигло десяти, и Кояме пришлось перегнуться через половину столешницы, чтобы, понизив тон, вежливо и осторожно переспросить у Нобу, верно ли она все поняла. — Ты совсем ебанулся? Ямадзаки изобразил на лице искреннее негодование. — Мы обсуждаем такую важную тему, а ты еще предъявляешь мне какие-то претензии? Я, между прочим, в поте лица забочусь о спектакле, вашем благополучии и бабушкиных посевах! Один! И это — вся твоя благодарность? — Моя благодарность обошлась мне в четыре тысячи! — Асэми красноречиво кивнула на мисочку с мороженым у Нобу под носом. — а теперь рассказывай, — прошипела она. — С чего ты взял, что Кацухиро в меня влюблен. Ямадзаки — сама простота — развел руками. — Он сам написал мне, — президент вытащил из кармана телефон и, сняв блокировку, передал его Кояме. — Вот, смотри сама. Я ничего не выдумываю. Асэми жадно вцепилась в телефон и пробежалась глазами по строчкам переписки, пока Нобу напротив с самым невозмутимым видом смаковал мороженое. — Нужен совет… в отношениях с женщиной… бла-бла-бла, — бормотала она, пролистывая диалог все ниже. — нравится одна девушка… не воспринимает всерьез… Мозг снова зачесался — и вдруг перестал, будто в зияющую в сознании пустоту вставили нужную деталь. Не воспринимает всерьез… Отсутствие чувств… Отсутствие, мать их! Гнев вскипел внутри, и Асэми, ничего не объясняя, бросила телефон и деньги на стол, и пулей вылетела из кафе. Она им всем устроит! Она им всем такое устроит! И Цукино, и Ямадзаки, и Сайто — вот всем им однозначно крышка! Да эти трое еще месяц у нее в должниках ходить будут за все — и за четыре штуки иен, и за дикий стресс и за то, что она позвала на свидание не того парня — а могла бы вообще никого не звать! Почему-то злиться на Кацухиро — виновника всей этой белиберды — сил просто не хватало.