Чат «Я звезда как тяжело быть звездой»
22:12
Асэми Кояма: кацухиро братишка ты что обиделся что ли Такаяма Кацухиро: нет. Такаяма Кацухиро: просто сделал выводы. Такаяма Кацухиро: о том какие вы херовые друзья. Асэми Кояма:; (((ну эй Асэми Кояма: не дуйся блин, мы же не хотели тебя обидеть Асэми Кояма: просто мы дураки что сами себя запутали Такаяма Кацухиро: это я согласен Такаяма Кацухиро: с тем что вы дураки Асэми Кояма: мне просто хотелось прояснить ситуацию Нобу Ямадзаки: что за движ-париж Нобу Ямадзаки: Кацухиро! Мы же не смеемся над тобой Асэми Кояма: да и вообще мы хотели все обсудить но ты убежал Такаяма Кацухиро: ну давайте скажите что я еще и виноват Цукино Миюра: да никто этого и не говорит Мисеюки Сайто: ага Асэми Кояма: как вы так синхронно зашли в чат Нобу Ямадзаки: :))) Мисеюки Сайто: и никто не осуждает тебя за влюбленность в Ватанабэ-сан Мисеюки Сайто: в конце концов, она та еще штучка Цукино Миюра:???? извините??? Мисеюки Сайто: ну в смысле она молодая красивая и при деньгах Нобу Ямадзаки: дурак ты сайто Нобу Ямадзаки: возилась бы она с нами будь у нее деньги Асэми Кояма: Кацухиро, мы можем как-то загладить свою вину? Такаяма Кацухиро: -_- Такаяма Кацухиро: вы сделаете только хуже Нобу Ямадзаки: не сделаем Цукино Миюра: я придумала! Цукино Миюра: устроим им свидание! Такаяма Кацухиро: ты все испортила как только отправила это сообщение Асэми Кояма: ты что боишься? тоже мне, великий соблазнитель Асэми Кояма: так короче у нас с Миюрой есть план***
Нишимура проснулся от телефонного звонка и, неуклюже перевернувшись и через слово матерясь, выбрался из гитарного чехла, который по причине его не слишком законной прописки в студенческом общежитии заменял Акихико кровать, обеденный стол и иногда еще комод. — Кто на… а… алло? Голос Ямадзаки с той стороны провода согнал с Нишимуры остатки сна. — Можешь не комментировать, я сам не верю, что тебе звоню, — пробубнил Нобу из динамика. — Но мне нужна твоя помощь. Нишимура почувствовал, как духи предков собираются вокруг него, направляя сквозь его душу поток всего везения в мире. Счастье его нельзя было передать словами. Едва не задыхаясь от восторга, он вытряхнулся в коридор и, на секунду прижав телефон к груди, издал воинственный клич, которому позавидовали бы самые верные камикадзе. Потом он дважды подпрыгнул для верности и, вновь поднеся трубку к уху, голососм самого серьезного человека на свете произнес: — Че надо? Было слышно, как Ямадзаки на том конце провода прочищает горло. — Соблазнить девушку. Нишимура почувствовал, как духи предков с завидным усердием забирают обратно все его везение вместе с надеждой — на дно семейных захоронений, где им самое и место. — Тебе оказалось мало нашего драматичного расставания, и ты решил меня добить? Нобу закатил глаза. «Драматичное расставание» выглядело смешно и нелепо, и воспоминания о том дне, когда Ямадзаки, уставший от откровенно бездарного лабания на гитаре и полного отсутствия внимания к его персоне, кинул Акихико в очереди в ларек, а тот слишком боялся остаться без пива, чтобы побежать за ним, Нобу хотелось снова и снова шлепать себя ладонью по лбу, но Нишимура, кажется, запомнил все в более мрачных тонах. — Не мою девушку, идиот. Моему другу нужна помощь. Души предков, изрядно подзамотавшиеся от такого количества сюжетных поворотов, по-видимому, решили окончательно покинуть Акихико, потому что он вновь подпрыгнул на месте. — Доверься величайшему соблазнителю в префектуре Токио, — радостным тоном выдал он. — Что нужно? Цветы? Свечи? Дорогой шоколад? — Только гитара, — вздохнул Нобу. — И немного адекватности. — Легко! Когда в телефоне зазвучали мерные гудки, Нишимура в мгновение ока открыл меню сообщений и принялся строчить текст. Гитара у него была — а значит, половина успеха уже в кармане.***
Марико, зевнув, посмотрела на часы. Ладно, видимо, дурацкие планы этих мелких засранцев с актерскими замашками, криво-косо да работали: другой объяснимой причины тому, на кой ляд она приперлась в парк в восемь часов утра в свой законный (и, между прочим, последний перед премьерой!) выходной, Ватанабэ не видела. Видать, то ли дело было в манипуляциях, то ли в ее собственной, пришедшей с возрастом, мягкотелости, но ночью, получив от Асэми загадочное сообщение, она даже не задумывалась, для чего Кояма приглашала ее на прогулку в такое время. Зато задумалась сейчас. И не нашла разумных объяснений. Высоко в весеннем небе лениво плыли облака, теплый ветер ласково трепал воротник рубашки, и Марико вдруг почувствовала всеобъемлющее спокойствие, как будто все вдруг стало хорошо, а дальше будет только лучше. Правда, спокойствие это было тут же рассеяно знакомой голубой спортивной курткой, неожиданно мелькнувшей где-то сбоку в поле зрения. Ватанабэ дернулась и прищурилась. «Ну нет, — успокоила она себя. — Откуда тут сегодня взяться Гэндальфу. Это я просто заработалась — вот и мерещится. Сейчас еще чего-нибудь привидится…» С этими мыслями она отвернулась от злосчастной куртки и вновь едва не вскрикнула: перед ней, словно гриб из-под земли, вдруг вырос Такаяма. Ватанабэ сперва не поверила своим глазам, а поверив, одним лишь усилием воли удержала челюсть на месте. Кацухиро было не узнать: чистый, прилизанный и одетый в смокинг, пахнущий — сдержанно — дорогим парфюмом, он стоял, вытянувшись в струнку, галантно протянув Марико открытую ладонь. Отойдя от шока, Ватанабэ даже не смогла выдавить из себя напрашивающийся смешок — только удивленно похлопала глазами и спросила: — Такаяма, ты чего тут? — Ватанабэ-сан, — томно произнес Кацухиро, не меняя позы. — От имени всего клуба приношу вам несоизмеримую благодарность за все, что вы для нас сделали. Если бы не ваш… э-э-э… — он запнулся, потом на секунду посмотрел Марико за спину, и продолжил. — профессионализм… и компетентность! Ваши профессионализм и компетентность буквально спасли нас… если бы не они, мы бы пропали… поэтому позвольте от имени драмкружка сводить вас на ланч. Пойдемте, я знаю одно славное местечко. Он наконец разогнулся, чтобы предложить ей локоть. Марико, опешившая от такого поворота событий, немного поломалась, но в итоге взяла Кацухиро за руку. В конце концов, он всегда был странноватый, а другая перспектива пообедать нахаляву на горизонте маячить что-то не собиралась. Парк, сохранивший традиционный стиль, пленял свой красотой — тут и там под сенью сакуры всплывали покрытые мхом часовенки, чистые дорожки приятно хрустели гравием под ногами. По их маршруту Марико догадалась, что Кацухиро ведет их в рётэй в центре парка. Ватанабэ сама пару раз проходила мимо, завистливо косясь на окна — бюджет у заведения был отнюдь не студенческий, поэтому Марико терзало искреннее любопытство, откуда у Такаямы нашлись средства на посещение дорогого ресторана. Ей казалось, максимум, на что она могла рассчитывать — это бокал недорогого пива в каком-нибудь идзакая, а тут судьба преподносила ей подобного рода подарки. Что ж, ладно. Зубы дареных коней ее никогда особо не интересовали. Однако что-то в этом идиллическом пейзаже все равно казалось неправильным. Дело было даже не в том, что перспектива сходить в рётэй со старшеклассником казалась нереалистичной — просто у Ватанабэ, кажется, совсем поехала крыша от напряженной работы: проклятая куртка привиделась ей еще несколько раз. Да еще и с кустами было что-то не так — несмотря на практически полное отсутствие ветра, они как-то неприлично громко шумели. Кацухиро шел молча, стараясь лишний раз не поднимать на Марико взгляд, но ее это сильно и не волновало. Все ее мысли были заняты предстоящим обедом. И самую малость — завтрашней премьерой.***
Накагава-сэнсей остановился, чтобы перевести дух, и утер рукавом спортивной кофты проступивший на лбу пот. — Уф-ф… как считаешь, не заметила? — Каким-то чудом, — возмутился Акихико. — Ваши хрипы бешеного ежа весь парк слышит. В густых зарослях бузины под окнами ресторана их было четверо — Нишимура, Гэндальф, гитара в чехле и многострадальный школьный синтезатор, который Накагава тащил на своем горбу ужасно длинные шестьсот метров. Физрук нахмурился и активно запыхтел. — Имей совесть! — воскликнул он, но тут же понизил голос. — Имей совесть. Ты хоть представляешь, как тяжело было дотащить досюда эту штукенцию? И как тяжело мне будет тащить ее обратно? Это тянет на бутылку саке. Пришла очередь Акихико возмущенно пыхтеть. — Мы же на банку пива договорились! — Кризис в стране, друг, тарифы растут. Отмахнувшись от своего временного напарника, Нишимура опустился на четвереньки и выглянул из кустов на дорогу, по которой должны были прийти потенциальные жертвы... Э-э-э… слушатели их соблазнительной игры. Их силуэты уже виднелись вдалеке, поэтому Акихико достал из кармана телефон и написал Нобу: «Я их вижу. Давай сюда живо» Ответа не последовало, но кусты на другой стороне дороги зашуршали, и из них выполз покрытый листвой Ямадзаки, крадучись, перебежал дорогу, и нырнул в заросли аккурат под синтезатор. — Все готово? — прошептал он. — Как договаривались, — подмигнул Акихико. — Теперь терпеливо ждем.***
Чат «Я звезда как тяжело быть звездой»
09:41
Асэми Кояма: мне отсюда не видно, они зашли? Нобу Ямадзаки: ага Нобу Ямадзаки: ну с богом Асэми Кояма: начинайте играть Нобу Ямадзаки: рано Нобу Ямадзаки: нужно чтобы они привыкли к атмосфере а то получится слишком навязчиво Цукино Миюра: Нобу Цукино Миюра: посмотри в окно как они там Цукино Миюра: а то мы никогда не узнаем Нобу Ямадзаки: я как тебе это сделаю они на втором этаже Мисеюки Сайто: там водосточная труба Мисеюки Сайто: мы же как раз бронировали столик рядом с окном Нобу Ямадзаки: вы че ебанулись??? а если я упаду Асэми Кояма: там внизу физрук он мягкий падай на него Нобу Ямадзаки: … Асэми Кояма: лезь давай Нобу Ямадзаки: ну раз ты настаиваешь…***
Марико с удобством устроилась на татами, жадно изучая глазами меню. В животе сладко урчало от предвкушения трапезы. Ее спутник все еще молчал, нервно поглядывая то на Марико, то на приоткрытое окно позади нее. Официантка в традиционной однотонной юкате осторожно зашла в комнату и, вежливо кивая, сообщила, что готова выслушать заказ. В глазах Марико загорелся живой азарт. Названия блюд — многие из них Кацухиро и слышал-то впервые — Ватанабэ перечисляла с талантом оратора, толкающего бурные речи в толпе зевак. Официантка, едва поспевающая за Марико, так усердно работала шариковой ручкой, что, когда она перелистнула третий листок блокнота, Кацухиро ощутимо занервничал. — А для вас? — Чайник чая, пожалуйста, — выдохнул Кацухиро, радостный, что бесконечный словесный поток прекратился, но тут же спохватился: — Две чашки. Официантка удалилась, и они вновь остались одни. — Итак, — начала Ватанабэ, подперев ладонью подбородок. — Что заставило тебя… вас пойти на такой жест щедрости?***
Преодолев показавшиеся бесконечными четыре метра водосточной трубы, так и норовящей громыхнуть в ответ на каждое его движение, Нобу, уверовавший во всех богов, которых знал и с которыми уже собирался познакомиться, зацепился за внешний подоконник и сделал отмашку рукой стоящему внизу оркестру. Оркестр радостно закивал головами и, в последний раз проверив инструменты, принялся исполнять свой шлягер на века — а именно, «композицию номер пять: поединок Ромео и Джульетты». Ямадзаки едва ли не зубами вцепился в раму окна и пообещал себе больше никогда не лезть ни в какие любовные интриги.***
Кацухиро как раз был в самой середине своего великолепного вранья (за прошедшие десять минут он наплел Марико столько чуши о коллективной любви и признательности с таким честным лицом, что и впрямь почувствовал себя профессиональным актером), когда Ватанабэ остановила его, обеспокоенно прислушавшись. — Погоди, — прошептала она. — Ты слышишь? Он слышал. Он слышал очевидно фальшивые ноты, он слышал скрип помятого синтезатора, пережившего падение из окон второго этажа, и лучше всего он слышал кряхтение Нобу, который, очевидно, не мог бесшумно спуститься по трубе на землю, и потому застрял на четырехметровой высоте, полагаясь только на свои костлявые руки и веру. — Нет, — сказал Такаяма. — Что «нет?» — прищурилась Марико. Кацухиро моментально вспотел. — Нет, не слышу, — он попытался спасти положение, приняв бесстрастную позу, но, кажется, выражение лица выдавало его с головой. — Что не слышишь? — Ничего не слышу. Ватанабэ хотела было воскликнуть, что видит, что Такаяма ее обманывает, но в последний момент махнула рукой. В конце концов эти глюки преследовали ее с самого утра, и винить разнервничавшегося Кацухиро, на которого возложили ответственность говорить от имени клуба, не было никакого смысла. — Ладно, забудь, — она улыбнулась, и Такаяма тут же заметно расслабился. — Веришь или нет, но я, кажется, так заработалась, что мне повсюду мерещится музыка из нашего спектакля. — Правда? — Кацухиро натянуто улыбнулся и сочувственно покачал головой. — Знаете, я слышал, что иногда звуки природы напоминают нам знакомые мелодии… давайте я закрою окно! Нет! Не поворачивайтесь! Не поворачивайтесь! Сегодня я ваш покорный слуга. С прыткостью тигра и грацией хромого тушканчика он вскочил с места и прыгнул ей за спину, моментально захлопывая приоткрытое окно. Стук, с которым тяжелый чайник опустился на стол, заглушил то, как что-то тяжелое и матерящееся рухнуло в кусты. Синтезатор выдал последнюю умирающую ноту, лопнула гитарная струна — и музыка затихла. К счастью, Марико была слишком занята принесенной едой, чтобы это заметить.***
Чат «Я звезда как тяжело быть звездой»
18:14
Такаяма Кацухиро: я был прав Я БЫЛ ПРАВ Я ЗНАЛ ЧТО ТАК БУДЕТ ТОЛЬКО ХУЖЕ Асэми Кояма: ты хоть не на скорой оттуда уехал Такаяма Кацухиро: да, потому что ни в одной больнице Токио не умеют склеивать разбитые сердца Мисеюки Сайто: ямадзаки бро ты как Нобу Ямадзаки: лучше всех Нобу Ямадзаки: *фотография* Асэми Кояма: ЕБАТЬ ГИПС Такаяма Кацухиро: сильно болит? ( Нобу Ямадзаки: ну ща под анестетиком не особо Нобу Ямадзаки: но врач сказал рука сломана в двух местах Мисеюки Сайто: капец в день перед спектаклем что мы теперь скажем Ватанабэ-сан Асэми Кояма: что-нибудь придумаем Нобу Ямадзаки: да скажу что с лестницы упал Нобу Ямадзаки: или неудачно покатался на байке с Боуи Цукино Миюра: а ты покатался?! Нобу Ямадзаки: НЕТ ГОСПОДИ ИИСУСЕ Цукино Миюра: когда это ты ударился в христианство Нобу Ямадзаки: знаешь я пока там висел во многое успел удариться Асэми Кояма: да и в принципе удариться Цукино Миюра: кхм кхм Нобу Ямадзаки: ладно это фигня я все равно на сцене почти не двигаюсь Нобу Ямадзаки: струны нишимура уже поменял Нобу Ямадзаки: только синтезатору однозначный пиздец Асэми Кояма: помянем Нобу Ямадзаки: ладно пофиг кацухиро рассказывай что у тебя там скажи хотя бы что все было не напрасно Такаяма Кацухиро: ну Мисеюки Сайто: баранки гну, не тяни Такаяма Кацухиро: ну короче во первых хорошо что мы скинулись потому что мне едва едва хватило клубных денег так что теперь мы живем на воде и хлебе Цукино Миюра: :,,,,,,) Такаяма Кацухиро: но она была очень довольная много болтала и я под конец тоже как-то расслабился и потом пошел провожать ее домой и по пути еще купил ей мороженое Такаяма Кацухиро: она короче рассказывала про школу и оказалось что она помнит меня восьмиклассником — вот на этом моменте я чуть не умер Такаяма Кацухиро: но вообще она весь день была очень милая типа вообще не как на репетициях Такаяма Кацухиро: ну и в общем мы попрощались у подъезда и я пошел домой заваривать себе лапшу потому что голодный был пипец Такаяма Кацухиро: все Асэми Кояма: я конечно умилилась Асэми Кояма: но где поцелуй? Нобу Ямадзаки: хороший вопрос Такаяма Кацухиро: я бы даже сказал отличный Такаяма Кацухиро: спасибо вам ребята что попытались но я думаю из этого ничего не выгорит Такаяма Кацухиро: мне кажется ей нравится кто-то другой Такаяма Кацухиро: наверное кто-то постарше Мисеюки Сайто: не расстраивайся бро ты найдешь еще девушку своей мечты Цукино Миюра: точно-точно Цукино Миюра: и вообще главное что мы командой что-то сделали и повеселились Нобу Ямадзаки: ага только я руку сломал в двух местах Асэми Кояма: все все не гуди до свадьбы заживет Мисеюки Сайто: ладно завтра в восемь на финальную репетицию Мисеюки Сайто: так что я отдыхать Асэми Кояма: да! Асэми Кояма: всем славно отдохнуть :3